Глава 2. Элементы теории структурации

Деятель и деятельность

Стратификационная модель деятеля может быть представлена следующим образом (рис. 1). Рефлексивный мониторинг деятельности является рутинной функцией повседневной жизни и предполагает контроль не только собственного поведения, но и действий окружающих.

Иными словами, акторы не только непрерывно отслеживают течение собственной деятельности и ожидают аналогичного поведения от других; они также регулярно контролируют социальные и физические факторы своего окружения Рационализация подразумевает, что акторы - в установленном порядке и, как правило, без излишней суеты - поддерживают целостное «теоретическое представление» о мотивах собственных действий. Наличие подобных представлений не следует приравнивать к дискурсивному перечислению причин конкретных поведенческих проявлений, равно как и к способности определять эти причины на основе умозаключений. Вместе с тем компетентные деятели предполагают, что окружающие их акторы, как правило, способны в случае необходимости объяснить большинство из того, что они делают, и именно эта способность является основным показателем компетентности, используемым в повседневной практике. Излюбленные философские вопросы относительно побуждений и мотивов тех или иных действий волнуют обычно лишь неискушенных и не имеющих достаточного опыта акторов в тех случаях, когда отдельные поступки приводят их в сильное замешательство, или тогда, когда имеется своего рода «провал» или пробел в знаниях, который на самом деле может носить преднамеренный характер. В обычной ситуации мы, как правило, не спрашиваем у другого человека, почему он или она занимается той или иной деятельностью, традиционной для группы или культуры, к которым они принадлежат. Аналогичным образом мы не требуем объяснений и в том случае, когда имеет место непреднамеренное отклонение от принципов или правил поведения, за которое деятель едва ли несет ответственность, речь идет о реакциях-восклицаниях (смотри, например, обсуждение междометия «Ой» далее) или обмолвках. Однако если Фрейд прав, эти явления имеют под собой рационально-логическое обоснование, хотя и редко осознаваемое как самими нарушителями установленного порядка, так и теми, кто был свидетелем их поступков.

Следует различать понятия рефлексивного мониторинга и рационализации действия и его мотивации. Если причины относятся к основаниям тех или иных действий, то мотивы следует считать желаниями или потребностями, побуждающими совершать их. Вместе с тем в отличие от рефлексивного мониторинга и рационализации мотивация не связана напрямую со связностью и последовательностью действий. Она касается скорее потенциальных возможностей деятельности, нежели традиционного, привычного для деятеля образа действий. Мотивы имеют прямое отношение к действию только в относительно необычных или нестандартных условиях, в ситуациях, которые некоторым образом нарушают привычный (рутинный) ход событий. Главным образом они представляют собой всеобъемлющие планы или программы - «проекты» (терминология А. Шюца) - в рамках которых разыгрываются конкретные поведенческие сценарии. Многие из наших обыденных поступков не являются мотивированными напрямую.

Тогда как искушенные и опытные акторы практически всегда способны дать обоснованный отчет о целях и причинах своего поведения, они зачастую не могут с такой же легкостью описать его мотивы. Несмотря на то что далее мы обозначим ряд критических замечаний, касающихся интерпретации Фрейдом природы и сущности бессознательного, следует все же признать: подсознательная мотивация есть существенная особенность и характерная черта человеческого поведения. Понятие практического сознания представляет фундамент теории структурации. Оно есть та особенность или свойство социального деятеля или субъекта, которое было практически упущено структурализмом. Однако сходное положение вещей наблюдается и в других направлениях объективистской мысли. Если говорить о социологических традициях, то здесь подробное и тщательное рассмотрение свойств и сущности практического сознания характерно только для феноменологии и этнометодологии. В действительности именно эти научные школы наряду с обыденной философией возместили недостаток внимания к вышеупомянутым вопросам, свойственный ортодоксальным социальным теориям. Различия, существующие между дискурсивным и практическим сознанием, не являются непоколебимыми и не поддаются никакому влиянию, граница между ними изменяется под воздействием различных аспектов социализации и образованности деятеля. Таким образом, между дискурсивным и практическим сознанием не существует преград; речь идет лишь о несовпадениях между тем, что может быть сказано, и тем, что обычно делается. Однако между дискурсивным сознанием и бессознательным - барьеры все же существуют; и, как правило, они относятся к области вытеснения в подсознательное.

Деятельность и власть

Каков характер логической связи, существующей между деятельностью и властью? Несмотря на то что подобный вопрос подразумевает множество различных аспектов, основная тенденция в этой области прослеживается достаточно четко. Для того, чтобы «поступать вопреки»(быть деятелем, обладающим рефлексивным знанием, достаточным для того, чтобы суметь изменить свое положение в мире. - Пер.), необходимо обладать способностью вмешиваться (или не вмешиваться) в происходящие события, оказывать влияние на те или иные процессы или обстоятельства. Для того чтобы быть деятелем, необходимо реализовывать способность к использованию (постоянно, в повседневной жизни) всего спектра власти, включая и воздействие на использование власти другими. Деятельность зависит от способности индивида «вносить изменения» в ранее существовавшее положение дел или ход событий. Деятель перестает быть деятелем, если он или она теряют способность «преобразовывать», т. е. реализовывать определенный вид власти.

Структура и структурация

Ключевые понятия, составляющие ядро теории структурации: «структура», «система» и «дуальность (двойственность) структуры». Нет сомнений, что первое из них - структура (или «социальная структура») - весьма популярно среди сторонников функционализма и обязано своим названием традициям «структурализма». Однако ни той, ни другой теории так и не удалось дать этому понятию определение, которое отвечало бы требованиям социально-научной теории. Приверженцы функционализма и их критики уделяли основное внимание понятию «функция», подчас вовсе игнорируя представления о «структуре»; таким образом, последний термин использовался, как правило, в общепринятом значении. Вместе с тем мы прекрасно осведомлены о том, что, как правило, понимают под «структурой» функционалисты, а фактически и подавляющее большинство обществоведов-аналитиков, которые рассматривают ее как своего рода «моделирование» социальных отношений и явлений. Зачастую структура представляется в терминах визуальных образов, сродни скелету или строению организма, или каркасу здания. Этот подход и соответствующие ему понятия тесно взаимосвязаны с дуализмом субъекта и социального объекта: «структура» выступает здесь как нечто «внешнее» по отношению к человеческой деятельности, является источником, порождающим ограничения свободной инициативы независимого субъекта. Представления о структуре, возникшие в рамках структурализма и постструктурализма, кажутся более интересными. Здесь, говоря о структуре, следует понимать не модель тех или иных социальных отношений и явлений, а точку пересечения наличия и отсутствия; таким образом, основополагающие принципы ее выводятся, исходя из поверхностных проявлений.

На первый взгляд вышеизложенные представления о структуре не имеют ничего общего, однако, на самом деле каждое из них относится к существенным аспектам структурирования социальных отношений - аспектам, которые в теории структурации постигаются посредством дифференцированного подхода к понятиям «структура»и «система».

Заключение

Концепция Гидденса основывается на признании современного общества посттрадиционным, порывающим с принципами индустриализма и возводящим человека на новую ступень личной свободы. Он полагает, что фудаментальной характеристикой, отличающей общество «модерна», т.е. современное общество, от «домодерновой» эпохи является внутренне присущая «модерну» рефлексивность поведения человека. Именно эта характеристика современного общественного устройства, по мнению Гидденса, может быть положена в основу построения социологической теорией. Рефлексивность является определяющей характеристикой любой чел деятельности. Люди «имеют в виду» мотивы того, что они делают, в качестве неотъемлемого элемента своих поступков. Человеческое действие включает в себя не цепи совокупных взаимодействий и причин, а постоянный и никогда не ослабевающий контроль за поведением и его контекстами. Рефлексноть современной общественной жизни обусловлена тем, что социальная практика постоянно проверяется и преобразуется в свете поступающей информации и таким образом существенно меняет свой характер. Новым инструментом социологического познания в условиях общества модерна должна стать «теория структурации». Основным понятием теории структурации, определяющим субъекта действия, является понятие социального агента (агент - участник соц действия).

Стратификационная модель агента включает 3уровня: 1 мотивация действия 2 рационализация действия 3 рефлексивный мониторинг действия.

Стратификационная модель является абстрактным описанием любого действующего субъекта. Структурные свойства социальной системы делают возможным действия людей и являются результатом этих действий. Второй базисный пункт теории структурации исходит из того, что социальное окружение, в котором мы существуем, состоит не просто из какого-то беспорядочного набора событий и действий. В поведении людей, во взаимоотношениях, в которые они вступают, наблюдаются регулярности. С этими регулярностями и связана идея социальной структуры.

Третий исходный пункт теории структурации базируется на утверждении: власть - всепроникающее явление социальной жизни, органично связанное с социальным неравенством. Эта связь обусловлена тем, что обладание властью дает возможность аккумулировать имеющие ценность ресурсы, такие, как собственность и богатство, противостоящие бедности, а обладание собственностью и богатством, в свою очередь, являются средством приобретения власти. Поэтому структуры и систему власти необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с процессом социальной стратификации. Такое понимание исходных принципов теории структурации приводит Гидденса к утверждению о необходимости переориентации социолог теории на онтологизацию продуктов человеческого действия. Для современных индустриальных и постиндустриальных обществ характерна классовая стратификация: высший класс (предприниматели, промышленники, управленцы); сред класс (специалисты); раб класс; крестьяне. Социальное пространство в условиях современного общества претерпевает трансформации, детерминированные глобализацией: «…лишь недавно стало возможным говорить о формировании социальных связей, охвативших всю планету. Мир стал единой социальной системой в результате усиления отношения взаимозависимости, затронувших сегодня практически каждого чел».