Проблема описаний экономической реальности

Проблема описаний вообще — это проблема формирования в обществе некоего языка и воспитания культуры осмысленного пользования им. Дзэн-Буддистский учитель древности Дайэ в письме к своему ученику предостерёг его:

«Существует две ошибки, которые сейчас разпространены среди последователей Дзэна как любителей, так и профессионалов. Одна состоит в том, что человек думает, что в словах скрыты удивительные вещи. Те, кто придерживается этого мнения, пытаются выучить как можно больше слов и изречений. Вторая представляет собой другую крайность, когда человек забывает, что слова являются пальцем, указующим на луну. Слепо веруя предписаниям сутр, в которых сказано, что слова мешают правильному пониманию истины Дзэна и буддизма, они отвергают всё словесное и просто сидят с закрытыми глазами и кислыми физиономиями, как покойники» — Д.Т.Судзуки. “Основы Дзэн-Буддизма”. МП “Одиссей”. Главная редакция Кыргызской Энциклопедии. Бишкек. 1993 г.

Как видно из цитированного отрывка, проблема не нова. Человек действует на основе его личного возприятия реальности и на основе уразумения описаний реальности другими людьми, пользующимися для описаний общей всем реальности (включая и её составную часть — свой собственный психический мир) теми или иными «языками»[16], в которых слова, символы, знаки, изображения и т.п. являются “пальцем, указующим на луну”. Горе тому, кто не увидит “луны”, примет “палец” за “луну” либо за отсутствие “луны”, а отсутствие “пальца” отождествит с несуществованием “луны”.

Мироздание, как таковое, существует в Богом данной мере, как триединство «материя-информация[17]-мера»: это — реальность. По отношению к информации мера выступает как многоуровневая общевселенская система кодирования, а по отношению к материи — как матрица её возможных, статистически предопределённых свыше состояний и переходов из одного состояния (балансиро­воч­ного режима) в другие.[18]

У человека при возприятии реальности в душе возникают некие его личностные образы, обусловленные как характером объективных образов реальности, так и его состоянием к моменту и в процессе возприятия информации из Объективной реальности. Личностные, субъективные образы, будучи уже принадлежностью внутреннего мира человека, обретают до известной степени самостоятельное бытие в нём. Вероятностно упорядоченно и статистически предопределённо, вторичные по отношению к объективным, субъективные образы прорастают в душе человека урожаем понятий, по мере того, как человек, осмысляя реальность, разграничивает в своём внутреннем мире присущие ему субъективные её образы и связывает их с «языковыми» конструкциями.

Понятие (как жизненное явление, свойственное индивидуальной, — а не коллективной — психической деятельности человека[19], устойчиво существующее в ней на каком-то интервале времени, по истечении которого оно может изчезнуть или измениться) — взаимно обусловленное единство «внеязыкового» субъективного образа в психике отдельного человека и «слов» одного из «языков», развитых в культуре общества, объединяющей по «языковому» признаку людей в разнородные множества; именно поэтому «слово» (и слово, в частности) без образа, связываемого с ним, голо, пусто, непонятно[20]. Возникшее в психике одного человека понятие о чём-либо (жизненном явлении и ли[21] вымысле) может разпространяться в обществе, т.е. проникать в психику других людей, преимущественно[22] через «языковые» средства культуры. В ряде случаев для разпространения новых понятий более и ли менее широкий круг людей создаёт и новый «язык», поскольку в развитых в культуре «языках» нет «слов» для того, чтобы выразить их миропонимание.

В процессе, когда новое понятие обретает осмысленную определённость, система разграничений субъективных образов внутреннего мира человека, не позволяет отождествить один субъективный образ с другими, слить их, перепутать. Этот процесс большей частью протекает “автома­тически” безсознательно, но когда он выходит на уровень сознания в иерархически организованной психике человека, то человек ищет средства для выражения обретших определённые границы внутренних своих образов и: либо находит их в одном из существующих «языков»; либо создает новые «языки» — средства для выражения своих внутренних образов и тем самым осмысляет и описывает внутреннюю и внешнюю реальность. И на уровне сознания в психике человека возникает понятийная база: «разграниченные субъективные образы внутреннего мира» + «языковые» конструкции, адресно связанные с субъективными образами.

При уразумении чужих описаний — процесс обратный: 1). Соот­носясь с языковыми формами имеющегося описания, извлечь из собственной понятийной базы необходимые образы и «языковые» конструкции и достроить недостающие понятия: «Мы не понимаем некоторые вещи не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий», — К.Прутков. 2). Сопоставить с понятиями известные («внеязыковые») образы реальности или построить неизвестные ранее её образы, после чего во внутреннем мире возникнет субъективное представление (моделирование на основе внутренних образов) о течении процессов в Объективной реальности.

То есть мы имеем дело со своего рода каскадом информационных трансформаторов «образы общей всем реальности ~ внутренние образы человека ~ понятийная база (его и культуры в целом) ~ «языки» разного рода сами по себе, как средства выражения внутренних образов в общении с другими людьми».

В массовой статистике жизни общества это — общественная культура мировозприятия, мышления и взаимопонимания. Это — общее достояние всех, кто ею пользуется. И она тем выше, чем меньше искажений при прямом и обратном прохождении цепочки информационных преобразований одним человеком для его личных целей; чем больше уровней «языка», как иерархической системы кодирования информации, изпользуется людьми; и чем меньше при этом переданное одним и принятое другим не утрачивает своих качеств. Это касается как общей всем реальности, так и субъективной реальности внутреннего мира каждого человека.

В настоящее время культура мировозприятия, мышления и взаимопонимания поверхностна и примитивна: подавляющее боль­шинство людей осуществляет обмен пустыми формами разнообразных «языко­вых» описаний, наполняя возпринятые пустые (безóбразные) формы своей образной отсебятиной на основе безсознательных автоматизмов, не задумываясь об образной адресации «слов» ни у себя в душе, ни в душе тех, к кому они обращаются или слушают.

Многие при этом не понимают, что живое слово, исходящее из живых уст, как, в прочем, и мысль, проскользнувшая в душе, — само материально (энергия); оно — часть объективной общей всем реальности и изменяют течение процессов самим фактом его произнесения или иного оглашения.

При этом вне зависимости от того, задумывается человек или нет, но некоторая конкретная в каждом случае направленность взаимосвязей в системе “«язык», как таковой ~ понятийная база культуры ~ объёмлющая культуру Объективная реальность” устанавливается на всех этапах объективно — в силу целостности мира, существующего как процесс триединства «материя-инфор­ма­ция-мера», в котором общевселенская мера обладает голографическими свойствами, в том смысле, что каждый её фрагмент содержит в себе и все остальные. Чувствуя это, Ф.И.Тютчев предостерёг: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся...» — по какой причине не следует бездумно или злоумышленно принимать на себя роль старухи Карабос из “Спящей красавицы”, выражаясь как попало, иначе может получиться, как с шоу-мэном В.Листьевым, наболтавшим самому себе смерть в серии ток-шоу, в которых он красовался, подчёркивая своё некоторое сходство с Л.Д.Бронштейном (Троцким).

То есть дóлжно осознанно заботиться об определённости взаимных связей «языковых» конструкций и образов (субъективных и объективных) в процессе понимания жизни Объективной реальности как таковой — как по отношению к тому, что принято считать одушевлённым, так и по отношению к тому, что принято считать не одушевлённым: мир един и целостен и не ладной мыслью, не то, что словом, возможно вызвать катастрофу безо всяких мощных, с точки зрения материалиста, средств воздействия: дело только в объективно сложившейся адресации информации в матрице возможных состояний материи и уровнях мощности энергопотока, несущего информацию: то, что в иерархически построенной системе представляется пренебрежимо малым воздействием на одном уровне, разсматриваемом изолированно от других реально связанных с ним уровней в организации системы, может уничтожить систему, разрушив через цепи взаимосвязей другие уровни в её организации. Пример тому поражения живых организмов “жесткими излучениями” разного рода, хотя мощности энергопотоков могут быть ничтожно малы по сравнению, допустим, с энергией, остывающего на плите чайника.

И хотя «языковые» средства — поверхностный слой в культуре мышления и взаимопонимания людей, но возможности языков в самом общем смысле этого слова различны. И потому в одних случаях одни «языки» как средства информационного обмена и общения людей, предпочтительнее, чем другие. Так в средние века в Европе до перехода на позиционную систему счисления (араб­ские цифры и десятичные дроби) пользовались римскими цифрами или иными системами, основанными на числовой мере, соотносимой со знаками алфавита. Вне позиционной системы счисления большой проблемой была операция деления: возникновение остатка при неделимости нацело и производная проблема соизмерения простых дробей[23]. Например: MCMXCV/XVI или XXII/VII. С переходом к позиционной системе счисления проблема изчезла: операция деления двух чисел в ней — это пользование таблицей умножения и выравнивание порядков делителя и делимого (т.е. перенос десятичной точки или запятой вправо или влево). Числа остались прежними, но изменились средства описания: 1995/16 и 22/7 (22/7 — известное со времен древнего Египта приближение числа p, более точное, чем обычно употребляемое 3,14).

И если семья и школа ещё как-то учат грамматике родного языка и логике языка математики, то, как связать этот уровень системы кодирования информации с другими? как выглядит внелингвистическая грамотность на них? — этому сами учатся только те, кто столкнулся с этой проблемой и понял, что она не наваждение и не фантазия, что пустые или неопределённой адресации “словеса” разного рода «языков», как минимум — никчёмны, но чаще — опасны.

Развитие культуры это — и развитие средств описания внешнего и внутреннего по отношению к человеку мира. И от описаний, будь то словесные или математические формулировки законов естествознания или обществоведения, нельзя требовать полного тождества с превосходящей их по сложности реальностью во всей её полноте и целостности, хотя бы по причине ограниченности человека во времени и пространстве, как в измерениях в Богом данной мере. Не смотря на это, человек, пользующийся теми или иными «языками» при описании реальности и прочтении описаний, сделанных другими людьми, обязан видеть ошибку описания и отдавать себе отчёт в том, в какого рода деятельности эта ошибка порождает запас её устойчивости, повышая уровень безопасности этой деятельности, а в каких случаях ошибка описаний исчерпывает запас устойчивости его безопасной деятельности, которая должна протекать в ладу с Мирозданием и Богом.

И вряд ли возможен в условиях нынешней культуры — в силу ограниченности человека и антибиосферного, паразитического характера цивилизации — абсолютный язык, полностью тождественный реальности, безошибочный во всех случаях его применения.

Поэтому проблема современной цивилизации двуедина:

Во-первых, проблема взращивания безопасной культуры собственного мировозприятия, мышления каждого из людей, т.е. возприятие знания по мере практической необходимости вне языковых средств. В нашем понимании Новый Завет об этом говорит так: «Дух святой наставит вас на всякую истину». Это — обретение того, что можно назвать «первозна­нием», которое даётся человеку непосредственно Свыше, каждому по его истинной нравственности (иными словами: т. е. знание — особого рода приданое к строю психики и нравственности индивида). Пророку Мухаммаду принадлежат слова: «Раб Божий получает от молитвы то, что он понял», — то есть, если ничего не понял, то, как и не молился.

Во-вторых, проблема равнозначного (адекватного) обмена мнениями, т.е. разпространения первознания среди себе подобных людей при помощи «языковых» средств — «пальца, указующего на “луну”».

И это в совокупности — одна из граней проблемы созидания нравственности каждым из людей в обществе: Бог не меняет того, что происходит с людьми (т.е. внешних обстоятельств), покуда люди сами не изменят того, что есть в них; А тем, кто остерегается вызвать гнев Божий, тем Бог дает Различение, как способность, — так мы понимаем смысл коранических утверждений 13:12, 8:29.

Большинство «языковых» формулировок существуют как замкнутые системы в силу ограниченности возможностей человека, в то время как в реальности всё — взаимно вложенные системы с виртуальной (мгновенно существующей и мгновенно изменяющейся структурой), находящиеся в материально-информационном обмене между собой и в том числе в обмене между иерархическими уровнями, определяющими порядок взаимной вложенности, согласно матрице возможных состояний и преобразований (в мере).

Об этом часто забывают, описывая нечто как самодостаточную систему, явно или неявно опустив описание её отношений с объёмлющими системами, как процессами. Когда это приводит к очевидному ущербу вследствие деятельности на основе тех или иных описаний, то за такого рода ошибками следует другая ошибка: абсолютизация ошибочности прежнего описания.

Любое человеческое описание это — “калька” с Богом данной меры. Если мы входим в меру (через “ять”), то два любые числа приблизительно равны: вопрос только в том приемлема ли такая величина ошибки приближения, либо нет. То есть вопрос выявления неравенства это — вопрос Различения: в одних обстоятельствах пользоваться таким приблизительным равенством допустимо, а в других — нет. И это касается любого знания, зафиксированного как описания в культуре общества, будь то “второе начало термодинамики” или “балансовый метод” в задачах макроэкономики: Как пользоваться любыми описаниями и средствами описания — «языками» — так, чтобы ошибка, всегда порождаемая неадекватностью описаний первознанию и реальности, уходила бы в запас устойчивости безопасной деятельности?

Памятуя о существе этого вопроса, обратимся к линейной алгебре, как к средству описания производства и разпределения продукции на основе общественного объединения труда.