Из дневника начинающей мамы

 

Прежде чем приступить к этой новой и трудной для меня теме, хочу про­цитировать одно недавнее письмо — от сына из армии. Попав в армейскую обстановку, он испытал главную трудность не от физических нагрузок, не от необходимости подчиняться начальству, не от однообразного режима и питания (это в общем-то терпимо), а от нивелировки людей в духовном отношении. Какие там личности?! Рядовые в прямом и переносном смысле — армейский идеал, правда, вынужденный, требуемый условиями армейской жизни, но нельзя душе жить по уставу, у каждого она своя. И вот это своеобразие, богат­ство духовного содержания каждого остается в армии невостребованным, даже преследуемым («Не высовывайся!»). Это самое тяжелое испытание, мало кто его выдерживает без душевных потерь. Воспротивиться этому своеобразному внутреннему расчеловечиванию может лишь человек духовно богатый и нрав­ственно стойкий. А это зависит от того, каким он пришел в армию.

Очутившись в казарменной обстановке, сын стал размышлять о семье и ее значении в жизни человека. И вот к каким выводам пришел:

«Ясно, что для воспитания личности лучше всего хорошая семья. Если тако­вой нет и ребенок воспитывается «улицей» (к ней я отношу не только улицу, но и наш детский сад, и нашу школу, где воспитание детей «вверх» не может про­исходить нормально — все и вся варится в собственном соку), то нет предпо­сылок появления неординарного человека.

Воспитание такого человека может происходить только в семье, так как:

только в семье возможно получить хорошее соотношение людей разного возраста на одного ребенка — обязательное условие для действенного воспи­тательного процесса (в отличие от детских учреждений);

только в семье возможно создать НОВЫЙ мир, отличный и особый от осталь­ного мира,— необходимое условие для создания нестандартной личности — Человека, не похожего на других (естественно, в хорошем смысле);

только в семье существуют серьезнейшие предпосылки создания доброй атмосферы вокруг ребенка, лелеяния в нем добрых качеств».

Какая категоричность! «Ясно, что...», «Только в семье...» Но добрые качества действительно требуют кропотливого, нежного внимания — должны быть взле­леяны как редкостный цветок.

А если посмотреть на вещи реально, насколько способна нынешняя мать осуществлять этот кропотливый труд? Приведу несколько выдержек из дневника молодой матери. Когда родился ее первенец, ей не исполнилось и 20 лет. Желанный ребенок, благополучная семья, скромные средства, зато вполне сносные бытовые условия. С житейскими заботами справляются сами, без по­мощников. Почти со дня рождения сына мама ведет дневник. Она описывает разные события из жизни малыша, его проказы, свои трудности и находки, сле­дит за изменениями и в нем, и в себе. Мне удалось уговорить молодую маму дать несколько выдержек из ее дневника в мою книгу. Я выбрала те места, которые касаются отношений ребенка с окружающими и прежде всего с матерью.

В начале каждой записи указываются страницы дневника и возраст ребенка.

И то и другое нам еще пригодится.

«С. 12. 25 дней....Особенно интересно наблюдать за его личиком. Запомнился мне один интересный эпизод. Стояли мы с Петруней у окна. Он у меня на руках лежит спо­койно, не спит, я то на него, то в окно посмотрю. И вот загляделась я на улицу, долго туда смотрела, потом взглянула на Петра. Он на меня посмотрел внимательно-внимательно, серьезно-серьезно, потом отвел глаза в сторону и также стал внимательно разглядывать что-то на стене и тихонько вздохнул.

Это было так выразительно — я в тот момент поверила, что Петруня мне хотел ска­зать: «Мама, я же хочу поговорить с тобой, а ты все в окно смотришь... ну, как хочешь, я могу смотреть, конечно, и в стену...» — а своим вздохом как будто добавил про себя: «Знала бы, как обидно...».

С. 34. 1 мес.... А как Петруня «разговаривает»! У него, когда с ним говоришь, еже­секундно меняется выражение лица — вполне можно подумать, что Петр то вниматель­но слушает, то раздумывает, то усмехается понимающе, то как будто согласен с то­бой, а то и возражает... С каждым днем он становится все внимательней и любопытней.

С. 44. 1,5 мес. Интересно: раньше выразительней всего у него был ротик, а теперь — глаза. По ним можно определить настроение Петруши: обижается на что-то, веселится или задумался, хочет спать или просит с ним поиграть...

Раньше во время своего бодрствования Петруня больше плакал, а теперь — нет: улыбается, рассматривает что-то или кого-то, а когда с ним играешь — смеется: широко раскрывает ротик, и глазенки в это время прямо хохочут — только что «ха-ха» не гово­рит...

С. 63. 2 мес. Ночью спали плохо: он тихонько капризничал, не кричал, но спал бес­покойно... А утром часов в 8 что-то разволновался. Я его развернула, прижала к себе, убаюкиваю, а он не успокаивается, начал кричать. Я ему спокойно начинаю говорить: «Петруша, Петрунюшка, милый, ну не надо...» (а внутри совсем неспокойна: рано еще — папу разбудит). А он не успокаивается. Я меняю ему положение: то вертикально держу, то на животик кладу...— кричит; начинаю качать — все сильнее-сильнее, у него захва­тывает дух, но бедный Петр кричит еще громче... Я начинаю кружиться с ним по ком­нате, все больше злюсь, что он не успокаивается, мне хочется кричать: «Ну что ж ты орешь-то?!»... Вдруг я прихожу в себя: «Боже мой, что же я делаю!.. Ему, малышу моему, плохо, он помощи просит; сдерживался сначала, а не выдержал, значит, так больно ему! Родной мой, маленький мой!..» Встал Коля (папа), взял у меня Петрушу, тот стал затихать...

Я подошла к окну, слезы текут по лицу, все думаю про себя: «Петрунюшка, малень­кий мой, прости свою маму нехорошую, глупую... Я просто не выспалась, устала, прости, ладно?..»

Более или менее успокоившись, я беру Петруню, затихшего, у папы к себе на руки, смотрю на него, и он... улыбается мне, хотя на глазенках застыли слезы... Простил...

С. 70. 3,5 мес. В то время, когда Петруша не спит, а я или стираю, или готовлю еду, или убираю, он разговаривает сам с собой — гулит — и через некоторое время «зовет» меня, да, да, зовет: не кричит, а просит: «а-а...» Я стараюсь к нему сразу подходить, когда он так хорошо просит, мы с ним «болтаем» с минутку, а потом он опять может некоторое время лежать один. Когда я к нему подхожу, он очень радуется и после нашего разго­вора как бы «заряжается» еще ненамного и лежит — не плачет.

С. 108. 5,5 мес. Петруша всегда спокоен (если не хочет спать, есть...), когда я делаю какие-нибудь дела, находясь с ним в одной комнате: глажу, зашиваю, вяжу, убираю... Ему надо меня видеть, и даже не видеть, а чувствовать, что я рядом. Может он лежать и один в комнате, когда занят каким-нибудь «исследованием», и довольно долго. Не шумит, не кричит, но когда я захожу в комнату, то уже не отпустит и очень расстроится, если я сразу уйду. Поэтому я несколько минут с ним поиграю, займу чем-нибудь или беру к себе на руки, и мы идем делать разные дела вместе: моем посуду, развешиваем белье... Интересно, что во время этих дел Петруня сидит у меня на руках (точнее, на одной руке) довольно спокойно (вроде бы понимает, что мы с ним заняты делом, а не игрой) и перестает хныкать и плакать. Так «помогать» маме ему нравится.

Конечно, от такой его «помощи» ничего быстрее не делается, скорее, наоборот, но зато мы оба с ним спокойны (он не плачет, и я не волнуюсь), а потом делать все вместе намного приятнее и интереснее, чем одному.

С. 115. 6 мес. Интересно, что Петрушу очень занимают вещи, которыми пользуются папа и мама: ложка, расческа, кошелек, разная бумага, коробки... Как-то добрался до коробки с нитками для вязания, которую я оставила на полу — прихожу: ба! Петр мой, весь запутанный, сидит, «вяжет»... Любит звучащие предметы, но не погремушки, а с каким-то необычным звуком: стучит ложкой по эмалированной кружечке, все время тянется к будильнику, а недавно, сидя у папы на коленях, стал тянуть за дверную ручку — дверь заскрипела, а Петра это очень заинтересовало, и он долго с серьезнейшим видом то открывал, то закрывал дверь.

Надо бы покупать радиолу — пусть слушает настоящую, а не такую «музыку».

С. 134. 7 мес. То, что он сейчас плачет мало и не без дела, стоило мне некоторых усилий, потому что был у него период (даже не один), когда крик и плач могли стать обычным и чуть ли не единственным выражением неудобства, недовольства, просьбы, голода, жажды и т. п. Старалась предупреждать крик, и как-то удавалось не бросать дел ради Петра, но и не бросать Петрушу ради дел, т. е. старалась определить, когда Пет-русь может обойтись и без меня (значит, это время надо использовать для дел), а когда можно и посидеть с малышом. Вроде не зря старалась...

С. 143. 7,5 мес. Петруша «жадничает». Ну как по-другому сказать?

Петруня очень любит яблоки, причем больше нравится самому грызть, но он отку­сывает большие куски, да еще со шкуркой, и мне приходится прямо из его ротика вы­таскивать эти куски, а ему это не нравится — будто я у него отнимаю...

И вот сегодня дала ему четверть яблока, посадила в кроватку, а сама ушла помыть посуду. Вхожу в комнату: Петруня сидит ко мне спиной. Подхожу к кроватке, вижу, что вокруг Петра накрошено яблоко, но в руке еще остался большой кусок, который он дер­жит в кулаке и разглядывает. Увидев меня, он быстро запихивает себе в рот оставшийся кусок и хитро улыбается полным ртом... Так же стал есть и хлеб — большими кусками. Конечно, нехорошо, но, наверное, получилось это как ответная реакция на мое бесце­ремонное вытаскивание кусков изо рта у Петруни. Ну что же, будем оба исправляться.

С. 183. 1 г. С тех пор как Петруня стал ходить самостоятельно, он почти не ползает и у него появилось новое занятие: переносить разные вещи с одного места на другое, особенно любит носить игрушки на кухню, а кастрюльки, миски, крышки — в нашу ком­нату. Очень трогательно видеть, как Петушок что-то старательно несет на вытянутых руках, спотыкается, встает, шлепается, роняет, поднимает, снова идет... Вчера, например, долгое время таскал трехлитровый бидон, который чуть ли не с него ростом, открывал-закрывал у него крышку, клал в него что-то...

А сегодня вот что придумал: достал пластмассовую мисочку с кухонной полки, при­нес в комнату, положил туда два мячика, кубик, понес на кухню, там нашел тряпочку,

которую тоже положил туда, понес миску, держа ее впереди себя, обратно в комнату, здесь что-то выложил, но положил и кое-что новое, понес опять на кухню... И все с видом занятого делом знающего человека, сосредоточенно, даже как-то толково.

С. 189. 1 г. Вчера у папы был выходной, для нас с Петром это маленький праздник. И Петруша много играл с папой. Когда ел яблоко, я попросила угостить папу — не понял, тогда сказала: «Дай маме» — дал мне, потом: «А теперь дай папе» — и он дал папе! И мы втроем очень этому радовались.

С. 204. 1 г. 2 мес. Сейчас мало времени для того, чтобы писать: нам выделили учас­ток, и теперь мы много занимаемся приготовлением земли к посадке и самой посадкой. От меня с Петром нашему папе, конечно, помощи почти никакой, но мы изо всех сил стараемся если не помочь папе, то хотя бы не давать ему унывать в одиночестве. По­этому, как только папа собирается в огород, мы тоже надеваем рабочую одежду и от­правляемся с ним.

Сегодня Петруня мало нам мешал. Играл на полянке, которая находится метрах в 15 от нашего участка, поглядывал в нашу сторону и занимался травой, веточками, цве­тами, камешками, землей... Интересно, что когда мы (родители) ему были нужны (или он соскучился, или одному надоело, или хотел уже есть или спать), он не плакал, не кричал, а упрямо и очень упорно топал до нас, перебираясь через все ямы и ухабы, где надо сползая, влезая и переползая, и только когда находился метрах в 1,5—2, протягивал ко мне ручки и звал — ну как такого труженика не подхватить и не по­хвалить!

С. 208. 1 г. 3 мес. Собралась стирать уже вечером, когда Петруня стал похныкивать — захотел спать. Я не могла бросить стирку (вода бы остыла), а так как Петруша все лез ко мне, решила и его занять этим делом. Я стирала и клала вещи на край ванны, а Петруню попросила перекладывать их в тазик, стоящий на полу. Он так и стал делать (белье было мелкое, и ему было удобно справляться с ним). Потом попросила, чтобы Петр из тазика подавал мне его для полоскания. Здесь я уже за ним не успевала, и он стал думать, что делать дальше. Прополосканное, отжатое белье, которое я опять клала на край ванны, Петр стал сам складывать в тазик.

С. 213. 1 г. 5 мес. Сегодня Петруня сам залез в свою кроватку и стал все стаскивать с бортиков внутрь, устроил в кровати склад вещей, выбрал из кучи свои красные поло­сатые брюки и очень долго и старательно пытался их надеть (я рядом гладила белье и наблюдала за ним), что у него (в первый раз!) получилось. Он стал их подтягивать, но до конца все же не натянул и все равно радостно позвал меня посмотреть на результат своего старания. Пришлось порадоваться вместе с ним и подтянуть ему штанишки, а уж мои возмущения по поводу беспорядка в кровати решила не высказывать — просто по­весили вместе все обратно.

С. 222. 1 г. 6 мес. Стянул со стола расческу, посмотрел на меня и протянул мне, что-то объясняя. Я взяла расческу и положила на стол (гладила в это время). Петруне это не понравилось, опять что-то стал мне «объяснять». Я его выслушала и гово­рю: «Маме надо причесаться?» — радостное «Да!». Смотрю на себя в зеркало: прав­да, надо бы привести себя в порядок. Молодец, Петр! Уже стал следить за мамой, точнее, за ее внешним видом, и я сказала бы, что у него это получается довольно тактично.

Последние дни садится есть и требует, чтобы я тоже села за стол, чтобы у меня тоже было «бу» (блюдце) и «л-за» (как-то странно так называет ложку) и чтобы на «бу» у меня тоже была «ка» (каша или картошка).

Рассказываю обо всем этом папе, и тот очень радуется, что сын так внимателен и заботлив к маме.

С. 231. 1 г. 7 мес. Обычно Петруня открывал двери из нашей комнаты сбоку, и если их плотно прижать, то он открыть их не может. Но вот уже дней 10, а может, и больше он придумал другой способ открывания: берется за занавеску, висящую на двери, и тянет ее на себя — дверь открыта. Когда идешь в нашу комнату — проще: дверь надо только толкнуть, но вот в руках у Петра полная чашка с водой (я смотрю: что же он будет делать? Наверное, поставит чашку на пол...), Петр спокойно поворачивается спи­ной к двери и, отходя назад, открывает ее. Ну молодец! Сам додумался!

С. 241. 1 г. 8 мес. Немного о Петюнькиных «штучках». Иногда очень упрямится и издает интересный звук: «н-н-н...»—при сильном напряжении получается вроде «Ни за что не буду, что хотите со мной делайте...»; когда что-то натворит и начинаешь ему внушать, отводит глаза в сторону (хитрец!) или... переводит разговор на другую тему (начинает говорить о Саше, о любом другом, не слушая маму). Конечно, в этом моя вина. Еще научился искусственно смеяться, особенно когда играет со мной. (Может, я так смеюсь? Или мне нравится такой его смех — вот он и старается?)

С. 252. 1 г. 10 мес. Сегодня захожу в комнату — Саша (дочь, 5 мес.) капризничает; Петруня сидит с ней рядом и успокаивает: «Петя тобой, тобой, э паць! Я тобой!» — я рассмеялась: «Ну, конечно, Саша, что же ты плачешь: ведь Петя с тобой!» (Когда я успокаиваю Сашу, говорю: «Ну что плакать? Ведь мама с тобой, Петя с тобой, а ты пла­чешь...»)

С. 258. 1 г. 11 мес. Продолжаю «воевать» с Петром. В эти дни я что-то не высыпаюсь (у Петра — диатез, а у Саши — зубы), неуравновешенная какая-то — и Петра выбила из колеи то своими окриками невпопад и шлепками, то неудержимыми проявлениями любви. И результат: Петруня почти не реагирует на мои просьбы и замечания, отказы­вается помогать, визжит, топает ногами, лезет ко мне в любое время, не замечая и не обращая внимания на мои дела...

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: