Личности хорового дирижера

ВОЛЯ КАК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ КАЧЕСТВО

Статья нацелена на выявление особенностей воли как профессионального качества хорового дирижера, специфики его волевого взаимодействия с хоровым коллективом.

Ключевые слова: хоровой дирижер, волевые профессиональные качества, творческая личность.

В специальной литературе, посвященной проблемам управления хором и оркестром, как правило, отмечается особое значение волевых качеств личности музыканта. Чаще всего говорится о том, что дирижер должен обладать сильной волей. Очевидно, что в таких случаях речь идет о сильной воле как устойчивой черте поведения и свойстве характера. Данное качество было, по-видимому, присуще поведению и характеру всех выдающихся мастеров искусства управления хором. Об этом свидетельствуют критические отзывы на концерты, мемуарная литература и многочисленные другие источники.

Положение о "сильной воле" дирижера стало, можно сказать, общепризнанным, хрестоматийным и даже вошло в число основных требований, предъявляемых к абитуриентам, студентам и квалифицированным специалистам в профессиональной сфере хорового дирижирования. Как сказано в одной из рекомендованных учебных программ для хормейстеров: "Помимо музыкальных данных, дирижер должен обладать сильной волей, организаторскими способностями, быть энтузиастом своего дела" [1; с. 5-6].

На первый взгляд, тезис о сильной воле дирижера настолько очевиден, что не заслуживает специального теоретического обсуждения. На самом же деле, воля дирижера – далеко не простое, и вовсе не однозначно трактуемое явление. Цель настоящей статьи – обсудить некоторые неочевидные проблемные аспекты волевых качеств хорового дирижера. В частности, нас интересует – по какой причине дирижеру, в отличие от музыкантов других специальностей (инструменталистов-исполнителей, композиторов, музыковедов), предписывают особые волевые качества? Если же дирижер действительно должен обладать особой волей, то в чем и как это проявляется в его профессиональной деятельности?

К сожалению, специальная хороведческая литература не может значительно помочь нам составить универсальное и недвусмысленное представление о том – что есть воля музыканта, каковы ее "рабочие характеристики", ее отношения к другим сторонам и свойствам личности. Многие авторы трудов о дирижировании хором затрагивают данную проблему. Как правило, они опираются на метод эмпирического познания: выражают собственный опыт непосредственных наблюдений, приводят свои соображения, дают оценки. Все это чрезвычайно важно и ценно для хороведения. Вместе с тем, высказывания о волевых качествах дирижера редко бывают оформлены теоретически строго, то есть терминологически определенно и непротиворечиво. Обратимся к примерам.

Так, скажем, К. Ольхов пишет в своем замечательно интересном и содержательном труде о том, что хормейстера должна отличать «сильная исполнительская воля», нужная для «создания индивидуальной трактовки и объединения исполнителей в единый инструмент» [7; с. 17]. Нельзя не согласиться с тем, что воля дирижера – необходимое условие объединения исполнителей в единый коллектив, в своеобразный «инструмент». Непонятно только: почему воля объявляется необходимой предпосылкой для создания индивидуальной трактовки произведения? Для этой цели скорее важны и необходимы другие качества: неповторимый художественный и жизненный опыт дирижера, высокий творческий потенциал, развитость фантазии, оригинальность его мышления и свойств характера. Приведенное К.Ольховым многофункциональное объяснение воли мешает понять – в чем же состоит особенность проявлений этого качества в деятельности хорового дирижера.

О волевом начале в деятельности хормейстера много раз упоминает корифей отечественного хорового искусства К. Птица на страницах своей монографии. Как и некоторые другие авторы, он рассматривает волю как важную предпосылку успешных действий дирижера. «Творческое лицо – пишет К. Птица – бывает ясно видно... в виде ощутимого обычно соединения темперамента и воли, при высоких общих музыкальных способностях, которые стремятся выразиться в собственных попытках организации движения в дирижировании, нередко смешных, но все же понятных. Способность к управлению ощущается даже сквозь мешающее искажение технических действий дирижерского аппарата» [9; c. 9]. В этом интересном наблюдении «воля» сопряжена со способностями, что вполне корректно, и с темпераментом. Последнее утверждение вызывает вопрос: воля – это качество, присущее любому психически здоровому человеку, независимо от типа его нервной реактивности (темперамента). Более того, сам темперамент типологически характеризуется некоторым качеством волевой сферы. Вероятно, слово «темперамент» в высказывании К.Птицы не несет в себе строгого психологического смысла и означает тот частный тип психологического поведения, который характеризуется силой и устойчивостью реакций, соизмеренностью эмоциональной экспрессии, а именно – сангвинистический темперамент. Известно, что именно сангвинистический тип нервных процессов наиболее естественен и благоприятен для музыкально-исполнительской деятельности, ибо последняя требует в одинаковой степени как яркости, силы, непосредственности, так и контролируемости, устойчивости, упорядоченности эмоционально-волевого выражения.

В том же труде К. Птицы мы находим и более расплывчатые высказывания о воле дирижера, несколько мистифицирующие это понятие. Определяя средства психического воздействия дирижера на хор, автор относит к ним, в первую очередь, «жест, мимику и, обобщающее все действия дирижера, волевое подчинение ему хора» [9; с. 139]. Жест и мимика – это, вне всякого сомнения, средства воздействия человека на других людей. Однако воля – это глубинный и невидимый психический механизм, лежащий в основе любого действия и воздействия, но никак не средство, не способ воздействия.

Отчасти верное, отчасти – неточное по форме определение волевого начала в деятельности хормейстера мы находим в «Хоровом словаре» Н. Романовского: "В дирижерском искусстве воля выражается в силе воздействия на коллектив (хор, оркестр), благодаря чему становится возможным воплощение художественного замысла дирижера-интерпретатора. Воля – важнейшее свойство дирижера, она коренится в глубоком знании музыкального произведения, осознанности путей, ведущих к его воплощению (выразительных элементов формы), убежденности в трактовке, эмоциональной увлеченности произведением" [10; с. 22]. В этом высказывании есть справедливое указание на соотношение воли и таких сторон психологии человека, как знание, самосознание, эмоциональность (степень и качество взаимообусловленности этих граней личности составляют сложнейшую психологическую проблему). Вместе с тем, Н. Романовский, по сути, отождествляет «волю» с «силой воздействия на коллектив». Такая неточность определения не только мешает теоретическому пониманию феномена дирижерской воли, но также чревата нежелательными практическими явлениями, в частности конфликтами между дирижером и коллективом.

Для уточнения теоретических положений о дирижерской воле необходимо, на наш взгляд, обратиться к психологическим знаниям и, прежде всего, уточнить значение категории «воля». В условиях множественности взглядов, отличающих современную психологию, трудно выработать единое и удовлетворительное для всех случаев определение данной категории.

Наиболее четким и прагматичным по отношению к нашей исследовательской задаче представляется подход ученых отечественной психологической школы, опирающихся на экспериментальный метод и фундаментальную научную концепцию И. Павлова. Этот подход к определению воли оперирует системно связанными понятиями действия, сознания, влечения, желания, произвольного и непроизвольного движения, мотива, цели. Не вдаваясь в тонкие оттенки смысла, примем на вооружение дефиницию Б. Теплова: « Воля – та сторона психики, которая проявляется в сознательных и целенаправленных действиях. Волевые действия в собственном смысле – это действия, которые связаны с преодолением внутренних или внешних препятствий». [11; с. 183]. Принимая это определение, мы осознаем его упрощенность и неполноту. Но при первом приближении к задаче определения феномена воли дирижера, более сложные, глубокие и тонкие свойства воли мы условимся "не замечать". Особенно выделим в приведенной цитате выражение «волевые действия». Именно они являются необходимым «продуктом» воли. Именно по действиям человека мы судим о наличии или отсутствии, о силе или слабости воли. И если атрибутивным свойством воли является «индуцирование» сознательных и целенаправленных действий, то наиболее ярким выявлением воли в такого рода действиях выступает момент преодоления внутренних и внешних препятствий.

Применяя это утверждение к профессиональной деятельности хорового дирижера, мы должны сказать следующее: воля личности является необходимым условием сознательных и целенаправленных действий человека. И если мы можем выделить сферу сознательных и целенаправленных профессиональных действий хорового дирижера, то следует априорно принять тезис о том, что ни один компонент таких действий не выполняется без участия воли. То есть, словесное общение с хором, установление рабочего контакта, дирижерская жестикуляция, вокальное интонирование в процессе управления хором и т. д. – все эти действия, несомненно, относятся к разряду целенаправленных и сознательных, а, следовательно, требуют участия воли. И когда эти действия выполняются успешно, воля дирижера особенно не заметна. Но если действия не являются успешными, то одной из причин неудачи может быть недостаточно развитая воля.

Положения психологии «оправдывают» особое внимание исследователей дирижерского искусства к волевым качествам личности. Установлено, что воля, выступая всеобщим качеством личности, играет особо важную и заметную роль в некоторых видах человеческой деятельности. Прежде всего, имеются в виду те сферы деятельности, которые предполагают взаимодействие индивидов при взаимном сотрудничестве. Такое взаимодействие теоретически всегда предполагает не только столкновение разных волеизъявлений, но и необходимость приведения волевых усилий многих субъектов деятельности к единству, в результате чего становится возможным достижение желаемого для всех результата. Именно поэтому высок «удельный вес» волевой сферы в деятельности военачальника, политического лидера, менеджера производства, учителя, руководителя музыкального ансамбля, оркестра, хора. Таким образом, воля действительно служит обязательной предпосылкой всех действий хорового дирижера, начиная от выбора произведения, процесса работы над ним и завершая актом управления концертным исполнением.

Целесообразно различать собственно волю и другие свойства личности, а также обстоятельства деятельности, которые взаимодействуют с волей, служат факторами, усиливающими или ослабляющими проявления данного личностного свойства. С волей связано, в частности, такое качество поведения, как внимание. Об этом свидетельствуют многие специалисты. В следующем высказывании дирижера К. Иванова удачно сопряжены внимание и воля, которые понимаются именно как средства психологического воздействия на музыкантов-исполнителей: "Искусство дирижирования – прежде всего умение концентрировать внимание и волю, обеспечивая убедительную и ясную передачу художественных намерений руководителя исполнителям" [4; с. 10]

Особенно важно (в теоретическом и методическом смыслах) различать волю и волевые воздействия, связанные с организацией единого волеизъявления всех певцов хора. Вот почему в специальной хороведческой литературе разговор о воле дирижера часто сводится к вопросу о волевом воздействии на певцов хора в процессе исполнения музыки. В таком направлении обсуждения есть свои устоявшиеся тезисы, скрывающие некоторые "подводные камни" практики управления хором.

Большинство специалистов совершенно справедливо указывают на необходимость объединения воли дирижера и воли музыкантов-исполнителей. Вот, что об этом пишет С.В.Попов: "И руководитель, и хор представляют собой единое целое. И перед руководителем, и перед участниками хора стоят одни и те же задачи. В работе руководитель выступает как выразитель в о л и с а м о г о к о л л е к т и в а (разрядка наша – Н. С.), и его действия всегда направлены к достижению тех целей, которые стоят перед всем хором"
[8; с. 210]. Не менее определенно высказался об этом слиянии волевых импульсов П.Г.Чесноков: "Мы видим, как каждый певец и каждая партия, заботясь об ансамбле и строе, в то же время устремляют внимание на дирижера. Мы отчетливо ощущаем, что каждый певец крепко связан с дирижером; что воля дирижера – его воля; что певец не мыслит издать ни одного звука, не наблюдая дирижера и не находясь с ним в непрерывном общении; что он силен этим общением и этим руководством" [12; с. 23]

В таком же духе высказываются и многие другие. Но ситуация, когда дирижер и хор действуют как одна единая коллективная воля, представляется скорее идеалом, чем "гарантированной" реальностью. К такому идеалу нужно, разумеется, стремиться, его следует желать. Но подобное слияние волевых устремлений случается далеко не всегда. Точнее говоря, волевого единства можно добиться сравнительно легко, если целью совместных действий является, например, получение удовольствия от пения, или объединение воли предопределятся желанием добиться определенного социального или материального успеха. Но эти стороны деятельности не являются специфическими. Для успешного волевого единения здесь достаточно относительно простых координирующих действий, осуществляемых организаторами музыкальной деятельности. Разумеется, дирижер может быть и часто бывает такого рода организатором. Но, повторимся, это не специфическая функция дирижера как источника волеизъявления.

В первую очередь, дирижер должен выполнять функцию художественного руководства. Иными словами, его важнейшей задачей является выявление творческой воли и установление целостности действий музыкантов-исполнителей. Вот эта задача и является самой сложной в практическом и теоретическом смыслах. Очевидно, что она намного труднее волевых воздействий, устанавливающих порядок и дисциплину во время хоровых репетиций и концертов (о чем тоже немало пишут специалисты).

Сложность сформулированной задачи обусловлена самой природой коллективного музицирования. "На хоре – пишет Л. Бутенко – живом многолюдном "инструменте", в отличие от рояля, скрипки, кларнета и т.п., играть нельзя; им можно только управлять, так как у каждого певца-музыканта за нотными знаками – своё видение художественных образов, и не исключено, что оно может быть ярким, самобытным. Наложение 50-80 таких индивидуальных видений в процессе исполнения, пусть даже объединенных общим темпом, динамикой, текстом и т.д., разумеется, художественного эффекта не дадут. Художественным исполнение может стать в случае единого у всех хористов внутреннего видения образов произведения, образов ярких и детальных, а также единых задач и выразительных средств, направленных на звуковое воплощение этого видения" [3; с. 330]. Нельзя не согласиться с автором приведенных слов. Независимо от того, как мы будем характеризовать содержание музыкального мышления – как внутреннее видение, внутреннее слышание, чувствование, понятийно-мыслительный процесс или как-то иначе – справедливо то, что полноценный художественный результат невозможен без достижения определенного целевого единства в этом внутреннем содержании музыкально-исполнительских действий.

Каким же образом руководитель хора может достичь единства художественной цели и, соответственно, общности музыкально-творческих волевых устремлений? Волевые воздействия хормейстера могут быть весьма разнообразны по своей стратегии и тактике. Они образуют широкий спектр средств от прямолинейных волюнтаристских воздействий (приказы, распоряжения, императивные высказывания, пресечение самостоятельных действий членов коллектива) до сложно-опосредованных приемов пробуждения одинаковых волевых устремлений хористов (формирование интереса к определенной цели действия и честолюбивых намерений, укрепление у певцов убежденности в правильности поставленных задач и т. д., вплоть до мало изученных приемов непосредственной "духовной инспирации" воли через жест, интонацию, образ).

Рассмотрим воздействия, характеризуемые как авторитарные. Принято считать, что это не самый лучший тип воздействия дирижера-руководителя на коллектив музыкантов. Более того, в обыденном представлении авторитаризм нередко смешивают с диктаторством и деспотизмом. Характерный пример – фрагмент интервью с молдавским хормейстером Вероникой Гарштя. Отвечая на вопрос о необходимых качествах дирижера, руководительница капеллы "Дойна" заявляет: "…нужны огромная сила воли, твердый характер и организаторские способности. Меня всегда спрашивают – жесткая, деспотичная ли я в работе? Я отвечаю, что не диктатор. Но при этом очень требовательный дирижер. А иначе не смогла бы работать" [6]. Разумеется, к данному тексту не может быть предъявлено требование научной точности выражения. Он лишь наглядно демонстрирует неясные обиходные оценочные трактовки разных характеристик волевого взаимодействия дирижера с хором, в котором "сила", "твердость" и "требовательность" – это хорошо, а "жесткость", "диктатура" и "деспотизм" – плохо. Что же конкретно стоит за всеми этими словами, какие количественные и качественные отличия обнаруживают названные волевые проявления? Об этом мы можем только догадываться, поскольку трактовки таких выражений очень субъективны.

Некоторые специалисты говорят о разных качествах волеизъявления по отношению к организаторской и собственно музыкально-творческой сторонам деятельности дирижера. Приведем характерное высказывание, принадлежащее В. Альтшулеру: "Диктаторские качества нужны дирижеру как руководителю коллектива… На сцене же должно быть не диктаторство, а воля, которую музыканты ощущают как свою" [5; с. 262]. Заметим, что понятие "воли" в данном контексте выступает как понятие, противополагаемое "диктаторству" и, в то же время, как действие художественное, сопоставимое с диктаторством в сфере руководства коллективом.

Известный российский дирижер Е. Колобов также высказывается о деликатном вопросе волевого взаимодействия с музыкантами довольно осторожно. Он возражает против "диктаторского режима" работы с исполнителями, но не отрицает необходимости и полезности диктаторских мер: "Искусство нельзя делать диктаторски. Можно заставить строить дороги, рыть каналы, создавать же искусство из-под палки невозможно. Но поскольку я как руководитель что-то решаю, иногда должен диктовать…" [5; с. 192]. Из этих слов неясно, идет ли речь о диктате организационном (здесь дирижер проявляет себя в функции руководителя, менеджера трудового предприятия), или о диктате художественном. Может быть, Колобов сознательно не уточнил этот важнейший пункт.

В целом, в своих высказываниях дирижеры предпочитают отмежеваться от непопулярного принципа диктата. Но реальная исполнительская практика, а также их литературно оформленные замечания свидетельствуют о том, что диктат творческой воли - отнюдь не редкостное, и не столь уж негативное явление. Рискнем предположить, что это качество присуще именно выдающимся мастерам дирижирования. Всемирно известными "диктаторами" своей художественной воли, не терпящими малейшего неподчинения, были Г. Малер, А.Тосканини, Г. фон Караян, Е. Светланов. Подобные натуры были и есть среди хоровых дирижеров.

Так, например, в своих воспоминаниях о выдающемся хоровом дирижере Д.С. Загрецком, Л. Бутенко отмечает "мощное волевое начало", присущее натуре мастера. По свидетельству Л. Бутенко: "Дмитрий Станиславович по своим психофизическим данным принадлежал к тому типу дирижеров, исполнительство с которыми полностью подчинено дирижерской воле. Волевое начало в своем чистом виде, не подкрепленное комплексом качеств, составляющих авторитет дирижера, по сути – разрушительная сила. И чем ярче в коллективе творческие индивидуальности, тем разрушительней эффект чистой воли, так как срабатывает закон: сила действия равна силе противодействия. Мощное волевое начало Дмитрия Станиславовича было лишь средством выражения и последующей передачи хору своего сложного внутреннего мира Художника" [2; с. 132]. Интересно, как воспитанник Загрецкого передает свое непосредственное впечатление о том, каким же образом осуществлял маэстро свое волевое воздействие на хористов: "…мануальная техника была только как бы продолжением гипнотически притягивающих глаз, где необычно темная радужная оболочка сливалась со зрачком, и он, многократно увеличенный, втягивал в себя, как "черная дыра", дематериализуя твое личностное "я" и подчиняя нечеловечески мощному волевому потоку" [2; с. 131].

Думается, что в данном случае автор воспоминаний риторически приподнято по форме, но принципиально верно и проницательно характеризует не что иное, как диктатуру художественной воли Загрецкого-дирижера, осуществляемую без словесных указаний, приказов, административного нажима и прочих мер административного деспотизма. Способ, средства такого художественно-авторитарного управления хором остаются и сейчас практически неизученными, загадочными. Современная психология позволяет лишь несколько приоткрыть завесу тайн подобного "непосредственного" подчинения воли хористов художественному волеизъявлению дирижера. Для объяснения этого феномена можно привлечь апробированные теоретические положения психологии о сфере бессознательного, о принципах суггестии. Этот путь открывает, на наш взгляд, интересную перспективу дальнейшего изучения волевых действий и волевых качеств личности профессионального хорового дирижера.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Андреева Л. Методика преподавания хорового дирижирования. – М.: Музыка, 1969. – 120 с.

2. Бутенко Л.М. В классе Д.С. Загрецкого.// Одесская консерватория. Забытые имена, новые страницы. – Одесса, ОКФА, 1994. С.130-135.

3. Бутенко Л.М. О внутреннем видении художественных образов (вопросы технологии художественного мышления) // Музичне мистецтво і культура. Вип. 5. – Одеса, 2004. С. 328-340.

4. Иванов К. Волшебство музыки. –М.: Молодая гвардия, 1983.–160с.

5. Маркарян Н.А. Портреты современных дирижеров. – М., 2003, с. 262

6. Новое время. Еженедельная информационно-аналитическая газета. № 11 (460), 23.03.2007

7. Ольхов К. А. Вопросы теории дирижерской техники и обучения хоровых дирижеров. –Лен.: Музыка, 1979.–200 с.

8. Попов С.В. Организационные и методические основы работы самодеятельного хора. – М.: Гос. муз. издательство, 1961. – 122 с.

9. Птица К. Б. О хоровом дирижировании. – М.: Профиздат, 1964

10. Романовский Н.В. Хоровой словарь. Изд. 3 е, дополненное. – Л.: Музыка, 1980. – 144 с.

11. Теплов Б. Психология. – 8-е изд. – М., 1954. – 256 с.

12. Чесноков П. Г. Хор и управление им. Пособие для хоровых дирижеров. – М.:Гос. муз. изд., 1961. – 240 с.

 

Селезнева Н. Воля як професійна якість особистості хорового диригента. Стаття націлена на виявлення особливостей волі як професійної якості хорового диригента, специфіки його вольової взаємодії з хоровим колективом.

Selezneva N. The will as professional quality of choral conductor’s personality. The article is aimed to discover the features of will of the choral conductor as his professional quality, specificity his strong – willed interaction with choral collective.

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: