Глава 9. «Извечные стремления». (Часть 3)

Та же грязь была вылита на то, что один журналист назвал "Brown Rice Tour", когда Алан присоединился к Тельме Хольт и русскому режиссеру Роберту Стуруа, чтобы сыграть Гамлета в студии Riverside осенью 1992 года, прежде чем отправиться в путешествие по стране.

«Я слишком стар, но какого черта»,- обезоруживающе отмахнулся 46-летний Алан, пытаясь опередить критиков. Конечно, он не был самым старым Гамлетом в истории. Но Алан все еще не сообщал прессе свой точный возраст; он позволял им догадываться (ошибочно). Пары, у которых нет детей, могут бесконечно играть в "Питера Пэна", чтобы обмануть свои годы; не имея неуклюжего отпрыска-подростка, ошивающегося вокруг.

Конечно, Гамлет редко сводится к сумме его ролей; сделать героя убедительным на сцене, в отличие от книги ─ такая огромная проблема. Тельма поведала Валери Гроув в июльском номере "Harpers & Queen" за 1995 год: "Дорогая, я видела больше Гамлетов, чем горячих обедов; я полтора года играла Гертруду. Я знаю эту пьесу лучше, чем любую другую, и не в обиду будет сказано к другим моим Гамлетам, но Алан Рикман был Гамлетом всей моей жизни. Он сотворил нечто редкостное: он рассказал историю так, что это было похоже на новую пьесу».

«Люди всегда гадают, как же он сыграет "Быть или не быть" и "Какой же я холоп и негодяй!", но я не могла предсказать, как он это произнесет. Всё было новым».  Что ж, продюсер так бы  и сказал, не правда ли?

В конце концов, она была права. Я почувствовала, что он привнес в эту роль свою собственную уникальную и сердитую  усталость от всего на свете этим  неоднозначным голосом, ставшим идеальным инструментом для передачи этого послания. Его Гамлет был похож на вечного студента средних лет, все еще изучающего бессмысленность жизни спустя годы. В нём было чувство отвращения к себе, которое придавало постановке настоящее напряжение.

«Он неизбежно подчеркивает опасную привлекательность аморальности в шекспировской трагедии великой мести.  Это саркастически весёлый Гамлет, который может улыбаться и ещё раз улыбаться и всё же  быть злодеем, получая урок от своего злого отчима Клавдия», - написала я в «Daily Express» 16 сентября.

В его столкновениях с сексуально подавленной Офелией (Джулия Форд), которая находится в горизонтальном положении через несколько минут после встречи с ним, есть резкая эротическая энергия. И все же он играет Гамлета как утомленного жизнью экзистенциалиста, книжного червя, слишком опасно влюбленного в Гертруду (Джеральдина Макьюэн) и вынужденного быть героем против своей воли. Это брезгливо интеллектуальное чтение роли, которое подтверждает за  Рикманом статус ведущего таланта, обладающего силой привлекать толпы людей.

Однако мне была ненавистна медлительная постановка, в которую, казалось, свёз свои вещи магазин "Оксфэм", что делало двор Эльсинора похожим на центр для беженцев.

Отзывы были решительно противоречивыми: его исполнение разделило критиков. Алан сохранял свою обычную презрительную мину, но был глубоко обижен некоторыми комментариями.

«О! Какая благородная пьеса здесь разыграна!»- заявил Клайв Хиршхорн в  "Sunday Express", назвав Рикмана "не таким уж великим датчанином"... а "напыщенным, угрюмым школьником-переростоком".

Клайв даже заметил дефект речи Рикмана, который обычно можно обратить в пользу Алана: "Он глотает некоторые из самых изысканных стихов Шекспира, как будто стыдится их. Если вы хотите невеселой угрюмой саморефлексии и полного отречения от прекрасного голоса, то  у Рикмана этого в избытке".

Если вы необходимо сделать вывод, что Клайв и я видели разные спектакли … то что ж, так оно и есть. Я присутствовала на последнем «прогоне», а он был в день премьеры. Возможно, страх Рикмана перед сценой снова проявился. Чарльз Спенсер в "Daily Telegraph" писал о "тяжелом приступе клинической депрессии" Рикмана… это тот Гамлет, который, кажется, только что вернулся из психиатрического стационара Эльсинора… От остроумия и живости Гамлета почти не осталось и следа… хочется хорошенько встряхнуть его. Это новомодно извращенный Гамлет, который почти совсем не трогает сердце".

Майкл Ковени в "Observer", однако, нашел его "хитрого и скрытного зрелого ученика" волнующим в своей "безудержной болезненности"... Это чувство отрешенности от самого себя ─ качество, присущее только Рикману".

С другой стороны, Майкл Ардитти в "Evening Standard" полагал, что "ему совершенно не хватает страсти", и также говорил о Рикмане, "глотающем слова"... ему недостает благородства и пафоса романтического Гамлета, однако ему не удаётся воссоздать его по своему образу и подобию".

Даже Майкл Биллингтон в "Guardian" пожалел, что заставил кого-то выбрать Алана на роль Гамлета. Он ненавидел то, что Эльсинор стал метафорой политических тюрем на родине грузина Стуруа, потому что это заключило Рикмана в слишком узкие рамки для этой самой универсальной из пьес. Биллингтону понравился голос Рикмана, его самоподача и ироническая меланхолия … "Чего мне не хватает, так это внутреннего напряжения" – писал он. 

Аналогично, Джек Тинкер в «Daily Mail» был впечатлен Рикманом, но не всем остальным в пьесе: «Он ищет убежища в лаконичной наглости высшего разума… стихи великолепно произнесены, с необычайной способностью делать неожиданными  самые знакомые фрагменты… Но… здесь мы должны оплакивать принца, в котором нет и намека на принца датского".

«Гамлет Рикмана на самом деле не шекспировский. Он слишком подавлен горем", - писал Джон Питер в "Sunday Times".  - Он бродит по сцене, как живой мертвец… Эльсинор не похож на двор, он скорее напоминает заброшенный городской подземный переход». Он явно считает, что Гамлет Рикмана - чересчур жертва, в отличие от трагического героя, которому нужно сделать выбор и у которого есть власть сделать его. Популярным выражением мог бы стать "бесправный Гамлет", но уроженец Венгрии, Питер, узрел свое восточноевропейское происхождение в политической метафоре репрессивного государства.

Рикман, щедро замечающий недоработки, не будет никого вытягивать в общей для всех постановке. Казалось, здесь работает чуть ли не перевернутый снобизм; в конце концов, Гамлет должен быть звездой этой проклятой пьесы. Я находила самосозерцательную мрачность Рикмана завораживающей, но были и другие, кто хотел больше огненных всполохов... или, возможно, шерифа Ноттингемского. И вправду, один критик жестоко заметил, что Алан был прирожденным Клавдием.

Тем не менее, Рикману должно быть не все равно: постановка проявляла устойчивость к критике и шла полным ходом. Всем, от Рикмана до ассистента гардеробщика, платили по фиксированной ставке 200 фунтов в неделю, когда они гастролировали по непривычным сценическим площадкам в Брэдфорде, Ноттингеме, Ливерпуле и Барроу-ин-Фернессе. Это была старая идея ─ по-простому привнеси театр в массы.

"Сцена" Барроу представляла собой гигантский грузовой склад, обычно используемый для хранения кучи туалетной бумаги напротив куч шлака, которые были известны как «Альпы Барроу».

Служа театралам указующим «дорожным знаком», имя Алана Рикмана на рекламных щитах привлекало точно так же, как и «роскошный Гамлет» Ральфа Файнса в "Hackney Empire" в феврале 1995 года[1].

Он выказывал некоторую гордость, получая низкую зарплату вместе с остальными. «Маленькая зарплата? По сравнению с кем?» - надменно спросил он Кэтрин О'Брайен из "Daily Mirror", бросая вызов ее предположениям. «По сравнению с Брюсом Уиллисом, да. Но по сравнению с людьми в Барроу, у которых нет работы, это не гроши. Бессмысленно сравнивать эти деньги с теми, что я мог бы заработать в фильме. Это безвкусно. Большинство актеров в основном поддерживаются Британским театром. Если вы не работаете на Вест-Энде, то денег просто нет».

«Но есть много забав, и это главное. Я всегда настороженно отношусь к актерам, говорящим о том, насколько трудна их работа. Это в основном очень весело».

В этот момент он думал о своем отце и матери, которая работала на почте, чтобы вырастить четверых детей. Хотя иногда его слова могут звучать помпезно, по крайней мере, Рикман избегает быть похожим на драгоценных «лавви»[2]. Это помогает не забывать рабочее происхождение. Позднее, после того как режиссер Джуд Келли призналась, что он лучший Гамлет, которого она когда-либо видела, он должен был признать, что "просто испытал облегчение, перейдя от начала до конца пьесы. Невыносимо, когда четыре монолога идут один за другим".

© Морин Пэтон. "Алан Рикман. Неофициальная биография", 2003.

Перевод – Е. Н.

 

 

[1] Ральф Файнс играл в постановке «Гамлета» 1995 года.

[2] Luvvie – заносчивый, лицемерный актер старой школы.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: