Видение первое, в профиль и анфас. Часть 1

Мишка Зелепукин

Первый раз Андрей увидел девчачью попу, когда ему было четыре года. Произошло это знаковое событие в детском саду, и Андрюша его запомнил на всю жизнь. Дело было после обеда. Воспитательница провела своих детей в спальню и только открыла рот, чтобы словами помочь им раздеться, как со скрипом отворилась дверь, и в спальне появилась медсестра с зеленой тетрадочкой в руках.
Сердце Андрея гулко застучало, так как мальчик боялся врачей. За год пребывания в детском саду у него успели уже два раза взять кровь из вены, сделать прививку в предплечье и всадить очень болезненный укол в ягодицу. Появление медсестры могло сулить весьма неприятные ощущения.
Хотя бывало, что строгая тетя в белом халате заходила не по детские души, то есть тела, а наведывалась к воспитательницам. Эти моменты тоже засели в сознании Андрюши намертво. Любознательный мальчик никак не мог понять зачем и что медсестра дает воспитательницам, а это были какие-то палочки с намотанной на них ватой. Воспитательницы при этом становились хмурыми и серьезными, брали эти странные палочки в руки и по очереди срывались за скрипучими дверьми, ведущими в их детскую спальню. Через несколько минут они так же по очереди возвращали эти палочки медсестре, которая терпеливо ждала эти волшебные предметы. То, что они очень-очень важные, смышленый мальчик ни на секунду не сомневался, потому что медсестра бережно укладывала их в пробирки и уходила, чтобы через две недели прийти опять.
Так что два раза в месяц Андрюша испытывал облегчение и радость оттого, что не его вызывали на экзекуцию в мед кабинет, но к этому облегчению примешивалось острое любопытство, которое не давало мальчишке покою. Андрей пускался в размышления, которые приносили ему немалое удовлетворение и формировали мужской логический ум. Четырехлетний пацан был невероятно наблюдательный и однажды сложил кусочки фрагментов воедино, получив яркую картинку того, что делали воспитательницы с этими палочками за дверьми их спальни.
Еще один эпизод убедил мальчишку в том, что за дверьми спальни действительно происходит нечто интересное. Как-то в их группу пришла на работу новая молодая воспитательница. И вот как обычно в середине месяца раскрылась дверь и на пороге их группы появилась медсестра с теми самыми палочками. У Андрюши отлегло от сердца и тут же взыграло любопытство. Пацан навострил свои оттопыренные большие уши и сквозь гул детских голосов расслышал следующее:

- У нас новенькая воспитательница. Тамара Дмитриевна, - сказала пожилая Ангелина Ивановна медсестре.
- Тогда я сама возьму мазок, - решила тетя в белом халате.

Андрей, катая машинку по полу, стал косить глаза на женщин. Новая воспитательница прошла вслед за медсестрой в спальню и плотно закрыла за собой дверь. Минуты через три дверь распахнулась и оттуда вышла пунцовая Тамара Дмитриевна, которая почему-то поправляла свою фиолетовую юбку, будто совсем недавно её кто-то задирал ей, а может, она делала это сама. Тут же медсестра позвала зычным голосом Ангелину Ивановну. Через несколько минут обе женщины вышли из спальни и медсестра, звеня пробирками, ушла прочь.

- Это только первый раз она сама берет мазок. Через некоторое время сама будешь делать это, - сказала Ангелина Ивановна своей молоденькой смущенной напарнице.
-Угу, - ответила Тамара Дмитриевна и уставилась в пол.

Андрюшу прошиб пот. Малый хоть и был от горшка два вершка, но понял, что “взять мазок” скорее всего заключается в том, что воспитательницы задирают свои юбки, снимают трусы и подставляют свои попы или писи для каких-то быстротечных дел, которые проводит строгая медсестра своими палочками, обмотанными ватой. Наконец-то Андрюша понял, зачем приносит эти палочки тетя в белом халате, почему краснеет молодая воспитательница, но что делают с этими штуками дальше, мальчишка так и не смог домыслить. Впрочем, для его возраста узнать такую конфиденциальную информацию было уже больше чем предостаточно. Пока другие детки, его ровесники, катали машинки и складывали кубики, абсолютно ничего не подозревая о суровом мире людей, Андрей уже познал кое-что душещипальное или скорее всего писещипательное, потому что внизу живота действительно что-то приятно пыталось шевелиться.

Но только на сей раз медсестра пришла без пробирок и без палочек и значит заголять задницу нужно будет не воспитательницам, а их воспитанникам, фамилии которых тетя в белом халате стала читать ледяным звонким голосом. Среди нескольких фамилий Андрюша услышал свою и почувствовал страх, но делать было нечего, сопротивляться было бесполезно, ибо мальчик знал, что если даже взрослые воспитательницы слушаются медсестру и задирают свои юбки по первому её требованию, то уж ему-то точно придется беспрекословно спускать свои шорты.
На ватных ногах Андрюша поплелся за медсестрой. Впереди шаркали ножками две девочки, держа друг друга за руку. Мальчик представил, как будут они задирать свои красивые платьица, и залился краской.
Медсестра запустила обреченных в свой кабинет, плотно закрыла дверь и прошла к столу. Села сама и почти в приказном тоне промолвила:

- Садитесь на кушетку.

Андрюша уселся с краю, а рядом разместились те самые девочки, что шли на мучения впереди него. Ближе всех к медсестре сел Саша, толстый светловолосый мальчик. Андрюше казалось, что он ничего не боится, потому что Саша вертел головой по сторонам, корчил рожи и болтал ногами. Девочки сидели смирно, потупив глаза. Андрюше стало их жалко.
Медсестра тем делом набирала шприц, встретилась взглядом с Сашей и сказала:
- Иди сюда, снимай штаны.
Саша послушно вскочил, подошел к медсестре, разом спустил шорты и трусы. Медсестра расставила ноги, подхватила мальчишку, не церемонясь, моментально уложила его вниз животом перед собой на колени, потом воткнула шприц в протертую ватой ягодицу и стала вводить раствор. Саша лежал не шелохнувшись. В какой-то момент Андрюше показалось, что он даже скучает, пока медсестра делает инъекцию. После укола медсестра помогла Саше слезть с её колен и принялась опять набирать шприц. Саша медленно натянул шорты и трусы и опять скорчил рожу.

-Иди спать! Следующая! – выкрикнула медсестра.

Девочка сползла с кушетки и едва волоча ноги подошла к медсестре и аккуратно приподняв юбочку своего платья, спустила колготы и трусы до колен. Андрюша почувствовал нечто невероятное во всей этой пикантной сцене. Еще несколько минут назад перед его глазами стягивал свои штаны мальчик, но это ничуть не заинтересовало его, но когда это действие произвела девочка, у Андрюши что-то приятно екнуло в груди и опять попыталось зашевелиться между ног.
Медсестра ловко подхватила девочку, уложила её на свои раздвинутые колени и задрала подол платья. И тут Андрюша увидел девичью попу в профиль. Нет, она вроде ничем не отличалась от только что увиденной толстой попы мальчика Саши, но это видение наповал сразило впечатлительного Андрюшу. У него защемило в груди, заныло в животе, ёкнуло сердце и пошли мурашки по коже. Этот задранный подол девичьего платья и спущенные белые колготы, и большой синий бант, который девочка еще не успела снять с головы перед тихим часом, - всё эти девчачьи кружевнее легкие одежды показались Андрюши обрамлением выпуклой обнаженной трогательной нежной попы, которая в этот миг стал центром мироздания.
Андрюша физически, буквально сердцем почувствовал, как медсестра протерла ватой инстинктивно сжимающуюся ягодицу и моментально воткнула туда иглу. Девочка всхлипнула, дернулась, а медсестра только крепче придавила её локтем к своим коленам и продолжила делать болезненный укол. У Андрюши выступили слезы на глазах, он люто возненавидел и без того не любимую медсестру, которая уже сняла беспомощное существо со своих колен и приказала девочке:
-Не хнычь, не маленькая уже! Иди спать! Следующая! Быстрее!

Следующая девочка подошла к медсестре, стянула колготы и опустила глаза в пол. Через несколько секунд Андрюша опять пленился чудным видением девчачьей попы, которая выглядывала из кружевных нарядов и призывно белела под многоваттной лампой медкабинета. Пока медсестра втыкала иглу в это восьмое чудо света, Андрюша испытал новый приток ощущений и желаний. Мальчику захотелось подойти и нежно погладить попу, пожалеть испуганную девочку и даже лечь сверху, прижаться низом живота к этой восхитительной выпуклости. Эти мысли как ураган пронеслись в голове Андрюши и моментально вылетели оттуда, как только он услышал ледяной голос:

- Следующий! Ты что уснул? Живо снимай штаны!

Боль от укола отошла на второй план, Андрюша даже не успел дернуться, потому что перед его глазами плыла, качалась корабликом в волнах белая девчоночья попа. Медсестра, стянувшая его со своих колен как щенка, уже не вызывала у Андрюши даже простых мыслей, ибо была недостойна их. Пацан натянул штаны и вышел из кабинета даже не взглянув на свою экзекуторшу.
Весь тихий час Андрюша крутился в постели, поглядывал из-под тишка на дремлющих девочек и угадывал под одеялами плохо различимые очертания их манящих выпуклостей.

Через два дня Андрюша увидел девичью попу уже в анфас. Произошло это как всегда неожиданно. Ангелина Ивановна разучивала с детками песню. Все сидели на стульчиках в один длинный ряд и нескладно пели. Вдруг дверь отворилась и на пороге показалась медсестра. Песня тут же оборвалась. Только сердце у Андрюши как обычно, не ёкнуло от страха, потому что он был уверен, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, но жестоко ошибся. Оказалась, что медсестра зашла узнать, не случилось ли после уколов осложнений. Вести в свой медкабинет осматриваемых деток её было очень лень, и поэтому она, ничуть не смутившись, а смущаться ей действительно было нечего, потому что видела она задницы воспитательниц и их воспитанников гораздо чаще, чем их лица, стала вызывать к себе по очереди тех, кому позавчера делала уколы.
При этом беспардонная медсестра стала стягивать с них штаны при других детях, которые замерли от такого невиданного доселе зрелища. Тетя в белом халате зажимала голову ребенка между своих ног, снимала штаны, глядела не распространяется покраснение на уколотой ягодице, хлопала по другой ягодице и отпускала свою жертву на волю, идти петь дальше.
На сей раз первым пришлось пройти унизительный осмотр Андрюше. Вернувшись обратно на свой стульчик, мальчик хотел расплакаться от свой беспомощности, но увидел как медсестра задрала подол следующей девочке, и Андрюша тут же всё забыл, и на секунду зажмурился от белизны двух маленьких аккуратных половинок.
Но сегодня Андрюше привиделся не кораблик в волнах, а две белые булочки, которые при выпечке случайно склеились, а потом их кто-то разломил. Этот “кто-то” была медсестра, которая уже звонко хлопнула девочку по попе, выпустила из-под своего подола и тут же запустила туда голову другой девочки. Андрюша вновь увидел прекрасную девичью попу в анфас, с симметричным разрезом, с темно-розовым маленьким отверстием, становящимся почти черным в его эпицентре. Видение исчезло через долю секунды, и Андрюша расстроился, словно предчувствуя, что еще долго-долго не увидит всей этой девчачьей прелести.

Предчувствие мальчика не обмануло. Больше таких возможностей поглядеть, путь и мельком, на девичью попу пацану не представилось много земных лет. Правда, стоит заметить, что Андрюша без дела не сидел, только дела как правило закачивались плохо. Обычно, как только мальчик начинал проявлять интерес к девочкиным попам, то страдала сама его пацанячья костлявая задница. Один раз, Андрюша, будучи на прогулке в детском саду, подошел к той самой девочке, которой когда-то делали укол и погладил, а потом тут же похлопал её по знакомой попе. Девочка засмущалась, и казалось, что ей это даже понравилось, но на Андрюшину беду весь этот бесплатный спектакль узрела воспитательница, которая эти же вечером рассказала папе Андрюши, какой его сын бесстыдник – гладит девочек по попам.
Дома отец сильно отстегал Андрюшу ремнем по заднице и поставил в угол. Стоя в углу, мальчик размышлял о странностях этого мира. Ему казалось, что он не сделал ничего такого ужасного, наоборот, погладил девочку, пусть и по попе, а не как принято по голове, но отец за ласку и хорошее отношение к девочке выпорол его. Получалось, что ему нельзя было погладить девчачью попу, а его отцу можно и, оказывается, даже нужно было за такой якобы бесстыдный поступок причинить ему очень ощутимую боль его собственной заднице, которая горела от ремня, как раскаленная сковорода.
От таких странных событий мысли в голове Андрюши путались. Мальчик начинал осознавать и можно даже сказать зацикливаться на мысли, что попа или задница,- это та часть тела, которая хоть и сокрыта под несколькими одеждами, но при этом играет очень важную роль в жизни любого человека. Эти мысли с годами крепли и убеждали Андрюшу в его правоте. Пока же получалось, что в детсаду задницу использовали для болезненных уколов и прочих малоприятных процедур, дома отец всегда мог отодрать эту же задницу ремнем за плохое поведение, а сам Андрюша испытывал к этой части девчачьего тела невероятный интерес и тягу, но пока не знал, что с ней делать.
После того случая, Андрюша на время забыл думать о девчоночьих попах, уж очень ему не хотелось подставлять свою под ремень за это безрассудство. Та девочка, которую так неумело приласкал Андрюша, с той поры иногда пристально смотрела на мальчика во время игр и прогулок, словно зазывая еще раз повторить то бесстыдство, но страх перед поркой был пока сильнее зова девчоночьей попы.

А судьба словно дразнила Андрюшу девчачьими попами. Девчоночья попа была действительно штукой весьма любопытной, и к ней тянулся не только Андрюша. Как-то раз, опять после обеда, в их группу вошла медсестра и позвала всех девочек к себе. Андрюша удивился, испугался и расстроился одновременно. Мальчик уже точно знал, если вызывают в медкабинет, то значит опять врачам понадобились задницы и поэтому пацан расстроился, что не увидит девчоночьих поп. А удивился Андрюша потому, что на экзекуцию вызвали одних девочек, а испугался, потому что очень не хотел сам подставлять свою задницу.
Мальчик сидел вместе с другими ребятами и ждал, что и их вызовут тоже, но девочки возвращались в группу по одной, садились на стульчики и дальше ничего не происходило. Андрюша решил поинтересоваться, что с ними делали в медкабинете.
- А вам там уколы делали? – спросили Андрюша у близ сидящей девочки.
Девочка почему-то покраснела, отвернулась и тихо сказала, что да, но мальчика обмануть было трудно.
- Не ври! Вы бы плакали! Вы всегда хнычете, когда вам уколы делают, особенно в попу,– сказал проницательный мальчик.
Другая девочка, заслышав разговор, вдруг с радостью сказала:
- Она врет! Нам там попу смотрели!
- Как? – ахнул Андрюша.
- Ну как…как…нас сажали на колени воспитательнице, поднимали ноги наверх и какая-то тётя в белом халате смотрела попы, - девочка видимо очень хотела поделиться только что случившимся.
-Дура, - тихо сказала та девочка, что пыталась обмануть Андрюшу.
- Сама дура! И вруша! Нам там попу смотрели! – смелая девочка сказала это уже другому мальчику, который слушал эту беседу раскрыв свой беззубый рот.
- А нам тоже будут смотреть? - спросил он испуганно.
- Нет, нам сказали, что эта тетя, которая попу смотрела, она только для девочек врач…женский врач…вот, - с гордостью выпалила девчонка.
Андрюша еще раз удивился привилегированности девичьей попы и повышенному интересу к ней, и пожалел, что мальчиков не вызвали вместе с девочками тоже. Андрюша готов был показать свою задницу, но взамен, хотя бы мельком увидеть девчачью прелесть.

Еще один раз мальчик испытал невероятную смесь чувств по поводу всё той же попы. Сейчас бы с высоты лет Андрей охарактеризовал бы эту смесь как гремучую. То была смесь чувств, в которой как в циклоне начиналась зарождаться и закручиваться будущая сексуальность, будущие предпочтения и еще что-то будущее, но такое сладостное и яркое и очень-очень важное.
В тот весенний день воспитательница увела детей с прогулки раньше обычного. Из гардероба они гурьбой прошли сразу в зал, где проходили утренники. Там всегда стояло много детских стульчиков, но теперь там еще прямо в середине зала стоял стол, подле которого сидели две тети в белых халатах, спиной к огромным окнам, и поэтому они предстали словно зловещие силуэты, которые в который раз пришли по детские души, то есть попы, потому что врачам души не нужны, ибо только через зад можно наиболее тщательно изучить тело человека и его здоровье.
- Садитесь дети. Сейчас вас будут обследовать. По очереди проходите к столу, снимайте трусики и врачи будут смотреть вашу попу, - объяснила воспитательница что к чему.
Андрюша замер и стал смотреть во все глаза на происходящий беспредел, со страхом понимая, что его очередь не за горами. А девочки и мальчики по очереди подходили к тетям в белых халатах, спускали свои штанишки и показывали свои попы, в которых без конца что-то искали медики. На сей раз они скребли там спичками, приговаривая:
- Ниже наклонись, ниже, разведи половинки, не бойся, вот, молодец, иди, следующий!

Андрюша был почти последний в этой очереди. Его прямо трясло от страха и от нежелания позволить копаться в своей заднице, и в то же время, видя, как девочки задирают свои подолы, Андрюша начинал томиться от сладострастия, хотя ничего ему видно не было, потому что девочки при экзекуции стояли к нему лицом, а к врачам и к окну, в которое заглядывало жгучее солнце – попой. Мальчик не понимал, что конкретно хочет он сделать с попой девочки, но хотел он этого очень сильно.
Андрюша понимал, что попу девочки должны показывать только врачу и от этого терялся в догадках от её предназначения. Попой без конца интересовались врачи, они делали в неё болезненные уколы, искали между половинок паразитов, пугали тем, что если не мыть руки, то в попе будут жить глисты, родители всегда могли дать этой многострадальной попе хорошего ремня, одним словом вокруг попы крутились все самые запоминающие события, и пока что они были неприятные, но Андрюша вдруг этой самой попой стал чувствовать, что именно она- девичья попа будет приносить ему очень много радостных мгновений в его жизни, потому что уже сейчас он млел только от одного его вида.

Врачи, цинично переставив всех раком, ушли прочь, а в сознании Андрюши намертво засел этот унизительный, но в тоже время пикантный осмотр. И по истечении многих лет Андрей не помнил ни одного утренника, которые происходили в этом актовом зале, не помнил ни одной песни, разученной здесь, а то, как девочки заголяют свои попы и осторожно разводят половинки – будет помнить всю жизнь.
Медикам было всё равно, что мальчики и девочки снимают трусы друг перед другом, принимают позы, при которых пробуждается какое-то странное животное чувство. Врачи почему-то не задумывались, что детская память фиксирует всё до мелочей, отмечает положительные эмоциональные переживания и отрицательные, и такие события якорем ложатся в подсознание ребенка, чтобы в последствии определить очень многое в поведении и пристрастиях. И если раньше Андрюша вообще не обращал внимания на эту часть тела, то, пробыв несколько дет в детском саду, буквально своим задом познал начальную школу жизни и прочувствовал буквально бурлящий и закипающий интерес к той необычной части тела.
Итак, всё было уже заложено в сознание Андрея, оставалось только одно – запустить этот механизм. Время спустило курок.