 |
Казалось, мир просто замер.
|
|
|
|
Глава 11
Хрупкий мир.
Минута. Хрупкий миг добра
Так скоротечен и так дорог.
Мгновенье, полное тепла,
Воспоминаний сладких ворох.
Он разобьется, как хрусталь,
Оставив душу без спасенья.
Но каждый раз, собравшись вдаль,
Ты будешь помнить то мгновенье.
Казалось, мир просто замер, сузившись до размера этой комнаты.
С того момента, когда тяжелый альбом в старинном кожаном переплете влетел сквозь раскрытое окно в руки Нарциссы, обстановка в комнате изменилась. Нарцисса поудобней устроилась на краю огромной кровати, расположившись напротив окна, Драко же сел на пол, прислонившись спиной к ногам матери и откинув голову ей на колени. Нарцисса произнесла какое-то заклинание, и альбом завис в воздухе напротив них так, чтобы обоим было хорошо видно.
Протянув руки, Нарцисса запустила их в волосы сына и начала задумчиво перебирать прядки, похожие на шелк. Комната погрузилась в молчание. Альбом ждал команды к действию, но о нем на время забыли.
Память унесла Нарциссу на двадцать лет назад. В один из тех редких дней, когда она оказалась в доме Сириуса.
Такая же по размеру комната. Только у Драко царил идеальный порядок, в той же комнате все стояло вверх дном. Ее хозяин не любил домовых эльфов, предпочитая сам заниматься уборкой своих владений. Ясно, что входило в понятие уборки пятнадцатилетнего волшебника. Вещи под ногами не валяются – и ладно. Они сидели так же: Нарцисса на краю кровати, а Сириус на полу, прислонившись спиной к ее ногам. Что же он тогда показывал? Колдографии? Вряд ли, их бы Нарцисса запомнила. Наверно, очередную книжку про его глупый квиддич. Этого увлечения Сириуса Нарцисса не понимала. Сама она боялась высоты, и кроме как на уроках по полетам к метле не подходила. Точно! Это была книга о сборной Англии, вышедшая к чемпионату мира. Нарцисса не помнила из нее ни одного слова, ни одной колдографии: только свои тонкие пальцы, запутавшиеся в иссиня-черных волосах.
|
|
|
– Я сейчас замурлычу, как довольный кот, – вернул ее к действительности голос сына. Оказывается, все это время, пока она задумчиво перебирала его волосы, Драко наслаждался небывалой лаской, откинув голову ей на колени и закрыв глаза. Увидев его довольную физиономию, Нарцисса рассмеялась.
– Ты не очень-то похож на кроткого, способного замурлыкать, котика. Мне ты больше напоминаешь тигра, готового зарычать в любой момент.
– Ну, продолжишь наводить беспорядок на моей голове, и я тебя удивлю: или усну, или точно замурлычу.
– Скорее первое, – с улыбкой сказала Нарцисса, прекращая игру с его волосами. – Давай смотреть колдографии.
Сын со скорбным вздохом приговоренного к казни открыл глаза.
Дальше следовали полчаса сумбура и веселья:
– Нет! Этот кулек не может быть мной. Ужас!
– Еще как может.
– Я похож на обезьянку! Это подлог! Я не мог быть таким страшненьким.
– Драко, прекрати! Все дети такие в один месяц от роду.
– Только не говори, что эта девчонка – тоже я, – Драко протянул руку, чтобы вынуть колдографию.
– Никакая не девчонка! – возмутилась мать.
– Посмотри внимательно и скажи, где ты видела на мальчиках такие дурацкие чепчики?
Нарцисса со смехом схватила его за плечи и дернула назад. Он попытался приподняться, но она стала перехватывать его руки. Нет, Гермиона ни за что не сказала бы, что это мать и сын, тем более представители семейства Малфоев. Просто два шалящих подростка, очень похожих друг на друга.
– Это Мариса? – отвлекся сын на следующий снимок и автоматически завел правую руку Нарциссы, которую сжимал в порыве борьбы, к своему левому плечу.
|
|
|
– Да, ей здесь семнадцать или восемнадцать. Мы ездили на море с тобой, – Нарцисса оставила свою правую руку на плече сына, обняв его спереди за шею. Драко не стал убирать свою руку с ее руки. Мать наклонилась и оперлась подбородком о макушку сына. Гермиона с жалостью видела, что эта обретенная близость очень нова и так хрупка.
– Тебе здесь три года. Смотри, какой ты довольный. Мариса потащила тебя кататься на парашюте. Мерлин… Я чуть от страха тогда не умерла. Вы превратились в маленькую точку, а ты так весело хохотал… А здесь видишь? Это тем же вечером на пикнике.
– Эй! Почему она меня так трясет! Я же не кукла. Мне это не нравится.
– Драко, посмотри на свое лицо. Тебе это очень нравилось.
– Я совсем не помню эту поездку, – негромко проговорил Малфой. – Я даже не знал, что мы вместе были на море.
– Тот раз был единственным.
Голос матери заставил Драко пошевелиться. Он снял с себя ее руки, отодвинулся и, развернувшись, присел на корточки у ног матери. Он просто смотрел на нее. Нарцисса молча смотрела в ответ. Гермионе казалось – они разговаривали глазами. Потом Драко опустил взгляд к ногам матери и провел кончиками пальцев по ее коленке.
– Я всегда хотел спросить, откуда у тебя этот шрам? Он должен был остаться после раны, которую плохо залечили, – задумчиво проговорил сын. – Просто мне всегда казалось, что твое детство прошло в эдаком коконе, и у тебя не было возможности бегать, прыгать, сбивать коленки… Или это было при Люциусе?
В голосе сына появилось напряжение. Нарцисса улыбнулась.
– Нет, это было до Люциуса. Просто в моем детстве был день, когда я вырвалась из этого кокона. Очень счастливый день. Последний счастливый…
– День, когда ты так жутко расквасила коленку, ты называешь счастливым? Какими же были остальные...
Нарцисса рассмеялась.
– Черт! Никак не хочет клеиться…
– Сириус, с него нужно снять защитную пленку. Дай я сама.
– Тихо! Это все потому, что ты мешаешь!
– А-а-а. Выходит, твой Поттер всегда спокойненько лежит без сознания, пока ты оказываешь ему первую помощь? Я для твоей практики слишком простой случай?
Темноволосый юноша поднимает голову. Его лоб нахмурен, взгляд сосредоточен:
– Поттер есть Поттер. А ты – это ты. Я, может, волнуюсь.
|
|
|
– Ну, давай я…
– Ты считаешь меня никчемным лекарем?! Кровь я, между прочим, остановил.
Наконец после долгих мучений, пластырь красуется на коленке: кривой, с неровными краями и непонятного оттенка – в последний момент Сириус решил придать ему цвет ее кожи. Потом будет ужас матери, возмущение, как можно так изуродоваться, гуляя в саду, непонимание, чему она так радуется, ведь останется безобразный шрам… Но это все потом. А пока, у ее ног сидит невозможно красивый синеглазый паренек и критически оглядывает проделанную им работу. Она смотрит на него и улыбается. Она счастлива, ведь у ее ног… весь мир.
Встретившись взглядом с сыном, Нарцисса внезапно спросила:
– Как у тебя дела с Блез?
Вопрос заставил Драко подняться на ноги и отойти к окну, отвернувшись от матери.
– Драко, я не стану тебе напоминать, что очень невежливо поворачиваться спиной во время разговора, тем более, с женщиной.
– Спасибо, что не станешь, – откликнулся он, глядя в окно.
Нарцисса тоже встала и скинула с плеч его теплую мантию:
– Я училась в Хогвартсе в одно время с близнецами Забини: братом и сестрой. Знаешь, Блез очень похожа на свою тетю. С той лишь разницей, что та была когтевранкой.
– Мам, – обернулся Драко, – я не хотел бы говорить о Блез. Она милая девушка, и мне симпатична, но давай не будем о ней сейчас. Ладно?
– Но это твое будущее, Драко, ты не можешь позволить себе не думать о нем. Впрочем, твои слова «милая» и «симпатична» объясняют все. Ты не любишь ее, – это не было вопросом. Нарцисса утверждала.
– А ты любила Люциуса, когда выходила замуж? Или, может, ты любишь его теперь?
– Драко, я не хотела бы, чтобы у тебя создавалось неверное представление о твоей семье, – Нарцисса явно с трудом подбирала слова под напряженным взглядом сына. – Я очень… уважаю твоего отца и...
В ответ Драко невежливо рассмеялся. Подойдя к своему столу, он прижал указательным пальцем уголок пергамента к полированной поверхности и стал крутить его вокруг своей оси.
– Мам, не надо. Мне уже не три года.
– У тебя есть другая девушка? – внезапно спросила Нарцисса. Драко замер. Гермиона тоже. Ей безумно хотелось услышать ответ на этот вопрос.
|
|
|
– В смысле? – попробовал потянуть время Малфой.
– Девушка, с которой бы тебе было интересно, которую хотелось бы защищать, оберегать, слышать ее голос, засыпать и просыпаться с мыслью о ней…
Драко усмехнулся.
– Знаешь, я никогда не думал о девушках под этим углом.
– Я прекрасно понимаю, что ты встречаешься с девушками, проводишь с ними вечера…
«И ночи», – добавила про себя проницательная Гермиона.
– Знаешь, мам, ни одна из них не подходит под твое определение единственной. Если смотреть на это с твоей стороны, то Блез Забини – единственная девушка, с которой я могу общаться дольше получаса без риска для ее здоровья. Я думаю, если бы была другая…
– Ты бы не согласился на помолвку с Блез, – уверенно проговорила Нарцисса.
– У меня был выбор? – приподнял бровь ее сын.
– Он не был тебе нужен тогда. Но я боюсь, что ты захочешь что-то изменить.
– Почему ты боишься?
– Потому что я знаю тебя, Драко. Ты сможешь пойти против Люциуса. Ты уже это делаешь, даже не отдавая себе отчета. И я знаю, что у тебя получится. Потому что это – ты. Люциус в твоем возрасте был влюблен в тетю Блез. Сильно, яростно. Но он ни слова не сказал Эдвину, чтобы отменить нашу свадьбу. Возможно, хотел, может быть, даже пытался. Но не пошел до конца. А ты бы пошел.
– Почему ты вышла за него? – сдавленным шепотом спросил Драко.
Нарцисса подошла к окну и встала, повернувшись спиной к сыну, словно не она говорила об этикете пять минут назад. Она стояла, обхватив себя за плечи, и ночной ветер развевал ее белокурые волосы.
– Мне было шестнадцать, когда состоялась помолвка. Прежде я ничего не видела в жизни, кроме заботы близких, и не думала, что где-то может быть иначе. Я дала слово отцу. С замужеством я обрела положение в обществе, знатное имя, родила красивого сына, смогла заняться благотворительностью... Лишь спустя много лет я поняла, что потеряла что-то очень важное и этого уже не вернуть. У тети Блез замечательное имя – Фрида.
Ветер подхватил последнее слово и унес его вдаль.
– С твоего позволения я пойду спать, – проговорила Нарцисса.
Уже не было веселой девчонки. Была блестяще воспитанная и от этого какая-то неживая и далекая женщина.
– Конечно, – вежливо сказал Драко.
Он быстро отреагировал на перемену в настроении матери и направился в дальний угол комнаты. Подхватив по дороге альбом, Нарцисса последовала за сыном, не заметив, что из альбома выпал снимок. Драко окинул гобелен на стене у камина. За ним оказалась дверь. Прошептав заклинание, Малфой распахнул ее, пропуская мать вперед.
|
|
|
– Располагайся. Если что-то понадобится, зови. Я, правда, не уверен, что в ванной все работает – не пользовался ею уже года два.
Он говорил, стоя в дверях. Держа дистанцию. Послышался плеск воды и голос Нарциссы:
– Работает. Спасибо, Драко. Все необходимое я призову сама. Доброй ночи.
– Доброй ночи, – проговорил Малфой и закрыл дверь.
«Вот так: ни поцелуя перед сном, ни ласкового слова», – подумала Гермиона. Саму ее дома буквально носили на руках, стараясь окружить заботой и любовью. Как, впрочем, и Рона – миссис Уизли хватало любви на всех семерых детей. Еще оставалось и на Гарри с Гермионой. У Гарри семьи не было. Здесь все понятно – его некому было целовать на ночь и желать спокойных снов. И был Драко Малфой, представитель древнейшего и богатейшего рода, единственный наследник огромного состояния. Сирота при живых родителях.
Малфой развернулся и, подойдя к кровати, поднял с пола выпавшую из альбома колдографию. Он долго смотрел на снимок, затем перевернул его и принялся внимательно изучать оборот. Потом подошел к окну. Глядя в темноту, он тихо прошептал: «Свобода». Гермиона поняла, что не только она перевела имя Фриды Забини.
– Малфой, – подала она голос, выбираясь из шкафа. Получилось очень жалобно. Он резко обернулся.
– А-а-а… это ты?
– Ты ожидал кого-то другого? – не смогла не съязвить девушка.
– Да нет, просто подумал: вдруг это был кошмар, и тебя там не окажется.
– Ты страшно любезен, – разозлилась девушка.
– Грейнджер, то, что я до сих пор не отвернул тебе голову, по-моему, верх всякой любезности.
Поняв, что вежливого разговора не получится, девушка спросила:
– Можно мне воспользоваться твоей ванной?
– Что? – Малфой даже изволил отвернуться от окна. – Черт! Какой сегодня идиотский день. У меня есть выбор?
– Нет! – твердо сказала Гермиона. – Ни малейшего. Хотя, если ты откажешь...
– Хватит! Не хочу ничего слушать. Вали, куда хочешь!
– Спасибо, – сказала вежливая Гермиона.
Ответа, ясное дело, не последовало. В очередной раз девушка подумала, что слухи о блестящих манерах Малфоя-младшего сильно преувеличены – она, например, за все шесть лет ни разу не услышала от него ни одного доброго слова в свой адрес. Ну и плевать! Главное, что сейчас она добилась-таки разрешения воспользоваться нужным ей помещением.
Закрыв за собой дверь ванной, Гермиона огляделась. Сколько всякой косметической ерунды! Не говоря уж о том, что эта ванная превосходила размерами комнату самой Гермионы в доме родителей. Невероятно!
Покончив с тем, зачем так рвалась сюда, Гермиона с наслаждением ополоснула лицо водой и посмотрела на себя в зеркало. Ну и вид! Спутанные волосы, перепуганные глаза. Девушка попыталась пригладить волосы, потом решила, что ей уже ничто не поможет. Неудивительно, что она не входит в этот пресловутый список Малфоя. Мысли перескочили со списка на его составителя.
Было стыдно признаться, но в свои неполные семнадцать лет Гермиона ни разу не видела даже наполовину обнаженного парня. Гарри в майке – не в счет. И вот сегодня так близко лицезрела Малфоя без рубашки. Сегодня? Казалось, прошла целая вечность. Некстати вспомнилось, какие у него плечи, спина... Сплошные мышцы. Наверное, сказалось его пребывание в скаутском лагере. А ведь с виду и не скажешь, что он такой… Ох! Чтобы охладить не в меру разыгравшееся воображение, Гермиона снова плеснула на лицо водой. «Пойду», – решила она.
Открыв дверь, девушка услышала голоса. Говорили Драко и Блез.
Гермиона благоразумно решила не выпрыгивать из ванны, как чертик из коробочки – вряд ли кто-то это оценит.
– Повтори! – голос Малфоя был тихим и напряженным.
– Ты не ослышался. Темный Лорд решил завести себе наследника и на роль его будущей матери выбрал Нарциссу. Все должно случиться сегодня. Так планировалось. Правда, я не знаю, где Нарцисса. Драко, ты слушаешь? У тебя такой вид... Хочешь, я побуду с тобой?
– Нет, мне нужно подумать.
– Да уж… есть о чем, – нервно откликнулась Блез и тут же неуверенно добавила, – не каждому отводится роль брата наследника Темного Лорда… Ты, в общем…
– Блез, спасибо, за информацию…
– Да, конечно. Если ты захочешь…
– Я знаю, где тебя найти. Извини меня, ладно?
Послышался звук закрывшейся двери, и ошеломленная Гермиона наконец смогла выйти из ванной.
То, что она увидела, заставило ее сердце сжаться. Драко Малфой, хваленый Драко Малфой, стоял, прижавшись лбом и ладонями к закрытой двери. Так прошло несколько секунд. А потом, не меняя положения, он вдруг крикнул так, что Гермиона подскочила:
– Мам?!
Он резко оттолкнулся ладонями от двери. Бросился к гобелену и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Гермиона хотела было напомнить, что она все еще здесь, причем стоит посреди комнаты. Но что-то заставило ее промолчать. Почему-то она решила, что вряд ли будет услышана. Похоже, новость, озвученная Блез, совершенно ошеломила Малфоя, произведя на него эффект гораздо больший, чем ранее весть о Грейнджер в его комнате или о Поттере в подземелье.
– Что все это значит?
Глава 12
Почему так?
Я тебя нарисовала
Краской летнего дождя.
Я таким тебя узнала.
Я запомнила тебя.
Взгляд ребенка, сердце брата,
Легкость красок и цветов.
Я была тебе так рада,
Ты же – просто не готов.
– Что все это значит? – сердитый голос Полной Дамы, охраняющей вход в гостиную Гриффиндора, заставил Нарциссу сжаться и отскочить в сторону.
Она выпросила у Белинды плащ-невидимку на полчаса. Прошел час, а она так и не использовала его по назначению. Сначала девушка минут сорок убеждала себя в том, что ей просто необходимо поговорить с Сириусом. Что это совсем не страшно – нужно только выследить его одного и подать знак, что она здесь. Все бы ничего, вот только Сириус, похоже, нигде не появлялся один. Все время его сопровождала толпа этих чертовых гриффиндорцев, что не позволяло Нарциссе приблизиться к нему в открытую. Но теперь у нее есть плащ-невидимка, и можно спокойно отправляться на поиски Сириуса. В плаще не страшно. Не страшно? Ха! Эти сорок минут она убеждала себя, что весь прошедший учебный месяц ей просто мерещилась неприязнь Сириуса.
Прошлый месяц был сущим кошмаром, который начался сразу по прибытии поезда на платформу Хогвартса. Она буквально кожей чувствовала перешептывания и взгляды. Конечно, с такого громкого события начинался не каждый учебный год. Красавица Нарцисса стала недоступна для других кавалеров, у нее появился законный избранник. Да еще какой! Красивый и богатый Люциус Малфой! Всех так и распирало услышать историю их безудержной страсти: два юных сердца внезапно поняли, что не смогут прожить ни дня друг без друга и, чуть ли не наперекор родителям, ринулись в свою любовь, как в омут. Красивая история. Может, первый и второй курс Пуффендуя в нее и поверили бы, но остальные студенты – ни на грош. Слишком сложно было представить надменную, капризную и улыбчивую Нарциссу Блэк способной на пылкие чувства. Что же касается Люциуса Малфоя, то это вообще казалось невероятным. Дети, выросшие в магических семьях, конечно, знали о традициях заключения чистокровных браков, однако почитались эти традиции далеко не во всех домах. Многие о них уже изрядно подзабыли. Что же касается магглорожденных детей… Те вообще понятия не имели о подобных обрядах. Таким образом, известие о внезапной помолвке стало сенсацией.
Был один человек, способный понять Нарциссу, как она думала. Но этот человек покинул поезд в сопровождении Джеймса Поттера и Лили Эванс и даже не оглянулся на Нарциссу, хотя они и поравнялись на перроне. Люциус куда-то запропастился, Мариса растворилась в толпе первокурсников, и новоиспеченная суженая осталась одна. Она медленно брела к безлошадным четырехместным каретам. Нарцисса намеренно шла не торопясь, чтобы все кареты разъехались, и она могла спокойно сесть в последнюю. Количество мест обычно совпадало с количеством студентов. Но вдруг сегодня ей удастся хотя бы по пути в школу побыть одной? Ведь чудеса бывают. Наверное…
Не повезло. Ее догнала Белинда Макнейер и начала тормошить, возмущаясь, что совсем случайно, от Саманты Мелифлуа, узнала потрясающую новость о помолвке. Белинда выстреливала вопросы с быстротой скорострельного арбалета: «Как можно было скрыть их роман? Сшили ли Нарциссе платье, и если нет, можно ли поучаствовать в выборе фасона? Кто приглашен? Много ли свободных парней будет среди приглашенных? И, наконец, правда ли, что ненормальный Сириус Блэк накинулся на Люциуса прямо в поезде, да его еще поддержал почти весь вагон гриффиндорцев, а Люциус отправил их всех в нокаут?».
Слушая всю эту чушь, Нарцисса отчаянно надеялась, что пройдет неделя-другая, и все забудут. Найдется более интересная тема.
Прошел месяц, а шумиха так и не умолкла. Нарцисса не понимала, почему. Возможно, виной тому было условие Люциуса: все должны видеть, что мы рады и счастливы. Он всегда держался рядом с ней на людях, хотя по жалостливым взглядам, которые на нее бросали некоторые девушки, Нарцисса понимала, что новоиспеченный жених продолжает менять подружек, как перчатки. Нарциссу это не волновало. Ее даже не раздражала жалость в их взглядах – ей было все равно. Она перестала что-либо чувствовать, что-либо понимать. Единственное, что еще вызывало эмоции – поведение Сириуса.
За прошедший месяц, он ни разу не заговорил с ней. Нарцисса могла понять первую обиду. Но не месяц же! Если они и ссорились раньше, то Сириус всегда делал первый шаг, а Нарцисса просто ждала. Иногда она могла повыпендриваться пару дней, не прощая его. Подождать, пока он походит следом, засыплет ее ворохом записок. Как и любой подросток, при всем его внешнем апломбе, он был неуверен в себе. Наступал миг, когда он готов был отступить перед мыслью: не простит. Нарцисса всегда тонко чувствовала этот момент и, бросая очередного кавалера на произвол судьбы, мчалась к синеглазой мечте. Он не сердился. Он никогда на нее не сердился.
И в этот раз Нарцисса ждала… Неделю, две. Ни одного письма, ни одного взгляда в ее сторону. Она не понимала. Неужели он не хочет услышать ее объяснение? Она же не виновата! Ей сейчас гораздо хуже, чем им всем вместе взятым. Люциус пропадает с любовницами – они даже не обмолвились парой слов за этот месяц, Сириус всегда в толпе друзей, с виду (невероятно!) даже веселый. А у нее никого нет. Даже не с кем просто поделиться своей бедой, не выставив при этом свою семью в неприглядном свете.
Через три недели Нарцисса поняла, что если он черкнет хоть строчку, она молнией ринется к нему. Какие там выпендривания! Не до того.
А вчера, сидя на зельях традиционно вместе с Гриффиндором, она удостоверилась: не напишет и не позовет. Все было ясно и наглядно.
Гриффиндор сидел на последних рядах, Слизерин – на первых. Еще с первого курса на зельях Нарцисса заняла место рядом с Северусом Снейпом. Тогда над тощим одиннадцатилетним мальчишкой все издевались. Больше всех Поттер. Юная Нарцисса, просверлив Сириуса взглядом, села со Снейпом, о чем впоследствии ни разу не пожалела. Если по другим предметам у него не все ладилось, то на зельеварении он блистал. За пять лет обучения Нарцисса стала разбираться в зельях лучше, чем любой из ее сокурсников. Она наблюдала за работой Снейпа и училась, старательно переспрашивая непонятные моменты. Они всегда работали в паре. Снейп был жутко нелюдим, но рядом с Нарциссой он словно преображался. Она знала о нем почти все и никогда не поддавалась искушению рассказать кому-то его невеселую историю: талантливого сироты не от мира сего. Нельзя сказать, что они были близкими друзьями. Просто… у Нарциссы был широкий круг общения, у Снейпа – только она. Ей, от рождения незлой девочке, было приятно чувствовать себя рядом с Северусом незаменимой и радоваться тому, как Снейп оживает на глазах, увлекаясь их беседами.
Не учла одиннадцатилетняя Нарцисса одного: как на самом Северусе отразятся их приятельские отношения. То, что она на первом уроке, пытаясь прекратить насмешки гриффиндорцев, села рядом с ним, отнюдь не увеличило рейтинг Северуса Снейпа по версии Сириуса Блэка. Скорее наоборот. Со временем Нарцисса заметила, что каждый раз после их с Сириусом ссоры страдал Снейп. И раз за разом нападки становились все менее безобидными. На просьбы прекратить это, Сириус отмалчивался. Нарцисса пыталась воспринимать молчание как согласие, но все повторялось снова и снова.
Так же было и вчера.
Нарцисса пришла в класс чуть позже обычного. Преподавателя еще не было, но почти все уже сидели на местах. Обернувшись на звук открываемой двери, Сириус странно улыбнулся. Нарцисса хотела принять это за добрый знак и улыбнуться в ответ, но он быстро отвернулся к Поттеру. Девушка направилась к своему месту. Снейп что-то читал, привычно ссутулившись за партой. Внезапно со стороны гриффиндорцев в его сторону метнулась вспышка света. Заклятие. Через минуту весь класс увидел, какое именно. Его не проходили в школе, но Сириус всегда был добросовестным студентом, одним из лучших.
Едва вспышка коснулась ничего не подозревающего Снейпа, как вся его одежда стала прозрачной. В классе раздался взрыв хохота, кто-то взвизгнул. Снейп в панике вскочил с места, вызвав этим лишь новый приступ смеховой истерики. Он развернулся спиной к стене, прикрывшись учебником, и затравленно посмотрел на ненавистную компанию. Нарциссу больно резанул этот взгляд, хоть и был предназначен не ей. Она чувствовала виноватой себя. Ну, так и наказывали бы ее! Хотя Сириус скорее бы повесился, чем позволил двадцати парам глаз созерцать обнаженную Нарциссу. Девушка в гневе развернулась и встретилась с синими глазами, горящими мрачным удовлетворением. Она открыла рот, чтобы высказать все, что думает. Возможно, она пожалеет о своих словах потом, но сейчас...
– Вы с ума сошли?! – опередил ее крик Лили Эванс.
Эванс вскочила со своего места рядом с Люпином. Тот тоже поднялся и с осуждением смотрел на Поттера и Блэка. Смотрел, но ничего не делал, хотя был старостой, хотя был прав.
– Идиоты! – гневно выкрикнула Лили, и Сириус с Джеймсом прекратили смеяться. Постепенно веселье сошло на нет.
– Спасибо! – зачем-то сказала Нарцисса Лили. За что она благодарила гриффиндорку? За то, что хоть кто-то еще вступился за бедного Снейпа? За то, что самой не пришлось останавливать безобразие, еще сильнее резкими словам отдаляя Сириуса? Лили ей помогла.
– Чем стоять столбом, сняла бы с него заклятие. Оно само не пройдет. Ах, да, ты же спец только в зельях, – с этими словами Лили что-то прошептала, и Снейп, судорожно прижимающий к себе учебник по трансфигурации, снова оказался одетым.
Лили села на свое место, Люпин, глядя в пол, тоже. Дверь в класс распахнулась, и вошел профессор Земус.
– Пять баллов со Слизерина, мисс Блэк. Урок начался пять минут назад, а вы еще не дошли до своего места.
Проходя мимо Снейпа, все еще жмущегося к стене с книгой в руках, профессор проговорил:
– Еще пять баллов, мистер Снейп, учебник по трансфигурации будете впредь читать вне стен этой аудитории. Займите свои места.
Урок начался.
Выходя из аудитории после зелий, Нарцисса решилась. Это должно прекратиться. Всю лекцию она обдумывала способ добраться до Сириуса. Безобразная сцена со Снейпом подкинула ответ. Лили Эванс. Нарцисса знала, что Лили сегодня отбывает взыскание у Флитвика. Нужно просто прийти в кабинет после обеда и убедить ее устроить встречу с Сириусом. Она тоже девушка, она поймет. Нарцисса Блэк редко слышала отказ в свои шестнадцать лет. Когда же она очень чего-то хотела, ее невозможно было остановить.
После обеда девушка прямиком направилась к кабинету Флитвика и увидела Лили, идущую навстречу.
– Эванс! – окликнула ее Нарцисса.
Лили остановилась у двери кабинета и дождалась слизеринку.
– Чего тебе?
– Мне нужно поговорить с Сириусом! – может, стоило добавить просящие нотки? Да ладно, и так сойдет. Это уже достижение. Нарцисса не умела просить.
Лили внимательно посмотрела в серые глаза слизеринки. Что она увидела там? Возможно, невысказанную мольбу, страх, что та откажет Нарцисса же в ответ не отрывала взгляда от гриффиндорки и надеялась: глаза цвета Надежды – зеленые, мягкие. Нет! Правильно решила! Лили не откажет. У жестокого человека не бывает таких ясных глаз. Вот сейчас она нахмурится, подумает и… Нарцисса уже хвалила себя за проницательность, когда Лили сделала неожиданную вещь: она резко расхохоталась.
– Блэк, ты с ума сошла? С чего ты решила, что я стану тебе помогать?!
– Ты же помогла сегодня на зельях… – оторопело проговорила Нарцисса.
– А еще говорят, слизеринцы умные! Разочарую тебя: я помогала Снейпу!
– Снейпу? – в голове у Нарциссы зашумело.
– Именно. Не всех гриффиндорцев он раздражает. Мне, например, его жалко, – задумчиво проговорила уже посерьезневшая Лили и внезапно добавила: – А тебя – нет. Мне не интересны причины, по которым ты выходишь замуж, но я сделаю все, чтобы ты на милю не приблизилась к Сириусу. Ясно? Ты была его проклятием шестнадцать лет. Хватит.
– Это Сириусу решать, – потрясенная вспышкой ярости Нарцисса не знала, как реагировать. Они не ладили с Эванс, но такого не было никогда. – Зачем ты это делаешь? У тебя же есть Поттер.
– Я не собираюсь отчитываться перед тобой. Ты – дура, если решила, что Сириус будет бегать за тобой. Он, если хочешь знать, вообще о тебе не вспоминает.
– Ты врешь!
«Я же вспоминаю, без конца, а она стоит и издевается».
– Ну, так проверь сама! Иди, ищи его! Он в нашей гостиной. Иди, поговори с ним.
Лили развернулась спиной к Нарциссе.
– Ах, да! – словно что-то вспомнив, произнесла она. – Войти же туда сможет только гриффиндорец. Не повезло.
– Гадина! – выкрикнула Нарцисса в захлопнувшуюся дверь кабинета Флитвика. Пароля в гостиную она, естественно, не знала.
«Ну, Эванс, сейчас ты попляшешь».
Нарцисса потянулась в карман мантии за палочкой.
– Десять баллов со Слизерина! – эхом раздалось в пустом коридоре.
Девушка резко обернулась. К ней приближалась Фрида Забини. Ее глаза ненавистного, с недавних пор, зеленого цвета недобро блестели.
– Положение будущей миссис Малфой не дает вам права орать на весь коридор и использовать волшебную палочку вне урока, – голос когтевранки был напряжен.
– Зато дает массу других преимуществ, – не удержалась Нарцисса и, круто развернувшись, направилась в ту сторону, откуда пришла, оставив Фриду Забини в ярости сжимать кулаки.
Зачем она брякнула это? Ведь, на самом деле, ей было даже жаль Фриду. Судя по количеству девушек, Люциус не поддерживал с ней отношения. Нарциссе он был безразличен, Фрида же явно страдала.
«Мерлин, в кого же я превращаюсь?» – вздохнула Нарцисса.
Но все это было вчера. А сегодня, вооружившись мантией-невидимкой, она вот уже битый час торчала у портрета Полной Дамы – Сириус не появлялся. Была суббота, и большинство студентов направились в Хогсмит. Но он не выходил – она бы знала. Все складывалось хуже некуда, а тут еще мантия соскользнула, и Полная Дама разоралась на весь коридор.
Поправив мантию, Нарцисса вздрогнула. Она еще не видела, кто открывает портрет с той стороны, но уже чувствовала – он! Сердце ухнуло в пятки, и… тут же сжалось от разочарования.
Сириус был не один, он шел с какой-то девицей. Нарцисса ее не знала. Она, вообще, не особенно приглядывалась к гриффиндорцам и теперь корила себя за это. Вдруг эта нарядная и сияющая барышня просто его знакомая. Тогда почему, она, как пиявка, цепляется за его рукав? Теплые мантии... Неужели они вместе идут в Хогсмит? Без Поттера? Без Эванс? Наедине?
«Он, если хочешь знать, вообще не вспоминает о тебе, – эхом раздался в голове звонкий голос Лили Эванс. – Иди!.. Проверь… он в нашей гостиной».
Нарцисса не могла попасть за эту дверь. А эта девушка могла. Она проводила там все свободное время. Вместе с Сириусом…
Не придумав ничего лучше, Нарцисса достала палочку и направила на сумку мерзкой девицы. Сумка лопнула, девушка вскрикнула и бросилась подбирать выпавшее содержимое с каменного пола. Сириус завертел головой. На мгновение Нарциссе показалось, что он ее увидел. Но это невозможно, впрочем, может, он просто почувствовал. Усмехнувшись, парень принялся помогать своей спутнице.
От этого Нарциссе стало еще хуже. Она резко развернулась и, не заботясь о производимом ею шуме, бросилась в сторону слизеринских подземелий. Хотелось плакать, кричать… разбить что-нибудь. Может, тогда станет легче?
Если бы она не убегала так быстро, смогла бы заметить, что ее желание разнести половину Хогвартса разделяет еще, как минимум, один человек. Темноволосый парень невидящим взглядом уставился на рассыпавшиеся по каменным плитам бесконечные помады, расчески, пудреницы и прочую ерунду. Он сжал в руках подобранную с пола заколку. Это была она! Она была здесь. Если бы он вышел один... Все могло бы быть по-другому. И сейчас он не слушал бы хлопотливую болтовню Эмили Кристалл. Хрясь! Заколка разломалась на части в побелевшем кулаке. Сириус вздрогнул, понимая, что хочет сломать что-нибудь посущественней.
– Ерунда! Она мне все равно не нравилась, – весело сказала Эмили. – Ты поранился?
Сириус тупо уставился на порез на ладони.
«А мне не нравишься ты», – зло подумал он.
А белокурая девушка, вбежав в гостиную, без сил опустилась на коврик у камина.
|
|
|
