Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Тюменский государственный университет

Институт гуманитарных наук

Кафедра археологии, истории древнего мира и средних веков

 

 

Рецензия на монографическое исследование: Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М.: Наука, 1979.

 

 

Выполнил: студент

Группы 27и111 Белослудцев В.С.

Проверил: д.и.н. профессор

Матвеева Н.П.

 

Тюмень 2012

 

1. В.В. Седов разбил свою монографию на тематические блоки-главы, которые в свою очередь также имеют подзаголовки. Всего выделено несколько таких глав:

1. Возможности различных наук в освещении славянского этногенеза

2. Начало славян

3. Славяне в позднелатентскую и римскую эпоху

4. Славяне в V-VII столетиях

5. Справочный аппарат и указатели

 

2. Своей целью в данной работе Валентин Васильевич Седов назвал изучение славянского этногенеза и истории зарождения (происхождения) славян. Автором был подчеркнут обширный круг задач, связанных с этой проблемой. Главная задача – систематизация уже накопленного материала, сравнительный анализ и синтез данных различных наук и работ исследователей, материал которых тем или иным образом может пролить свет на историю славянского этногенеза.

 

3. Тут следует сказать, что Валентин Васильевич был не первым, кого заинтересовала данная проблема. Уже имелась обширная база исследований, на которые он опирался в своей работе. Источниками ему служили исследования разных ученых: лингвистов (М.Фасмер, Т. Лер-Сплавинский, О.Н. Трубачев, А.А Шахматов и др.); Археологов (Ю. Костшевский, М.И. Артамонов, П.И. Третьяков, Б.А. Рыбаков, В.В. Седов и др.); историков (С.М. Соловьев, В.И. Ключевский, М.Н. Погодин, Л.Нидерле и др.); антропологов (Г.Ф.Дебец, Т.А. Трофимова, Т.И. Алексеева). Кроме того в этой работе зафиксированы свидетельства древних авторов о первых славянах (Иордан, Плиний, Тацит, Клавдий Птолемей, Прокопий Кесарийский, Лжемаврикий).

 

4. Историография проблемы этногенеза славян имеет длинную историю. Я остановлюсь на отечественной историографии данной проблемы.

Первая попытка осветить вопрос происхождения славян принадлежит автору «Повести временных лет» XII в. Летописец исходит из библейского предания, согласно которому родиной всего человечества была Передняя Азия. Именно с вавилонского столпотворения, в результате которого человечество разделилось на 72 отдельных народа, начали свою историю древние славяне.

Этот летописный рассказ стал основой дунайской, или балканской теории происхождения славян, которая была весьма популярной в сочинениях средневековых польских и чешских хронистов, а также разделялась русскими историками XIX в. С.М. Соловьевым, В.И. Ключевским, Н.М. Погодиным.

К эпохе средневековья восходит также скифо-сарматская теория происхождения славян, впервые зафиксированная баварской хроникой XIII в. Согласно этой теории, предки славян вышли из Передней Азии, продвинулись вдоль Черноморского побережья и осели в южной части Восточной Европы. Для средневековья в целом было характерно отождествление славян то со скифами, сарматами, аланами, то с кельтами, готами, фракийцами, иллирийцами.

Собственно научные изыскания начинались с 30-х годов XIX в., когда появилась книга исследователя славянских древностей П.И. Шафарика (М., 1837 г.). В основе исследования автора был положен анализ сведений античных писателей о венедах и этнографические данные готского историка Иордана. Шафарик пытался показать, что славяне исконно заселяли обширные пространства Средней Европы к северу, северо-востоку от Карпат: Галиция, Подолия, Волынь. Сформулированная Шафариком прикарпатская теория была популярна в XIX в.

В 1901 году появилось исследование А.П. Погодина, где была предпринята попытка очертить раннюю славянскую территорию при помощи анализа речных названий. Ранние славяне, по данным автора, были насельниками Польши, Подолии и Волыни, где обнаружено довольно много славянских гидронимов.

Для первой трети XX в. наибольшее значение имела работа Л. Нидерле, в которой автор обобщил данные истории, этнографии, лингвистики, антропологии и археологии.

Оригинальная теория была разработана А.А. Шахматовым. Согласно этой теории, восточные индоевропейцы издавна занимали бассейн Балтийского моря. В I тысячелетии до нашей эры балтославянское единство распалось, в результате чего образовались славяне и балты. Славяне занимали земли в низовьях Западной Двины и Немана.

Современные методические подходы к проблемам этногенетических исследований предполагают привлечение нескольких источников, отражающих достижения наук соответствующего профиля: лингвистики, археологии, антропологии, этнографии, истории (письменные источники). Лингвистика дает возможность отыскать корни русского этноса, сформировавшегося в XIV-XV вв., в славянской этнолингвистической общности, выделившейся из состава индоевропейской языковой семьи, которая, в свою очередь, образовалась на основе ностратической языковой общности, датируемой эпохой мезолита. Лингвогенетическая цепочка этногенеза славян и русского народа представляется следующим образом: ностратическая общность – индоевропейцы – славяне – восточные славяне – Русь (древнерусская народность) – русские.

5.В первой главе Возможности различных наук в освещении славянского этногенеза В.В. Седов описывает возможности различных наук в освещении славянского этногенеза. По его мнению, проблема этногенеза может быть решена только в результате комплексного исследования, при привлечении лингвистики, ономастики, археологии, антропологии, этнографии и фольклористики.

Славянский этногенез и языкознание: По словам Седова, языкознание играет важную роль в решение проблемы исследования этногенеза, в частности, Средствами языкознания изучается, прежде всего, глоттогенез, являю­щийся существенной частью этногенеза. Установлено, что славянские языки принадлежат к индоевропейской языковой семье, куда входят, кроме того, балтские, германские, италийские (романские), кельтские, греческий, армянский, албанский, индоиранские, а также распространенные в древности фракийские, иллирийские, анатолийские и тохарские языки.

Славянский язык принадлежит к числу молодых в семье индоевро­пейских. М. Фасмер определял образование праславянского языка вре­менем около 400 г. до н. э., Т. Лер-Сплавинский — серединой I тысячелетия до н.э.

На основе рассмотренных языковых данных можно сделать вывод об­щего порядка. Отдаленные предки славян, т. е. древнеевропейские пле­мена, ставшие позднее славянами, во II тысячелетии до н. э. жили в Центральной Европе и находились в контакте, прежде всего, с протогерманцами и протоиталиками. Скорее всего, они занимали восточное поло­жение среди европейской группы индоевропейцев. В таком случае им принадлежала какая-то область, входящая в регион, обнимающий бассейн Вислы, поскольку в среднеднепровских землях древнеевропейских гидронимов уже нет. Ничего более определенного по истории этого далекого периода на основе лингвистических данных сказать невозможно.

Сформировавшийся в I тысячелетии до н. э. праславянский язык эво­люционировал довольно неравномерно. На смену спокойному развитию приходили периоды бурных изменений, что, видимо, было обусловлено степенью взаимодействия славян с соседними этническими группами. По­этому периодизация эволюции праславянского языка является сущест­венным моментом для изучения проблемы славянского этногенеза.

Славянский языковый материал для истории праславянских племен дает очень немного. Как уже отмечалось, на основе праславянской лек­сикологии можно утверждать, что славяне (в I тысячелетии до н. э. и в первых веках нашей эры) заселяли лесные земли с умеренным климатом и обилием рек, озер и болот, в стороне от степей, гор и морей. Неоднократно предпринимаемые попытки использовать для более конкретной локализации раннеславянского региона ботаническую и зоологическую терминологию оказались несостоятельными. Изменения географических зон в исторические периоды, миграции животных и растений, малочисленность и эпохальные изменения флористической и фаунистической лексики делают любые этногенетические выводы, основанные на анализе зооботанических терминов, малодоказательными. Из зоотерминологии для определения прародины славян важны, пожалуй, только названия проходных рыб — лосося и угря. Поскольку эти термины восходят к праславянскому языку, нужно допустить, что славянский регион древнейшей поры находился в пределах обитания этих рыб, т. е. в бассейнах рек, впадающих в Балтийское море.

Для изучения этногенеза славян перспективны некоторые внутрилингвистические методы исследования. Известно, что фонологическая системе того или иного языка перестраивается под воздействием иноязычного субстрата. При этом замечено, что чем больше фонологическая система отлична от первоначальной, тем дальше удалены ее носители от праро­дины. Отсюда неизбежен вывод о максимальной близости современных диалектов, распространенных на территории прародины, к общему языку той или иной системы.

Сравнительно-историческое языкознание установило, что в тот период, когда праславянский язык выделился из индоевропейского и стал разви­ваться самостоятельно, славяне имели языковые контакты с байтами, германцами, иранцами и, может быть, с фракийцами и кельтами. Это вовсе не значит, что славяне древнейшей поры занимали все пространство между ареалами балтов, иранцев, германцев, фракийцев и кельтов. Весьма вероятно, что в этом пространстве наряду со славянами жили и иные этнические группировки.

Собранные к настоящему времени факты свидетельствуют о значи­тельности славяно-иранских лексических схождений и об иранском воз­действии на славянскую фонетику и грамматику. Эти данные, сведенные воедино, легли в основу предположения, что праславяне жили в тесном соседстве с иранскими племенами, и позволили размещать славянскую прародину в Среднем Поднепровье. Суммарное рассмотрение славяно­иранских связей породило гипотезу о непрерывном контакте славян с северными иранцами. Между тел большое число славяно-иранских схождений еще не дает оснований для утверждения, что в течение мно­говекового периода праславянской истории контакты славян со скифо-сарматами не прерывались. Поэтому одной из первостепенных задач в области изучения славяно-иранских связей является их хронологическая периодизация.

Общеславянские лексические заимствования из иранского единичны. Таковы, Боаъ 'бог¹, когь 'загон, небольшой хлев¹, gurra 'шерстяная одежда' и toporb топор'. Кроме первого, все эти иранизмы принадлежат к культурным терминам, обычно самостоятельно передвигающимся из языка в язык, независимо от миграций и соседства самого населения. Так, иранское kata достигло Скандинавии, a tapara — западнофинского ареала.

Учитывая все эти наблюдения, можно полагать, что на раннем этапе развития праславянского языка славяне соседили с западными балтами. какое-то время были отделены от северноиранских племен фракийцами и жили, очевидно, где-то в бассейне Вислы.

Теоретически можно допустить, что южными соседями славян были фракийцы и между ними могли быть тесные связи. «Однако выделить фракийские слова в праславянском не представляется возможным, так как наши сведения о фракийской лексике смутны и неопределенны. Нет вполне надежных и фонетических критериев для того, чтобы отделить общеиндоевропейское от заимствованного».

Большой интерес для освещения проолемы прародины и ранней истории славян представляют славяно-германские отношения. Пет сомнения в том, что древние славяне заимствовали много слов от различных германских племен. Однако почти все германизмы в праславянском языке являются не общегерманскими, а диалектными, и, следовательно, отражает славяно-германские связи не древнейшей поры. Поэтому с полной ют уверенностью о славяно-германском языковом взаимодействии можно говорить только с первых веков нашей эры.

Хотя язык и представляется наиболее на­дежным признаком этнической единицы, однако в изучении деталей этногенетического процесса славян лингвистика далеко не всесильна. Лингвистическим данным явно недостает пространственной, хронологи­ческой и конкретно-исторической определенности. Поэтому привлечение на помощь лингвистике материалов археологии, антропологии и других смежных дисциплин, способных осветить неясные стороны славянского этногенеза, является насущной необходимостью.

Значение топонимики в изучении этногенеза славян: Для изучения этногенеза славян, прежде всего, необходимо разработать стратиграфию славянской гидронимики. Вполне очевидно, что чем древнее славянские водные названия, тем более древнюю территорию славян они обрисовывают. Если бы удалось среди славянской гидронимики вычленить праславянскую, а последнюю дифференцировать на несколько слоев, соответствующих трем периодам эволюции праславянского языка, то картография этих слоев позволила бы очертить области расселения славян на отдельных этапах их ранней истории.

Однако праславянская гидронимика пока не поддается стратиграфи­ческому членению. На современном этапе развития ономастики среди славянских географических названий могут быть выявлены лишь отдельные общеславянские элементы (например, древнерус. Дорогобуж, чеш. Drahobuz, серб.-хорв. Драгобут; рус. Лупоголова, словац. Lipoglav, серб.-хорв. Лупоглав).

На той территории, где началось формирование праславянского языка, нужно полагать, население пользовалось старыми (индоевропейскими и древнеевропейскими) названиями вод. Формирование языка славян было длительным процессом и бесспорно не сопровождалось переименованием гидронимов. К тому же, для сложения собственно славянской топонимики нужно было какое-то время. Следовательно, славянскую прародину — колыбель оформления славян — нужно искать в ареале древне-европейской гидронимики. И только позднее, когда сложились основы праславянской языковой системы, и выработалась собственно славянская гидронимика, в процессе освоения новых территорий славяне стали давать рекам и озерам славянские наименования.

Антропологическая карта славян в средние века: антропологии принадлежит решающее слово в изучении физического родства племен и народностей, что составляет важный ас­пект этногенеза, а краниологические материалы позволяют искать истоки антропологических особенностей в глубокой древности. Но полное отсутствие краниологических материалов по ранней истории славян, вследствие господства обрядов кремации у ранних славян, делает антропо­логию в исследовании славянского этногенетического процесса вспомо­гательной наукой.

Однако, по имеющимся данным можно сделать следующие заключения по антропологии средневековых славян.

1. Славяне в разных регионах своего расселения имели различное антропологическое строение. Антропологического типа, характерного исключительно для славян, в средние века, а очевидно, и в более раннее время, не существовало.

2. Особенности антропологического строения славянского населения на окраинах их территории закономерно объясняются исследователями взаимодействием с субстратными племенами. Так, в восточных районах Балканского полуострова многие признаки краниологии славян сопоста­вимы с особенностями антропологических серий предшествующего периода. Несомненно, участие финно-угорского субстрата в формировании ан­тропологического строения славянского населения Владимиро-Суздальской и Новгородской земель. Субстратное воздействие на антропологию славян в меньшей степени проявляется и в некоторых других регионах славянского ареала.

3. В антропологическом облике средневековых славян отразилась вся сложность и многогранность их этногенетической истории. Антропология не позволяет определять этноязыковую принадлежность каждой конкретной исследуемой серии черепов.

4. На территории славянского расселения в средние века выявляется зона относительной широколицести, которая по Т. И. Алексеевой огра­ничена с севера Западной Двиной, с запада — Вислой, с востока — Днепром и с юга — Дунаем.

Как это ни парадоксально, до сих пор исследователями не составлена антропологическая карта славян в эпоху средневековья. Опубликованные до настоящего времени карты-схемы обычно покоятся на ограниченных материалах.

Археология и этногенез славян: Изучая этническую историю, современная археология исходит из признания устойчивости этнографических признаков. С течением времени они могут трансформироваться и заменяться новыми, но в распоряжении археологии имеются не статические факты, а материалы, отражающие эпохальную изменчивость. В распоряжении археологии находятся не отрывочные разрозненные данные, а целый комплекс материалов, отра­жающих пространственные и временные изменения. Поэтому, исследуя этнографические особенности материальной и духовной культуры того или иного народа или племени, ретроспективным путем можно проследить историю того или иного этноса.

Все заслуги археологии наиболее полно отражены в следующих главах.

В главе начало славян Седов пишет, что славяне берут начало от культуры подклошовых погребений, распространенная в V—II вв. до н. э. в междуречье Вислы и Одера. Формируется она в результате взаимодействия двух культур — лужицкой и поморской, вызванного миграцией племен поморской культуры в восточные районы лужицкого ареала. Однако ни лужицкую, ни поморскую культуру невозможно относить к славянам.

Поскольку в сложении поморской культуры, несомненно, участвовали и лужицкие племена, вполне допустимо предположение, что носители поморской культуры на всльковейском этапе в языковом отношении при­надлежали к промежуточному древнсевропсйско-балтскому диалекту.

В районах лужицкой культуры, занятых поморскими племенами, наблюдается постепенное слияние культуры пришельцев с культурой местного населения. В результате в V—IV вв. до н. э. здесь формируется одна общая культура культура подклошовых погребений получившая название по одному из распространенных в ее могильниках виду захоронений.

Культура подклошовых погребении относится к 400—100 гг. до н. э. Территориально памятники се охватывают бассейны средней и частично верхней Вислы и почти целиком бассейн Варты. В срсдислатсискос время могильники культуры подклошовых погребений достигают среднего течения Одера на западе и Ирипятского Полесья и Волыни на востоке.

Можно полагать, что носители культуры подклошовых погребений были самыми ранними славянами. Начиная с этого времени удастся выявить элементы преемственности в развитии культуры вплоть до славянских древностей раннего средневековья. Анализ этих древностей ретроспективным методом через посредство целого ряда археологических культур приводит именно к культуре подклошовых погребений. Предшествующие ей культуры не могут быть при­числены к собственно славянским.

Славяне в позднелатентную и римскую эпоху представлены у исследователя тремя археологическими культурами: Пшеворской, Зарубинецкой и Черняховской.

Пшеворская культура: В конце II в. до и. э. па территории, занятой культурой подклошовых погребений, складывается пшеворская культура, просуществовавшая до начала V в. н. э. Название свое она получила по первому большому ис­следованному могильнику близ г. Пшеворска на юго-востоке Польши.

поселения пшеворской культуры, как и в предшествующее время, неукрепленные и характеризуют обычную картину жизни и быта земле­дельческого населения. В районах с плодородными почвами плотность пшеворских поселений значительна, здесь они часто находятся в непо­средственной близости друг от друга. Обычно для поселений выбирались прибрежные возвышения, иногда труднодоступные места например, среди заболоченных низин.

Основным типом жилищ пшеворских поселений были наземные дома столбовой конструкции. Форма их главным образом прямоугольная, иногда встречаются и трапециевидные в плане постройки. Средняя площадь жилищ равна 30—35 кв. м. Более крупные постройки очень редки. Отмечены многочисленные случаи присоединения к основным постройкам небольших пристроек легкой столбовой конструкции. Некоторые дома имели еще сени или навес.

Могильники ишеворской культуры бескурганные. В редких случаях места погребений обозначены камнями. Состоят могильники из нескольких десятков, часто — сотен захоронений. В конце II-—Л в. до и.». господ­ствовал обряд кремации умерших. Остатки трупосожжений обычно ссыпали непосредственно в могильную яму. Это продолжение традиции погребального ритуала населения культуры подклошовых погребений. Однако теперь остатки трупосожжений, как правило, не накрывали опрокинутыми вверх дном глиняными сосудами. Иногда встречаются и урновые захоронения, но число их среди погребений, относящихся к нозднелатенскому времени, невелико.

С начала нашей эры ощущаются связи населения пшеворскои куль туры с Римской империей. На пшеворских памятниках I IV вв. н. э. встречаются дорогие серебряные, бронзовые и стеклянные сосуды, terra sigillata. некоторые орудия труда и предметы вооружения, привезенные из метрополии Римской империи или ее провинций. В то же время в ареале пшеворскои культуры появляются римские монеты, клады которых сосредоточены в основном вдоль так называемого янтарного пути проходящего от Балтийского моря к Дунайской низменности по Варте и Одеру.

Основу хозяйственной жизни пшеворских племен составляло земле­делие. На пшеворских поселениях обнаружены железные сошники сви­детельствующие о совершенствовании сельскохозяйственных орудий труда. Судя по обугленным зернам, найденным при раскопках, возделывали пшеницу, рожь, ячмень, просо, овес, гречиху, горох и коноплю.

В состав стада пшеворских поселений входили коровы, лошади свиньи, овцы и козы.

В момент сложения пшеворской культуры в ареале культуры подклошовых погребений имела место ин­фильтрация иноэтничного населения. Была ли она значительной или ничтожной, единовременной или продолжительной, - пока сказать трудно. Зато ясно, что осуществлялась эта инфильтрация с запада или северо-запада, из области расселения германских племен, и следовательно, пришлым этническим компонентом в составе племен носителей пшеворской культуры, очевидно, были германцы.

О том, что в ареале пшеворской культуры наряду с венедами-славянами жили и германские племена, говорят и письменные источники (Плиний, Тацит). Речь шла исключительно о венедах, занимавших в первые века нашей эры какую-то часть территории между Балтийским морем и Карпатами. Но из сочинений античных авторов видно, что в том же ареале жили и восточногерманские племена.

Зарубинецкая культура: рядом с пшеворским ареалом в Прииятском Полесье и в прилегающих к нему среднеднеировских землях в конце II в. до н.). формируется зарубинецкая культура, по-видимому, имеющая непосредственное отношение к славянскому этногенезу.

Поселения зарубинецкой культуры принадлежат к числу неукрепленных. Некоторые из них располагались на труднодоступных возвышенностях, другие — в открытых, низких местах. Материалов, чтобы судить о размерах и планировке селищ, пока очень мало. По-видимому, распространенным типом жилища были небольшие наземные дома (от 4x4 до 4X6 м) столбовой конструкции с открытыми очагами. Для поселений среднеднепровского региона характерны слегка углубленные в землю жилые постройки с очагом или печью в центре.

Могильники зарубинецкой культуры бескурганные. Захоронения уст­раивались в сравнительно неглубоких, обычно овальных, реже - круглых в плане ямах. Обряд погребения - трупосожжение. Наиболее распространены ямные захоронения, в которых остатки кремации ссыпаны в кучку или разбросаны по дну ямы. Сравнительно небольшой процент составляют урновыс захоронения в округлых ямах. Редким исключением являются трупоположения, обнаруженные лишь в единичных зарубинецких могильниках. Погребения с трупосожжениями обычно содержат различные предметы - глиняные сосуды, фибулы, булавки и другие детали одежды или украшения, изредка попадаются орудия труда, бытовые предметы иди оружие.

Можно считать, что формирование зарубинецкой культуры явилось результатом взаимодействия пришлых племен — носителей по­морской культуры и культуры подклошовых погребений, принесших сюда латенские культурные традиции, с местным населением — милоградскими племенами на севере и скифскими — на юге.

В результате взаимодействия зарубинецкого населения с местным в Верхнем Поднепровье складывается несколько культурных группировок. Культура деснинских поселений с зарубинецкими элементами названа А. К. Амброзом почепской. На Днепре синхронные памятники обычно именуются древностями типа Абидни, а в верховьях Сожа — культурой типа среднего слоя Тушемли. Во многом близки к верхнеднепровским и деснинским поселениям позднезарубинецкие памятники северных районов Среднего Поднепровья. Это пойменные памятники типа Казаровичей. Днепровские древности II—V вв. н. э., сформировавшиеся при значи­тельном воздействии зарубинецкой культуры, обычно объединяются общим названием «позднезарубинецкая культура».

Со II—III вв. н. э. зарубинецкие элементы появляются и в древностях бассейна верхней Оки. Очевидно, потомки зарубинецкого населения из Подесенья расселились далее в северо-восточном направлении. В ре­зультате их взаимодействия с местным балтским населением в бассейне верхнего течения Оки формируется мощинская культура.

Зарубинецкие племена, в диалектном отношении в равной мере близкие как славянам, так и западным балтам, продвинувшись в области Верхнего Поднепровья и на Оку, пополнили балтское население этого края. Следами расселения зарубниецкого населения являются гидронимы западпо-балтеких типов, отчетливо выявляемые в левобережной части Верхнего Поднепровья и в Верхнеокском бассейне.

Черняховская культура: формируется в основном на скифо-сарматской территории. Очевидно, однако, что се нельзя рассматривать как результат эволюционного развития сарматской культуры. Представляется бес­спорным и то, что сложение черняховской культуры не сопровождалось вытеснением или уничтожением местного ираноязычного населения. Не было и какого-либо хронологического разрыва между сарматской и чер­няховской культурами. В междуречье Днестра и нижнего Дуная сарматы появляются в I в. н. э., но основная масса их захоронений приходится на II начало III в. н. э. Именно к этому времени относится здесь распространение черняховской культуры.

К числу особенностей принадлежит, прежде всего, устройство в Черняховских погребениях подбоев и земляных склепов. Подбойные мо­гилы появляются еще в савроматское время и получают широкое рас­пространение в прохоровской культуре. В Северном Причерноморье захоронения в подбоях представлены в сарматских могильниках последних веков до нашей эры и первых столетий нашей эры. По-видимому, под влиянием сарматов подбойные могилы появляются и в позднескифских могильниках нижнего Днепра.

Нужно полагать, что черняховское население, сформировавшееся в условиях территориального смешения нескольких племенных групп, оста­валось пестрым в этническом отношении. Видимо, в разных частях об­ширного Черняховского ареала имели место различные языковые и ассимиляционные процессы, может быть, оставшиеся незавершенными из-за относительной кратковременности Черняховской культуры. Об этом, в частности, отчетливо свидетельствует неравномерная в разных областях Черняховского ареала концентрация элементов, унаследованных Черня­ховской культурой от слагаемых древностей: скифо-сарматских, фракий­ских, пшеворских, зарубинецких и восточнопоморско-мазовецких.

Славяне в V-VII столетиях: Славянские древности ранне-византийского периода известны на об­ширнейших пространствах Средней и Восточной Европы, от Днепра на востоке до Эльбы па западе и от южного побережья Балтийского моря па севере до Балканского полуострова на юге. Их анализ показывает, что самыми существенными этнографическими признаками славян того времени были лепная керамика, домостроительство и погребальный обряд. Именно форма и прочие элементы лепных сосудов отчетливо выделяют славянские древности VI—VII вв. среди синхронных соседних германских,балтских, тюркских, фракийских и др. Очень характерными для славян являются и полуземляночиые жилища со специфическим интерьером. Распространенные в Европе одновременно с ними полуземлянки с печью-очагом, занимавшей срединное положение, или с центральным опорным столбом, или округло-овальные в плане заметно отличаются от славянских.

Единственным критерием для определения керамического материала VI—VII вв. как славянского является генетическая преемственность этой посуды с более поздней средневековой керамикой, славянская при­надлежность которой несомненна.

Первая славянская группировка — славены древних авторов: Прежде всего выявляются две очень крупные группы славянской ке­рамики VI—VII вв.

Первую группу составляют преимущественно высокие горшки с усе-ченноконическим туловом, слегка суженным горлом и коротким венчиком. Наибольшее расширение их всегда приходится на верхнюю треть высоты. Орнаментация отсутствует.

Один из коренных регионов распространения славянских памятников с керамикой первой группы охватывает Среднюю и Южную Польшу. Встречена эта керамика на многих поселениях и в погребениях. Наиболее полно исследованы и опубликованы поселения в Повой Гуте-Могиле под Краковом ", в Шелигах близ Плоцка, в окрестностях Брушева Косьцянского повята, в Бониково того же повята "и в меньшей степени некоторые другие.

Славянская керамика первой группы получила распространение также в 11однсстровьс, в нижисдупайских и срсднсдупайских землях и на верхней Эльбе. Однако, если в бассейне Вислы и в Припятском Полесье она была господствующей, а порой и единственной формой керамики VI - VII вв., то в более южных областях Нвропы наряду с глиняной посудой первой группы получили распространение и иные формы славянской ке­рамики.

Детали погребальной обрядности позволяют расчленить славянские трупосожжеиия VI VII вв. на несколько вариантов Однако выделить то специфическое, что было бы характерно исключительно для захоронений славян носителей керамики первой группы, не удается.

Скорее всего, славянская группировка, представленная памятниками с этой керамикой, не имела этнографических особенностей. Как известно, многие славянские племена последней четверти I тысячелетия н. э. также не разграничиваются по деталям погребального обряда.

Славянское домостроительство VI - VII вв. в целом исследовал немецкий археолог П. Донат. В области расселения славян выделяются две зоны. Для территории, включающей бассейны Вислы и Одера, а также для Мскленбурга и Брапдснбурга характерны наземные бревенчатые дома. В более южных районах славянского ареала господствовали квадратные в плане полуземляночные жилища с печью в одном из углов. В некоторых регионах оба типа жилищ сосуществовали. К таким районам принадлежат Малая Польша, где встречаются полуземля ночные постройки при наличии поселений с наземными домами; Моравия, где наряду с по­селениями, на которых господствуют полуземлянки, есть поселения с на­земными жилищами (например, Микульчицс); отчасти Припятскос Полесье, где открыты и полуземлянки, и наземные дома (например, Зимпо).

Наоснове трех важнейших этнографических элементов - керамики, домостроительства и погребального обряда - можно говорить о том, что раннссредневсковая славянская племенная группировка, представленная керамикой первой группы, ведет начало из Висленского региона пшеворской культуры. Конец провиициалноримской цивилизации привел к огрубению славянской культуры Повислспья. В V и VI вв. повисленская племенная группировка славян расселяется в восточном, западном и южном направлениях, осваивая области Припятского Полесья и Верхнего Поднестровья, дунайские земли и значительную часть бассейнов Одера и Эльбы.

В VI—VII вв. славяне начали широко осваивать пространство Восточ­ноевропейской равнины. К этому времени принадлежат наиболее ранние длинные курганы в Псковской земле '' и сопки в Приильменье. По­селения, синхронные этим памятникам, пока не исследованы.

Анализ вещевого инвентаря длинных курганов позволяет выделить около полутора десятков погребений VI—VII вв. Большинство из них безурновые. Два глиняных сосуда происходят из кургана у д. Михайлов-ское. Это слабопрофилированные усеченноконические горшки с сероватой поверхностью со следами грубого заглаживания. Они принадлежат ко второму типу керамики длинных курганов, которая по обшей про­филировке и пропорциям сопоставима с пражско-корчакскими глиняными сосудами. Среди последних, в основном с территории Польши, можно найти близкие аналогии.

Вторая славянская группировка — анты: Вторую большую группу славянской керамики третьей четверти I ты­сячелетия н. э. составляют слабопрофилированные горшки с округлым или овальным туловом. Наибольшее расширение находится в средней части высоты, горло и дно сужены и примерно равны по диаметрам.

Такая керамика в VI—VII вв. получила широкое распространение, но коренным ее регионом было междуречье Днестра и Днепра. В других районах эта посуда, как будет показано ниже, появляется позднее, и ее распространение явно связано с расселением славян из Днестровско-Днепровского региона.

Поселениями славян здесь были исключительно селища, расположенные,в долинах мелких рек и ручьев или на останцах. Для поселений выбирали места, которые не требовали сооружения искусственных укреплений. Реки, леса и болота служили естественной защитой и делали поселения малодоступными.

Основным типом жилища были полуземлянки, в плане близкие к квадрату. Площадь их колеблется от 6 до 20 кв. м. Глубина котлованов от 0,3—0,4 до 1—1,2 м. Стены домов облицованы деревом. Они имели столбовую или срубную конструкцию: более ранние жилища — часто столбовые, поздние — преимущественно срубные. Печи-каменки занимали один из углов жилища.

Славянская керамика второй группы занимает ведущее место на всех этих поселениях. Па поселениях Верхнего Поднестровья вместе с ней иногда присутствует и керамика первой группы.

Два важнейших признака культуры славянской группировки, пред­ставленной керамикой второй группы, — глиняная посуда и домострои­тельство — позволяют искать ее истоки в Черняховских древностях. Как уже отмечалось, округлобокие сосуды с максимальным расширением при­мерно посредине их высоты, очень близкие к славянским горшкам второй группы, широко распространены на памятниках Черняховской культуры и в особенности среди ее древностей Подольско-Днепровского региона.

Типологическая преемственность между славянскими сосудами второй группы и Черняховской лепной керамикой довольно убедительно показана пока только на верхнеднестровских материалах. Поэтому сейчас еще трудно сказать, формировалась ли славянская культура рассматриваемого типа в пределах Верхнего Поднестровья или же более широко, в границах Подольско-Днепровского региона Черняховской культуры. Последнее представляется более вероятным, поскольку уже в VI в. славянское население, характеризуемое керамикой второй группы, расселилось на обширных пространствах Юго-Восточной Европы.

Славянская атрибуция керамики второй группы доказывается се преем­ственностью с глиняной посудой VIII IX вв. Это прослежено в ма­териалах Подисстровья, Молдавии и Болгарии Глиняные сосуды, восхо­дящие к округлобоким горшкам VI—VII вв., составляют часть керамики типа Луки -Рай ковецкой. Таким образом, славяне, представленные керамикой второй группы, были потомками части Черняховского населен

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: