 |
Современные традиции мифологии
|
|
|
|
Современная культура включает в себя также богатую традицию философии мифа, задавшую в ходе своей эволюции следующие парадигмы истолкования мифологии как феномена культуры: компаративная - как в смысле сравнительного анализа различных этномифологий, стимулированного введением в философский оборот мифологического материала не только индоевропейского региона, но и Америки, Африки, Австралии и Океании, начиная от Ж.Ф. Лафито, так и в смысле типологического сравнения мифа с другими формами культуры и сознания: с детским сознанием (Вико), с поэтическим творчеством (Гердер и Шеллинг), со сказкой как инобытием мифа, утратившим связь с ритуалом (братья Я. и В. Гримм) и др.; лингвистическая, центрирующая внимание на соотношении семантики и метафорического строя мифа, рассогласование которых («стирание» исходного смысла метафор) рассматривалось как основа мифогенеза - миф при этом интерпретировался как «болезнь языка» (А. Кун, В. Шварц, В. Манхорд, М. Мюллер); эволюционистская (или антропологическая), в рамках которой мифология трактовалась как «протонаука», перерастаемая современной культурой в зрелых ее формах (Тайлор, Э. Лэнг, Спенсер); ритуалистическая (от Фрезера до кембриджской школы М.), анализирующая мифология вне ее семантики и объяснительного потенциала, но только с точки зрения представленных в ней структур ритуальных действий, выступающих модельной матрицей социального поведения (Д. Харрис, Ф.М. Корнфорд, А.Б. Кук, Г. Марри, М. Хокарт, С. Хойман, Г. Хук, Т.Х. Гастер, Э.О. Джеймс); функциональная, рассматривающая миф как механизм воспроизведения культурной традиции и психологической интеграции социума (Малиновский, Радклифф-Браун); аффективноассоциативная - в диапазоне от трактовки мифологии в качестве объективации психических комплексов и коллективных архетипов бессознательного до усмотрения в мифологии средства спасения от «страха перед историей» (Вунд, Фрейд, Юнг, Дж. Кэмпбелл, Элиаде); социологическая, в рамках которой мифология интерпретируется как модель структуры родовой общины, основанная на характерных для дологического мышления принципах партиципации, негомогенности и анизотропности пространства и времени и т.п. (Дюркгейм, Леви-Брюль); символическая, интерпретирующая мифологию как замкнутую семиотическую систему, конституирующую символическую модель мира и в этом смысле нуждающуюся в декодировании (от Кассирера до С. Лангер); структуралистская, трактующая мифологию (при всей ее метафоричности) как логический механизм снятия остроты фундаментальных мировоззренческих противоречий: так называемая «логика бриколажа», прием медиации как последовательной семантической редукции бинарных оппозиций (Леви-Стросс). Социальная мифология представляет собой феномен идеологической практики, конституировавшийся в зрелом виде в 19-20 вв. и представляющий собой сознательно целенаправленную деятельность по манипулированию массовым сознанием посредством специально сформированных для этой цели социальных мифов. Социальная мифология включает в себя, таким образом, два необходимых компонента: социальное мифотворчество и адаптацию созданных идеологических мифологем в массовом сознании. Основы философской традиции в анализе этой сферы были заложены Шопенгауэром в контексте анализа идеологии в системе отсчета субъекта, чьи усилия и вся воля, которой он наделен, направлены на то, чтобы векторно сориентировать и наполнить эту волю сознательным смыслом. В интерпретации Ницше идеология как особый тип мифологии формирует не только «стадные инстинкты» массового сознания, но и соответствующий им некритический стиль «рабского мышления». В собственном смысле этого слова традиция философского исследования социальной мифологии начинается с середины 19 в., знаменующейся переносом акцента в философии власти с субъекта властных отношений на так называемый «объект власти», что чрезвычайно актуализирует и фактически выдвигает на передний план проблематику идеологического воздействия на индивидуальное и массовое сознание, стимулируя исследования в области социальной М.Ж. Сорелем осуществлено рассмотрение социальной мифологии как базисной структуры идеологизированного (классового) сознания, основанного не на знании, но на вере. Именно в этом, по мнению Сореля, заключается специфика и преимущество социальной мифологии по отношению к аналогичному идеологическому феномену - утопии: будучи фундирована верой, социальная мифология не может быть подвержена рационально-логической препарации и, следовательно, критике. В индивидуальном измерении миф функционирует как психологический императив, инспирирующий социальное действие, в массовом измерении - как интегрирующая сила, векторизирующая скалярные состояния толпы. Фундированный анализ социально-мифологических парадигм идеологизированного мышления представлен в концепциях правящей элиты. Так, анализируя мотивы человеческого поведении, Парето дифференцирует «врожденные психологические предиспозиции» (инновационный «инстинкт комбинаций» и дополняющую его тенденцию к «постоянству агрегатов», чувство социальности и потребность индивида реализовать себя в социальном контексте, чувство собственности и сексуальный инстинкт) как реальные движущие импульсы социального действия, с одной стороны, и камуфлирующие их «деривации» (системы псевдоаргументации и псевдомотивации действия, призванные придать последнему позитивную аксиологическую характеристику, - с другой). По словам Парето, «сущность человека состоит не в разуме, а в способности использовать разум в корыстных целях». В этой системе отсчета социальная мифология выступает средством идеологизации и пропаганды, эффективность которого фундирована скрытыми предиспозициями массового сознания. Современная философия власти анализирует социальную мифологию в свете исследования проблемы механизмов формирования социальных иллюзий, разработки конкретных приемов непосредственного целенаправленного воздействия на индивидуальное и массовое сознание посредством как прямой, так и латентной пропаганды, использования возможностей massmedia и multimedia в процессе формирования и прививки идеологем социальный М. в массовые стереотипы сознания (X. Шиллер, X. Блюмер, X. Лассуэлл, Б. Берельсон, Ф. Балле). Применительно к современной культуре может быть зафиксирован своего рода ренессанс мифологии, связанный с формированием в ее контексте концепции нелинейных самоорганизационных динамик. Ориентация на нелинейное видение мира имеет своим следствием актуализацию мифологических моделей спонтанных процессов (характерных, прежде всего, для восточной Мифологии): так, например, обращение к восточной мифологии и мифологии Европы (до формирования жесткой субъектобъектной оппозиции в европейском мышлении эпохи античной классики с ее пафосом субъектного активизма) характерно для представителей синергетики (Пригожин, Г. Николис, А. Баблоянц и др.). По оценке главы российской синергетической школы С.П. Курдюмова, исследуемый синергетикой механизм самоорганизации «удивительно напоминает древние натурфилософские построения», - в этом контексте «сопоставление этих учений с современными теоретическими представлениями» оценивается им как имеющее «эвристическую ценность для дальнейших разработок в теории самоорганизации». Нелинейный характер классической мифологии широко обсуждается в современной философской литературе (Ж.П. Вернан и др.) и обращает на себя пристальное внимание философии постмодернизма. Постмодернизм фиксирует то обстоятельство, что «миф вводит в игру логическую форму, которую, по контрасту с непротиворечивой логикой философов, можно назвать логикой двойственности, двусмысленности, полярности», - и в этом отношении предлагаемая мифологией нелинейная «модель логики, которая не была бы бинарной логикой «да» и «нет», отличающейся от логики логоса», с очевидностью выступает для современной культуры в качестве «недостающего инструмента» (Деррида).
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Заключение
В свете этих презумпций постмодернистская философия практикует и автохтонное мифотворчество (в режиме создания своего рода adhoc мифологем), и актуализацию в новом концептуальном контексте традиционных мифологических метафор (например, мифологемы «Хроноса» в постмодернистской концепции исторического времени или «тантрического яйца» в концепции тела без органов). Номадологическая парадигма весьма радикально фиксирует постмодернистское видение статуса мифологии в современной культуре: «налицо фундаментальное срастание науки и мифа» (Делез, Гваттари). В современной постмодернистской философии (в контексте критики логоцентризма и отказа от так называемых «метафизических оппозиций» и самой идеи бинаризма) имеет место «практическая деконструкция философской оппозиции между философией и мифом, между логосом и мифом» (Деррида), что позволяет говорить о своего рода неомифологическом мышлении.
Список литературы
1. Философский энциклопедический словарь. Под ред. Л.Ф. Ильичева: М.: «Советская энциклопедия», 1983.
2. Философия. Под ред. Ю.С. Кохановского - М.: «Феникс», 1995
. Введение в философию Под ред. И.Т. Фролова в 2-х частях - М.: Политиздат, 1989.
4. Андреев Ю.В. Поэзия мифа и проза истории. - Л.: Лениздат, 1990
5. Кубланов М.М. Возникновение христианства. - М.: Политиздат, 1974
. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. - М.: «Правда», 1990
. Левада Ю.А. Социальная природа религии. - М.: Политиздат, 1965
. Соловьев В. Соч. в 2-х т. - М.: «Наука», 1988
. Спиркин А.Г. Основы философии. - М.: Политиздат, 1988
. Тахо-Годи А.А. Три письма А.Ф. Лосева «Вопросы философии» №7, 1989
. Тайлор Э.Б. Первобытная культура: пер. с англ. - М.: Политиздат, 1989
. Федосеев П.Н. Философия и научное познание. - М.: «Наука», 1983
. Хлопин И.Н. А что было до потопа? Исторические корни древнейших мифов человечества. - Л.: Лениздат, 1990.
. Шпег Г.Г. Сочинения. - М.: «Наука», 1989
|
|
|
