 |
Рассуждения и рационализация
|
|
|
|
Люди мыслят иррационально, близоруко, деструктивно, с узких позиций своего этноса, эмоционально и легко поддаются заблуждениям под воздействием демагогии
Филипп Тетлок (Tetlock 1994, р. 3)
Важно отметить, что при оценке аргументации вы также производите оценку своих собственных знаний о данном предмете. Возможно, существуют другие сильные контраргументы, которые вам неизвестны. Кроме того, ваши оценки силы компонентов могут быть предвзятыми и, таким образом, поддерживать то заключение, которому вы отдаете предпочтение. Никерсон (Nickerson, 1986) четко разграничил рассуждения и рационализацию. Когда мы рационализируем, мы обращаемся к информации, которая свидетельствует в пользу того заключения, которому мы оказываем предпочтение. Мы можем выборочно собирать информацию, которая поддерживает желательное заключение, или считать слабыми те контраргументы, которые уводят от желательного заключения. Характер недостающих компонентов, которые мы добавляем, также зависит от типа нашей необъективности. Когда мы что-то добавляем к аргументации, то эта та информация, которая легко вспоминается. Если вы уже прочитали главу 2 (о памяти), то вам известно множество способов, посредством которых память может стать необъективной. Рационализация обычно не является сознательным искажением анализа аргументации, поэтому ее особенно трудно распознать и бороться с ней. Гораздо легче распознать рационализацию со стороны, в построениях другого человека. Вероятно, лучшее, что можно сделать — это осознать, что рационализация существует, и пытаться проявлять особенную бдительность на этот счет, когда имеется заключение, которое для нас желательно.
|
|
|
Сирс и Парсонс (Sears & Parsons, 1991) называют готовность потратить время и усилия на анализ сложной аргументации характерным признаком человека, мыслящего «корректно» или критически. Анализируя аргументации, вы должны выделить главный пункт, в котором автор или оратор хотят вас убедить. Вам также нужно рассмотреть посылки и контраргументы.
Многие данные, приводимые в научной литературе, говорят о том, что мы склонны придавать больше веса доводам, подтверждающим наши убеждения, чем доводам, противоречащим им. Подобная предвзятость была ясно продемонстрирована в исследовании, участниками которого были студенты колледжа (Lord, Ross & Lepper, 1979). Их попросили написать сочинение, где они высказывали свою точку зрения (за или против) на какую-либо спорную проблему, например на аборты или смертную казнь. Затем студентам давали прочитать результаты экспериментальных исследований, которые свидетельствовали в пользу «золотой середины», т.е. ни «за», ни «против» спорного вопроса. После чтения этого сбалансированного обзора студенты, которые до этого выступали «за» аборты или смертную казнь, считали, что (238:) объективно нейтральная статья поддерживает позицию «за». Точно так же студенты, которые до этого выступали «против» абортов или смертной казни, прочитав тот же объективно нейтральный обзор, считали, что он поддерживает позицию «против». Вместо того чтобы сблизить спорящие стороны, как можно было ожидать, нейтральный обзор способствовал их отдалению друг от друга. Каждая сторона обращала главное внимание на информацию, которая поддерживала ее собственную точку зрения и расценивала данные, противоречившие выбранной позиции, как слабые. Аналогичные результаты были обнаружены при обследовании самых разных групп, в том числе ученых NASA, которые отдавали предпочтение тем данным и доводам, которые поддерживали близкие им гипотезы, и пренебрегали противоположной информацией.
|
|
|
Для того чтобы преодолеть подобную предвзятость, недостаточно просто сказать людям, что они склонны считать более весомой ту информацию, которая им больше нравится, по сравнению с информацией, которая противоречит их позиции. Поэтому неудивительно, что людям очень трудно справедливо оценивать спорные проблемы. Поскольку мы не осознаем, что оцениваем доводы таким образом, чтобы они соответствовали нашим убеждениям, то изменить характер оценки информации очень трудно. Одну успешную попытку в этом направлении предприняли Кориа, Лихтенстайн и Фишхофф (Koriat, Lichtenstein & Fischhoff, 1980). Они попросили студентов перечислить доводы, которые поддерживают заключение, и доводы, которые ему противоречат (контраргументы), а затем оценить их силу. Это знакомая процедура, поскольку это этапы анализа аргументации. Они обнаружили, что после подобной тренировки в «выдвижении доводов» студенты стали точнее проводить их оценку. Экспериментальные результаты такого рода показывают, что упражнения в приведении и оценке доводов могут помочь в деле совершенствования процесса мышления.
План оценки аргументации — даже вашей собственной
Конечно, мы не только анализируем чужие аргументации, но и выдвигаем свои собственные. В книге для преподавателей колледжей Норрис и Эннис (Morris & Ennis, 1989) предложили критерии, которые можно использовать для оценки текстов, содержащих аргументацию. Когда вы пишете текст или планируете устное выступление, учитывайте эти критерии.
Четко ли сформулировано заключение и определены необходимые термины?
Связан ли с заключением материал, включенный вами в текст?
Убедительна ли аргументация? Обеспечивают ли посылки хорошую поддержку заключения?
Рассмотрели ли вы вопрос о надежности специалистов, на которых ссылаетесь?
Правильно ли построен текст, рассматриваются ли различные вопросы по отдельности, не смешивается ли их рассмотрение?
Представлены ли в достаточной мере альтернативные точки зрения и контраргументы?
Удачны ли ваши формулировки с точки зрения грамматики и стилистики? (239:)
Убеждение и пропаганда
С помощью умного и постоянного использования пропаганды можно заставить людей считать рай адом или, наоборот, считать самый жалкий образ жизни раем.
|
|
|
Адольф Гитлер (1889-1945, из «Mein Kampf»)
Когда мы сталкиваемся с аргументацией, важно иметь в виду, что материал, который мы читаем или слышим, написан, чтобы убедить нас что-либо сделать или во что-либо поверить. Многие из сообщений, с которыми мы сталкиваемся, нацелены на то, чтобы заставить нас действовать или мыслить определенным образом. Пратканис и Аронсон (Pratkanis & Aronson, 1992) дают следующее определение пропаганды: это «массовое внушение или влияние, оказываемое путем манипуляции символами и психологией индивида» (р. 9). Это широкое определение применимо к самым разнообразным ситуациям. Так же как у каждого человека существует свое собственное представление о красоте, каждый по-своему воспринимает пропаганду. Совершенно не обязательно, чтобы информация была ложной или вводила в заблуждение, но пропаганда как минимум предполагает меньшую заботу об истинности или строгости аргументации, чем публикации в научных журналах или выступления независимых экспертов. Часто предлагаемая информация содержит в себе обращение скорее к эмоциям, чем к разуму.
Люди очень хитро используют методы воздействия на чужое мышление. Самый лучший способ повлиять на чье-нибудь мышление — это искусно выстроенная аргументация. Если вы решили, что результаты анализа аргументации не стоят затраченных усилий, то вы не учли трагических событий истории, которые произошли потому, что люди не сумели проанализировать политические аргументы. Вспомните такого злого гения человечества, как гитлеровский министр пропаганды Йозеф Геббельс. Задумывались ли вы когда-нибудь, как можно было убедить миллионы людей в том, что необходимо убить миллионы других людей, единственное преступление которых заключалось в том, что они исповедовали другую религию? Конечно, подобное зло коренилось в длительно проводимой политике «поиска козлов отпущения», в роли которых выступали группы меньшинств. Чтобы уничтожить такое количество людей, необходимо было построить «фабрики смерти», которые действовали с эффективностью сборочного конвейера по производству холодильников или автомобилей. Во-первых, Геббельс лгал и приводил ложные доводы для поддержки заключения, оправдывавшего геноцид. Он распространял слухи о «тайных книгах», в которых говорится о будто бы существовавшей у евреев традиции пить кровь невинных христианских детей. Конечно, никогда не существовало ни таких книг, ни такой жуткой практики, но многие люди оказались готовы поверить, что это правда.
|
|
|
Чаще всего, чтобы убедить нацистов и других в том, что следует умертвить миллионы людей, использовались именно аргументации, но Геббельс пользовался и другими пропагандистскими методами, в том числе зрительными образами и угрозами в адрес оппонентов. Хотя другие методы будут рассмотрены подробнее ниже в этой главе и в последующих главах, я отмечу здесь наиболее очевидный прием, когда на картинках рядом с евреями изображались крысы и тараканы, чтобы у (240:) слушателей собирательный облик еврея ассоциировался с отвратительными грызунами и насекомыми. Примерно такие же методы использовались для того, чтобы способствовать не менее страшному геноциду в других случаях. Использование пропаганды для оправдания рабства и линчевания негров в США, геноцида кампучийцев в Азии и армян в Европе, массовых чисток в маоистском Китае и сталинских репрессий в бывшем СССР — все эти примеры показывают, что пропаганда широко применяется во всем мире, чтобы сеять расовые предрассудки и призывать к убийствам. Почему стольким людям в разных частях света не хватило образования, чтобы разобраться в этом? Например, как могли миллионы китайцев в XX в. поверить, что Мао — их «любящий отец», когда на нем лежит ответственность за смерть миллионов других китайцев? Почему они не остановились, чтобы рассмотреть доводы, которые приводились для поддержки китайского геноцида (например, культурной революции), и понять, что они неприемлемы? Теперь вам понятен смысл пользующейся дурной славой цитаты из Гитлера: «К счастью для правителей, люди не думают!» (цит. по: Byrne, 1988, р. 359)?
Психология доводов
Как вы теперь понимаете, для аргументации необходимы доводы, и нам нравится, когда наши убеждения обоснованы, даже если доводы не очень хороши, а сама аргументация слаба. Три психолога провели исследование, изучая реакцию людей на видимость доводов (Langer, Blank, & Chanowitz, 1978). В этом эксперименте ассистент (человек, работающий с экспериментаторами, о чем неизвестно субъектам эксперимента) пытается с помощью различных комбинаций просьб и доводов добиться, чтобы его пропустили вперед в очереди к копировальному аппарату. Было испробовано три различных варианта: а) только просьба («Извините, у меня всего пять страниц. Можно мне без очереди?»); б) просьба и довод («Извините, у меня всего пять страниц. Можно мне без очереди — я очень тороплюсь?»); в) просьба вместе с видимостью причины («Извините, у меня всего пять страниц. Можно мне без очереди, потому что мне нужно сделать копии?»).
|
|
|
Результаты этого исследования довольно интересны. В первом случае 60% ждавших людей сказали, что согласны, чтобы ассистент воспользовался ксероксом без очереди. Во втором случае — просьба в сочетании с доводом — результат вырос до 94%. А как обстояли дела в случае просьбы в сочетании с видимостью довода? В этом случае 93% ждавших людей пропустили ассистента вперед. Использование слов «потому что» предполагало, что существует причина. Помните раздел, посвященный индикаторам посылок? «Потому что» находилось в списке слов, за которыми часто следуют причины. Суждение «потому что мне нужно сделать копии» не является причиной, по которой можно пропустить кого-либо вперед в очереди к копировальной машине. Всем, кто стоит в очереди, нужно сделать копии. Оказывается, нам хочется верить, что наши поступки и убеждения разумны, т.е. обоснованы. К сожалению, часто нас устраивают слабые причины, причины, не связанные с поступками или убеждениями, о которых идет речь, или суждения, вообще не являющиеся причинами. Люди, которые хотят воздействовать на наши (241:) мысли и поступки, часто эксплуатируют эту человеческую склонность и целенаправленно пользуются неубедительными рассуждениями, чтобы заставить нас поверить в истинность своего заключения.
Вы, вероятно, думаете, что доводы, не имеющие отношения к заключению, не повлияют на оценку этого заключения? Кажется, что это должно быть так по определению — потому что эти доводы не связаны с заключением, т.е. нерелевантны. Но не имеющие отношения к делу доводы часто оказывают психологическое влияние на наши убеждения и поступки, хотя с точки зрения логики этого быть не должно. Исследование решений потребителей, которыми они руководствуются при выборе товаров, показало, что нерелевантные доводы в пользу какого-либо товара склонны ослаблять поддержку данного товара, а нерелевантные доводы, свидетельствующие против товара, склонны усиливать поддержку этого товара (Simonson, Nowlis, & Simonson, 1993). Здесь полезно привести пример. Предположим, что вы — бегун, который ищет хорошие кроссовки для бега. Я выступаю в роли продавца и сообщаю вам, что фирма Adibok прославилась своими кедами, но также выпускает хорошие кроссовки для бега. Тот факт, что фирма известна своими кедами, не должен касаться выбора кроссовок, но оказывается, что этот факт работает против нашей гипотетической марки. Покупатели предполагают, что раз фирма Adibok выпускает хорошие кеды, то кроссовки она делает хуже. Таким образом, нерелевантный довод в поддержку данной марки психологически превращается в довод против нее.
Теперь давайте предположим, что вас не интересует сауна. Если я сообщу вам, что отели сети Marrotten не имеют саун, что кажется нерелевантным доводом против выбора отеля Marrotten, вполне вероятно, что вы именно поэтому выберете отель Marrotten. Психологически этот не имеющий отношения к делу довод против выбора отеля Marrotten превращается в мысль: вероятно, там есть что-то хорошее, что уравновешивает этот отрицательный и не связанный с делом факт. Таким образом, нерелевантный довод против того, чтобы останавливаться в отеле Marrotten, превращается в причину, чтобы там остановиться.
Смысл сказанного выше в том, что люди не всегда ведут себя логично — часто на наше мышление влияют нерелевантные доводы. Важно это понимать, поскольку наличие представления о том, как люди оценивают аргументацию, поможет вам в совершенствовании собственного мышления и способности убеждать других — тема, к которой мы сейчас перейдем.
Преднамеренно неубедительные рассуждения, используемые с целью убеждения, называются ложными доводами (софизмами) Когда вы будете изучать перечень софизмов, приведенный в следующем разделе, вы заметите, что каждый из них не соответствует одному или нескольким критериям убедительности рассуждений — содержит неприемлемые или противоречивые посылки, посылки, не связаны с заключением, используется мнение не вызывающих доверия специалистов или отсутствует важная информация.
Невозможно перечислить все ложные доводы, которые используются для того, чтобы воздействовать на мышление людей. Получится такой длинный список, что им трудно будет пользоваться, а некоторые из доводов будут отличаться лишь нюансами рассуждений. Поэтому здесь обсуждаются только самые распространенные и типичные методики. Если вы поймете общие принципы построения ложных (242:) доводов, вы будете подготовлены к тому, чтобы узнавать их и защищаться. Тулмин, Райке и Дженик (Toulmin, Rieke & Janik, 1979) назвали развитие способности узнавать такие доводы «своеобразным воспитанием чувствительности», поскольку это учит проявлять чувствительность к трюкам, часто применяемым для убеждения собеседника или читателя.
|
|
|
