О городе Сочи и вкусе морской воды

Настало время сравнить две трагические истории, разделенные семилетием.

Случились они с двумя талантливыми футболистами (не место разглагольствовать о степени их дарования), центральными нападающими одной возрастной категории - 21 и 23 года. Оба получили примерно одинаковые сроки - 12 и 10 лет, со временем сокращенные. Отсидели по пять лет (Стрельцов несколькими месяцами больше). Отбыв наказание, вернулись в большой футбол.

Различий много больше, причем существенных.

В ходе следствия на Стрельцова по команде "Ату его!" спустили послушных заказных писак. Били жестко, беспощадно, по указанной им единственной мишени. Не случайно "киллеры", правдист Нариньяни и известенец Шатуновский, палили прямой наводкой со страниц "Комсомольской правды". Возглавлял ее тогда зять Никиты Хрущева Алексей Аджубей, что наводит на мысль о сферах обитания истинного заказчика фельетонов.

Девятый вал, вызванный проступком Севидова, окатил вместе с ним и большую группу "злостных нарушителей дисциплины и режима". Центрфорварду "Спартака" в этой компании отводили поначалу весьма скромную роль.

Выпроваживали Стрельцова из футбола грубо, оскорбляя и улюлюкая, унижая человеческое достоинство, представляя хулиганом и насильником. Создавали образ невежды, эдакого фонвизинского недоросля. С садистским наслаждением топтали распластанного форварда Фомичев и Шатуновский: "А человек-то Стрельцов был серый, недалекий… Он искренне считал, что город Сочи находится на берегу Каспийского моря, а вода в море соленая оттого, что в ней плавает селедка".

Работали ребята на публику, не заметив - смеются-то над собой. Только митрофанушки способны были уверовать в эту чепуху. Уж кто-кто, а футболисты, ежегодно проводившие предсезонные сборы на Черноморском побережье, представление о местонахождении Сочи (и не только) имели.

Что же до вкуса черноморской воды - бессовестный, откровенный плагиат. В рассказе Антона Павловича Чехова "Экзамен" отец подверг ревизии познания 21-летнего оболтуса. На вопрос: "Отчего вода в море соленая?" - последовал ответ: "Оттого, что в нем селедки плавают". Продолжить диалог юмористы-фельетонисты не пожелали. О причине нетрудно догадаться, если читать дальше:

- Старо, старо. Свое что-нибудь придумай.

- Оттого в море вода соленая, что… что… в нем купаются юмористы.

Папашу ответ удовлетворил - он больше соответствовал истине.

В середине 60-х пресса вела себя сдержаннее. Прежде чем обратиться к конкретному примеру, опровергну утверждение автора публикации в мартовском номере "МК" за 1998 год: "Гигантский подвал, которым разразилась "Комсомолка", прямо кишит хлесткими выхлопами "наглый, зажравшийся, ограниченный… Не прочел за всю жизнь ни одной книги…"

Журналист не читал статью, на которую ссылался, или намеренно искажал факты. В упомянутом здесь материале М. Блатина ни одного слова или выражения из "кишевших хлесткими выхлопами" нет. Об интересах и образовательном цензе Севидова сказано следующее: "Он жил футболом и исповедовал только футбол. Футбольный мяч, звеня, крутился вокруг него, и вся жизнь игрока вращалась вокруг мяча, наподобие бобины с магнитофонной пленкой, которые Севидов коллекционировал.

Институт несколько усложнял жизнь, и Севидов третий год сидел на первом курсе инфизкульта".

Вполне интеллигентно в сравнении с грязными пасквилями обличителей Стрельцова.

РАЗНЫЕ СУДЬБЫ

В 58-м посадили парня за несовершенное преступление, в 65-м - за реальное. Отправили Стрельцова за колючую проволоку с предписанием: "Только на повал или тяжелые работы". Вкалывал в тайге, на железной дороге такелажником, на стройке, в Электростали - на вредном предприятии, химзаводе. Намыкался изрядно и где-то в пути прихватил дозу радиации. В футбол поигрывал редко, урывками.

В иных условиях содержали Севидова. Из его интервью "СС": "В легендарном Вятлаге паханом был некий Заур Габуния, авторитет, сидевший уже 12 лет… Он сразу взял меня под опеку… Кроме того, меня максимально старались оградить от тяжелой работы, мы организовали футбольную команду".

В 67-м вместо ожидаемой амнистии по случаю 50-летия октябрьского переворота, наполовину сократили первоначальный приговор. Рассказывает Севидов: "Отец добился перевода в Бобруйск, а затем в Гродно. Там я уже занимался только футболом, играл, тренировался".

Стрельцову по отбытии срока два года не позволяли играть в союзном чемпионате, разрешили в 65-м. За неполные пять лет, что отыграл в "Торпедо", его возвратили в сборную и дважды признали лучшим футболистом СССР.

Севидова в 70-м, сразу после освобождения, отец, тренировавший "Кайрат", принял в свою команду. Сыграл он здорово, имел хорошую прессу и на следующий год вернулся в высший класс. Там дела пошли не так гладко, забил всего три мяча. Хватило его в "вышке" на один сезон. "К концу сезона 1971 года я понял, что чисто физически уже не могу обеспечить той игры, которой от меня ждут, и ушел в тренеры", - честно признался футболист.

Мог бы продолжить, но поставлю точку. Кому-то показалось, что неравнодушен к Стрельцову? Не отрицаю. Писал об этом не раз. Однако ценил и мастерство Юрия Севидова-футболиста, позже уважительно относился к его независимой, честной экспертизе и откровенным выступлениям в СМИ.

А сомнения в субъективизме, если у кого возникли, отвергаю напрочь: излагал факты, только факты и ничего, кроме фактов.