 |
Награда. Три брата
|
|
|
|
НАГРАДА
В седые времена в Индии каждый год устраивали великое собрание мудрецов, на котором говорили о Боге и смысле жизни. Победителю причитался приз — стадо тучных коров, рога которых были увешаны горячим золотом, слепящим глаз и разум. И вот одним ранним утром началась пламенная дискуссия между чеканными мудрецами, съехавшимися из разных стран. Яджнавалкья был одним из знаменитых учителей в те дни, однако он не был настоящим йогом. Среди многочисленных зрителей присутствовала и женщина по имени Гарджи, также славившаяся своей мудростью. Гарджи достигла больших высот в Бхакти-йоге (в школе поклонения и любви к Богу), поэтому ее не интересовала награда, она незаметно сидела в сторонке и громко молчала. Яджнавалкья прибыл с огромной свитой мычащих учеников позже всех. Голодное солнце давно прогнало коров, предназначенных в награду, с пастбища, и, увешав свои рога золотом, само нещадно выщипывало зеленую траву в притихшей округе. Разопревшие буренки стояли в тени перед дворцом и тяжело потели, вывалив уставшие языки из расширенных ртов. Уверенный в собственной победе, мудрец больно толкнул указательным пальцем одного из своих эмоциональных учеников:
— Отведи этих несчастных животных в нашу коммуну. Зачем им зря жариться на Солнце?!
Затем Яджнавалкья изящно победил в диспуте всех соперников и театрально поклонился императору:
— О, великий раджа! Прости меня за то, что мои ученики увели коров раньше, чем ты присудил мне награду. Мне было жаль разопревших коров и потеющих быков.
Гарджи встала. Возможно, она могла бы и промолчать, если бы победитель не проявил такую самоуверенность. Скорее всего, красавица не вступила бы в спор, если бы она была мужчиной. Родись она мальчиком, она вообще бы никогда не посещала подобные соревнования. Потому что умные люди отличаются от других людей большой скромностью. А тут Гарджи пламенно не выдержала:
|
|
|
— Подожди! Ты победил всех мудрецов и показал свою ученость, но это не означает, что ты познал истину. Я сидела молча, наблюдая. Если кто-то утверждает истину, то к чему нам сотрясать воздух? Но ты зашел слишком далеко. Я вынуждена дискутировать с тобой.
Тут она задала всего один малюсенький вопрос, и огромный, набитый эзотерическими лекциями и религиозными книгами, Яджнавалкья был повержен, как колосс на глиняных ногах:
— Ты сказал: «Бог создал мир». Почему ты так сказал? Ты был свидетелем, когда Он создавал мир? Или?.. Впрочем, в любом случае, как бы ты не ответил, ты утвердишь свою ошибку. Трепещи, мудрец! Если бы ты был свидетелем, то мир уже тогда был создан, ведь ты — часть мира; если же ты не был свидетелем, на каком основании ты утверждаешь, что все нуждается в Творце? Объясни, или верни угнанных коров!
Яджнавалкья был потрясен, просто повержен в ужас. Кровь прихлынула к его надувному лицу, черные тени пота хлынули по щекам вниз, словно соленые слезы об упущенной победе. Все присутствующие непослушно молчали, им, пораженным, казалось, что на сей раз женщина была права…
Почувствовав запах победы, Гарджи протянула правую ладонь к солнцу:
— Только ради спора. Ничего личного! Предположим, если я допускаю, что Бог создал мир, я хочу знать — на каком основании ты веришь в эту гипотезу?
Набитый библиотеками мудрец развел сердитыми руками:
— Все должно быть созданным. Эта прекрасная, безбрежная жизнь не может прийти к существованию из ничего.
— Допустим. Но ты уже упустил победу. Гони стадо назад!
Голос Яджнавакалкьи вытянулся и побагровел:
— Что ты имеешь в виду, женщина?
— Если всякое существование нуждается в Создателе, то кто сотворил Создателя? Допустим, Создателя создал другой Творец, более безбрежный, а того в свою очередь создал еще более великий Творец. Но в таком случае, кто сотворил Создателя всех Создателей?
|
|
|
Яджнавакалкья увидел, как упало его величие, и, ударившись с грохотом о землю, рассыпалось на мелкие кусочки. Мудрец поспешно рассердился и поэтому, не контролируя себя, кинулся собирать острые осколочки былого величия:
— Женщина, замолкни! Если ты не остановишься сейчас, то я вырву своими руками твое ядовитое жало! Еще одно неправильное слово — и твоя голова со свистом слетит с плеч и покатится по земле, как кокосовый орех!
Красавица ослепительно улыбнулась:
— И это, ты полагаешь, аргумент? Ты полагаешь, что, отрубив мне голову, станешь победителем? Это, несомненно, станет фактом твоего могучего поражения.
Толпа зрителей замычала, затем приподнялась и запенилась, забулькала и засвистела, как закипающий чайник.
И тогда великий раджа встал с благородного трона и послал треугольный поцелуй красавице!
Правильная Победа была отдана Гарджи. И все зрители вокруг тучно радовались справедливому решению судей, кроме тяжело потевших коров…
Дорогие мои читатели, ответов на вопрос Гарджи безбрежное множество, хотя их и нет в старинной лемурийской притче. Я думаю, будь Яджнавакалкья постарше, он мог бы ответить и так:
— Солнце и его свет сосуществуют. Они, как две стороны монеты, совершенно неразделимы. Подобным образом сосуществуют Бог и вселенная. Не было такого времени, когда бы Вселенной не существовало, и никогда не будет времени без нее. Она была, есть, и она будет, ибо Бог без Вселенной не имеет смысла, и Вселенная, в свою очередь, не может ни секунды существовать без Бога. Такое понимание заложено в самом термине «Бог». Поэтому вопрос, когда же началось творение, нелогичен. Если бы подобное могло случиться (творение, сохранение и разрушение всей Вселенной во времени), мы бы могли знать и сказать, что Бог был рожден тогда-то. Такое утверждение нелогично и абсурдно. В Бесконечности существует бесчисленное множество солнечных систем. Некоторые из них образовываются, другие разрушаются и третьи сохраняются в один и тот же момент. Это триединый процесс — рождение, развитие и смерть бесчисленного множества галактик и солнечных систем. Он происходит в Бесконечности постоянно и беспрерывно. Поэтому Вселенная существует всегда.
|
|
|
Будь Яджнавакалкья более холоден, то он мог бы уйти глубоководною рыбою с прогретого Солнцем мелководья:
— Гарджи построила вопрос некорректно. Ей следовало бы спросить меня так: «Почему нам кажется, что Бог создал мир? » или «Вследствие чего мы думаем, что будто бы Бога сотворил более великий Создатель? » Любой йог, испытавший высший транс — Самадхи, знает, что времени не существует. Время — это различные состояния пространства, расставленные человеческим умом в определенном порядке. Все существует всегда. И в этом истина всех миров, лежащих в сфере чувств и ощущений. В высших мирах не существует и пространства, ибо любое пространство — продукт работы ума и чувств. Средний ум человека, называемый «Подсознание», по команде кармического ума в запрограммированной последовательности «высвечивает» всегда существующие картины мира. Создается эффект движущейся киноленты, и мы видим «время» на экране нижнего ума — рассудка. В Самадхи работа ума прекращается, поэтому исчезают все миры, остается «Ничто». Это и есть реальность. Не человек рождается в мире, а миры — в человеке. У каждого человека свое время и свое пространство, которым он может манипулировать. Но все существует всегда. Никому никогда невозможно придумать такое, чего сейчас нет на свете.
Не погонись Яджнавакалкья за чувственной рассудочностью в диспуте с красавицей, то он мог бы тихо озвучить и такие мысли:
— На свете есть единственная реальность — Осознающая Себя Пустота. Она не может быть разделена или создана, ибо существует вне времени и вне пространства. Все остальное — Майя, иллюзия, цветные сны Единого Сознания…
После угнанной победы в споре с до обиды красивой женщиной, Яджнавалкья молча рылся в своих глиняных умах, покуда не осознал всю глубину своего неведения. И только по уши зарывшись в себя, мудрец докопался до причин своей неудачи. Он начал заново строить Бога на пути Карма-йоги. Яджнавакалкья бескорыстно раздал стада своих молчаливых коров и мычащих учеников соседям, оставил липкую семью, оставил обломки солнечных истин и золотых наград, и ушел в Гималайские горы к йогам-отшельникам. Зато через каких-то 12 лет он вернулся из пещеры к родным и близким коровам просветленным Мастером. Вот так…
|
|
|
ОМУТ
На границе омута и неба тихо росла береза. Растрепанная ворона спланировала на нижнюю ветвь дерева. Синий ветерок тут же проснулся и испуганно вспорхнул с качающейся ветки. Ворона от неожиданности жалобно каркнула, и, чтоб удержать равновесие, воздела крылья к небу. И тут она увидела — ангела. Небожитель, красивый и большой, медленно проявлялся в разрывах облаков, отраженных в омуте. Он поднимался, как музыка зари над дымящейся черной водой…
— Ты что за зверь? Это моя территория! — воинственно выпалила ворона.
— Я не зверь, я — небожитель! — серебряным голосом пропел ангел.
— А-а, тогда ладно. Клевал ли ты ноне, и где бы поклевать? — хитро сощурилась плутовка.
— Я не клюю, дочь моя, я вкушаю! — с нажимом на «вкушаю» прозвенел небожитель.
— Ну, и что же ты ноне вкусил?
— Я всегда вкушаю одно — манну. И ничего боле.
— Манную кашу или манную крупу?
— Манну небесную!
— Манну небесную? Как это… А бесную манну ты не вкушаешь?
— Ты что за личность? — скомкал брови на переносице ангел.
— Я та, кто ест бесную манну и все остальное, что удается урвать, стырить и найти на работе, — протараторила ворона. Потом она на минуту задумалась и заприлипала к ангелу обманчивым детдомовским голосом:
— А где эта манна? Угости меня! Ну хоть капельку попробовать…
— Как это где? Вот же, вот и вот — везде! — повел упругим крылом ангел вокруг черной птицы.
— Да ты что, что ты говоришь — везде!? И что — бесплатно?
— Бесплатно ничего не бывает. Когда тебе кажется что-то «бес-платным», то в это время за тебя бес платит…
— Это ты что сейчас сказал? Это ты кому сказал! Ты что — ты меня очернить хочешь?!
— Очернить можно только светлое. Черное очернить невозможно…
Ворона сбавила воинственный тон и, склонив голову, призадумалась. Затем встрепенулась и примирительно спросила:
— Ну и где она, твоя манна не-бесная?
— Ну вот же она: и тут, и тут — везде вокруг тебя…
— Не-а, не-а, врешь, нету, не вижу! — закружилась на ветке ворона. — Обманул, подлец, честную труженицу. Очернил, оговорил, кинул…
— Да ты что, дочь моя! Правда — не видишь? Да как же ты живешь тогда, бедняжка? — всплеснул лебяжьими крылами ангел.
|
|
|
— Как живу, как живу… Как все, блин, живу! Ты-то сейчас улетишь в свою Ангелию, а мне тут разгребай за вами… Ходют тут всякие… Как живу… А впрочем, я и сама не понимаю. Как-то так все… то то, то се… — потерянно прошептала ворона. — А может, я и не живу вовсе? А может, я всего лишь твоя фантазия, мираж, а может, я — твое отражение в черном зеркале омута?
— Э-э, не-ет, у ангелов не бывает миражей! — поучительно помахал маховым пером перед блестящим носом вороны небожитель и превратился в белое облако тумана…
— Значит, это ты — мой мираж. Это все — от думанья!.. Ну что за день сегодня такой! — грустно покачала головой ворона и полетела по своим делам…
ТРИ БРАТА
Давным-давно, в начале времен жила Небесная дева. Она обитала в воздушном замке, стоящем на розовых облаках. Однажды она вышла из дворца на балкон и стала смотреть вниз. Там она увидела в разрывах синих туч и белых облаков большую земляную планету. На ней шумели листвой леса, волновались моря, текли полноводные реки. Деве захотелось получше рассмотреть чудесные острова и континенты, обильные водой и пищей. Она свесилась с балкона и не удержалась — сорвалась вниз. Долго падала Небесная дева, пока не долетела до морских волн. Потом несколько месяцев она плавала среди морей, пока течение не прибило ее к берегу. Выбившаяся из сил молодая девушка кое-как выползла на траву и крепко заснула. В это время отец Небесной девы вернулся из дальнего похода во дворец и обнаружил пропажу дочери. Он вызвал к себе 144 верных рыцаря и послал их во все концы света на поиски красавицы. Прошло еще немало времени пока один из рыцарей не нашел Небесную деву на земном берегу. Он пробовал ее поднять, разбудить, оживить, но у него ничего не получалось. Тогда рыцарь решил, что она мертва, и поспешил обратно во дворец с печальным известием. Однако Небесная дева была жива, она крепко спала неземным сном. От прикосновения ладоней рыцаря к ее телу Небесная красавица зачала. В чреве девы зародились два мальчика. Ожидая рождения, они спорили в животе у матери, кто из них умнее и кто главней. Иногда их споры доводили до драки.
В то время все дети, рожденные людьми из верхнего мира, обладали разумом и даром речи с момента зачатия. И вот прошло девять месяцев, и дети Небесной девы, находясь в утробе матери, увидели слабый дневной свет. Они решили, что пора выбираться из заточения. Братья поплыли к источнику света, но скоро поняли, что направляются в разные стороны. Один брат сказал, что он видел свет, идущий сверху, и хочет родиться изо рта матери. Его близнец предупредил его, что настоящий канал рождения лежит в противоположном направлении, и, если брат родится изо рта, то тем самым он убьет свою мать.
Но упрямый брат не слушал. Он проделал себе путь наружу и вышел живым изо рта спящей девы. Как его и предупреждали, это рождение убило мать. Второй брат появился на свет правильно, оттуда, откуда рождаются сегодня все люди. Когда он вышел, то похоронил и оплакал свою мать, которую никогда не знал. С этого дня братья возненавидели друг друга.
Ругая друг друга, братья, имена которых были Пран и Апан, вступили в противоборство. Пран олицетворял силу созидания, а Апан — силу разрушения. Их непрекращающаяся борьба дала облик нашему миру.
Сначала Пран сделал ручьи и реки. Затем создал холмы и горы, чтобы проложить путь тем водным потокам, которые будут впадать в море. Апан не мог терпеть такую точность и порядок, и он разбросал и расколол все горы и искривил русла рек, накидав в них валуны и создав пороги и водопады.
Затем Пран одел горы зелеными лесами, а долины — фруктовыми садами. Эта красота рассердила Апана, и он сделал деревья узловатыми и колючими. Потом нырнул в океан и сотворил в нем монстров и чудовищ, а наверху океанов сотворил бури и шторма.
Пран ответил тем, что создал орлов и травоядных животных, чтобы те ели траву на равнинах. Тогда Апан сотворил пещерных львов, лисиц, медведей и волков, чтобы охотиться на животных, и, в добавление, грифов и ворон — чтобы зло могло также и летать. Наконец братья вышли в открытое поле и стали бороться друг с другом не на жизнь, а насмерть. Однако никто из них так и не смог победить другого. Потому что в отсутствие охотников и хищников травоядные животные наводнили бы землю и погибли с голода и болезней. Без ядовитых растений не было бы целебных лекарств и противоядий. А без морских чудовищ, песчаных бурь и речных порогов не было бы приключений, надутых парусов, радости от преодоления препятствий и, что хуже всего, не было бы работы мечтателям, фантазерам и рассказчикам, таким как вы и я.
Ну, так вот, однажды на поле брани, где боролись два брата, вышел третий юноша, увенчанный золотой короной. «Кто ты? » — спросили его Пран и Апан. «Я ваш старший брат. Зовут меня Сушум. И по праву старшего я пришел помирить вас, пришел объединить ваши силы для созидания! » — торжественно произнес молодой принц. Братья недоверчиво переглянулись, но ненадолго заключили перемирие, чтобы выслушать красивого юношу. Они сели втроем вокруг костра. И Сушум поведал им историю своего появления на свет. Оказывается Небесная мать, будучи непорочной девой, всегда мечтала о красивом и мудром сыне. Ей возмечталось, чтобы ее прекрасный и единственный сын, принц Сушум, принял бы в наследство ее воздушный дворец и все царство воздуха, населенное бесчисленными сонмами ангелов и духов. Она долго думала о нем, она мечтала о прекрасном мальчике, даже находясь в непробудном сне. И когда Небесная дева умерла, то ее долгие мысли и чаяния вышли золотым облаком из головы и материализовались.
|
|
|
