 |
Полторы тысячи квадратных метров
|
|
|
|
Рассказ
Вы хотели бы обладать жилплощадью в полторы тысячи квадратных метров? Учитывая то, что площадь средней трёхкомнатной квартиры не превышает восьмидесяти, - наверняка вы решите, что это очень дорого, и доступно лишь избранным. Но кто мешает им стать?...
***
Проживание в новой однокомнатной квартирке в другом районе, сразу обозначило существенный для меня недостаток, - отсутствие стадиона под боком. К тому же, - близ центра города. Где бегать по утрам? Как поддерживать себя в форме?
Весна в тот год удалась. Солнце светило ярче, трава росла зеленее, а лазурное небо красовалось ватными облаками. Тело, привыкшее к физкультуре, просило движения. Задавшись целью отыскать место для пробежек, я запланировал разведывательную велопокатушку. А дальше, дело было так.
В один из дней, около шести утра, меня разбудила липа, постукивая ветками-пальцами в оконное стекло. Ласкаемая восходным ветерком, она неспешно раскачивалась туда-сюда, шелестя листвой. Прекрасный будильник!
Немного размяв мышцы и выпив воды, я, прихватив велосипед, вышел во двор.
«Куда ехать? Вроде, в паре-тройке километров от дома, есть какой-то стадион, - «Авангард», кажется. Открыт ли он, и можно ли там бегать?» - вот это и предстояло выяснить.
Прикинув маршрут, я не спеша покатился, наблюдая за пробуждением города. Солнце, только берётся разогревать очередной будний день. Утренняя свежесть и влага стремительно покидает дворы. И люди, с той же стремительностью, понуро спешат на работу, покидая тесные, но уютные и насиженные квартирки. Наблюдаю озабоченные лица и взгляды.
«Эх! Им моей свободы не понять!»
Беру курс в сторону стадиона и раскручиваю педали. Велосипед принимается пожирать метры, словно голодный зверь добычу. Приятное чувство. В такие моменты думаешь о том, что и железный конь, словно живой, требует движения и тоскует от простоя.
|
|
|
***
Позади около трёх километров бордюров, выбоин, трамвайных рельс и иногда лишь, ровного асфальта. Я подкатываю к цели. Взгляд привлекает металлическая табличка с надписью «А ангард». Краска местами совсем облупилась, а оставшаяся, своими вздутиями и трещинами напоминает чешую земноводной твари. Метал проржавел и вторая буква почти не читается. Стадион давно заброшен и атмосфера сродни той, что царит в Припяти, судя по фотоснимкам. Калитка гостеприимно распахнута, и временами, безнадёжно поскрипывает на ветру, привлекая внимание редких прохожих. Запустение и разруха. Природа наступает со всех сторон, захватывая зеленью всё новые и новые участки. Старый стадион ёжится под её напором и постепенно сдаётся.
Похрустывая камешками под колёсами въезжаю на территорию. Потрескавшаяся беговая дорожка поросла щетиной травы, а где-то, и целыми кустами. Но бегать вполне возможно.
Осматриваюсь. С одной стороны стадиона - длиннющее строение с остатками трибун наверху. Действительно впечатляющая постройка. Метров сто в длину и около пятнадцати в глубину. Скорее всего, под трибунами находились раздевалки и душевые для футболистов.
С противоположной стороны наблюдаю скелет полуразрушенного сооружения, похожего на склеп. Не ясно, что было в нём. Может комната комментатора, а может, что-то ещё. Окна разумеется зияют дырами и всё просматривается насквозь. Внутри заметны осколки кирпичей, разломанные стулья и прочий мусор. А кое-где, даже проросли небольшие клёны.
«А ведь когда-то, всё это действовало! По газону носились молодые, полные сил и надежд футболисты. Чёрно-белый мяч, стремглав наматывал десятки километров, летая над полем. Трибуны взрывались от криков при каждом вкусном моменте. Стадион жил и развивался, как жил и развивался Великий Союз».
|
|
|
Проезжаю ещё раз вдоль трибун. Окна подтрибунных помещений заделаны листами древесного шпона и картоном от коробок. Они словно закрылись от натиска живой природы и не желают пускать в свой мир посторонних. Лишь в самом конце, зияет уродливая дыра, обнажая осколки кирпичей, камни и разномастный хлам. А в общем, всё это не так уж и важно.
«Решено, - завтра еду на пробежку!»
Следующее утро прошло по плану. Скребущая по стеклу липа, велосипед, и унылые клерки. Пожрав три километра пути, велосипед доставил меня на стадион. Сытый, он отправился на отдых в тень, около «склепа», а я принялся топтать историю, наматывая круги по беговым дорожкам. Один, два, три, четыре... Размышляю о разном.
«Зачем я делаю то, что делаю? Почему живу именно так? К чему стремлюсь? Чего хочу? Почему кто-то, сейчас спешит на работу, толкаясь в душном транспорте, а я, под утренним солнышком, бегаю в своё удовольствие и никуда не спешу?».
Время подумать, - есть. Рассматриваю верхушки тридцатиметровых башенных тополей, выстроившихся стеной вокруг стадиона. Любуюсь небом и понимаю что место замечательное, и для физкультуры — самое то. Вот только странное ощущение, - будто за мной следят. Оглядываюсь на бегу, - никого. Должно быть, - показалось.
Пробежав свою норму в три с половиной километра, и пройдя круг отдыха, я готов к отъезду. Велосипедная бутылка с водой утоляет жажду. Повторно осматриваюсь и по-прежнему не вижу людей.
Следующим утром, я побегал так же великолепно. Погода радовала, птицы пели, солнце грело. Но вновь то чувство, что я не один, не давало покоя. Хотя кругом - ни души.
И на третье утро, мою пробежку кто-то наблюдал. И через день...
***
Прошло две недели. Я совершенно свыкся с новым местом, с пирамидальными тополями и с тайным наблюдателем, которого я никогда не видел, но отчётливо чувствовал.
«Меня не трогают, велосипед не трогают. Остальное — пустяки», - решил я.
В начале третьей недели пришлось изменить привычный график, и выезжать на пробежку на час позже.
И вот, припозднившись, я вкатываюсь на стадион. Внимание тут же привлекает решётчатая стальная калитка подтрибунных помещений. Она открыта, а рядом с ней, на лавке, в тени, сидит человек в тёмной одежде. Издалека плохо видно.
|
|
|
Прежде чем оставлять велосипед и пускаться в бег, я решил сначала проехать круг и получше рассмотреть незнакомца. Приблизившись, внимательно оцениваю его, а он меня. Выглядит, мужик лет на пятьдесят. Сложно сказать. Седеющие, короткие волосы и залысины, сутулая осанка. Одет в синтетические чёрные спортивные штаны и тёмную футболку. Всё достаточно пыльное и поношенное. Похоже, это бездомный, живущий здесь. Значит, именно он наблюдал за мной всё это время через какую-нибудь дырку в стене.
«И как это я раньше не подумал, что в этих заброшенных руинах может кто-то коротать век?»
Я завершаю объезд и вновь оказываюсь на противоположной от незнакомца стороне стадиона, где обычно оставляю велосипед. Бомж показался мне достаточно безобидным и я решил действовать как обычно.
Во время бега, когда я оказывался поблизости от трибун, бродяга не проявлял ко мне интереса. Он просто сидел и смотрел вокруг рассеянным взглядом, словно видел в пустоте то, чего не видел я. Через восемь кругов, он поднялся и скрылся в подтрибунном помещении, затворив за собой скрипучую решётчатую калитку. Так и прошла моя первая встреча с жителем заброшенного стадиона.
С этого дня, я приезжал каждый раз по новому графику, на час позже. И каждое утро я неизменно видел на той лавочке уже знакомого мне беспричального человека, спокойно созерцающего пустоту. Он всегда был одет в одну и ту же пыльную одежду, и уходил примерно через десять минут после начала пробежки. Видимо, у него такой распорядок дня. Поскольку, я тоже каждое утро выезжал из дома в одно и тоже время, и путь до стадиона не менялся, то мы постоянно виделись с этим сквоттером. Так прошло ещё две недели.
В начале следующей недели, мне стало казаться, что мы уже настолько привыкли друг к другу, что стали невербально здороваться, устанавливая непродолжительный зрительный контакт, в тот момент, когда я пробегал первый круг. Так же, стало понятно, что босяк не единственный обитатель просторных руин. Несколько раз, оттуда появлялся второй мужчина, одетый в грязные брюки асфальтового цвета и клетчатую фланелевую рубашку. На вид ему так же было примерно под пятьдесят. Серые волосы, неухоженное лицо, и круглые замызганные очки. Он либо сидел на лавке рядом с первым скитальцем, либо пересекая стадион поперёк куда-то уходил, и не возвращался до окончания пробежки. Так прошло ещё несколько недель.
|
|
|
Очередной день здорового образа жизни не предвещал перемен. Я взглядом поприветствовал бесприютного хозяина стадиона. Видел во время бега, как второй мужчина, по обыкновению куда-то ушёл. Однако, с этого момента, привычный ход событий дал крен. Бездомный в тёмной одежде, не скрылся в своей обители, как обычно. Он продолжал сидеть на лавке и поглядывать на меня. Когда я отбегал положенные круги и шёл отдыхая, он внезапно встал и направился навстречу.
Я не успел даже ничего подумать, как он уже обратился с просьбой
- По-, поо-, омоги пожалуйста время на телефоне настроить, - заикаясь сказал он и показал мобильный телефон на ладони.
- Я акк-, акк-, аккумулятор вынимал и часы сбились. А настроить не могу, не, не ви-, не вижжу.
Я остановился, внимательно посмотрел на мужчину. Всё та же грязная пыльная одежда, лицо изборождённое шрамами и ясные, чистые глаза. Подвоха не чувствовалось. Видимо ему действительно нужна помощь. Я взял телефон. Старейший аппарат, с монохромным треснутым экраном, напрочь стёртыми надписями с кнопок, и в поцарапанном корпусе. Я принялся наугад отыскивать нужные меню и функции.
- Я без-, без-, без- о-, о-, оочков не вижу. Зрение сла-, слабое. А очки разбились. Ми-, Ми-, Миша вот за но-, новыми пошёл.
Меня не больно то интересовали все эти подробности. Я просто, настраивал телефон, и думал, что когда закончу, общение с бомжом закончится навсегда. Мы принадлежим разным социальным слоям. Мы слишком отличаемся. Нам не о чем говорить. Я никогда раньше не общался с бродягами, и не собирался делать это в будущем.
- С э-, эл-, эл-, электронной книгой попроще. Там и э-, экран больше, и тааачскрин, - выдал сквоттер, как раз в тот момент, когда я уже закончил настройку аппарата.
Я отдал телефон.
- Спа-, спааасибо, - поблагодарил он.
- Пожалуйста, - ответил я и пошёл дальше.
А потом вдруг задумался, - «Босяк с мобильным телефоном и что самое интересное, - с электронной книгой. Это что-то новенькое! Да он ещё и про сенсорный экран знает. Надо же! Какой-то странный скиталец. Продвинутый. Время что ли такое сейчас, что даже у бродяг есть гаджеты?». С этими мыслями я и уехал домой.
На следующее утро, в пути на стадион, я обдумывал вчерашний разговор с незнакомцем. Стало интересным поговорить с ним ещё раз. Хотелось узнать, откуда и зачем ему сотовый телефон. Кому он звонит. Где заряжает аппарат. И самое главное, - зачем ему электронная книга. Неужели он будучи бездомным, что-то ещё читает и просвещается.
|
|
|
Когда я приехал и пошёл на разогревочный круг, то бомж по обыкновению сидел на лавке.
- Доброе утро! - поприветствовал я бродягу.
- До-, доо-брое утро, - ответил бездомный.
Во время пробежки, спустя семь кругов, сквоттер скрылся в помещении. Поговорить не получилось. Отбегав своё, я уехал. Так и прошла ещё одна неделя.
В один из дней всё-таки предоставилась возможность пообщаться. Вместо того, чтобы сидеть на лавке, как прежде, всю мою пробежку незнакомец ходил по окрестностям, собирая какую-то траву. Я, как теперь считал принятым, поприветствовал его. Он поздоровался в ответ.
«Интересно, что он там собирает».
Когда я закончил бегать и проходил остывочный круг, случилось вот что. Бродяга как раз закончил собирать траву и шёл к своему жилищу, прямо по беговой дорожке. Мы с ним поравнялись.
- Во-, во-, воот, травки на завтрак со-, сообрал, - пояснил мне он, указывая взглядом на пакетик с травой.
- А что это за трава? - полюбопытствовал я.
- Нез-, не-, неззнааю названий. Просто собираю и ем. Полезно.
- А можно взглянуть?
- Даа, воот, - бомж достал стебелёк с листьями и передал мне.
Я посмотрел на травинку, покрутил в руках. Мне она тоже незнакома. Может и видел её когда-то, но по названиям и разновидностям трав, я не спец.
- Её прям сырой есть? - снова проявил я интерес.
- Даа, можно, по-, по-, попрообуй.
Откушенный листочек отдавал горчинкой.
- По-, пол-, поолезнаая трава, - вновь заверил меня бесприютный.
Мы приблизились к решётчатой калитке, ведущей в обитель скворттера. Пора расходиться.
- Как телефон? - спросил я для поддержания беседы, - работает?
- Даа, нормально всё. Мишка се-, сееейчас его на зарядку отнёс, вместе с книжкой. Пока бу-, буу-, бумажную читаю.
- А что читаете то? - незамедлительно поинтересовался я.
- Да, би-, бии-, Библию перечитываю, - ответил босяк, и поворачиваясь к своей калитке, попрощался, - нуу, бы-, бывай.
Я пошёл дальше в раздумьях.
«Бродяга, читающий Библию, поедающий неизвестную траву на завтрак, и пользующийся современными электронными устройствами, - необычный случай», - в этих раздумьях и прошёл весь путь домой.
На следующее утро, я решил расспросить, если будет возможность, насчёт интересующих меня вещей. Почему он читает именно Библию. Причём, не просто читает, а, как он сказал, - перечитывает. Откуда у него телефон и электронная книга. Кому он звонит по мобильному телефону, если он сирый. Будь у него родственники, которым стоит звонить, и узнавать как дела, наверняка не бросили бы его в беде, и помогли жить как человеку, а не на заброшенном стадионе. Этот человек показался мне вполне доброжелательным, поэтому я решил, что поговорить с ним ещё будет уместно.
Мысли резво крутятся, как и педали велосипеда. Новым утром я мчусь к стадиону, не исключая вероятности интересной беседы.
Как обычно, на разогревочном круге, я приветствую бездомного. Тот сидит на лавке. Я бегу. Один круг сменяет другой, мелкие камешки мерно хрустят под обувью, а сквоттер так и не уходит. Я закончил пробежку. Скиталец всё ещё на лавке.
«Ну не упускать же возможность», - подумалось мне.
- Как дела? - задал я самый глупый вопрос, подходя ближе.
- На-, на-, нормально, са-, сааадись, - ответил мне босяк, указывая взглядом на лавку.
Я подошёл и опустился на лавку.
- А Мишка где? - не зная с чего начинать беседу, выдал очередную чушь. «Хотя, какое моё дело?», - пронеслась запоздалая мысль.
- У-, ушёл за продуктами. К о-, ообеду должен быть, - ответил незнакомец.
Далее, я сидел молча. Дыхание ещё не до конца восстановилось. Я отдыхал от бега.
- Ты с-, сс-, спортсмен? - спросил бродяга.
- Нет, просто физкультурой занимаюсь, для себя. Люблю двигаться.
- Ааа, ну, ну правильно. Это дело хо-, хорошее.
- А как чтение Библии продвигается? Интересно?
- Даа, каждый раз что-то интересное открываю. Ка-, каждый раз что-то новое. Ты чии-, чии-, читаал?
- Нет, никогда не читал, - честно признался я.
- А, а я вот уже третий раз перечитываю.
«Ну надо же!» - думаю.
Беседа неторопливо шла сама собой.
- А почему именно Библия? Что там хорошего?
- Всё ин-, интересно. Законы мироздания. Законы жизни. Основы нрав-, нравственности и мо-, мо-, морали. Я не-, не-, нее только Библию читаю. В ней не всё правда. Надо знать, что читать, а что пропускать. Есть и другие писания. Но сейчас Би-, Библию.
- А это в электронной книге у вас всё? - поинтересовался я.
- Неее. Писания все есть в бумажном виде. В электронной книге дру-, другая литература. Но, ду-, дуу-, уховная тоже есть. И из ху-, художественной кое-что. Там несколько тысяч книг. Мне до-, до конца хватит. Хочешь посмотреть?
- Книги?
- Даа.
- Можно.
- По-, поошли, - скиталец встал и пошёл в сторону калитки.
- Сейчас, велосипед подгоню, - и я пошёл поперёк стадиона, за велосипедом.
А в это время думал, что за странное общение у нас. Вроде и не я стал инициатором, хотя и не был против. Всё словно само собой шло. Словно, по написанному. Человек этот производил приятное впечатление, несмотря на то, что был бомжом. Он не выглядел опасным или наглым. Какой-то подлости от него едва ли стоит ожидать. Я сильнее его, справлюсь в любом случае. А второго пока нет. Да и когда ещё представится возможность пообщаться с бездомным интеллектуалом, читающим священные писания и прочее. Очень необычный человек. И речь его отличается от остальных. Нет сквернословия.
Я катил велосипед к трибунам. Он подпрыгивал на неровностях, в такт моим быстро скачущим мыслям. Бомж дожидался меня у калитки.
- Мо-, моожешь затащить, чтобы тут не бросать, - сказал бродяга, и проследовал вглубь помещения. Я взял велосипед за раму, и вошёл следом.
Внутри было спокойно и прохладно. Меня встретил равнодушный сквозняк. В коридоре ничего особенного. Разбитый старый бетонный пол, строительный мусор, осколки кирпичей. Я оставил велосипед здесь, и вошёл в другой зал, справа. Там уже оказалось жилое помещение.
Настилы из картона и тряпок на полу играли роль лежанок. Одна похоже для незнакомца, с которым я общался, другая для Мишки. Рядом с ними большой ящик, выполняющий функции стола. На нём кружки, котелки, банки, бутылки, несколько ложек и нож.
На выступе из стены, вижу пластмассовый ящик, в каких перевозят овощи, а в нём с десяток книг. Рассматриваю их. Старые, распухшие от покоробившихся листов тома, с замызганными обложками, терпеливо ждут, когда кто-нибудь возьмёт их почитать. Названия вроде бы на слуху, но я таких произведений никогда не читал. Взгляд цепко пробегает по форзацам и что-то из названий остаётся в памяти: Сила момента «Сейчас», Тора, Махабхарата, Коран, Книга духов, Шримад-Бхагаватам, Библия, Откровения Ангелов-Хранителей, Бхагавад-Гита… Было ещё несколько книг, названия которых я не помню.
На подстилке бродяги лежит электронная книга «Sony», тот самый мобильный телефон, в котором я настраивал часы с календарём, и очки в раскрытом футляре. Рядом с лежаком стопка мятой одежды. У противоположной стены стоит старый ржавый мангал с дыркой в одной из стенок, на нём решётка сверху и котелок. Это место приготовления пищи. На полу чисто. Никакого мусора и камней. Здесь похоже регулярно подметают. Свет в комнату попадает через длинную дыру под самым потолком. Но, всё равно освещение довольно скудное.
- Откуда это всё?! - удивлённо спрашиваю я, взглядом указывая на книги, - из предыдущей жизни осталось?
- Как-, каак-, ааак раз нет, - отвечает бродяга, - это из настоящей жизни. В прошлом я такого не читал и знать не зна-, знаал. Про-, проо-, прошлая жжизнь, была соо-, соовсем другой.
Я услышал скрежет открывающейся калитки. В дверном проёме появился Мишка, и застыв на месте удивлённо уставился на меня, как баран на новые ворота. В руках у него белый магнитовский пакет с продуктами. При Мишке продолжать разговор не хотелось. К тому же, я почувствовал, что хочу в туалет. Видимо, пора уходить.
- Здравствуйте, - поприветствовал я Мишку. Тот молча продолжал смотреть на меня.
- Ладно, пора мне, - буркнул я и направился к выходу, - всего доброго.
- Бы-, быы-, бываай, - попрощался со мной скиталец. Мишка промолчал, отошёл в сторону, пропуская меня к двери.
Я выкатил велосипед и оседлав его, погнал домой. Солнце настойчиво прогревало спину. Минута-другая, и я уже качу по проезжей части. Меня обгоняют автомобили, создавая привычный суматошный шум. Я думаю об увиденном.
***
О случившейся беседе я продумал весь остаток дня. Новые впечатления и не выходили из головы, и не укладывались в ней. Видимо случилось то, что называют «разрывом шаблона». Всё время до следующей утренней пробежки я провёл словно в медитативном состоянии, снова и снова прокручивая в памяти всё увиденное и услышанное.
Наступил новый день. Время очередной кардиотренировки. Я уже несколько дней живу с ощущением, что основное действие моей жизни разворачивается именно по утрам, на старом заброшенном стадионе, а всё остальное, что происходит после, по возвращении домой, - лишь ничего не значащий антураж. Поэтому, каждый раз, крутя педали по направлению к «Авангарду» я вроде как собираюсь с мыслями и морально готовлюсь к чему-то. Так было и в этот раз.
Я подъехал. Оставил велосипед на прежнем месте. Бездомный как обычно сидел на лавке. Я поздоровался на прогревочном круге. Потом пробежал свою десятку. Бомж оставался на месте. На остывочном круге, я подошёл к нему и сел рядом, переводя дыхание. Мы некоторое время молчали.
- У меня в голове не укладывается, увиденное вчера, - сразу, в лоб начал я.
Бродяга посмотрел на меня, улыбнулся и промолчал.
- А Мишка, он тоже эти книги читает? - спросил я.
- Нет, - спокойно ответил скиталец, - Мишка другой. Он ничего не читает. У него другой путь. Он просто кормится у меня, и за это помогает. Про-, продукты закупает. Не-, не будь меня, питался бы он поди отходами на свалке где-нибудь, а не жил бы в таких хоромах, - с иронией сказал незнакомец, и оглядел разваливающуюся постройку, в которой он живёт.
- Да, просторное жильё, ничего не скажешь, - не к месту подтвердил я.
- Да лентяй он, Мишка. Ра-, раа-, ааботать просто не хочет. Никогда не хотел, да и не работал, вот и оказался на улице.
- А вы?
- У меня другая история. И началась она не здесь, а в Москве, в шестидесятых годах.
- Интересно! Расскажите?
- Ну а-, аа-, по-, почему нет? Был я столичным ребёнком. Да не простым, а золотым, - после этих слов бомж хрипло рассмеялся.
- Ро-, родители мои были партийные служащие, уважаемые люди. Поэтому, детство моё было раем. Катался как сы-, сыыр в масле. Всё было. И всё самое лучшее. Но, они не просто мне всё дали, а ещё и моему обучению и воспитанию время уделяли. Ориентировали меня на образование и затем на политическую карьеру. Хо-, хо-о-тели, чтобы я стал крупным человеком, не только в городе, но и в стране. Президента что ли из меня готовили, не знаю. Так и ро-, роос я, в достатке и внимании. Школу закончил с отличием. Медаль, ди-, диплом, все дела. Причём всё реальное, а не на-, на-а-дутое. Учился хорошо сам. Соображалка работала будь здоров.
По-, после школы, пошёл на физмат. Сам так решил, несмотря на то, что родители против были. Но, у меня голова хорошо работала. Тянуло к решению сложных за-, за-, заадач. Всё хотелось чего-то, от чего ду-, дух захватывает, что другим не под силу. И в итоге, пять лет очного обучения и красный ди-, ди-, дииплом отличника. Я был лучшим в институте. Все науки давались легко, всё понимал и запоминал. Ре-, реектор, со мной лично беседовал, пророчил мне карьеру у-, учёного. Преподаватели ему вторили. А родители хотели чтобы политикой занимался.
Но я в институте пока остался. И в самом деле, наукой занялся. В результате, несколько изобретений и патентов. Ка-, каа- казалось, что все эти знания помогут мне весь мир по кирпичикам разобрать, всё понять, как устроено, да как жить надо. Затем в другом НИИ стал работать, сразу, начальником ИЦ. Зна-, знакомые позвали. Хорошие деньги зарабатывал.
Бродяга прервался. Задумался о чём-то.
- А дальше? - спросил я.
- А дальше всё под о-, оо-, откос пошло. НИИ наш стал потихоньку разваливаться. Зарплату платить с перебоями. Я тогда как раз женился только-только. Думал, поживём с супругой. Дочка родилась, а через два года, страна развалилась, НИИ наш расформировали, прихватизировали, да и распродали по частям. Меня, за резкий нрав и несговорчивый характер, никто не уважал. Так и выбросили на-, наа-, нах..., на уулицу, в общем. Мнения то я о себе был огого, - какого! Думал, все науки знаю, всю физику понимаю, и весь мир разобрать и собрать с закрытыми глазами сумею. Эхх...
- А дальше, дальше то что?
- А потом, я открыл для себя сферу би-, би-изнеса, так сказать. Иначе сказать предпринимательства. Легального и не совсем. Собрал коллег бывших с НИИ, да и однокурсников некоторых, у кого котелок варил лучше. И стали мы дела воротить в столице. С коммерции начали, со шмоток, с техники, с компьютеров. Потом покруче взяли. Кое-какие знакомые отцовские остались ещё. Через них, находили, закупали, перепродавали. Деньги пошли. Да не одни мы такие смышлёные были. Другие тоже уже промышляли. Конкуренция появилась. Жёсткая конкуренция. Фирмы разные о-, открывались по стране. И мы несколько своих пооткрывали. Да что за фирмы? Так, бандформирования. А порядка не было. Все друг на друга наезжали, захватывали, отбирали. Мы два года более-менее нормально работали, хотя и не просто. Затем начались предъявы, требования, угрозы. Жену с дочкой раз захватили, угрожали. Доче тогда четыре было. А друга моего лу-, лу-, лууучшего и компаньона, порешили, прямо на глазах у них. Он к ним приставлен был для охраны, да сам же жизнь и отдал. Жа-, жалко. Потом, отпустили их всё же, отдал я эту грёбаную фирму и деньги. Но, жена не выдержала. Расстались мы. Они с дочкой в подмосковье уехали, спокойно жить хотели. А я с корешами оставшимися продолжал Москву покорять. Славу похоронили только и продолжили. Думали нас такое не коснётся. М-, мм-мстили конечно, да что толку. Славку не вернуть ведь. Думал, сейчас, заработаем все деньги, накупим машин дорогих, домов понастроим, а потом жить станем спокойно как все, ни во что не вмешиваясь.
Скиталец встал, и ушёл помещение, ничего не сказав. Я остался раздумывать. Затем он вышел, с консервной банкой без крышки, и отхлебнул из неё.
- Ну так вот. Вы-, выы-следили нас всё-таки раз. В области. Мы на дачу ехали, шашлыков хотели поесть, победы отметить. Машину изрешетили на трассе прямо. Вадика сразу насмерть. А я выжил. «Да только зачем», - думал я. Они меня так просто не отпустили. Всего ободрали. Всё что можно было заставили отдать, - деньги, дела, людей. Пытали долго. Всё лицо и тело изрезали. Все кости переломали. А потом отвезли в поле, и выбросили, как мусор. «Подыхай!» - мол, - животное». Там я и умер, - сказал бомж и замолчал.
Я тоже некоторое время молчал, обдумывая услышанное. История приняла необычный поворот.
- Ну и как вы выкарабкались оттуда? - спрашиваю наконец.
- Да выкарабкался. Долго лежал. Всё тело болело. Ничем пошевелить не мог. Кричать не мог. Как во сне всё. Лежал и ждал смерти. И тут, вижу перед собой отца и мать покойных, в одном человеке.
- Как это, в одном человеке?
- А так, что это отец и мать были, в одном теле. Да вот только не они этом были, а другой. Я это ясно тогда понимал. Да понял я потом, понял кто это был, да не в этом суть.
- А кто же это был-то?
- Да Господь Бог всемогущий, - с восклицанием сказал бродяга и сипло рассмеялся, от души.
- Лица отца и матери у него бы-, были лишь образом, в котором он пришёл ко мне.
- И?
- И он мне го-, го-, и говорит, - «Рано ты помирать собрался. Не всё ещё сделал что должен. Возвращайся в мир».
- А я ему отвечаю, от себя не ожидая: «Да как же я вернусь то Господи? Как же я жить то дальше буду? Ведь я теперь нищий, бездомный инвалид, всё отняли, гады», - и как расплачусь навзрыд, чего никогда не было со мной. И так наконец то мне стало хорошо и спокойно, от этих слёз, словно многлетний груз с плеч упал. Так что и помирать стало не страшно. Стыдно было правда, и больно. А Бог ко мне наклонился, положил руку мне на лоб и ответил: «Вот и живи, как нищий бездомный инвалид».
- Тут я почувствовал тяжесть в затылке. И давление такое, будто голова свинцом на-, наливается. И глаза открываю. Точнее один глаз. Второй отёк и не открывался. Гляжу, нахожусь в больничке. Весь перебинтованный, загипсованный. Пошевелить ничем не могу. Нога одна на подвесе. Вздохнуть больно. Позвать не могу. Голоса нет. Опять словно в страшном сне.
- В общем, нашли меня. Па-, паастухи какие-то. Оттащили в одну из больничек в области. Захудалый какой-то посёлочек, а в нём ещё более зах-, за-, ххудалая больничка. Там меня и выхаживали местные. Заново ходить учили, с ложки есть и говорить. Да-да, говорить я не мог. С головой что-то случилось после этого. Хочу сказать, а получается какое-то мычание. Да и соображалка не работала уже так, как раньше. Слова путались, изъясняться не мог. Мысль не мог сформулировать. Позабыл многое из биз-, биизнеса, которым занимался, из наук, которые из-, изуу-, ну в общем, изу-уучал. Словно и не было этого никогда. Про всё детство почти забыл. И много ещё чего. Стал, сло-, сло-, оовно другим человеком. Жизнь сделала головокружительный кувырок.
- Несколько месяцев я в этой больничке провёл. Никто меня так и не разыскал. Наверное решили, что закопали меня где-то. Речь со временем восстановилась, да вот, только заикаться ста-, ста-, стаал. С этим ничего не могу поделать. Потом, в ту больницу, какая-то бабушка стала наведываться и про-, поведовать христианство, в общем, проповеди. Я в Бога никогда не верил, как физик был, по натуре. Да и к людям этим из сект относился всегда как к умалишённым. Да и старушка эта слишком навязчивая была. Не понравилась мне. В конце концов, оставила мне Библию и перестала ходить. Наверное решила, что без толку. А я от нечего делать стал читать Библию. Скучно было. Да и ходить толком не мог ещё. Телика не было. Радио не было. Общаться не с кем. Вот и стал читать. И Библия стала меня мало-помалу изменять. Ровно в тот день, когда я прочитал её полностью, ко мне зашёл главврач и сказал, что мне пора ух-, ухоодить. Вручил мне черенок от лопаты, в качестве посоха, пакет с хлебом и яблоками и бутылку воды. Дал немного денег и я пошёл. Куда? Зачем? Понятия не было.
- А жена с дочкой как же? Они вас не искали разве?
- Не искали конечно. С тех пор, как мы разошлись тогда, в девяносто четвёртом, мы так и не виделись. Я не хо-, хоо-, хоотел, чтобы нашли их. Не хотел потерять их, хотя, по правде говоря, я их давно потерял. Они и не знали тогда, что живой я. Да и забыли уже наверное.
- И вы не знаете где они и как живут?
- Да зна-, знаааю конечно. Я за ними всё время наблюдал, издалека, через знакомых. Если надо было, деньжат подкидывал, разными способами. Всё думал, когда в би-, бизнесе был, - «Вот заработаю деньги, накуплю всего, и вернусь к ним. Уедем за границу и будем жить здорово». - Но, не только не заработал, но, ещё и потерял всё.
- И вы с тех пор вот так и бродяжничаете?
- Да, бродяжил. Уже больше десяти лет бродяжу. Да остались у меня, ос-, оос-, тались деньги. Не всё я тогда зверям отдал. Были кое-какие заначки. На них и живу сейчас. И Мишка вон на них живёт. Да мне их до конца жизни хватит. С людьми разными общался. Но, основными спутниками моими ста-, стали книги. Те, бумажные, с собой всегда та-, таа-, скаю в рюкзаке. Уже не один раз их перечитывал. Мудрые знания. А потом электронную книгу купил, и загрузил туда целую библиотеку. Через книги, в конечном счёте и осознал смы-, мыысл своей никчёмной и бестолковой жизни.
- И в чём же смысл? - заворожённо спросил я.
- А вот и слушай. Во многих городах был, на месте редко дольше нескольких дней задерживался. А когда случайно забрёл на этот стадион грёбаный, то сразу узнал это место.
- А что это за место?
- А это то ме-, то ме- место, где в тот раз, мне Бог при-, при-, виидился. Я как только глянул, так сразу всё и понял. Остановился здесь, и уже пол года живу, с начала зимы.
- А как же тут зимовать то? Неужели не холодно?
- Холодно, да только, после всего пройденного, холод организму уже ни по чём. Об этом мало кто знает и понимает, что не холода надо бояться и избегать. Научился выживать, за десять лето то. Весной вон Мишка появился из ниоткуда. Так и общаемся с ним, пока кормлю его.
- У вас все деньги с собой что ли?
- Нет. На кар-, каарточке. Она оформлена на моего друга, компаньона по бизнесу, прошлого. Несмотря на годы, много связей осталось. Много знакомых. Други бывшие мои, теперь серьёзными людьми стали в Москве. Многих правда уже нет в живых. Но, те кто остались, - с ними поддерживаю связь по телефону.
- И они что же, не предлагают вам вернуться в большую жизнь? Жить по-нормальному?
- Жить по-нормальному — понятие растяжимое. И у каждого оно своё. Зовут конечно, обещают всё устроить, но только я сам уже не хочу. Пуста для меня теперь та жизнь. И я для неё чужой. Хватит.
- А те, кто вас тогда изуродовал, не ищут больше? Не знают, что вы живой?
- Знаают. Иищут. Эти, из под земли достать готовы. И про деньги, что у меня остались, знают, и про то, что компромата у меня на них столько, что хватит на несколько пожизненных. Всё знают звери, ищут-рыщут днём с огнём. Да только, где им меня найти, если у меня постоянной прописки нету!?
Он от души рассмеялся, а потом подавился и закашлялся. Я же был ошарашен, задумчив и серьёзен.
- А друзья ваши, с кем по телефону общаетесь, не сдадут?
- Сдадут, не сдадут, - это уже не важно. Сдадут рано или поздно. Слаб человек. Да только, компра всё равно всплывёт, независимо от того, жив я, или нет. А деньги оставшиеся, дочке достанутся. Всё грамотно сделано.
- А что с дочкой сейчас? Как она? Вы за ней следите?
- Да, ко-, ко-о, конеч. Жи-, жиивёт и цветёт. Всё хорошо с ней. Отличница, красавица. Ей двадцать два сейчас. Наверное. Университет заканчивает, умница моя. Хочешь покажу?
- Дочку?
- Нуу. По-, поойдём, - он встал и пошёл в помещение.
Я последовал за ним, забыв, что на противоположной стороне стадиона остался без присмотра велосипед.
Внутри, бродяга подошёл к одному из углов комнаты, встал на большой камень, и вытащив сухую траву из щели меж кирпичей под самым потолком, достал фотографию завёрнутую в прозрачный пакет. Протянул её мне.
С фото на меня смотрела симпатичная, улыбающаяся девушка с длинными, распущенными тёмными волосами.
- Красивая она.
- Дааа, Настенька моя. Дай Бог, чтобы жизнь её удачно сложилась, - скиталец прошёл к лежанке и уселся.
Я услышал противный скрип решётки. Оторвал взгляд от фото и увидел, что в дверном проёме появился Мишка с пакетом. Уставился на меня. Я секунду смотрел на него, думая, здороваться или нет.
- Ну вот, теперь всё кажись, - глядя в стену, или в никуда, произнёс бомж. Я не понял о чём он. Но, обратил внимание, что он как то сильно поник и ссутулился, словно человек после тяжёлого трудового дня. Было очевидно, что при Мишке задушевный разговор дальше не пойдёт, и что мне пора уйти. Я подошёл к бродяге, положил фото рядом с ним.
- Ладно, спасибо, я пойду. До завтра.
- Но, бродяга не ответил. Он ненадолго оторвал взгляд от стены, и посмотрел на меня. Глаза его были слегка вытаращены. Затем он снова уставился в стену и медленно, отрицательно покачал головой.
Я пошёл к выходу. Мишка отстранился, выпуская меня, по прежнему не говоря ни слова.
- Я тут это, вот что пожрать принёс.... - уходя, впервые услышал я вкрадчивый, будто извиняющийся, тихий голос Мишки.
Не помню, как я дошёл до велосипеда, как поехал домой. Разные мысли, роем пчёл облепили мой разум. Всё прокручивал жизнь этого человека. Судьбу его семьи, друзей, взлёты и падения, одно за другим. Всё что он рассказывал. Такая интрига.
«Почему он решил не возвращаться в большую жизнь? Ведь остались и связи и знакомые. И были деньги. Мог бы жить спокойно, потихоньку, хотя бы в каком-нибудь селе, но как все нормальные люди. И общаться с любимой дочерью. Почему он вместо этого выбрал бродяжить? Да, и он мне так и не рассказал про смысл жизни, и про то, что он понял читая книги и наблюдая жизнь. А ведь по сути, это и сыграло решающую роль. Нужно будет обязательно расспросить его об этом завтра».
Весь день, прошёл скучно, серо и однообразно. Никаких событий, интереснее утренней беседы не произошло. Я пытался что-то вынести для себя из всего услышанного, но не мог выделить ядро. Не мог сформулировать вывод. Я решил, что основная мысль, которую нёс бродяга, ещё впереди и он скажет о ней завтра.
Вечером позвонил отец, и попросил помочь ему на даче. Я уехал из города, и само собой, на следующий день, не попал на стадион.
Не попал я на стадион и через день, и через два. Мне пришлось провести на даче четыре дня. Во время работы, я обдумывал события последних дней, и кое-что стало проясняться. Я мысленно составил список вопросов которые планировал задать бродяге, по возвращении в город. Так же, стал вырисовываться и относительно долгосрочный план жизни, который предстояло, по-видимому серьёзно подкорректировать.
Когда я вернулся в город, было уже за полдень. На улице пылало жарой адово пекло. Солнце вовсю пекло пирожки из прохожих. Несмотря на риск стать одним из свежеиспечённых беляшей, я не стал дожидаться следующего утра и плановой пробежки. Переодевшись, оседлал велосипед и покатил на стадион, что было сил, раскручивая педали. Всё вок
|
|
|
