Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Нагасаки – Токио. 19 апреля 1991 года




К встрече с первым российским президентом жители Нагасаки подготовились со всей тщательностью. Заранее освобождена от машин автотрасса, ведущая из аэропорта в город. По обе стороны дороги стоит оцепление. За полицейскими – толпа людей с японскими и советскими флажками. Они с нетерпением ждут прибытия автомобильного кортежа Горбачева.

Наконец на трассе появляется головной автомобиль дорожной полиции с мигалкой, обеспечивающий безопасность кортежа. Толпа по обе стороны дороги приходит в движение, радостно размахивая флажками. По живому коридору со свистом проносятся машины кортежа. Одна из машин – бронированный «ЗИЛ» с развевающимся на ветру советским флажком. В нем находится президент с супругой.

Довольный теплой встречей Михаил Горбачев говорит жене:

– Такое чувство, что нас приветствуют все жители Нагасаки!

Затем он неожиданно командует водителю:

– Остановите машину здесь! Мы с Раисой Максимовной немного пройдемся пешком.

Бронированный «ЗИЛ» тормозит. Это неожиданность для всех. Официальные японские лица, высыпавшие из машин кортежа, перебивая друг друга, возбужденно спрашивают:

– В чем дело? Почему остановилось движение?

– Смотрите – Горбачев вышел из машины!

– Он с ума, что ли, сошел – это же нарушение протокола!

– А если возникнет эксцесс? Кто будет тогда отвечать?!

Тем временем вышедший из «ЗИЛа» улыбающийся Михаил Горбачев вместе с супругой направляется к толпе. Для него подобный шаг, пусть и нарушающий протокол визита, вполне нормальная практика – ведь он обожает в политике экспромт! Другое дело – японцы-чинуши, они явно обескуражены таким поворотом событий и не представляют, что делать дальше.

Под восторженные возгласы и аплодисменты жителей Горбачевы идут мимо кортежа, махая в знак приветствия японцам руками. Наконец кто-то из японского сопровождения догоняет Горбачева и обеспокоенно просит на ломаном русском:

– Каспадин президент! Посалуйста, вернитесь в авто!

Однако Генсек как будто не слышит просьбу и продолжает шествовать к толпе, гордо выпятив вперед грудь. Чету Горбачевых со всех сторон берет в кольцо японская охрана. Радостная улыбка мгновенно слетает с лица Горбачева, сменяясь недовольной миной. Он поворачивает назад и вскоре садится вместе с супругой в машину.

В Токио по всем каналам показывают визит Горбачева. Посещение Нагасаки – завершающий этап поездки. В советский бронированный «ЗИЛ» садится президент с супругой – но это уже происходит на экране телевизора, вернее, двух десятков разных телевизоров, стоящих в витрине одного из токийских магазинов электроники. Кортеж трогается. Мимо витрины проходят люди, среди них – красивая девушка лет двадцати двух, в красном свитере. Она не обращает никакого внимания на витрину с работающими телевизорами.

Девушка идет по улице, затем сворачивает, направляется в сторону длинной очереди из подростков, стоящей возле дверей, над которыми – вывеска, написанная латинскими буквами: «Kotobuki». Это музыкальный клуб.

Билетная касса закрыта. Там висит объявление, уже на японском: «В 10 часов вечера будет продаваться дополнительный комплект билетов по новой цене». Но девушке для входа не нужен билет – ей всегда рады в клубе. Ведь она – Акико Ватанабэ, ведущая музыкальной телепрограммы «Как дела?».

Акико с интересом изучает афиши клуба. На одной фотография – четверка мрачных молодых японцев с взлохмаченными волосами и крупные иероглифы: «завтра – рок-группа ОГНЕННЫЕ ДРАКОНЫ». На другой – фотография Виктора Цоя, и под ней надпись: «Сегодня – Виктор Цой, из России с любовью».

Акико разглядывает восточные черты лица Цоя и удивленно восклицает:

– Как, он русский!?

Цой уже давно в клубе, в артистической комнате. Он сидит за столиком перед зеркалом и составляет сет-лист – список песен, которые исполнит вечером на концерте, – не обращая внимания на работающий телевизор. На листе бумаги помимо списка песен – рисунок, сделанный Цоем несколько минут назад: ветвистое дерево без листьев.

В зеркале помимо Виктора отражается обстановка комнаты: стол, заставленный напитками и закуской, черный кофр с акустической гитарой, работающий телевизор. На его экране продолжается новостная программа о визите Горбачева. Горбачев выступает в Токийском пресс-клубе.

– Мы выразили свое стремление к заключению мирного договора с Японией путем решения вопроса о принадлежности островов Кунашир и Хабамаи, – говорит президент, – как это будет? Давайте не будем гадать, давайте будем работать!

Голос японского комментатора резюмирует:

– Впрочем, трехдневный визит Горбачева в Японию закончился ничем – принятое японо-советское заявление по его итогам так и не сняло проблему северных территорий.

Передача завершается кадрами взлета самолета компании «Аэрофлот» с четой Горбачевых на борту из аэропорта Нагасаки.

В этот момент раздается стук в дверь. В артистическую входит Кикудзи. В руках у него рация. Он явно в хорошем настроении:

– Поздравляю, Виктор, с первым аншлаговым концертом в Японии. Все билеты проданы. Думаю, это только начало. Потом будут стадионы…

Виктор в ответ неопределенно улыбается. Сколько раз он уже это слышал!?

Акико достает пропуск из сумки и показывает охране. Этого можно и не делать. Охранники улыбаются, пропуская девушку в фойе:

– Как дела, Акико?

– Лучше всех!

Акико подходит к прилавку, где продается всякая музыкальная всячина – виниловые пластинки, компакт-диски, видеокассеты и прочее. Она покупает самопальную видеокассету КИНО и компакт-диск «Группа крови» – японское издание, выпущен «Amuse Corporation» в начале 1990 года. Затем Акико идет в зал.

После исполнения песен из сета Виктор с улыбкой произносит на английском языке:

– Спасибо, большое спасибо!

Акико фотографирует Цоя. Публика устраивает пятиминутную овацию. Девчонки визжат. Акико восхищенно смотрит на Виктора, она не кричит, только как завороженная повторяет:

– Боже мой, какой он высокий…

Виктор поет еще одну песню. Это «Дерево». Позади Цоя на экране проецируется текст песни на японском. У Акико на глаза наворачиваются слезы.

После концерта Виктор раздает автографы. Акико протягивает ему вкладыш из компакт-диска, но в ответ получает листок с названиями песен и рисунком дерева. На листке надпись по-русски: «Удачи! В. Цой»

На следующее утро в пункте фотоуслуг «Кодак» Акико просит приемщицу заказов напечатать все фотографии с концерта, включая брак. По одной фотографии на каждый кадр.

Затем, уже в редакции телепрограммы «Как дела?», раскладывает их на рабочем столе, рядом с фотоаппаратом, компакт-диском «Группа крови», видеокассетой, на коробке которой по-русски написано КИНО, и листом бумаги с рисунком Виктора и списком песен.

В комнате стоят компьютеры, мониторы, сканеры, принтеры и другая оргтехника. Вместе с Акико здесь еще несколько человек. В основном молодые парни – операторы и редакторы программы. Они с интересом слушают Акико. Она говорит:

– Вам вчера вместо того, чтобы снимать Оззи Осборна в «Будокане», надо было снимать в клубе «Котобуки»…

– Кто там играл?

– Один парень по фамилии Цой.

– Кореец?

– Да нет, русский. Точнее сказать, русский корейского происхождения. Лидер группы КИНО. Он один играл акустику… Вот, кстати, можете посмотреть. – Она протягивает одному из операторов видеокассету.

Он вставляет кассету в видеомагнитофон, на экране появляется картинка с кадрами из клипа «Видели ночь». Один из редакторов говорит со знанием дела:

– Неплохо, похоже на ранних THE CURE.

– Точно, – подтверждает Акико.

– Сделаешь о них сюжет?

– Конечно… Но у нас нет своего видеоматериала…

– Твоих фотографий, – он кивает в сторону стола, – и твоего комментария будет вполне достаточно для трехминутного сюжета…

Вечером, когда все уходят, Акико продолжает сидеть за компьютером. Набирая текст на клавиатуре, она бормочет:

– Я вижу будущее японского рока, и это будущее зовется Цой… Нет, это бред какой-то…

Она стирает фразу и некоторое время сидит неподвижно. В этот момент на экране ее монитора включается заставка с отсканированным рисунком Цоя – ветвистое дерево без листьев…

– Нет, это не бред, это правда, – говорит Акико сама себе и снова набирает старый текст.

Москва. 17 июля 1991 года

На XVII московском международном кинофестивале – премьера фильма Рашида Нугманова «Дикий Восток». Одна из афиш, сообщающих о премьере, висит у входа в киноконцертный зал «Россия».

В фойе «России» столпотворение. Подавляющее большинство публики – фанаты КИНО: подростки, одетые в черное, многие с круглыми значками с портретом Цоя. В VIP-зоне – весь московский бомонд, множество знакомых по таблоидам лиц. Виктор Цой и Рашид Нугманов скромно стоят у стенки и курят. Внешне они выглядят спокойными, но это только внешне. На самом деле не волноваться невозможно.

Откуда-то из гущи толпы к Цою выруливает неприятной наружности человек с двухдневной щетиной. К его несвежей рубахе приколот бейдж: «Ответственный за пожарную безопасность Сидоров».

– Слышь, ты, здесь курить не положено! – заявляет он Цою.

–Приятель, это Виктор Цой, – вполне миролюбиво говорит ему Нугманов.

– Да мне насрать, пусть хоть сам папа римский!

Цой продолжает невозмутимо курить, а Рашид молниеносно бьет хама по морде. Пожарный летит кувырком, вскакивает и начинает свистеть в свисток. Со всех сторон бегут милиционеры…

Всех троих отводят в милицейский пикет «России». Арестованные Нугманов и Цой сидят за решеткой, прикованные наручниками, слегка помятые, с выбившимися из брюк рубахами, у Нугманова надорван лацкан смокинга, у Виктора на щеке кровавая ссадина. Напротив, по другую сторону решетки сидит пожарный Сидоров с подбитым глазом, победоносно посматривающий в их сторону. Немолодой лейтенант милиции монотонно читает протокол:

– «…на замечания ответственного пожарного Сидорова И. И. прекратить курить в фойе Государственного киноконцертного зала «Россия» реагировали неправильно, при этом оскорбили физически его личность…»

– Уважаемый, – спокойно говорит Нугманов милиционеру, – у нас через пять минут премьера фильма. Нас зрители ждут.

– Твоя премьера будет на скамье подсудимых, – зло бурчит пожарный, держа под глазом мокрый компресс.

– Потерпевший, помолчите, – устало говорит лейтенант и вдруг вскакивает со стула. В пикет врывается полковник милиции в фуражке, в очках с дымчатыми стеклами и почему-то в черных кожаных перчатках. С ним один из фестивальных организаторов, который, увидев за решеткой Цоя и Нугманова, испуганно начинает причитать:

– Сергей Иванович, голубчик, что ж это такое…

– Немедленно выпустить, – приказывает полковник.

– Товарищ полковник… – недоуменно начинает лейтенант.

– Я сказал – выпустить! – взрывается полковник. – Там сейчас весь зал разнесут по кусочкам… эти школьнички.

В это же время Сидоров, абсолютно не понимая, что происходит, начинает глухо рычать, затем вскакивает, судорожно хватается за стул, пытаясь им замахнуться в приступе бешенства, но полковник сильным ударом в челюсть вырубает его. Сидоров валится мешком прямо под ноги полковнику.

Лейтенант, трусливо озираясь на полковника, торопливо выпускает задержанных, те осторожно перешагивают через Сидорова.

Виктор говорит Рашиду:

– А здорово ты его вырубил.

– Нет, у полковника это получилось намного профессиональнее.

Полковник, поправляя фуражку и подтягивая перчатки, самодовольно говорит, показывая лейтенанту на лежащего Сидорова:

– А этого в обезьянник. До утра не выпускать, он же пьян как сапожник!

Цой и Нугманов успевают выйти на сцену зала «Россия» после слов ведущего: «Создатели фильма „Дикий Восток“ – Виктор Цой и Рашид Нугманов», но приводят себя в порядок уже на ходу. Со стороны это выглядит как-то нелепо, и киношная элита, сидящая в первых рядах, недоуменно переглядывается. Рашид с сожалением смотрит на кровавую ссадину на лице Виктора, и…

…отматывает только что случившиеся событие назад, словно все, что с ними произошло в фойе и милицейском пикете, было просто его кошмарным сновидением.

Итак, они снова с Виктором в VIP-зале. К Цою подходит ответственный пожарный Сидоров:

– Слышь, ты, здесь курить не положено!

Нугманов как ни в чем не бывало, спрашивает пожарного:

– Друг, папирос не найдется? На «Кэмел» меняю!

Такого оборота Сидоров совершенно не ожидал. Он моментально расслабляется, закуривает сам…

Цой укоризненно говорит ему:

– Ты меня не узнал?! Ну, ты даешь!

В этот момент к ним подходит полковник милиции в фуражке, в очках с дымчатыми стеклами и в черных кожаных перчатках – вместе с фестивальным администратором. До премьеры фильма ровно 5 минут. Все фойе запружено фанатами КИНО. Администратор начинает причитать:

– Сергей Иванович, голубчик, как же наши герои в зал пройдут? Сейчас премьера начнется.

В ответ полковник отдает команду по рации:

– Внимание! Всем постам! Быстро ко мне! Я нахожусь в VIP-зоне.

Со всех сторон бегут милиционеры, они образуют живой коридор вокруг Виктора и Рашида, и те беспрепятственно под аплодисменты фанов проходят в зал. В забитом до отказа зале овации продолжаются.

– Не судите нас слишком строго, – говорит в микрофон Нугманов, – очень надеюсь, что наша работа вам понравится.

– Удачного просмотра, – добавляет Цой.

Затем начинается фильм… Это история о том, как жители бедной деревушки (лилипуты), притесняемые «плохими» бандитами – чопперами, нанимают для своей защиты «хороших» бандитов. Разумеется, добро побеждает зло. Но хорошие парни все-таки в конце погибают…

После премьеры все ее главные лица собираются на улице перед залом «Россия». За милицейским оцеплением стоят Нугманов, Цой, музыканты группы КИНО, лилипуты, байкеры из клуба «Ночные волки» во главе с Сашей Хирургом, которые тоже снимались в фильме, девушки байкеров. Рашид громко командует:

– По машинам!

Нугманов, музыканты КИНО и лилипуты садятся в огромный «ЗИС», байкеры заводят мотоциклы, общая суета… Наконец выстраивается колонна: впереди «ЗИС», затем мотоциклы с колясками и просто байки. Вся процессия под крики фанатов торжественно проезжает мимо огромнейшего рекламного щита, размеры которого завораживают, – он протянулся вдоль всего фронтона «России». Вверху щита на всю длину – темно-красная надпись: «Новый фильм Рашида Нугманова „Дикий Восток“». Под ней четыре двадцатиметровых портрета музыкантов группы КИНО в самурайской одежде. В правом нижнем углу щита изображен тот самый «ЗИС», на котором едут исполнители главных ролей фильма.

Для проведения закрытой презентации фильма была выбрана резиденция бывшего премьер-министра СССР Николая Ивановича Рыжкова. Вечером все собираются в холле, где накрыты столы с обильной закуской и выпивкой и работает огромный телевизор, показывающий канал «РТВ». Нугманов говорит гостям:

– Добро пожаловать в бывшую резиденцию бывшего премьер-министра СССР Рыжкова. На днях он выехал из этих апартаментов, и мы решили провести презентацию «Дикого Востока» здесь. Кстати, Рыжков по-прежнему живет в доме напротив, – Рашид делает жест рукой в сторону окна, – вполне возможно, что он за нами наблюдает сейчас из своего дома.

– Ловко устроился, – комментирует кто-то, – через дорогу и уже на работе.

По «РТВ» тем временем начинают показывать фестивальную хронику, на экране Борис Берман, как всегда элегантный, с бабочкой и в смокинге:

– Сегодняшний день фестиваля прошел под знаком «Дикого Востока»…

В холле начинается оживление, возгласы «Тише, тише!», звук телевизора делают громче.

– В то время как практически все кинопоказы проходят в полупустом зале, – продолжает Берман, – просмотр «Дикого Востока» вызвал неподдельный интерес у публики.

Пока Берман говорит, на экране телевизора проходит видеоряд: толпящийся у «России» народ, Нугманов и Цой на сцене, затем «ЗИС», едущий мимо рекламного щита.

– Мы уже забыли, что такое «лишние билетики» перед входом в кинотеатр, но сегодня вспомнили. Участие в фильме Виктора Цоя заставило приехать сюда его поклонников со всего Союза. Полагаю, что они не разочарованы.

Последние слова вызывают в фойе бурю восторгов.

После «официальной» части все выходят на крышу особняка, где помимо столов с закуской установлена аппаратура – усилители, колонки. КИНО дает концерт «для своих». Цой исполняет песню «Когда твоя девушка больна» из нового альбома, который вышел как раз перед кинофестивалем. Вокруг гости, журналисты. На крышах соседних домов, а также внизу люди, – по большей части фанаты. Случайные прохожие, так же как и все, задирают головы, пытаясь понять, что происходит. Музыка играет громко. Очень скоро собравшаяся внизу толпа перекрывает уличное движение. Слышится милицейская сирена. С двух сторон к особняку подъезжают милицейские машины. Из громкоговорителя доносится голос с металлическими нотками:

– Граждане, немедленно освободите проезжую часть!

На крышу особняка поднимается милицейский наряд. Это скандал. Музыка прерывается на полуноте…

Москва. 18 июля 1991 года

Утром следующего дня Цой сидит в пустом зале ресторана гостиницы «Россия» и курит. На столике перед Виктором нет ничего, ни салфеток, ни пепельницы, поэтому пепел приходится стряхивать на пол. Он ждет Нугманова.

В ресторан входит Рашид с кипой газет, швыряет их на стол.

– На, Витя, полюбуйся… «Большая жратва», «Пир во время чумы», «Дебош в резиденции Рыжкова», – зачитывает газетные заголовки Рашид, – это все про нас. О художественных достоинствах фильма ни слова.

Цой листает газеты. Мимо тенями бродят официанты с нахальными рожами. Нугманов спрашивает одного из них:

– Нам когда-нибудь принесут поесть?

Официант заученно отвечает:

– Обслуживание только по предъявлению талонов.

– Какие еще, к черту, талоны?

– Талоны фестивального оргкомитета, дающие право на обслуживание в ресторане…

– Да что за ерунда, мы есть хотим!

Поднимается шум. К столику подходит метрдотель.

– Граждане, или предъявите талоны, или мы вызываем милицию…

Нугманов весь кипит от возмущения.

– Ладно, Витя, пошли отсюда – берет он себя в руки, поворачиваясь к метрдотелю спиной.

На выходе из ресторана Рашид уже более спокойно произносит:

– Ничего нам не светит… Мне сегодня из оргкомитета пригласительные передали на церемонию закрытия фестиваля…

– Ну и?

– Места там у нас где-то сбоку, я специально посмотрел… Знающие люди говорят, что награждаемых на церемонии закрытия рассаживают всегда рядом с центральным проходом… Да если бы нам светило награждение, они бы давно нас предупредили!

– Вроде все нормально шло…

– Витя, не обольщайся нашей шумной премьерой. Там на самом деле твои фанаты правили бал. Теперь главное, чтобы у фильма прокат прошел нормально, остальное уже неважно. Так что спокойно поезжай в Таллинн. В Москве оставаться – только расстраиваться.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...