Социальная структура и правовое положение основных групп населения Древнего Вавилона

При рассмотрении вопроса о социальной структуре и правовом статусе отдельных групп вавилонского об­щества следует исходить из главной посылки, что это общество нельзя называть ни рабовладельческим, ни фео­дальным, ибо ему был свойствен ряд специфических «азиатских» черт, которые исключают возможность вме­стить его в узкие рамки господствовавшего ранее марк­систского положения о поступательной смене пяти фор­маций: от рабовладения к социализму.

Социальная структура Древнего Вавилона отражала многоукладный характер его экономики, наличие в ва­вилонском обществе связанных между собой, но отно­сительно обособленных производственных комплексов: царского, храмового, общинного хозяйства, принадлеж­ность к которым во многом определяла правовой статус жителей Вавилона, степень их свободы (наличие много­численных переходных форм от свободы к зависимости, неполноправию с той или иной мерой ограничения пра­воспособности и дееспособности).

Во многих нормах ЗХ так или иначе затрагивается правовое положение раба, в значительной мере сходное с античным отношением к нему как к вещи, скоту: имеется в виду ответственность за его кражу, присвоение, сокрытие от хозяина при бегстве, а также вознагражде­ние при его поимке и т. д. (ст. 15—17). Вместе с тем гово­рить о всех категориях рабов в Вавилоне только как об объектах права, полностью лишенных правоспособности, было бы неверным.

В значительной мере это связано с тем, что рабский труд не стал в странах Древнего Востока доминирую­щим в системе общественного производства. Он приме­нялся главным образом в царско-храмовом и крайне редко в частно-общинном хозяйстве. В Вавилоне широко использовался труд других категорий зависимого люда: наемных работников, издольщиков-арендаторов, поло­жение которых было не намного лучше положения ра­бов.

При выявлении различий в правовом статусе раба и свободного студенту необходимо учитывать то обстоя­тельство, что в вавилонском обществе античное проти­вопоставление раба свободному заменялось противопо­ставлением раба господину, хозяину, полноправному члену общины, обладателю земли, рабов, зависимых членов семьи и пр. Не случайно раб в одних случаях при­равнивался к членам семьи (ст. 7), а в других выступал как вещь, которую можно заложить, продать и т. д.

Анализ ст. 176 и других дает возможность студенту выявить нехарактерные для рабовладельческого обще­ства нормы, говорящие об определенной правоспособ­ности дворцовых рабов и рабов мушкенумов, имеющих право на дом, добро, на брак со свободной женщиной, и о свободном статусе детей, родившихся от «смешан­ных» браков, и пр. (ст. 170—175).

Наряду с ярко выраженным неравенством между сво­бодными и рабами в ЗХ на первый план выходит и другое социальное неравенство: между самими свободными — авилумом («человеком», «потомком человека») и мушкенумом («падающим ниц», «бившим челом», обраща­ющимся к царю с просьбой о принятии на службу). Мушкенум — лицо зависимое, получающее за службу земельный надел из царской земли. Его зависимость, ви­димо, и определялась тем, что он не был потомком «сво­их», не имел корней в общине.

Правовые различия между этими социальными груп­пами особенно ярко проявились в положениях, касаю­щихся охраны здоровья, чести их самих и их детей, — нормах о преступлениях, наказываемых по принципу талиона (ст. 196—205 и др.). Интересно в связи с этим отметить и такую особенность ЗХ: вопреки более стро­гому наказанию за преступления против личности авилума по сравнению с мушкенумом, имущественные пра­ва «царских людей» — мушкенумов (как и самого дворца или храма) защищались, напротив, более строго (ст. 8 и др.).

Необходимо также отметить, что ко всем, даже авилумам как свободным членам древневавилонского об­щества, нельзя без оговорок применить понятие «физи­ческое лицо», определяющее правоспособную и дееспо­собную личность. Правовой статус авилума был тесно связан, во-первых, с его принадлежностью к террито­риальной общине, во-вторых, с принадлежностью к большой патриархальной семье.

О тесной связи правового статуса авилума с член­ством в общине свидетельствует ст. 136 ЗХ о человеке, «убежавшем из общины», «презревшем свое поселение», который терял свой статус («даже жена беглеца не дол­жна вернуться к своему мужу»). Это характерная черта всех древневосточных обществ, в которых коллектив, об­щина поглощает личность, индивида как сводного об­ладателя прав и обязанностей (или «физическое лицо»).

В ЗХ правовой статус авилума не совпадает с право­вым положением «сына авилума», о зависимом положе­нии и ограниченной дееспособности которого свидетель­ствует ст. 7, квалифицирующая как преступление (во­ровство), влекшее смертную казнь, получение вещи покупателем «из рук сына человека или раба человека» без свидетелей. Сделка, видимо, могла быть признана законной только в присутствии главы семьи, являвшегося непременным участником и организатором самой процедуры продажи прежде всего недвижимости. Сын авилума, как мы видим, ставился на одну доску с рабом по отношению к главе семьи — господину, распоряди­телю не только семейного имущества с правом его даре­ния, раздела, выделения приданого, лишения наслед­ства и пр. (ст. 165—166), но и свободы своих детей и жены, если она в брачном договоре не оговорила отсут­ствие такого права у мужа.

Правовое положение «сына авилума», видимо, зна­чительно повышалось в результате прохождения воинс­кой службы (ст. 98), с которой и связан целый блок ста­тей, касающихся правового статуса воина: редума и баирума. ЗХ свидетельствуют о стремлении Хаммурапи создать боеспособную постоянную армию. С этой целью воин и его семья обеспечивались из царской казны не­обходимым имуществом (полем, садом и др.). Это иму­щество подлежало особой охране (ст. 34), оно было изъя­то из гражданского оборота (ст. 36—37), не могло быть потеряно даже при захвате воина в плен (ст. 27), не мог­ло быть передано за долги или подарено жене или доче­ри (ст. 38) и т. д.

О правовом статусе воина студент может составить представление из анализа и других статей ЗХ, в частно­сти о праве пленного воина на выкуп, свое имущество, жену и детей после возвращение из плена и пр.

Широкое развитие внешней торговли в Вавилоне, возросшая экономическая мощь царско-храмового хо­зяйства определили особое место и подробную регла­ментацию в ЗХ деятельности зависимых от царской вла­сти тамкаров (купцов, ростовщиков) и шамаллум (их агентов). С целью выявления правового статуса этих лиц студенту необходимо проанализировать ст. 40, 49, 51, 66, 88, 96, 100—107 и др. При этом следует отметить, что дворцовая земля и имущество, передаваемые им за службу, а равно и имущество служилого жречества (жриц) находилось в несколько ином режиме, чем иму­щество воинов. Оно могло быть «продано за серебро» с обязанностью покупателя нести за него соответствую­щую службу (ст. 40).