Великая французская буржуазная революция: Франция накануне революции

Во второй половине восемнадцатого века во Франции сложилась ситуация, когда на пути бурного капиталистического развития страны непреодолимым барьером вставали многовековые феодальные отношения, законы и традиции. Со времен раннего средневековья сохранилась феодальная система землевладения, так называемый сеньориальный строй.

Как и в прошлые столетия, в деревне сеньоры, владевшие обширными земельными угодьями, взимали с крестьян повинности, натуральные или денежные, за пользование землей. Размер повинностей был установлен много веков назад. Владельцам земли рента не приносила нужных доходов, так как цены значительно выросли. К тому же сеньоры давно утратили былую власть над крестьянами, которые были лично свободны, и в любой момент могли уйти от своего хозяина. Дворяне требовали увеличения размера повинностей, ссылаясь на давно забытые тексты древних законов и договоров. Крестьяне, семьи которых работали на одном участке земли много веков, давно считали его своим. Их возмущало поведение сеньоров, желающих увеличить повинности без видимой причины. Большинство провинциальных дворян беднело и разорялось. При этом во Франции не существовало закона о частной собственности на землю, который позволил бы хозяину по своему усмотрению покупать и продавать ее, то есть землевладелец не мог свободно распоряжаться своей собственностью.

Мешали развитию страны сословные привилегии. На первые роли в государстве по-прежнему могла рассчитывать только родовая аристократия. Дворяне, а также и духовенство, пользовались различными налоговыми льготами при получении должностей. Среди простолюдинов, или третьего сословия, было много способных, образованных и даже очень богатых людей, владеющих важными для страны профессиями банкиров, юристов, учителей, владельцев мануфактур. Однако все они считались низшим сословием и не могли подняться выше определенной ступени на социальной лестнице.

Обедневшие дворяне, порой доведенные до нужды, вели жалкое существование в своих родовых замках. Они ненавидели высшее дворянство, занимающее придворные должности, завидовали богатой буржуазии, однако не могли и не хотели заниматься какой-либо профессиональной деятельностью, «чтобы не унизить своего достоинства». Высшее дворянство, особенно семьи, представленные ко двору, проматывали огромные средства на праздниках, охотах и официальных церемониях. На жизнь при дворе не хватало доходов даже с очень крупных родовых поместий. Придворные залезали в долги, размеры которых катастрофически росли. Жизнь в Версале называли пропастью, в которой исчезали огромные состояния. Однако аристократия Франции больше всего боялась утратить свои привилегии и принимала в штыки попытки любых реформ, угрожающих ее традиционному положению.

Королю Франции Людовику XVI досталась в наследство полная казна, но поддержка Францией североамериканских колоний в их борьбе за независимость сильно подорвала финансы страны. За счет государственного бюджета выплачивались пенсии и пожалования аристократическим семьям, финансировался дорогостоящий двор, и содержалась королевская семья. В одна тысяча семьсот восемьдесят первом году были обнародованы данные о плачевном состоянии финансов страны и угрозе государственного банкротства. Эти сведения вызвали возмущение многих слоев общества, понимающих, что государству грозит гибель. Репутацию королевской семьи давно скомпрометировали многочисленные скандалы, связанные со злоупотреблением финансами. Сильное влияние на общественное мнение оказало дело об ожерелье королевы.

Королева Франции Мария-Антуанетта, как и все члены ее семьи, тратила огромные суммы на наряды и украшения. Однажды мошенники, имеющие доступ ко двору, заказали придворному ювелиру от имени ее величества бриллиантовое ожерелье, дав обещание расплатиться позже. Когда ювелир напомнил королеве о долге, она просто выставила его вон. Происшествие получило широкую огласку. Вся Франция знала, как легко королева тратит деньги на свой гардероб. Никто не усомнился в правдивости этой истории. Французы лишний раз уверились в том, что государственные деньги тратятся впустую. Лишь спустя некоторое время специально организованное следствие доказало, что в данном случае королева невиновна. Однако на улицах Парижа и других городов появились многочисленные нелегальные издания: памфлеты, листовки и карикатуры, высмеивающие королевскую чету и монархию в целом.

Кроме того, в одна тысяча семьсот восемьдесят восьмом году в стране после засушливого лета наступила очень суровая зима. В разных областях королевства начались продовольственные бунты.

Правительство было не в силах справиться со сложившейся ситуацией.

В одна тысяча семьсот восемьдесят седьмом году король созвал совет нотаблей, куда входили принцы крови, самые родовитые дворяне, крупные влиятельные чиновники и духовные лица. Король предложил программу реформ, необходимых, по мнению правительства, для преодоления возникшего кризиса. Однако нотабли не утвердили эту программу.

Тогда Людовик XVI решил прибегнуть к другому средству. Он хотел найти помощь и поддержку среди сословий и созвал Генеральные штаты, которые последний раз собирались более столетия назад. Это решение стало важным событием для всей просвещенной Франции. Представители третьего сословия связывали с Генеральными штатами надежды на проведение серьезных и последовательных реформ.

Весной одна тысяча семьсот восемьдесят девятого года начались выборы в Генеральные штаты. Предварительно кандидаты выступали перед избирателями со своими программами. Их речи затем активно обсуждались в печати и общественных местах. Принимать участие в выборах могли дворяне и духовные лица, а также мужчины-налогоплательщики, достигшие двадцати пяти лет. По предложению избирателей король увеличил число представителей от каждого сословия – дворянства, духовенства и третьего сословия - с двухсот до четырехсот человек. Таким образом, сторонники реформ, которых было особенно много среди депутатов от третьего сословия, надеялись увеличить число своих единомышленников при индивидуальном голосовании.

Пятого мая одна тысяча семьсот восемьдесят девятого года в Версале состоялось первое заседание Генеральных штатов. Речь Людовика XVI заставила многих присутствующих испытать сильное разочарование. Король сообщил, что не намерен менять что-либо в системе работы собрания. Представители каждого сословия должны обсуждать вопросы раздельно, а при принятии решений каждое из сословий обладает одним общим голосом.

За работой собрания с огромным вниманием наблюдали парижане и жители других крупных городов. На улицах собирались толпы людей, которые обсуждали последние новости, связанные с его заседаниями, и бурно выражали сочувствие депутатам-реформаторам. Ощущая поддержку со стороны общественности, депутаты третьего сословия решили нарушить вековые традиции французского королевства, и семнадцатого июня одна тысяча семьсот восемьдесят девятого года провозгласили себя Национальным собранием. Король, не ожидавший ничего подобного, запретил вольнодумцам двадцать первого июня принимать участие в работе Генеральных штатов. Однако депутаты-реформаторы, которых не пустили в зал, где проходило заседание, решили собраться в другом помещении, предназначенном для игры в мяч. Там они дали клятву: не расходиться до тех пор, пока не будет принята конституция Франции, а также другие законы, которые ограничили бы власть короля. Чувствуя, что атмосфера накаляется, Людовик XVI предпочел не мешать Национальному собранию проводить свои совещания. В них стали принимать участие и депутаты от сословий дворян и духовенства. Однако двадцать первого июня король выступил с речью, в которой сообщил, что не потерпит конституции, которая ограничивала бы его абсолютную власть. Тогда девятого июля одна тысяча семьсот восемьдесят девятого года участники Национального собрания провозгласили себя Учредительным собранием и объявили своей главной целью подготовку и принятие конституции Франции.