Or until my heart explodes

Слишком тягуче…

- Я выбрал песню, - напрягаю слух, тишина, видимо, показалось. Интересно, сколько я проспал, почему будильник не трещал, по обыкновению выводя меня из себя? Ну, да, я же в отеле...

- Я выбрал песню, слышишь? Until we find our way, - в голове вновь кто-то напевает песню, которую я никогда особо не понимал, потому что до конца не примерял на себя то, о чем в ней пелось. Эти чувства мне не в пору, телячьи нежности не для меня. - In the dark and out of harm, You can run away with me аnytime you want…

- Не люблю ее, не знаю, что в ней такого? - втягиваю голову под одеяло, стараясь не сосредотачиваться и прогнать навязчивый голос.

- Я тебя не спрашиваю… Я хочу, ну, когда умру, чтобы именно ее ты слушал на моих похоронах, обещай, что будешь идти с урной… а внутри мой прах… а потом развеешь его над каким-нибудь обрывом… не нужно пафосных слов, просто ты, песня и ветер… я буду счастлив в этот самый момент…

- Не неси чушь, Чунмен, - дожил, теперь вслух разговариваю с собственным внутренним Сухо.

- Это не чушь, я так хочу, ты же выбрал свою? Я бы для тебя это сделал… - голос слегка напряжен, едва различимые нотки обиды и разочарования.

- Я не смог бы… потому что перестал бы существовать вместе с тобой... - сердце сжимается, мне никогда по-настоящему не приходило в голову, что кто-то из нас может на самом деле умереть, исчезнуть, стереться с лица земли, разлететься в неизвестном направлении невидимыми частицами пыли… Был человек и нет его. Как же больно!

- Ты все таки уебок! Вставай, скотина, сколько можно валяться?

Чьи-то ноги толкают меня в бок и пытаются скинуть с кровати. Наглое видение… Хрен сдамся!

Когда нос встречается с полом, до меня медленно начинает доходить, что это все же не сон…

Приподнимаюсь на локтях, мышца выколачивает похоронный марш моих страданий. Волосы вишневого оттенка, озорные глаза, безумная улыбка и прикушенная губа. Ущипните меня, кто-нибудь!

Видение нагло изучает меня, недовольно качает головой и откидывается на кровать. У меня заметно дрожат руки…

- Чун…

- Зови меня малыш, как обычно, - подползаю к нему, пытаясь разглядеть лицо, но он отворачивается и предоставляет обзору спину.

- Повернись ко мне, малыш, - рука тянется к его хрупкому плечу, но замирает, я не могу сдвинуться с места, неужели сейчас прикоснусь к нему? - Может, сон?

За считанные секунды его губы оказываются перед моими глазами, он языком дотрагивается до кончика моего носа, а потом зубами впивается в него. На глаза наворачиваются слезы, мне жутко больно, мне хочется кричать, но это ничто по сравнению с накатывающими эмоциями.

- Поверил?

Мое сознание сейчас где-то очень далеко, меня распирает от чувств, в безумном порыве сгребаю его в охапку, стискиваю до хруста костей тело и ору, как ненормальный. Вот они телячьи нежности!

Сквозь смех он пытается выдавить, что ему больно, но мне плевать! Засранец! Мне насрать, что тебе больно, насрать, что все тело будет в синяках, мне НАСРАТЬ!

Я успокоился только через час…

Смотрел и не верил глазам, руки беспрерывно теребили нос, губы, уши, запястья, пальцы; пропускал почему-то теплые, мягкие волосы сквозь пальцы, и впитывал, и запоминал все черточки и родинки, все запахи и ощущения от соприкосновения с его кожей…

Когда мои губы, наконец нашли его, мне показалось, что мышца внутри разлетелась на миллион ярких осколков, которые потекли по венам, въедаясь в каждую клеточку и вырисовываясь на коже мурашками. Он шептал что-то безумное, его частое дыхание, не давало вдохнуть, я задыхался от желаний, но держался, потому что не хотел торопиться, потому что мне нужно было вновь ожить…
По камушкам собрать в огромный мешок все мои бесконечные, долгие, бессонные ночи и выкинуть в зловонный мусорный бак. Без него, с ним, но далеко от меня…

- Нельзя так… я же эмоционально неустойчивый, - выдыхаю ему в губы, а руки ласкают его горячий, плоский живот. Он молчит, темные глаза с расширившимися зрачками - вот ответ на мои слова. Чунмен стягивает с себя майку и тянется к пуговице на джинсах. - Я помогу.

Ничего прекраснее я не видел… Он - лучшее, что могло случиться со мной. Смотрит на меня умоляющим взглядом, а я просто разглядываю, замечая, как он заметно краснеет.

- Ты смущаешься? - медленно избавляюсь от одежды и тянусь к прикроватной тумбочке. В любом, даже дерьмовом, отеле там лежат презервативы. Что уж говорить о четырех звездах?

- Нет, я слишком хочу, чтобы страдать хуйней. Позволь теперь помочь тебе, - он приподнимается, выгибаясь дугой и предлагая любоваться его обнаженной спиной с выпирающими лопатками и капельками позвонков.

Язык Чунмена скользит по моему члену, губы слегка сдавливают головку и проходятся по уздечке, движения немного неуклюжие, для него это первый раз, а для меня самый прекрасный…

Зубами открывает упаковку с презервативом и натягивает его на мой член. Пальцы задерживаются у основания и он опрокидывается на спину…

- Оближи свои пальцы, - командую я, он без тени смущения подносит указательный палец ко рту и втягивает его глубоко в рот. По-блядски сосет его, а потом подносит к колечку мышц и резко вводит в себя.

Разрыв сердца мне обеспечен! С губ слетает безумный рык, я не могу больше терпеть этой пытки, поспешно отвожу его руку и, стирая с презерватива немного смазки, проталкиваюсь пальцем внутрь.

Я знал, что будет горячо и тесно, но чтобы настолько? Чунмен выгибается, подчиняясь моему ритму, слегка приподнимая бедра. В голове безумный гул, мне нескончаемо хочется, наконец, покончить с растяжкой и войти в него, заставляя поперхнуться воздухом…

- Войди, - шепчет он. - Войди, я не боюсь боли, мне нужно почувствовать тебя, только так я, наконец, успокоюсь.

Я сомневаюсь доли секунды, палец выскальзывает, сменяясь головкой члена. Теснота не дает возможности протолкнуться, ему нужно расслабиться, отдаться, глупый мальчишка, а говорит, что не боится.

- Расслабься.

Чунмен приоткрывает глаза, затуманенный взгляд, пробивающая насквозь поволока…

Левой рукой больно царапает мне запястье - ему больно, я это знаю, но он скрывает стоны в сгибе другой руки, стараясь не встречаться со мной взглядом.

- Люблю тебя, - выдыхаю я, до основания врываясь в него. Мышцы мгновенно расслабляются, Чунмен перестает дрожать от боли и толкается мне навстречу. Движения плавные, почти неощутимые, ему нужно привыкнуть, прочувствовать и понять. Вот они наши чувства: для других грязные, для нас - естественные, для других странные, для нас - единственно правильные.

Безумный ритм, потому что стоны Сухо уже не от боли, а от едкого чувства наслаждения, которое теперь выбивает такт где-то глубоко внутри и заставляет срываться на крики.

Липкие тела и хрипы, забытые тревоги, ненужные слова и горькие воспоминания. Сейчас - ничто, сейчас - мы…

Меня сносит, все на, что я сейчас способен - это легкая оргазменная дрожь и мелкие толчки, скорее по инерции, нежели от неудовлетворения. Чунмен задыхается и скрипит зубами, ему все еще далеко до разрядки…

Мне показалось, потому что лишь дотронувшись языком до уздечки его члена и заглотив его, он кончает, заполняя рот терпким чунменовским вкусом.

- Прости.

Сглатываю, потому что мне плевать, я готов чувствовать его вкус на языке гребаную вечность. Вместо слов - поцелуй, вместо слов - улыбка, вместо слов - глоток его аромата…

***

- Я тоже хочу такую, - по-детски тянет он, надувая щеки и горячо выдыхая в спину. Мне щекотно, и я... я смущен. Час назад, выходя из душа, он обнаружил татуировку и целый ебнутый час делает мне мозги. - Зачем ты ее сделал?

- Я не думал, что мы будем вместе… - он молчит, затаив дыхание, а я продолжаю. - А так у меня появился бы собственный Чунмен… Я пою и он поет, я танцую и он…

Передергиваю плечами, радостный крик проносится по комнате:

- И он танцует! Крис, я тоже хочу такую с твоим именем!

Мы уебки…

It`s official!

Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/266673