 |
М А Н И П У Л И Р О В А Н И Е С О Б О Й 4 глава
|
|
|
|
Попробуйте в течение нескольких минут составлять фразы, выражающие то, что вы непосредственно сознаете. Начинайте их словами "сейчас", "в настоящий момент", "здесь и сейчас".
Теперь мы переходим к очень важной части эксперимента. Когда вы выполняли его, с какими трудностями вы встретились?
Этот вопрос может вызвать удивление. Обычно на это говорят: "Трудности? Никаких трудностей. Это довольно скучное и тупое занятие, но – никаких трудностей." Тогда вот какой вопрос: почему вы прекратили эксперимент тогда, когда вы его прекратили? – Вы не говорите, что вы должны были продолжать дальше, мы просто спрашиваем вас, заметили ли (сознали ли) вы, что непосредственно предшествовало вашей остановке? Вы устали или вы ощутили пустоту и прекратили составлять фразы? Или вы бросили это даже может быть не заметив, что бросаете?
Давайте рассмотрим некоторые трудности, о которых рассказывали участники этого эксперимента. Это, может быть, не те препятствия, с которыми встречались вы. Мы говорим о них для того, чтобы вы получили некоторое представление о том, как по-разному люди реагируют на этот эксперимент, чтобы показать вам, что не ожидается ничего экстраординарного, и также чтобы вы не были разочарованы, если на этой стадии не обрели "совершенно другого ощущения". Если вы недовольны проделанной до сих пор работой – примите это. Если вы жалеете о потерянном времени, сознавайте свой упрек в наш адрес. Один студент отметил: "Мне сказали, что это покажется простым до глупости. Так оно и оказалось – и продолжает быть таким!"
Если этот эксперимент выполняется в ситуации "врач-пациент", пациент может многими способами проделать его, следуя букве, но не духу. Например, в случае навязчивой идеи делать наоборот, создаются предложения вроде следующего: "Теперь, вчера я видел моего друга", или "В этот момент завтра я увижу моего друга". – Это показывает, как легко одержать маленькие победы, выполняя инструкции таким образом, который разрушает или уничтожает содержащееся в них намерение. До некоторой степени все люди испытывают подобную нужду в личном триумфе над кем-то, и при выполнении эксперимента на сознавание важно быть начеку относительно этого момента. Может быть, вы не реагируете именно так, но все же каким-то иным образом ощущаете, что мы вовлекаем вас в "перетягивание каната", и вам приходится защищаться от нас. Если это так, то у вас есть решающее преимущество: коль скоро вы так чувствуете, мы не можем сдвинуть вас ни на йоту. Мы же хотим объединиться с вами и помочь вам сдвинуть себя. Если вам удастся до конца демонстрировать, что вы можете выполнить эксперименты, и все же не сдвинуться, – над кем вы одержите победу?
|
|
|
Предположим теперь, что вы не собираетесь демонстрировать неповиновение, напротив того, вы из тех, кто "хорошо себя ведет", терпя и проглатывая без разбора все, что предлагается. Если это так, если вы "интроектор", в дальнейшем эксперимент на жевание будет вам труден, но полезен. Сейчас же ваша реакция может состоять в том, что вы с энтузиазмом рассказываете об этой программе вашим друзьям, но не собираетесь грызть трудный материал собственными зубами.
Или, может быть, вы – человек, который не хочет слишком близко соприкасаться со своим переживанием и живо его ощущать. Вот отчет студента:
"Я уделил значительное время практике сознавания "здесь и сейчас", и пришел к выводу, что все это лишь акции и реакции, которые становятся обусловленными. Удобно, а может быть и необходимо, чтобы они были низведены до уровня автоматических привычек."
|
|
|
Привычка, конечно, сберегает время и энергию, и наши организованные способы обращения с вещами были бы разрушены, если бы мы обращали пристальное внимание на каждую деталь. Когда рутинные процессы действительно рутинны, их лучше всего выполнять столь стандартизовано, чтобы это требовало минимума внимания. Но "лучше всего" именно потому, что таким образом внимание высвобождается для того, что ново и не рутинно. Стремиться к максимальному сознаванию – это значит стремиться к смерти, прежде чем она пришла. Это цель "кибернетики наоборот": там стараются создавать роботов, все более похожих на человека, здесь же речь идет о превращении себя все более в робота.
Или вас может смутить то, что, пытаясь ощутить наличную действительность, вы обнаруживаете, насколько она банальна и тускла. Студент сообщает:
"Стыдно признаться, что я не был способен сознавать ничего примечательного. Все это были такие глупые предметы как: "Сейчас мой нос чешется" и "Сейчас и здесь я почесал его".
Но вы требуете от действительности невозможного, если хотите, чтобы в любой момент, когда вы попытаетесь ее ощутить, она была чудесной и экзотической. Что может быть более здоровым, чем сознавать свой чешущийся нос и почесать его, если в этот момент ничто более волнующее не привлекает внимания? С другой стороны, если вы находите свою действительность хронически унылой и неинтересной, что мешает вам предпринять что-то, чтобы оживить ее? Какие препятствия вы сознаете на этом пути?
В данный момент мы не предполагаем, что сознавая что-то, вы сломя голову броситесь действовать. К манипуляции с наличной действительностью мы обратимся позже. Здесь же мы заняты исключительно тем, какова она – ваша наличная действительность. Действительно ли вы можете ощущать ее? Можете ли вы ощущать ее своей?
Хотя инструкции к этому эксперименту ясны и просты (насколько это было в наших силах на данный момент), мы не можем удержать вас от "вычитывания" дополнительных, собственных инструкций и приписывания их нам. Например, студент (не сознавая, что это его собственные инструкции, а не то, что напечатано на бумаге) решил, что эксперимент требует от него поиска чего-то, что отсутствует в его ощущении действительности. Он заявил: "Я смотрел, и смотрел, но я не нашел ничего, чего бы не хватало." Его процедура похожа на перекличку, во время которой потребовали бы назвать себя всех, кого нет. Можно лишь шаг за шагом расширять свое сознавание, которое ему мешает; невозможно приказать тому, чего ты не сознаешь, послушно появиться в сознании.
|
|
|
Тем не менее, мы знаем из клинической практики, что возможны значительные и очевидные выпадения полей сознавания, которые могут быть скорректированы простым указанием на них. Например, пациент может составлять предложения только о том, что он сознает посредством экстерорецепции, а другой может говорит только о том, что происходит внутри его тела – о биении сердца, пульсировании артерий, болях и напряжениях. Следует ли на этом основании предполагать, что для первого пациента действительность ограничена исключительно тем, что можно увидеть и услышать, а для второго "внешние" события не существуют? Нет, но мы можем сказать, что эти пациенты радикально отличаются в отношении того, на что они направляют внимание, и что они исключают из сферы внимания. Это похоже на то, как если бы они, издавая газету, поощряли одни источники новостей и исключали другие; им можно было бы посоветовать, чтобы они (независимо от того, собираются они это печатать или нет) регистрировать информацию, которая приходит в издательство, чтобы не упустить свой шанс.
Может быть, вы принимаете эксперимент – этот или следующие – как своего рода тест, проверяющий ваши способности. Вы доказываете себе, что вы можете это сделать – и на этом успокаиваетесь. Но конечно же вы можете это сделать! Каждый может – до известной степени. Важно, однако, прийти к результату, ради которого стоило бы браться за это – к действительному изменению перспективы, к ощущению, что вы являетесь непрерывным потоком процессов. Доказывание своих способностей – самый, может быть, опасный из самообманов.
Некоторые, столкнувшись с этими экспериментами, хотят заранее решить, будут ли они иметь успех и каким образом. Например:
|
|
|
"Я потратил не один час, пытаясь решить, как и до какой степени эксперименты по самосознаванию изменят мой чувственный и сознательно-мыслительный опыт. Прежде всего, я хотел понять, будет ли конечный результат таким изменением, которое меня устроит. Я хотел решить, стоит ли это затраченного времени и усилий... В настоящее время я не обрел никакого чудесного ощущения сознавания."
Слова могут быть прекрасными орудиями на своем месте, но зачем сидеть часами перед приготовленной едой, пытаясь достичь словесного решения, будет ли она хороша на вкус и стоит ли она усилий, которые требуются для ее съедения? И можно ли, откусив кусочек-другой, ожидать чего-то "чудесного"? Когда вы поливаете растение, ждете ли вы, чтобы оно расцвело в то же мгновение?
Возможно, что после этих замечаний и отчетов тех, кто поработал над заданием, вы готовы к тому, чтобы попробовать выполнить его еще раз. В этот раз, может быть, вы яснее сможете заметить, когда и как вы ускользаете из настоящего. Если это так, куда вы направляетесь при этом? Некоторые внезапно обнаруживают, что находятся в прошлом или в будущем, без сознавания того, что они здесь и теперь вспоминают прошлое или думают о будущем. Другие – или те же, но в другие моменты – поддерживая настоящее время, оказываются не здесь. Они как бы находятся вне себя, рассматривая свои переживания как бы со стороны, а не испытывая их непосредственно. Как заметил один студент: "Я посмотрел на себя глазами марсианина." Что бы вы ни заметили в этом отношении, не пытайтесь заставить себя изменить это и каким-то образом принудить себя к тому, чтобы оставаться здесь-и-сейчас. Старайтесь лишь замечать то, что вы делаете, с максимально возможной детальностью. Итак, еще раз:
Составляйте фразы о том, что вы непосредственно сознаете. Начинайте их словами "сейчас", "в этот момент", "здесь и сейчас".
Мы столь подробно обсуждаем здесь этот эксперимент, потому что он – первый. Многое из сказанного относится и к последующим экспериментам, но уже не будет там повторяться. В заключение рассмотрим процедуру "здесь-и-сейчас" в сравнении с подходами Фрейда и Адлера.
Каждый из них, выражая то, что характерно для его собственной личности, смещал ударение: один в прошлое, другой в будущее. В своей работе с невротиками они потакали – каждый по-своему – желанию пациента копаться в прошлом или обеспечивать будущее. Погружение в прошлое служит нахождению "причин" – и, таким образом, оправданий – для ситуации в настоящем. Никто не отрицает, что настоящее вырастает из прошлого; но проблемы настоящего не решаются тем, например, чтобы обвинять родителей в ошибках воспитания.
|
|
|
Предположим к примеру, что вы храните как сокровище воспоминание о том, как ваш отец фрустрировал вас. Такие воспоминания важны для вас в действительности лишь постольку, поскольку вы сейчас чувствуете, что то, чего вы ожидали от отца, все еще должно быть выполнено, или ваши упреки по этому поводу все еще должны быть выражены – одним словом, что ваши отношения с отцом все еще составляют проблему, требующую внимания и разрешения. В противном случае ваша возня с прошлым – лишь приторное обращение к проблемам, в действительности же – удобный способ избегания их.
Если вы не брюзжите по поводу прошлого, а, напротив, привязаны к нему как к "доброму старому времени" или "золотому детству", – это также может быть избеганием фрустрации в настоящем или даже отказом от радостей настоящего посредством сентиментальничанья с прошлым.
Адлер, в отличие от Фрейда, поощрял в своих пациентах тенденции думать в будущем. Он предлагал им размышлять о своих жизненных планах, о своих притязаниях, о своей конечной цели. Такая процедура усиливает обычную тенденцию пытаться быть – как это ни невозможно – на шаг впереди действительности. Люди, живущие "футуристически", никогда не встречаются с событиями, к которым они готовятся, не пожинают того, что сеют. Они репетируют самую незначительную встречу, и оказываются неспособными действовать спонтанно, когда она приходит. Ситуации, к которым они не могла подготовиться, приводят их в полное замешательство.
Если вы смотрите в будущее не с опасениями, а сквозь розовые очки, то почему? Не утешаете ли вы себя в какой-то фрустрации в настоящем посредством снов наяву, решений и обещаний на будущее? Оказывается ли ваша надежда на завтра средством отложить исполнение чего-то сегодня? Как вы хорошо знаете, будущее течение событий редко может быть предсказано с точностью. Не опираетесь ли вы на эту неопределенность, чтобы избежать вовлечения в то, что определенно – а именно, в настоящее? Или, может быть, это тайное средство разочарования или наказать себя?
Здесь необходимо подчеркнуть, что наши эксперименты не имеют своей целью усилить у вас чувство вины, заставить вас сжаться еще больше, вызвать новые вытеснения. Напротив, наша цель – расширить, или, лучше сказать, увеличить сознавание того, что вы делаете и как вы это делаете. Например, в этом эксперименте на ощущение действительности: какое недовольство, или благодарность, или раскаяние, или извинение в настоящем заставляют вас думать о будущем? Наш метод состоит не в том, чтобы подавлять это недовольство или притязание, но просто в том, чтобы вы заметили, т.е. стали сознавать это: как вы сейчас структурированы и как вы себя ведете. Сознавание может изменить эту структуру вместе с изменениями в вашем функционировании, и ваши ускользания в прошлое и будущее уменьшатся. Не читайте себе мораль по поводу тенденции убегания от действительности, не ругайте себя; просто описывайте то, что происходит, как наличную действительность, – описывайте то поведение, которое имеет место.
Отношения прошлого и будущего должны постоянно рассматриваться и пересматриваться в настоящем. Полезно для начала описывать сцену или ситуацию, в которой вы находитесь. Вы можете, например, в метро вместо того, чтобы читать, посмотреть вокруг себя и начать внутренний монолог: "В данный момент я нахожусь в метро. Я еду в поезде. Сейчас вагон качается. Сейчас кто-то пробирается к выходу. Сейчас этот человек смотрит на меня. Сейчас я занят тем, какое впечатление я на него произвожу." Сознавайте две части эксперимента: (1) употребление слова "сейчас" или его эквивалентов в каждом предложении; (2) ваши сопротивления и их обнаружение: например, вам стало скучно делать это, или возникает раздражение, или вы теряете ощущение действительности ("ускользаете").
Теория этих двух частей такова: в той мере, в какой ваше ощущение действительности отделено от вашей повседневной личности, попытка ощущать действительность будет вызывать чувство тревоги, маскирующееся, возможно, под усталость, скуку, беспокойство, раздражение, – и то, что в особенности вызывает чувство тревоги, – это то самое сопротивление, посредством которого вы прерываете полноту испытываемых вами переживаний, препятствуете этой полноте. Мы будем подробнее говорить об этом позже. В этом эксперименте мы заняты лишь тем, чтобы вы обнаружили действительность такого рода сопротивлений тому, что на поверхности кажется "до глупости простой" процедурой.
По большей части вы не будете замечать перехода от контакта с окружающим к блуждающим мыслям о прошлом и будущем. Вы можете просто получить опыт обнаружения себя ускользнувшим, или пробуждающимся от "сна наяву", или опасающимся потеряться в "мыслях", чтобы не проехать свою станцию.
Побочным продуктом этого эксперимента на ощущение реальности и употребления слов "сейчас" и "здесь" будет усиление ощущения конкретности переживания и уяснение разницы между конкретным и абстрактным. Как непосредственное конкретное переживание, так и абстрагирование, обобщение, классификация и т.п. – нормальные здоровые функции личности, но это различные виды поведения. Путать их – значит рассматривать действительные вещи и действительных людей как стереотипы, как смутную и несущественную обстановку или как приведения, лишенные реального существования. Ощущение действительности рассеивает подобную смутность, к чему мы еще вернемся в следующих экспериментах. Преобладание абстрактного, отвлеченного характерно для так называемых "интеллектуалов": иногда может показаться, что то, что они говорят, возникает исключительно из других слов – книг, которые они прочли, лекции, которые они прослушали, дискуссий, в которых они участвовали, – без плоти и крови, без контакта с реальностью вне слов. Для таких людей попытка сознавать непосредственно переживаемое ими может быть трудной, требующей усилий работой. Вот цитата из отчета студента:
"Я проделывал первый эксперимент примерно около 15 минут. Возрастающее беспокойство заставило меня остановиться. Это было необычное переживание. Слово "сейчас" очень способствует вызыванию ощущения непосредственности бытия; это создало во мне чувство страха, которое я могу описать только как очень глубокое дыхание с ощущением сдавливания груди. С другой стороны, непосредственное переживание было гораздо богаче, чем когда-либо ранее; я действительно видел вещи, которые окружают меня, и на которые я раньше смотрел, не видя их. Я был в моей комнате, и когда я проделал эксперимент, у меня возникло желание привести в порядок то, что было не в порядке. Как будто я увидел вещи в комнате в первый раз, или после долгой отлучки. Вещи обладали собственным бытием, стояли вокруг меня, но никоим образом не "протекали" вместе со мной. Мной овладевала тенденция ускользнуть в отвлеченные размышления.
Когда я вернулся к эксперименту во второй раз, я отметил возвращение того же чувства страха при сознавании действительности того, что я – живой, а также стремление квалифицировать, классифицировать необходимые вещи, вместо того, чтобы сосредоточиться на самом переживании смотрения и видения, что казалось утомительным и беспокоящим.
В третий раз я попробовал экспериментировать в метро. Переживание было богатым и глубоким. Чувство страха все еще было, но в меньшей степени, может быть потому, что вокруг меня были другие люди. Моя способность видеть казалась мне стократно увеличенной, что доставляло мне огромное наслаждение. Через некоторое время я чувствовал себя играющим в прекрасную игру, но эта игра требовала большой энергии."
Восстановление полного ощущения действительности – чрезвычайно впечатляющее переживание, продвигающее к самой сути дела. В клинических ситуациях пациенты восклицали: "Я ощущаю себя парящим в воздухе!", "Я иду, действительно иду!" или "Это такое странное чувство – мир здесь, действительно здесь! И у меня есть глаза, настоящие глаза!" Но от нашего первого эксперимента до такой полноты переживания – долгий путь.
Эксперимент 2
ОЩУЩЕНИЕ ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ СИЛ
В предыдущем эксперименте мы спрашивали, с какими трудностями вы столкнулись, и назвали эти трудности "сопротивлениями". Теперь мы должны попробовать понять, кто или что сопротивляется. В качестве "ключа" подумайте, что будет происходить, если инструкции эксперимента по ощущению действительности предложить здоровому ребенку. Он не увидит в них ничего странного, искусственного или угрожающего его достоинству, и если он чувствует вас своим другом, он сразу начнет в изобилии произносить фразы, выражающие его "здесь-и-сейчас". В действительности на определенной стадии речевого развития он спонтанно произносит монологи, дающие точный и немедленный отчет о его целях и действиях. Сравнительно с нашими, его сопротивления эксперименту по ощущению действительности ничтожны.
Может показаться, что в отношении сопротивлений лучше начинать не с настоящего. Если бы мы могли понять, как мы приобрели их, это было бы каким-то указанием, как от них избавиться. Но в данном эксперименте мы лишь делаем первый шаг к тому, чтобы понять, что они – сопротивления – принадлежат нам, они наши в той же мере как и то, чему они сопротивляются. Это трудно, потому что для этого нужно заметить, что мы сами вмешиваемся в собственную деятельность; не замечая этого, мы боремся против собственных усилий, интересов, своего возбуждения.
Рассмотрим представление о равновесии. Его суть составляет уравновешенность сил. Если нам нужно отмерить пять граммов вещества, мы кладем на весы кусочек металла, который, как нам известно, весит 5 г, а на другую чашку весов сыпем нужное вещество, пока обе чашки не будут висеть в воздухе, уравновешивая друг друга, так что стрелка весов окажется точно на нуле. Тенденция одной чашки весов двигаться вниз уравновешивается равной и противоположной тенденцией другой чашки.
Кабина лифта имеет противовес, так что необходима лишь весьма незначительная сила мотора, чтобы привести его в движение. Это иллюстрация того, что если больше силы находится в равновесии, достаточно применить лишь небольшую добавочную силу, чтобы произвести значительные изменения.
Движущееся тело не останавливается, пока не встречает противоположную силу, чтобы воспрепятствовать его продвижению. Пуля, вылетевшая из ружья, не будет, конечно, лететь до бесконечности, но попав в ствол толстого дерева она остановится быстрее, чем если на ее пути окажется тюк ваты.
Перейдем от этих простых равновесий к таким, которые требуют постоянного восстановления уравновешивающей силы. Весь жизненный процесс организма требует постоянного восстановления равновесия. Рассмотрим для примера езду на велосипеде. Для начинающего это – невозможная борьба. Пошатнувшись слишком далеко в одну сторону, он не умеет адекватно компенсировать это, перенеся вес в другую сторону, или, наоборот, поворачивает в другую сторону слишком сильно, и падает либо в ту, либо в другую сторону. Если, несмотря на падения и ушибы, он продолжает попытки, он научается приспосабливаться; сначала его приспособление очень неустойчиво, со временем оно становится автоматическим. Но он не достигает статического равновесия на своем велосипеде. Напротив, он обретает опыт выправления неравновесия, прежде чем оно зайдет слишком далеко; и это не только не обременительно, а составляет значительную часть удовольствия от езды.
Чтобы обрести и поддерживать здоровое равновесие в своей деятельности, человек должен, как искусный ездок на велосипеде, оценивать и компенсировать перемены в своем положении по мере их возникновения.
Они могут быть едва заметными, или настолько поразительными, что их невозможно не заметить. Однако, чтобы вообще что-нибудь заметить, нужно выделить это из общего фона. Это должно отличаться от фона, так чтобы можно было сказать "это другое дело". Если на совершенно белую поверхность вы добавляете белое пятно, это незаметно, потому что это не создает различия. Черное же пятно создаст максимальный контраст, и черное будет выглядеть чернее, а белое – белее, чем если бы мы смотрели на них отдельно друг от друга.
Многие феномены не могли бы существовать, если бы не существовали их противоположности. Если бы день нельзя было отличить от ночи, не было бы ни дня, ни ночи, и не было бы таких слов.
Итак, в качестве первого шага в эксперименте:
Придумайте несколько пар противоположностей, в которых каждый член не может существовать без реального или подразумеваемого существования другого.
Вы можете быть разочарованы количеством таких пар, которые вам удалось придумать. Некоторые из них, как вы почувствуете, не являются реальными противоположностями, а другие оказываются противоположностями только в специфическом контексте. В других парах вы можете найти дополнительные феномены, занимающие промежуточное положение. Например, в паре "начало – конец", промежуточное положение займет "середина". "Прошлое – будущее" имеет промежуточное "настоящее". "Желание – отвращение" – "безразличие". Средний термин в таких парах особенно интересен. Он часто составляет нейтральную, нулевую, индифферентную точку в каком-то измерении или континууме. На числовой прямой числа уменьшаются, пока не достигается нулевая точка. Потом они вновь возрастают, но уже как отрицательные. На переключателях многих устройств есть крайние позиции, обозначенные "вперед" и "назад", и среднее положение, в котором, хотя мотор работает, устройство остается в покое, работает "вхолостую".
Пилот самолета, базирующегося на корабле, должен взлететь с короткого пробега. Если он в конце дорожки не достигнет скорости, достаточной, чтобы удержать его в воздухе, он просто упадет в воду. Чтобы уменьшить риск, он сначала "разогревает" машину, причем все тормоза удерживают ее на месте. Затем, когда мотор вращает пропеллер с такой скоростью, что самолет вибрирует, бьется, напрягает тормоза до предела, он внезапно отпускает их взлетает в воздух. До этого момента пилот, если бы он отождествлял себя с самолетом, мог передать ощущение противоположных сил словами: "Я испытываю огромное желание взлететь, но такую же и противоположно направленную тенденцию податься назад. Если бы это продолжалось долго, это разорвало бы меня на куски." Разумеется, весь маневр был бы совершенно бессмысленным, если бы в нем не было ясного намерения отпустить тормоза и взлететь, когда настанет нужный момент.
Заметьте разницу между "холостым ходом" в нейтральном положении, где сила не прикладывается ни в направлении вперед, ни в направлении назад, и устремление вперед с удерживанием на тормозах. Первая – ситуация "покоя", "отдыха"; вторая – предельного конфликта. В примере взлетающего с корабля самолета правильное противопоставление не "вперед-назад", а "движение-неподвижность". Механическим примером оппозиции "вперед-назад" может быть ситуация, когда паром, слишком разогнавшись перед пристанью, запускает моторы в противоположном направлении, чтобы замедлить движение по инерции. "Творческое предстояние" (precommitment) – это пребывание в нейтральной точке континуума, в равновесии, но с осознанием потенциальной ситуации и с заинтересованностью в ней, простирающейся в обоих направлениях. Это расположение к действию, без предначертанности направленности действия в ту или иную сторону.
Однако вернемся к нашей проблеме. Какое все это имеет отношение к сопротивлению? Ситуации, в которых вы встречаете препятствие в выполнении наших заданий, которые вы сами для себя приняли – это конфликтные ситуации. Более того, это конфликт между одной частью вашей личности и другой ее же частью. Одну часть, ту, которая принимает задание и стремится его выполнить, вы сознаете. Другую часть, сопротивляющуюся, вы не сознаете, не знаете, не замечаете. В той мере, в какой вы боретесь с сопротивлениями, они кажутся не вашим собственным созданием, а чем-то, навязанным вам извне.
Если бы в этих экспериментах вы выполняли что-то похожее на ваши обычные дела, это не вызвало бы в вас заметного конфликта, потому что в этих ситуациях вы хорошо знаете, как его избежать. Но предлагаемая работа специально организована так, чтобы доставить вам беспокойство, нарушить ваш покой. Она направлено на то, чтобы вы начали сознавать конфликты в своей собственной личности. Если бы дело сводилось только к этому, вы имели бы все основания обвинить нас в злобности. Но мы хотим показать вам, как можно вызвать сопротивление (re-sistance) из не-сознавания и превратить его в ценного помощника (as-sistance). Сопротивляющаяся часть вашей личности обладает жизненной энергией и силой и многими прекрасными качествами; так что хотя реинтеграция, воссоединение отторгнутой части – долгая и трудная работа, но можно ли допустить постоянную утрату каких-то частей своей личности? К счастью, уже на довольно ранних стадиях работы возникает ощущение, что вы возвращаете себе бесценный запас возможностей и энергии.
В этих теоретических замечаниях мы разделили вас, как личность, на два враждующих лагеря. Если у вас это вызывает недоверие, мы увеличим его еще более, предложив вам принять конфликт между этими частями как свой собственный.
Как обнаружить противоположные факторы в своем поведении? Вы уже догадались, двигаясь в намеченном направлении, что желания и склонности сопротивляющегося, которого вы столь мало знаете, должны быть противоположны тем, которые вы предположительно привносите в выполнение задания. Не следует ли из этого, что вы могли бы составить какое-то представление о том, как выглядит дело для сопротивляющегося, вообразив нечто прямо противоположное тому, что вы, как сознающая личность, считаете реальным? Если вам кажется, что стоит попробовать, проделайте следующее:
Рассмотрите какую-нибудь повседневную жизненную ситуацию, какие-нибудь объекты или действия, как будто они являют собой прямую противоположность тому, за что вы их обычно принимаете. Вообразите себя в ситуации, противоположной вашей собственной, в которой вы обладаете склонностями и желаниями, точно противоположными вашим обычным. Рассмотрите объекты, образы и мысли, как будто их функции или значения противоположны тому, чем вы их обычно считаете. Сталкивая их таким образом, воздерживайтесь от своих обычных оценок, что хорошо и что плохо, что желательно и что противно, что осмысленно и что глупо, что возможно и что невозможно. Стойте между противоположностями – точнее, над ними – в нулевой точке, с интересом к обеим сторонам оппозиции, но без предпочтения какой бы то ни было.
Польза, которая может быть извлечена из умения видеть вещи наоборот и быть беспристрастно заинтересованным в противоположностях, состоит в развитии способности находить собственные оценки.
Психоанализ принес много обращений. То, что привыкли считать хорошим, – например, запрещение сексуальности – теперь считается плохим. Когда пациенты приходили к Фрейду, скрывая что-то, он принуждал их открывать это. Обнаружив, что сны являются новыми синтетическими единствами, он занялся аналитическим разложением их на отдельные элементы. Если же все это надо оценивать как хорошее, каким критерием нужно пользоваться? Откуда пациент может знать, что оценка сексуального запрещения его аналитиком лучше, чем его собственная? Аналитик использует знание и авторитет, чтобы навязать свою оценку, при этом развенчивая противоположную оценку пациента как сопротивление, негативное перенесение или иррациональную совесть; при этом он может, убедив пациента, что тот не прав, навязать ему новую принудительную мораль, противоположную предыдущей!
|
|
|
