Журнал «Charlemont Courier»

Некролог

 

Уильям У. Бодвейн

 

Два дня назад мистер Уильям Уайатт Болдвейн был передан в любящие руки нашего Господа и Спасителя. Всемирно известный предприниматель, меценат и общественный деятель, служил в качестве главного исполнительного директора компании «Брэдфорд бурбон» в течение тридцати шести лет. За время его правления, он открыл новую эру бурбона, теперь компания получает в год более одного миллиарда долларов прибыли.

Преданный семьянин, после него остались его верная жена, Вирджиния Элизабет Брэдфорд Болдвейн, а также его возлюбленные дети — Эдвард Брэдфорд Вестфорк Болдейн, Максвелл Прентисс Болдвейн, Джонатон Тулейн Болдвейн и Вирджиния Элизабет Болдвейн, и его любимая внучка Амелия Франклин Болдвейн.

Посещение в частное владение семьи. Вместо цветов, пожертвования могут быть отправлены в университет Чарлмонт на имя мистера Болдвейна.

 

 

1.

Большая пятерка мостов

Чарлмонт, Кентукки

 

Джонатан Тулейн Болдвейн перегнулся через перила нового моста, который соединял Чарлмонт, Кентукки с его ближайшим соседом штатом Индиана, Нью-Джефферсон. Река Огайо была прямо под ним, только ниже на пятьдесят футов — мутные, неспокойные воды, в которых отражались разноцветные огоньки, украшавшие каждую из пяти арок на мосту. Он приподнялся на цыпочки, чувствуя, словно падает, но это была лишь иллюзия.

Он представлял, как его отец спрыгнул с этого самого моста, навстречу своей смерти.

Тело Уильяма Болдвейна было найдено у подножия водопадов Огайо два дня назад. И в результате всех его достижений, всех его благородных стремлений, он закончил свой бренный путь запутавшись в лопастях судна старой рыболовецкой баржи, которой красная цена не больше чем двести баксов. Триста, и то со скрипом.

Ох, какой позор.

И на что похоже было его падение? Должно быть ветер бил в лицо, поскольку Уильям был крупным мужчиной, вес тянул его вниз, к воде. Одежда должно быть хлопала, как флаги на ветру. Глаза возможно увлажнились от порывов ветра или от эмоций?

Нет, скорее первое — от порыва ветра.

Вход в воду видно был болезненным. А потом что? Потрясенный вдох, который вобрал в себя воду реки? Чувство удушья, афлексия? Или же нокаут и моментальный конец, когда он все еще был в блаженном неведении? Или... возможно у него произошел сердечный приступ от эмоциональных перегрузок за последнее время, жгучая боль в центре груди, распространившаяся в левую руку, и результат — инсульт, и из-за этого он не смог всплыть. Был ли он в сознании, когда баржа врезалась в него, и он попал под винт двигателя? Конечно, когда он выплыл в районе водопадов был уже мертв.

Лейн хотел точно знать, что этот человек страдал умирая.

Он хотел, чтобы его отец испытывал боль, огромную, мучительную боль, а также страх, звенящий, оглушающий, подавляющий страх, для Лейна это было бы сильным облегчением, бальзамом на его истерзанную душу, что его отец утонул страдая, так же, как заставлял страдать других.

— За шестьдесят восемь миллионов долларов, которые ты украл, — произнес Лэйн безразличному ветру, глядя вниз на воду. — И еще большие долги. Какого черта ты с ними сделал? Куда пошли эти деньги?

Конечно, никакого ответа не последовало. И возможно его и не последовало, если бы отец все еще был жив и Лейн стоял бы перед ним, и задавал бы ему этот вопрос лично.

— И моя жена, — рявкнул он. — Ты трахал мою жену, в мамином доме… Шанталь беременна.

Хотя брак Лейна с бывшей женой Шанталь Блэр Стоу с трудом можно было признать настоящим браком, только как на бумаге, он был вынужден жениться на ней. Но по крайней мере, он признал свою ошибку и позаботился, чтобы ее исправить.

— Неудивительно, что мать стала наркоманкой. Неудивительно, что она скрывается столько лет у себя в спальне. Скорее всего она знала о твоих других женщинах, и имела представление кто ты и что ты настоящий ублюдок.

Лейн закрыл глаза, перед ним возникло мертвое тело, но не вздутое тело отца, обезображенный труп на столе в морге, который Лейн увидел на опознании. Нет, он увидел женщину, прямо сидящую в кресле их семейного особняка, здравомыслящую, в скромной юбке и блузке на пуговицах, ее подстриженные волосы лишь немного взлохматились, в кроссовках, испачканных травой, вместо балеток, которые она всегда носила.

И у нее была эта ужасная гримаса на лице — безумная улыбка Джокера.

От переизбытка болиголова, которого она выпила.

Он обнаружил ее тело через два дня, а через два дня его отец бросился с моста.

— Розалинда умерла из-за тебя, ублюдок. Она работала на нас, в нашем доме в течение тридцати лет, это ты убил ее.

Именно благодаря ее смерти Лейн узнал о пропавших деньгах. Главный бухгалтер, ведущий не только дела компании, но и бытовые счета семьи оставила своего рода предсмертную записку — флешку, заполненную таблицами в Excel, показывающими снятие наличных и переводы в WWB Holdings. (Уильям Уайетт Болдвейн Холдинг — William Wyatt Baldwine Holdings).

Существовало шестьдесят восемь миллионов причин из-за чего она отравилась. И все потому, что скорее всего отец заставил ее проделывать все эти неэтичные вещи до тех пор, пока она уже не могла выносить и таким образом сдалась.

— И я знаю, что ты сделал с Эдвардом. Я знаю, что это твоя вина. Ты гноил своего собственного сына в Южной Америке, ты приложил руку к тому, чтобы его похитили, а потом отказался выплатить выкуп, ты хотел, чтобы его убили. На одного конкурента меньше, а ты бы принял вид безутешного отца. Или ты устроил его похищение, потому что он тоже подозревал, что ты не чист на руку?

Эдвард выжил, теперь от старшего брата Лейна осталось лишь подобие, полностью разрушенная оболочка, Эдвард больше не наследник бизнеса, трона и короны.

Уильям Болдвейн причинил столько зла.

И это, о чем Лейн знал. Но было, наверное, столько же, чего он не знал?

Не менее важно было и то, что ему необходимо было что-то предпринять. Но что он мог поделать?

Он чувствовал себя так, словно теперь стоял у руля огромного корабля, который уже врезался в скалистый берег, как раз перед тем, как он ухватился за этот руль.

Испытав прилив сил и приток адреналина, он перекинул ноги через тяжелую стальную ограду, его мокасины опустились на шестидюймовый выступ с внешней стороны моста. Сердце колотилось как бешеное, руки и ноги онемели, во рту стало сухо, он не мог даже глотнуть, держась руками за стальные прутья позади себя, он подался всем телом вперед, глядя в бездну.

Может отец чувствовал тоже самое?

Лейн мог прыгнуть или просто сделать шаг... и начать свое падение, падая, падая, пока он наверняка не узнает, что чувствовал его отец в этот момент. Как он оказался под винтом баржи? Неужели он тоже найдет винт баржи и увидит белый чистый свет в мутных пресных водах Огайо?

В его голове совершенно отчетливо прозвучал голос женщины, которую он считал своей матерью, с характерным для нее отчетливым южным акцентом: «Бог не дает нам больше, чем мы можем вынести».

Вера мисс Авроры, несомненно, перенесла гораздо больше, чем большинство простых смертных могло бы выдержать. Афро-американка, выросшая на Юге в пятидесятых годах, ей пришлось столкнуться и с дискриминацией и несправедливостью, он до конца не мог даже представить с чем ей пришлось столкнуться, и все же мисс Аврора обладала сильным духом в своем терпении, прекрасно окончив кулинарное училище, работала на кухне в Истерли, давая фору любому французскому шеф-повару, но самым лучшим было — она по-матерински относилась к нему, братьям и сестре, она стала душой Истерли, эталоном для многих.

Сигнальный огонь маяка, пока он не встретил свою Лиззи, был единственным светом на его горизонте.

Лейн хотел стать тем, кем его представляла его мама. И Господи, мисс Аврора даже ни на минуту не усомнилась, просто веря в него, что он может все изменить — сохранить семью, стать мужчиной, она была уверена, что он сможет… все.

Стать человеком и мужчиной, каким никогда не был его отец, эти понятия не включают в себя атрибуты богатства и успеха.

Прыгнуть, он мог просто прыгнуть. И все было бы кончено.

Так ли думал его отец, когда совершил свой прыжок? От лжи и опустошения счета, узнав о смерти Розалинды, предвестнице открытия панихид, Уильям приехал сюда, зная истинную глубину бреши, которую пробил в семейном бюджете, или понял все же, чем обернулись его поступки? Он понял, что игра окончена, его время ушло, и обладая потрясающим финансовым чутьем, он все равно не стал решать эту проблему, которую сам же и создал?

А может он решил инсценировать свою смерть… но не получилось?

Возможно, у него есть оффшорный счет или счета в Швейцарии на его имя или чужое, где хранились все эти миллионы, которые он выкачал из компании?

Существовало очень много вопросов при отсутствии ответов, в сочетании со стрессом от всего произошедшего, особенно, если не знаешь, как все исправить, можно просто сойти с ума.

Лейн уставился на воду. Он едва мог что-либо разглядеть с такой высоты. На самом деле... он ничего и не видел, только едва мерцающую тьму.

Он понял, что его тянул вниз зов сирен, как гравитация, к концу, надеясь, что он потеряет над собой контроль: один жесткий удар, и дело сделано, смерть, обман, долги. Все будет стерто дочиста, нагноившая инфекция, удерживающая власть больше не будет и можно не беспокоиться, что она получит публичную огласку.

Интересно, страдал ли отец бессонницей? Жалел ли о чем-то? Когда Уильям стоял здесь, испытывал ли колебания — сделать шаг вперед или нет, и пока летел в течение нескольких долгих секунд, в конце превратившись в ужасное месиво, которое и создал вокруг себя? Просчитывал и вспоминал ли он результаты своих действий, уничтожив более двухсотлетнюю компанию, даже не за поколение, а за года или два?

Ветер завывал в уши Лейна, а зов сирен продолжался.

Эдвард, его старший, некогда такой совершенный брат, не собирался расчищать весь этот бардак. Джин, его единственная сестра, не в состоянии была думать ни о чем, кроме себя. Максвелл, его второй брат, пропал на три года.

Его мать была прикована к постели, полностью зависимой от лекарств, став настоящей наркоманкой.

Получалось, что весь бардак теперь был в его руках, в руках покерного игрока, бывшего плейбоя, не имеющего ни финансового, ни управленческого или какого-либо другого необходимого опыта.

Единственное, что произошло с ним хорошего — это любовь прекрасной женщины.

Но с этой ужасной реальностью... любовь ему не поможет.

 

Пикап тойота не должен был ехать семьдесят пять миль в час, если учесть, что срок износа машины составлял уже десять лет.

По крайней мере, водитель не спал, хотя и было четыре часа утра.

Лиззи Кинг мертвой хваткой вцепилась в руль, удерживая ногу на педали газа, фактически вдавливая ее в пол, направляясь на шоссе.

Она проснулась в своей постели в тишине дома. Обычно, так и происходило, но не сейчас, не сегодня, когда Лейн вернулся к ней. Богатый плейбой и дизайнер-садовник поместья, наконец, начали действовать сообща, слипнувшись друг с другом в своей любви так близко и так сильно, как молекулы алмаза.

И она готова была защищать и бороться за него, и ее совсем не волновало, что их будущее казалось очень зыбким и размытым.

Было гораздо легче отказаться от богатства, когда ты никогда не имел его и никогда особо к нему не стремился…, особенно, когда каждый день видишь за сверкающим занавесом печальную, безлюдную пустыню другую сторону гламура и престижа.

Господи, Лейн уже несколько дней пребывал в стрессе.

Она поднялась с постели и спустилась вниз по скрипучей лестнице, осмотревшись вокруг на первом этаже своего маленького домика.

Лиззи выглянула в окно, его машины не было, его Porsche стоял под кленом у веранды, а теперь его нигде не было видно. И она задалась вопросом, почему он уехал, не сказав ей ни слова, естественно она начала беспокоиться.

Скорее всего вопрос касался множества проблем, которые одолевали его с приходом темноты до самого рассвета, с тех пор как его отец покончил с собой, и тело Уильяма Болдвейна было найдено на дальней стороне водопадов Огайо. С тех пор Лэйн имел отсутствующий взгляд, бесконечно думая о пропавших деньгах, документах о разводе, которые он подготовил для алчной Шанталь, о дальнейшем статусе семьи, семейных бытовых расходах, о пошатнувшемся положении компании «Брэдфорд бурбон», об ужасном физическом состоянии его брата Эдварда и болезни мисс Авроры.

Но он никому не говорил об этом. Его бессонница была результатом стресса и давления, которое он чувствовал на своих плечах, и, если честно, Лиззи это пугало. Лейн всегда старался интересоваться ее делами, расспрашивая о ее работе в саду Истерли, растирал ей ноющие плечи, заставлял ужинать, как правило, не очень здоровой пищей, но это было не важно. С тех пор, как они все выяснили, и атмосфера между ними стала прозрачной, и они возобновили свои отношения, он переехал в ее фермерский домик и с неистовством занимался с ней любовью, она чувствовала, что он вот-вот должен был сорваться.

И ей было бы намного легче, если бы он начал рвать и метать.

И теперь она с ужасом подумала, что это произошло, она почувствовала это каким-то шестым, и теперь задавалась вопросом, куда он мог пойти. В Истерли, в родовое имение Брэдфордов, было первое место, которое ей пришло на ум. Или, может, на старый склад, где изготавливался и хранился семейный бурбон. Или, возможно, в баптистскую церковь мисс Авроры?

Лиззи попыталась связаться с ним по телефону, но его телефон остался на тумбочке рядом с кроватью, она тупо смотрела на него, пока он звонил. Недолго думая, она схватила ключи и запрыгнула в пикап.

Шоссе I-64 было пустым, когда она направилась к мосту, чтобы перебраться через реку, надавливая на газ, достигнув вершины холма и все равно вдавливая педаль в пол, когда стала спускаться вниз со стороны штата Индианы. Ее старый пикап набрал еще больше скорости, гремя, словно на последнем издыхании, руль вибрировал, а ее сиденье подпрыгивало, но черт побери ее старенькая тойота пройдет этот путь до конца, потому что ей это просто необходимо.

— Лейн... где ты?

Господи, она бесконечно спрашивала его как он, а он также бесконечно отвечал: «Хорошо». Она пыталась с ним поговорить, но он уходил от разговора. Она тайком поглядывала на него, когда он не видел, выискивая какие-то признаки грядущего срыва. После того, как она нашла его в саду под цветущими фруктовыми деревьями в полном уединении, тогда произошли хоть какие-то эмоции с его стороны, когда она призналась, что ошиблась и все неправильно поняла, была несправедлива к нему, и сейчас готова ему как-то помочь, отдав документы на свой дом, который можно было бы продать и оплатить услуги адвокатов, чтобы помочь ему спасти его семью.

Лейн обнял и сказал тогда, что любит ее… и отказался от ее подарка, он собирался разрулить все сам, он собирался найти украденные деньги, погасить огромный долг, воскресить компанию и дать будущее его семьи.

И она поверила ему.

И до сих пор верит.

Но что с того? Лейн был одновременно горячим и закрытым, как обогреватель, доходящий до определенной температуры, который потом отключался.

Лиззи не винила его за это.

Однако, это было очень странно.

Вдалеке на той стороне реки возвышалась деловая часть Чарлмонта, фальшиво сверкающая и мерцающая огнями, словно другая земная прекрасная обманная галактика, и мост, соединяющий два берега, который весной становился зеленым и ярко-розовым в день Derby, был словно радуга, переброшенная на землю обетованную. Хорошей новостью было то, что пробок не было, поэтому Лиззи смогла съехать с другой стороны и двинуться по Ривер-Роуд, съезжая с шоссе, с северной стороны попадая в Истерли, чтобы взглянуть не стоит ли автомобиль Лейна у входа в особняк.

Она не думала, что будет делать потом.

Недавно построенный мост имел по три полосы в обоих направлениях, разделенные бетонной линией по середине, четко отделяющей восток от запада, широкой скорее для целей безопасности. Внизу посередине были вделаны лампочки, святящиеся белым светом, поэтому бетонное покрытие моста было полностью освещено. Строительство моста было закончено в марте, и первые полосы движения были открыты в начале апреля, в часы пик здесь было не протолкнуться.

Далеко впереди на крайней полосе, Лиззи заметила машину, она напрягла зрение и узнала ее.

Порше Лейна. Это была машина…

Лиззи со всей силы нажала на педаль тормоза, даже сильнее, чем она нажимала на акселератор, и пикап стал совершать переход от движения вперед к полной остановке с грацией дивана, выпавшего из окна второго этажа: внутри машины все задрожало и затряслось, ее машина итак с трудом справлялась с любым изменением скорости, старенькой тойоте давалось все с трудом, особенно развить существующую скорость, поэтому она не собиралась так просто сдаваться… останавливаясь.

Лиззи заметила фигуру на краю моста, с противоположной стороны от ее направления. Фигура стояла на выступе моста, готовая к смертельному прыжку.

— Лейн, — закричала Лиззи. — Стоп!

Ее пикап вошел в штопор, выделывая такие пируэты, что ей пришлось крутить головой во все стороны, с силой удерживая руль, чтобы не врезаться в ограждение. Как только тойота наконец-то фыркнув остановилась, она поставила переключение передач в нейтральное положение, и не выключая двигателя, выскочила из машины.

— Лейн! Нет! Лейн!

Лиззи пересекла дорогу, перемахнув через ограждение, которое ей показалось сейчас совершенно не надежным, выдуманным, с учетом расстояния до реки.

Лейн вскинул голову, оглядываясь…

И то ли из-за того, что он неожиданно дернулся его рука соскользнула с прутьев, за которые он держался.

У него на лице отразился сначала шок, потом промелькнуло удивление..., которое тут же сменилось ужасом... и он стал падать в пустоту.

Лиззи замерла от ужаса с открытым ртом, она не могла даже закричать.

 

 

2.

 

Покер.

Между Лейном и рекой Огайо не было ничего, его тело свободно падало, и тошнотворный выброс адреналина «борись или убегай» пришел слишком поздно, с силой выплеснувшись в кровь... он вдруг вспомнил игру в покер в отеле «Белладжио» в Лас-Вегасе семь лет назад.

Хорошо, что его падение было похоже на замедленную съемку.

Вокруг стола с высокими ставками сидели десять человек, вступительный взнос был двадцать пять тысяч, двое курили, восемь пили бурбон, трое были в солнцезащитных очках, один с бородой, двое в бейсболках, и еще был якобы проповедник в странном белом шелковом костюме, как у Элвиса из восьмидесятых… если бы Король рок-н-ролла остановился на арахисовом масле и банановых сэндвичах, то жил бы еще довольно-таки долго, испытывая Лейна десятилетиями своей панк-культуры.

Но за столом стоило еще кое-на-кого обратить внимание — на бывшего офицера Военно-Морского Флота, сидевшего через два места от Лейна, и достаточно скоро, эти два места опустели, сидевшие закончили игру. Бывший солдат был не разговорчив, особо не стоило о нем говорить, скорее всего из-за тех смертельных ситуаций, в которых он побывал за свою жизнь, по сравнению с зеленым столом из войлока, за которым он сейчас сидел, пытаясь поймать удачу. Он выглядел странно — светло-зеленые глаза и обманчиво ничем не выделяясь.

И было странно, что этот парень, которого Лейн обыграл, выложив пару королей и туз, был последним, кого он вспомнил.

Вернее, предпоследним.

Лиззи. О Боже, он не ожидал, что Лиззи отыщет его на мосту, и его шок от этого и вызвал эту роковую ошибку.

О Боже, Лиззи…

Вернемся к покеру. Парень рассказывал о своей службе на авианосце, бораздящим океан. Как их обучали совершать прыжки с высоты тридцати, сорока, пятидесяти футов в воду. Он рассказывал, если ты хочешь остаться живым, в первую очередь, тебе не стоит договариваться об этом, кроме как со своим телом, которое должно выбраться на поверхность.

Он объяснял о действии коэффициенте аэродинамического сопротивления — ты сам должен стать чуть ли не «нулем», насколько это возможно.

Ноги в этом моменте самые важные — необходимо скрестить щиколотки друг с другом, иначе будут критические последствия — ноги в гипсе и на ширине плеч, а ты сам будешь напоминать индейку на День Благодарения. После этого если у тебя осталось желание прыгнуть, ты одной рукой должен ухватиться за локоть другой. Другую руку положить себе на грудь, растопырив пальцы, прикрыв нос и рот. Голова должна быть на одном уровне с позвоночником, или ты можешь получить сотрясение мозга или сломать себе шею.

Ты должен войти, как нож в масло.

В противном случае падая в воду на большой скорости, вода становится, как бетон, она изменяет свои свойства в зависимости от твоей скорости и высоты падения.

В таком состоянии при погружении, ты вытеснишь мало воды, так делают спортивные ныряльщики.

И молись, чтобы твои органы замерли, поскольку они все связаны с твоим позвоночником, твоим якорем. В противном случае, парни с флота рассказывали, что внутренности начинают гореть огнем, словно их смазали перцем чили, прежде чем поджарить на огне, они хотя заполучить кислород, которого не так много у тебя в грудной клетке.

Лейн сгруппировался, используя каждый мускул, он должен был превратить себя в тонкую, прочную сталь, как лезвие ножа. Ветер, Господи, ветер так завывал в ушах, что походил на рев торнадо, и одежда не хлопала и не колыхалась на ветру, как он себе представлял. На самом деле, он падал чисто, профессионально, с ударом вошел в поверхность воды.

И время остановилось.

Он почувствовал, что словно навечно завис в Нетландии, находясь между смертью и жизнью, смерть готова была предъявить на него права… также как на его отца.

«Я люблю тебя!»

Он хотел произнести эти слова. Может он выкрикнул из прежде чем погрузиться в эту бездну? Он не мог сказать.

Он почувствовал мощный удар по бедрам, ногам и коленям, его ноги подбросило к торсу. А потом жуткий холод. Холод пронизывал до костей, кругом был один холод и только холод.

Вода сдавливала ему грудь и голову, окутывая тело мешком, готовая закрыть молнию над трупом, застегнуть свой черный конверт, блокируя свежий воздух, свет и звук.

Сдавливая, окутывая, закрывая.

«Плыть, — мелькнуло у него. — Плыви».

Руки не слушались, движения казались замедленными, ноги разогнулись, а потом, да вода видно отпустила свою когтистую руки, став мягкой. Он открыл глаза, или может и не закрывал их, но почувствовал внезапное жжение в глазах, словно из разъедала кислота.

Не дышать. Хотя его инстинкты освободились от перегрузки с маленьким выдохом, он хотел сохранить драгоценный кислород.

Ударяя ногами. Жадно царапаясь руками.

Он боролся… за жизнь.

Он хотел вернуться к женщине, от которой ушел в первый раз… и не хотел оставлять ее сейчас.

Он хотел доказать, что многим отличается от своего отца.

И своей борьбой он хотел доказать, что может изменить будущее банкротство своей семьи, он боялся, что эти слова будут написаны на надгробии его рода.

 

 

* * *

 

Как только Лейн спрыгнул с моста, первой мыслью Лиззи было последовать за ним. Она даже представила, как перелезает через перила и прыгает за ним в реку.

Но она остановилась, поскольку так никак не могла помочь ему. Черт, скорее всего она приземлиться прямо на него, когда он всплывет на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Предположим, он… О, Боже…

Она стала рыскать в кармане. Телефон, ей необходим телефон…

Она даже не услышала визг шин рядом с собой. И только увидела мужчину, когда ее сотовый выскользнул из ладони и полетел в его сторону.

— Он прыгнул! — закричал человек. — Он прыгнул…

— Упал…, — он подхватил на лету ее телефон, прежде чем тот достиг асфальта. — Он упал!

— Мой брат — полицейский…

— Девять-один-один.

Они одновременно набрали номера, Лиззи отвернулась, приподнимаясь на цыпочках и заглядывая через перила. Внизу ничего не было видно, освещалось только пространство моста, у нее текли слезы, и она моргала, пытаясь их смахнуть. Ее сердце билось урывками, и конечности неприятно покалывало. Ей стало жарко, тело стало горячим, как бывает в жаркий июльский полдень, и она почувствовала струйки пота по спине.

Три гудка. А что, если никто не снимет трубку…?

Она повернулась обратно к парню, они смотрели друг на друга… и у нее возникло странное чувство, что этот момент она запомнит на всю свою жизнь. Может, он тоже.

— Привет! — закричала она. — Я на мосту, Мост «Большая пятерка»! Человек…

— Здравствуйте! – произнес мужчина. — У нас есть прыгун…

— Он не прыгал! Он упал… и что? Кого-нибудь интересует мое мнение! Пошлите кого-нибудь… не к мосту! Вниз к воде… вниз по течению…

—…с нового моста. Я знаю, что ты на службе… ты под мостом? Ты можешь забрать…

— …чтобы его забрать! Нет, я не знаю, выжил ли он! — Лиззи замолчала, почувствовав жуткую панику, и переспросила:

— Кто это был?

Даже в критические моменты она заколебалась, стоит ли называть имя. Все, что было связано с Брэдфордами тут же превращалось в сенсацию и не только в Чарлмонте, а на национальном уровне, а этот прыжок-падение, черт побери… она была уверена, что Лейн не хотел бы, чтобы о нем узнала общественность. Особенно, если предположить, что он выжил…

Наплевать, сейчас вопрос касался жизни и смерти.

— Его зовут Лэйн Брэдфорд… он мой парень. Я выехала из дома, потому что...

Она лепетала и лепетала, пока не дошла до его падения. Лиззи опять перегнулась через перила, молясь, что увидит голову над поверхностью воды. Боже, она почти ничего не видела, только мерцающий свет огней Чарлмонта на воде!

Лиззи повесила трубку после того, как назвала им свое имя, адрес, и они выспросили все, все, что она могла им сообщить. Мужчина тоже закончил разговор по телефону и стал объяснять ей, что его брат или какой-то родственник, или чертов Санта Клаус скоро будут. Но Лиззи совсем не слушала его. Единственное, о чем она думала, как ей попасть вниз на берег реки, к Лейну, но…

Она внимательно посмотрела на свой раздолбанный старенький пикап.

А потом перевела взгляд на 911 турбо кабриолет Porsche Лейна.

Не раздумывая Лиззи была уже за рулем Porsche. К счастью, он оставил ключи в замке, двигатель тут же ожил, стоило ей только нажать педаль и перевести скорость. Утопив педаль газа в пол, она ощутила разницу со своей старенькой тойотой, шины забуксовали, и она как идиотка рванула с места в противоположную сторону на спортивном автомобиле.

Отлично, и пусть полиция гонится за ней. По крайней мере, она приведет их вниз, на берег реки.

Фары надвигающегося на нее автомобиля, заставили круто подать вправо, а другой автомобиль гудел так, что его звук слишком резал ей по ушам, но она сосем не обращала на них внимания, полностью сосредоточившись на дороге.

Лиззи подъехала к выезду с моста на скорости восемьдесят миль в час, никого не было по близости, и она спокойно съехала на шоссе. Она совершила еще один поворот в неположенном месте и теперь мчалась по нужной трассе, но ей пришлось еще дважды нарушить правила — сорвав огораживающую цепочку и проехав по траве на обочине, чтобы попасть на трассу, ведущую в двух направлениях, спускающуюся к берегу реки.

Лиззи вела Porsche почти сто миль в час.

Потом ударила по тормозам напротив одного из самых любимых в штате кафе-мороженых, расположенного на берегу, в доме викторианской постройки с легендарным прошлым, здесь стояли стропы с ковшами, а также можно было арендовать велосипеды... и катера.

Она не стала выбирать место для парковки, просто оставила Porsche на краю дороги, криво поставив на обочину и траву, и теперь машина напоминала перекошенную шляпу пьяницы. Она оставила фары включенными и повернулась лицом к воде, перескочив через маленький заборчик, побежала через скошенную лужайку к плавучим докам. Внутри она обнаружила множество бостонских вельботов, но ни в одном из них не было ключей, конечно… и была жалкая, шатающаяся плоскодонка с подвесным мотором.

К счастью, она не была прикована цепью к столбику.

Лиззи забралась в нее, и ей пришлось дважды дернуть рычаг, чтобы завести двигатель. Потом она отбросила трос и поплыла вперед, волны бились о борт, и брызги попадали ей в лицо. Поскольку было темно, видела она перед собой немного, вернее совсем не много… и она боялась как-то задеть Лейна.

Она прошла уже почти сто ярдов по реке, которая сейчас ей казалась размером с океан, когда увидела кое-что на линии горизонта.

Удивительно.

Это было просто чудом.

 

 

3.

 

Воды реки Огайо были намного холоднее, чем представлял себе Лейн. А берег был настолько далеко, словно он собирался переплыть английский канал. Его тело становилось тяжелым, словно к его ногам привязали бетонные блоки, легкие не работали с полной отдачей.

Течение быстро уносило его, но это была единственная хорошая новость, когда он упал также, как его отец. И как назло, его неустанно тянуло в центр канала, подальше от любого участка земли, и ему приходилось бороться против течения, если собирался выжить.

Яркий свет появился у него за спиной, и он подумал, что вера его матери оказалась реальной, и ее Господь пришел за ним, чтобы сопроводить к вратам рая.

— Я нашел его! Я нашел его!

Голос прозвучал слишком обыденно, совсем не похожий на библейский, а с южным акцентом, скорее это был простой смертный, никак не Бог.

Выплевывая воду изо рта, Лейн перевернулся на спину и приставил руку ко лбу, прикрывая глаза, чтобы свет не слепил его.

— Он жив!

Лодка, направляющаяся к нему, была добрых тридцать футов в длину и на ней была кабина, ее двигатель заглох, как только она развернулась к нему задом, оставив за собой хвост волн.

Он ухватился за сеть на крюке для траления, и помог себе подняться и выбраться из реки на палобу. Плюхнувшись на спину, он посмотрел на небо, но не увидел звезды. Свет от города был слишком ярким. Или его глаза были слишком затуманены.

Перед ним появилось лицо мужчины с седой бородой и лохматыми волосами.

— Мы видели, как вы прыгнули. Хорошо, что мы ехали под…

— Кто-то приближается с правого борта, — раздался другой голос.

Лейн знал, ему даже не нужно было смотреть в ту сторону, он знал кто это был. Просто знал. И конечно, как только прожектор передвинули в том направление, он увидел Лиззи в хлипкой плоскодонке, ее борты хлопали по воде, сама Лиззи согнулась над подвесным мотором, и ее маленький двигатель выдавал такой вой — идеальный звук для паники, отражающейся у нее на лице.

— Майна!

— Лиззи! — он сел и стал махать руками, при этом крича:

— Со мной все в порядке! Я сделал это!

Она остановилась прямо напротив кормы, как профессионал, и хотя на нем была мокрая одежда и холод пробирал его до костей, он вскочил ей навстречу. Или, возможно, она прыгнула на него. Наверное, они вместе.

Он крепко обнял, прижав к себе, и она также крепко сжала его. А потом она вырвалась и с такой силой ударила его по бицепсу, что едва не отправила обратно в реку.

— Ау!

— Какого черта ты там делал…

— Я не…

— Ты в своем уме…

— Я не...

— Ты чуть не убил себя!

— Лиззи, я…

— Я так зла на тебя!

Рыбацкая лодка качнулась назад и вперед, пока они вытанцовывали на палубе. И Лейн смутно осознавал, что за ними наблюдают трое рыбаков, которым при таком шоу не хватает попкорна и колы на этой большой посудине.

— Я могла бы еще двинуть тебе!

— Ладно, если от этого, ты почувствуешь себя лучше.

— Не буду! — сказала Лиззи. — Не собираюсь… я думала, ты умер!

И она начала плакать, он выругался.

— Мне очень жаль. Прости, мне так жаль...

Он обнял ее и крепко держал в своих объятиях, поглаживая спину и бормоча, что не будет вспоминать этот миг, несмотря на то, что это самый незабываемый момент в его жизни.

— Прости меня... мне очень жаль...

Но Лизии, всегда оставалась Лиззи, поэтому взяла себя в руки и посмотрела на него заплаканными глазами.

— Я очень хочу снова тебе врезать.

Лейн потер бицепс.

— Я заслужил это.

— Вы в порядке? — спросил один из парней, передавая Лейну выцветшие полотенце, которое пахло приманкой для рыб. — Может нам стоит позвонить девять-один-один? Одному из вас нужна помощь?

— Я уже звонила, — ответила Лиззи.

И конечно же сейчас на мосту полно было мигающих красно-синих огней, а также спускающихся к берегу машин со стороны Индианы.

«Отлично, — подумал Лейн завертываясь в полотенце. — Просто чертовски здорово».

— С нами все в порядке, — Лейн протянул руку. — Спасибо.

Мужчина с седой бородой затряс головой и сказала:

— Я рад, что никто не пострадал. Знаете, люди что-то частенько стали прыгать с этого моста. Только на прошлой неделе один парень сиганул. Его нашли на противоположной стороне водопада. В эллинге для шлюпок.

«Да, это был мой отец», — у Лейна мелькнула мысль.

— Правда? — поинтересовался Лейн. — А в прессе ничего такого не было.

— Его прибило в лодочный сарай моего кузена. Думаю, что парень был важной шишкой, так они сказали.

— Ну, это все равно позор для семьи этого человека, кем бы он не был.

— Спасибо, — Лиззи сказала парням. — Огромное спасибо, что вытащили его.

Они о чем-то разговаривали, Лейн особо не обращал внимание на их разговор, он укутался в полотенце и поблагодарил их за все. Опустившись на скамейку по середине плоскодонки, он накрыл полотенцем руки и прижал их груди, чтобы сохранить тепло. Лиззи запустила подвесной мотор мощным рывком, сладкий запах бензина и масла наполнил воздух и что-то еле уловимое вспомнилось ему из детского лета. Она развернула лодку, и он взглянул на рыболовецкое судно.

А потом рассмеялся.

— Что? — спросила она.

— Название судна, — он указал на надпись на корме. — Просто невероятно.

«Аврора» было выведено золотыми буквами.

Да, даже когда ее не было рядом, его мама все равно защищала его, спасала и поддерживала.

— Это сверхъестественно, — ответила Лиззи, прибавив газу, и они помчались обратно к берегу.

Каждый раз, стоило Лейну моргнуть, он видел пропасть под мостом, переживал снова тот момент свободного падения. Было странно осознавать, что сейчас он находился на твердой земле с женщиной, которую любил, но чувствовал при этом себя так, будто снова попал в эту точку «ничто», в которой ощущал полное равнодушие к себе со стороны жестокого падения, которое, а он был в этом уверен, должно было его убить.

Он перевел взгляд на Лиззи, на лице которой залегли складки и глаза смотрели напряженно, ее светлые волосы трепал ветер, но он порадовался, что ее совсем не волновало, что он весь мокрый, она все равно прижала его к себе.

— Я люблю тебя, — произнес он.

— Что?

Он просто покачал головой и улыбнулся про себя. Имя его матери на том рыболовецком судке... его женщине — за этой плоскодонке...

— Ты украла эту лодку? — сказал он более громко.

— Да, — прокричала она в ответ. — Меня тогда это мало волновало, мне нужно было тебя найти.

Они подъезжали к пристани, и она стала маневрировать, как настоящий профи, управляя, нажимая ручки в двух направлениях, разворачиваясь и давая задний ход, она стала въезжать в док с таким мастерством, словно передвигала металлическую чашку, которая только что поцеловала столбик.

Лейн перешагнул через носовую часть, пока Лиззи стояла на корме, он протянул ей руку, чтобы помочь сойти на причал. Она засунула руку в карман своей свободной куртки, что-то достала и сунула под крышку топливного бака.

Потом вышла на причал, он спросил:

— Что это было?

— Пять долларов. Я же потратила немного бензина.

Лейн несколько секунд пялился на нее, несмотря на то, что холод пронизывал его до костей, и они нарушили множества правил, а он вообще искупался в реке Огайо.

Потом появились перед ними копы, выговаривающие за маленькое своб

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: