О натуральной оспе, и не только: с чего всё начиналось 10 глава

Лучшей иллюстрацией того, насколько могут быть опасны даже такие «безобидные» вакцины, как вакцина против гриппа, служит печальная история вакцины против «свиного» гриппа, о которой я хотел бы вкратце рассказать в этой главе.

Когда в феврале 1976 г. двенадцать призывников заболели гриппом в военном лагере в ФортДиксе (Нью-Джерси)[314] и один из них скончался, то доктора, якобы изучив антигенную структуру вируса, заявили, что произошла значительная мутация и следует ожидать ужасной эпидемии в национальном масштабе, подобной эпидемии 1918 -1919 гг.

Все находившиеся в лагере были срочно привиты вакциной «Порт Чалмерс», о которой с уважением говорили, что она защищает от всех штаммов гриппа. Вскоре после этого 500 «защищенных» человек заболели гриппом. Центр контроля заболеваний немедленно создал экспертную комиссию во главе со своими любимыми парадными конями, «спасителями мира от полиомиелита» — Солком и Сэбином, решившими поучаствовать в еще одной прибыльной кампании[315].

Очень скоро, впрочем, выяснилось, что никаких оснований для паники не было: на куриных эмбрионах экспериментальные вирусы росли крайне медленно и никакой явной эпидемической опасности не представляли. Кроме того, в спешке и суете срочного создания вакцины ее производитель — компания «Парк-Дэвис» забыла ввести в состав вакцины необходимый антиген, что, естественно, привело к полной неэффективности вакцины даже в эксперименте. Из-за этого создание «эффективной вакцины» затянулось еще на шесть недель. Долго ли, коротко ли, но к середине лета 1976 г. стало ясно, что никакой эпидемии нет и не предвидится, и приунывший Сэбин предложил полностью свернуть программу.

Однако в тот момент произошла первая вспышка так называемой болезни легионеров в Филадельфии, и она стала отличным поводом для продолжения начатого дела. Хотя никаких свидетельств в пользу того, что причиной болезни стал вирус гриппа, не было (позднее выяснилось, что болезнь вызывается неизвестным до того микроорганизмом, который назвали легионелла), Центр контроля заболеваний обратился к президенту Джеральду Форду с тем, чтобы были выделены деньги на экстренную разработку новой вакцины... против заветного «свиного» гриппа!

Загипнотизированный именами авторитетных «спасителей», конгресс предоставил внушающую уважение сумму в 135 млн. долл. на разработку вакцины и массовое прививание населения. Никаких серьезных проверок ни на безопасность, ни на эффективность вакцины в свете необходимости всех срочно спасать, конечно же, не проводилось. Заявление Центра контроля заболеваний в лице д-ра Уолтера Дудля о том, что вакцина «также безопасна, как чистая вода», и подписанный сертификат о безопасности продукта были наглым обманом. До конца ноября 1976 г. было произведено около 150 млн. доз и сделано 40 млн. прививок, в основном пожилым людям.

Результатом прививок действительно стала настоящая эпидемия... из сотен случаев синдрома Гийена-Барре — тяжелой и потенциально смертельной болезни, часто требующей подключения пациента к аппарату искусственной вентиляции легких, — и иных неврологических осложнений, причем в 113 только документированных случаях прививка привела к смерти[316].

Страховые компании, далекие от научных тонкостей, раньше других поняли, чем могут обернуться для них спасительные прививки, и наотрез отказались страховать деятельность производителей вакцин. Как всегда в таких случаях, на выручку пришло доброе и щедрое правительство, взявшее на себя гарантийные обязательства.

Доброта в итоге обошлась ему, по разным оценкам, в сумму от 400 млн. до 3 млрд. долл., выплаченных только в качестве компенсации по 4 тыс. искам за причиненный здоровью ущерб, не говоря уже о расходах, связанных с производством и распространением вакцины. На фоне свыше тысячи поступивших сообщений о синдроме Гийена — Барре, а также о внезапной смерти трех человек в Питтсбурге после прививки против гриппа, 16 декабря 1976 г. Службой общественного здравоохранения вся гриппопрививочная активность была полностью свернута «для оценки опасностей, связанных с использованием вакцины». Скандал разразился неимоверный. Чтобы убедить американцев в безопасности вакцины (и спасти собственное реноме), сам президент Форд закатил рукав и мужественно получил прививку перед телекамерами[317].

Уже 9 февраля 1977 г. вакцина с заслуживающим лучшего применения упорством была вновь рекомендована «для находящихся в группах риска по фатальным последствиям этой инфекции».

Однако кампания того года была уже безнадежно скомпрометирована. Как всегда некстати для вакцинаторов (см. главу о коклюше), объявился и неутомимый д-р Дж. Энтони Моррис. Моррис уже успел завоевать дурную славу у вакцинаторов в 1971 г., когда, возглавляя лабораторию по исследованию гриппозных вакцин, он обвинил родное Отделение биостандартов (DBS) при американском Национальном институте здоровья (NIH), отвечающее за стандартизацию и тестирование вакцин, в многочисленных нарушениях законов, устанавливающих его деятельность. Он был поддержан известным адвокатом Джеймсом Тернером и сенатором Абрахамом Рибикоффом из Коннектикута, организовавшим специальные сенатские слушания, на которых Отделение биостандартов трясли несколько лет, а жадная до разоблачений пресса смаковала обнаружившиеся факты фальсификации данных исследований и преступной круговой поруки. Помимо всего прочего, проверка Генеральной инспекции конгресса (GAO) вскрыла, что в вопиющее нарушение всех правил были одобрены серии гриппозных вакцин, которые вообще не прошли обязательные тесты Отделения: сотрудникам было просто велено принять без проверки данные, которые предоставил производитель (в действительности эффективность вакцины оказалась менее 1 % от декларированной). Кроме того, Моррис обнаружил, что живая вакцина против гриппа, уже испытанная на сотнях взрослых и детей и даже получившая поддержку конгресса, будучи введенной мышам (что не было сделано при проверке), стимулировала рост раковых опухолей.

Эти слушания надолго запомнились прививочным дельцам, и открытой, разнузданной коррупции на какое-то время стало меньше. Моррис же был переведен в Управление контроля пищевых продуктов и лекарств (FDA), где продолжил свою вредительскую антипрививочную деятельность. В 1976 г. он разослал разнообразным начальникам докладную записку, в которой делился данными работы своей лаборатории по изучению вакцины против «свиного» гриппа. Он заявил, что нет никаких доказательств возможности передачи вируса «свиного» гриппа от человека к человеку; что эффективность вакцины невозможно измерить по определению; что она просто опасна, так как способна вызывать сенсибилизацию и различные неврологические расстройства — от постоянной головной боли до паралича и даже смерти.

В отсутствие какой-либо реакции начальства[318] и продолжавшейся при этом с большим размахом прививочной кампании он решился поделиться своими сомнениями насчет вакцины с многомиллионной аудиторией в телепередаче знаменитого Фила Донахью, известного гражданам бывшего СССР по первым телемостам, на которых тот представлял США (а Владимир Познер — СССР). После телепередачи Моррис был немедленно уволен «за отказ соблюдать субординацию». Очень примечательно, что уволивший его директор в середине 1980-х годов оставил Управление и перешел на работу в фармацевтическую компанию «Ледерле Лэборэториз[319].

Прививочные ларчики всегда открываются очень просто.

У людей, впрочем, короткая память, и прививки продолжились как ни в чем не бывало в следующем сезоне. С 1978 по 1981 г. в США было зарегистрировано еще 575 случаев синдрома Гийена-Барре, 67% из которых пришлись на привитых ранее, в 1977 г., и затем получивших вторую прививку от гриппа.

Это могло означать лишь одно — вакцины сенсибилизировали (повышали чувствительность), каждая следующая доза повышала опасность развития осложнения. Кстати, и эпидемия гриппа 1979-1980 гг., когда прививки делались особенно усердно, «не обратила на них никакого внимания». Вполне вероятно, что прививки лишь способствовали развитию эпидемии, ослабив иммунную систему ее будущих жертв[320].

С1976 г. сообщения о случаях синдрома Гийена- Барре, неотвязно, как тень, преследуют гриппопрививочные кампании. Недавно коллектив американских исследователей изучил базу данных Системы сообщений о побочных эффектах прививок (VAERS) на предмет анализа связи синдрома Гийена — Барре с прививками против гриппа. В VAERS были зарегистрированы 382 случая синдрома Гийена — Барре, развившегося после прививок против гриппа в период с 1991 по 1999 гг. (напомню, что, по имеющимся оценкам, в Америке регистрируется от 1 до 10% случаев осложнений после прививок, так что истинное число случаев синдрома Гийена-Барре должно быть намного выше).

Авторы заявили, что риск синдрома Гийена — Барре у взрослых значительно превышает таковой после прививки от столбняка и дифтерии (эта группа ими была взята в качестве контрольной). Они обнаружили высокую концентрацию эндотоксина вируса гриппа в гриппозных вакцинах: она превышала в 125-1250 (!) раз концентрацию соответствующего эндотоксина в вакцине от столбняка и дифтерии.

Что же касается биологического механизма развития синдрома Гийена — Барре, то исследователи предположили, что к нему приводит сочетание высокой концентрации эндотоксина и аутоиммунных реакций, вызванных введением вакцины[321].

Кроме синдрома Гийена — Барре и энцефалитов, также описанных в качестве осложнения прививки против гриппа[322], в научной литературе можно найти указания и на возможность развития рассеянного склероза[323].

На этом фоне такие осложнения от прививки против гриппа, как невралгия тройничного нерва или межреберная невралгия, нистагм или диплопия, нарушения слуха или параличи мышц глаза[324], выглядят совсем невинно.

Эффективность

Вопрос об эффективности вакцин против гриппа тесно связан с особенностями вируса гриппа. Поскольку клеточный иммунитет, по процитированному выше мягкому выражению, индуцируется «очень слабо» (что в переводе с научного на нормальный человеческий язык обозначает: не индуцируется вообще), то остается уповать только на гуморальный, т.е. на антитела. Вирусу гриппа присуща фантастическая изменчивость. А «любая изменчивость вируса в рамках антигенного шифта (возникновение новых вариантов одного и того же подтипа вируса) приводит к его «ускользанию» от антител, индуцированных вакцинным штаммом при использовании живой вакцины и строго определенным набором антигенов в инактивированных вакцинах»[325].

Поэтому сама идея вакцинопрофилактики гриппа представляется в высшей степени сомнительной. Высокая сероконверсия (образование специфических антител) может не иметь ничего общего с уровнем реальной защиты от гриппа этого года, что, вероятно, и происходит в действительности.

Очень хорошо это было подтверждено примером вспышки тяжелого гриппа (10% смертность) в одном из голландских домов престарелых. Были привиты две трети обитателей. Заболеваемость среди привитых составила 50%, среди непривитых — 48%.

Когда стали изучать причины провала вакцины, то, помимо прочего, выяснилось, что у 41% привитых и у 36% непривитых были антитела к вирусу типа А, против которого и делалась прививка. Никакой защиты не было[326].

Вообще же гриппозные вакцины не способны вызывать образование антител в достаточном титре у многих пожилых людей, которые больше всего рискуют осложнениями гриппа. По некоторым оценкам, максимальная их эффективность у пожилых — 52-67%[327].

Вполне бесполезными оказываются при ближайшем рассмотрении прививки и детям, что хорошо видно на примере Японии, где прививки против гриппа стартовали уже в 1960 г., когда было привито 3 млн. школьников.

В 1976 г. прививка от гриппа была объявлена обязательной, и 17 млн. школьников всех возрастов два раза в год ее исправно получали. Кончилось все полным провалом. Заболеваемость гриппом не только не снизилась, но и возросла в 12 раз (с 5 заболевших на 100 тыс. до 60). С1989 г. количество прививаемых школьников начало резко сокращаться и в итоге снизилось в три раза (с 60 до 20%), но заболеваемость гриппом при этом не возросла. Помимо неэффективности прививок они оказались далеко не безобидными.

В течение 1972-1979 гг. было подано 142 иска с требованиями компенсации нанесенного прививками ущерба. Из самых тяжелых последствий прививки: 50 детей скончались, 35 получили тяжелую эпилепсию, а 65 стали отставать в развитии[328].

Здесь надо упомянуть и весьма примечательный мета-анализ данных научной литературы, проведенный коллективом авторов во главе с итальянским эпидемиологом д-ром Витторио Демичелли.

Во-первых, он установил, что с точки зрения «выгоды, перевешивающей риск», можно всерьез рассматривать лишь инактивированные гриппозные вакцины — применение живых вакцин связано как с их крайней неэффективностью, так и с совершенно неприемлемым риском тяжелых побочных реакций.

Во-вторых, Демичелли и сотрудники обнаружили, что хотя вакцина и может вызывать образование антител у 70-90% привитых, максимум, на что она способна, — предупреждать грипп лишь в 24% клинических случаев. При этом следовало помнить, что в среднем от местных реакций страдают 69% привитых, от системных — 26%.

В-третьих, по оценке этого авторского коллектива, антивирусные препараты, хотя и предотвращали грипп в 61-72% случаев, при уже имевшемся заболевании сокращали срок болезни лишь на один день. Кроме того, их применение также вызывало серьезные побочные реакции — угнетение или возбуждение ЦНС и расстройство функций пищеварительной системы.

Суммируя все это, авторы написали: «Если оценивать вакцины исключительно с точки зрения их эффективности, то они, безусловно, являются самой предпочтительной мерой профилактики гриппа у здоровых взрослых. Но если принимать во внимание их безопасность и качество жизни привитых, то парентеральные вакцины имеют такую низкую эффективность и такую высокую частоту обычных побочных реакций, что их применение становится нежелательным.

Это верно даже тогда, когда грипп встречается часто, а побочных эффектов лекарственных средств мало. К такому же выводу мы пришли относительно антивирусных... препаратов даже при высокой заболеваемости гриппом. На основании этого ты заключает, что экономически самым выгодным является ничего не предпринимать»[329].

Я не случайно начал сейчас разговор об экономическом аспекте прививки против гриппа, потому что именно на него в последнее время вакцинаторы особо напирают. Трудно убедить человека, обычно один-два раза в год болеющего ОРЗ, что прививка против гриппа — это то, что спасет его здоровье и предотвратит ужасные последствия болезни.

Тем более это трудно, когда прививаемый должен платить за прививку из своего кармана. В этом случае заинтересованные в реализации вакцин лица стараются всеми доступными средствами убедить начальство, что массовое прививание позволит ощутимо сэкономить на оплате больничных листов и позволит успешно решить традиционную зимнюю проблему, связанную с отсутствием на рабочем месте заболевших.

Однако и здесь счёт не получается в пользу прививок. Американский коллектив исследователей установил, что при условно взятой (и, вероятно, завышенной) 70%-ной эффективности вакцины в предотвращении гриппа у лиц моложе 65 лет и 30-40%-ной для тех, кто старше 65 лет, при традиционном несовпадении штамма вакцины и эпидемического штамма (помните — «очень редко достигается соответствие вакцинного штамма эпидемическому»?), стоимость (т.е., все возможные расходы) «привитого» индивида на 65,59 доллара превышает стоимость непривитого.

Но даже в те крайне редкие благословенные для прививок годы, когда неожиданно удается выиграть в лотерею «эпидемический штамм = вакцинный штамм», «привитость» обходится на душу населения на 11,17 доллара дороже, чем «неприви-тость»![330]

Особый интерес вызывает такое вакцинаторское изобретение, как выделение вируса гриппа тогда, когда требуется подтверждение эффективности прививки. Например, привитый вакциной от гриппа заболевает не гриппом, а ОРЗ (ОРВИ). Во время визита к врачу у него берут смыв со слизистой носа — вирус гриппа не обнаруживается... и это считается доказательством того, что он защищен от гриппа, прививка оказалась эффективной!

То, что вскоре после прививки он получил, на фоне подавления иммунитета, иную респираторную вирусную инфекцию, хоть и не гриппозную, в счет не берется. Никто ведь и не говорил, что прививка защитит от ОРЗ, речь шла только о гриппе! Но что выиграл сам привитый от такого обмена? Он всё равно заболел, только не болезнью X, а болезнью У или болезнью Z, при этом получив еще токсические вещества с вакциной.

В последнее время поступают сообщения о попытках «привязать» вакцину против гриппа к уже существующим поликомпонентным детским вакцинам — чтобы не упустить возможность этого заработка. Нет сомнений, что скоро мы увидим сообщения о «научных исследованиях», финансированных какой-либо фармацевтической компанией, согласно которым добавление вакцины против гриппа не только не снижает эффективность некой поликомпонентной вакцины, но и значительно увеличивает ее.

И в заключение разговора об эффективности прививок от гриппа я приведу цитату из сравнительно недавней статьи российских авторов. Вот что они пишут:

«Борьба с гриппом у нас в стране ведется уже более 30 лет. Ежегодная массовая вакцинация населения, проводимая в 1970-1980 гг., по мнению наших ученых и специалистов, занимающихся этой проблемой, не только не привела к снижению заболеваемости гриппом и ОРВИ, но и не замедлила темпов роста этих инфекций. Так, в Москве в период наиболее активного проведения вакцинации против гриппа (1980-1986 гг.) отмечался значительный рост заболеваемости в группе гриппоподобных инфекций, а отмена вакцинации сопровождалась резким снижением заболеваемости ОРВИ. Трудности вакцинопрофилактики гриппа связаны прежде всего с высокой степенью изменчивости генома вирусов гриппа А, а также порой несовпадением вакцинного штамма и циркулирующего вируса, что делает вакцинацию неэффективной»[331].

Итак, прививки от гриппа не только «не замедляют темпов», но и сами являются причиной роста заболеваемости ОРВИ. Ну и каков же вывод? «Несмотря на это, вакцинация, безусловно, продолжает оставаться самым надежным средством защиты, а прививки необходимо делать ежегодно»[332].

Невольно возникает вопрос: да все ли в порядке с головой у тех, кто это писал? Или кампании «Защитись от гриппа прививкой!» и в самом деле рассчитаны на умственно неполноценных? Вопросы, похоже, риторические!

Выводы

Грипп — одно из многочисленных заболеваний, входящих в группу ОРВИ, причем не самое распространенное (до 40% ОРВИ вызывается риновирусами).

Неэффективность вакцины, связанная в первую очередь с необходимостью угадать разновидность вирусов, которые будут превалировать в очередном сезоне, прекрасно документирована в научной литературе.

Прививка от гриппа связана с немалым количеством осложнений со стороны нервной системы.

Мощные рекламные кампании, организуемые производителями и распространителями вакцин, направлены исключительно на продвижение последних на рынке и не имеют ничего общего с заботой о реальном благе населения.

Существует немало эффективных методов профилактики и лечения гриппа, натуропатических и гомеопатических, которые игнорируются системой здравоохранения в пользу прививок.

Дифтерия

Дифтерия[333], так же как полиомиелит и столбняк, принадлежит к числу заболеваний, наиболее пугающих родителей. Даже тех, кто готов мужественно «поступиться» краснухой, свинкой или корью и отказаться от соответствующих прививок, одна мысль о том, что ребенок останется «не защищенным» от дифтерии, приводит в ужас.

Неужели неправда, спрашивают родители, что «эпидемия дифтерии в России еще раз показала, будто вакцинопрофилактике нет альтернативы и только путем поголовной иммунизации можно добиться реального успеха в борьбе с этой тяжелой инфекцией?[334]

Мне хотелось бы надеяться, что, прежде чем родители начнут метаться в поисках «правильных» вакцин и «правильных» прививательных центров, где ребенка смогут «защитить» от дифтерии прививками, они все же прочитают эту главу и подумают над своим выбором.

В отличие от других глав, где мне приходилось опираться главным образом на материалы, относящиеся к другим странам, недавняя эпидемия дифтерии в республиках бывшего Советского Союза предоставляет удобную возможность обсудить эту тему на близком большинству из читателей примере.

Болезнь

Вероятно, дифтерия известна человечеству уже достаточно долго, хотя описываемые древними авторами болезни соответствуют скорее некоему усредненному понятию «крупа», под которое могут также подпадать коклюш и тяжелая ангина, нежели описанию дифтерии. Считается, что европейцами дифтерия была впервые точно описана в Испании в XVI в. под названием «el garrotillo», т.е. «удушающая болезнь». На Востоке ее описания относятся к более раннему периоду[335].

Как и при столбняке и коклюше, болезнь вызывается не самим микроорганизмом (в данном случае — это дифтерийные коринебактерии, Corinebacterium diphtheriae, или палочки Лефлера, живущие повсюду вокруг нас и в нас самих; описано 153 штамма, относящихся к различным биотипам С. diphtheriae), а его токсином. Источником инфекции могут быть как сами больные, так и носители токсигенных штаммов коринебак-терий[336].

«Само по себе дифтерийное бактерионосительство в здоровом организме ведет к выработке антител... Этот инфекционный процесс протекает циклически и заканчивается, по-видимому, после образования в организме бактерионосителя антибактериального иммунитета»[337].

«Путь передачи инфекции — преимущественно воздушно-капельный, однако возможна передача инфекции через посуду, предметы ухода, игрушки, бывшие в употреблении больного. Дня заражения воздушно-капельным путем необходим достаточно тесный контакт с больным, так как палочка дифтерии распространяется не более чем на 2 м от больного. Восприимчивость к дифтерии невысокая и составляет 25-30%»[338].

Инкубационный период равняется примерно 3-10 дням. Чаще всего дифтерия поражает рот, глотку[339], гортань и нос. Очень редко встречается дифтерия кожи, глаз, половых органов или ран. Хотя в эксперименте удавалось заражать дифтерией теплокровных животных, единственным резервуаром болезни остается человек. Характерной особенностью дифтерии является образование так называемых дифтерийных пленок, состоящих из белка фибрина. Притом что начиная с периода после Второй мировой войны преобладают в основном мягкие, протекающие доброкачественно формы дифтерии, токсические формы все же встречаются, и именно такие формы дифтерии рта и глотки дают смертность и инвалидизацию.

Обычно болезнь начинается с болей в горле при глотании и подъема температуры (примечательно, что температура при дифтерии, в отличие от других инфекционных заболеваний, почти всегда остается сравнительно низкой, не превышая 38°С).

«При тяжелых, токсических формах болезни, приводящих к смертельному исходу, состояние больного в первые же часы резко ухудшается: ребенок бледен, апатичен, может даже потерять сознание. На шее появляется отек, опускающийся вниз на грудь, а иногда также поднимающийся налицо.

Через отечные ткани шеи можно прощупать значительно увеличенные, болезненные, твердые... лимфатические узлы... При осмотре зева видны огромные, иногда смыкающиеся по средней линии шарообразные миндалины, сплошь покрытые толстым, складчатым, сероватым налетом, выходящим за пределы миндалин и распространяющимся на нёбо, щёки и т.д.»[340]

Смерть при дифтерии может наступить от механической асфиксии вследствие закрытия дыхательных путей дифтерийными пленками (главная причина смерти у детей), токсического шока или, позднее, от таких осложнений болезни, как острая сердечная недостаточность на фоне дифтерийного миокардита (главная причина смерти у взрослых) или паралич дыхательной мускулатуры.

Вообще, осложнения со стороны нервной системы очень характерны для дифтерии; при дифтерии глотки парез нёба и глотки возникает у 5-20% заболевших, а при выраженных токсических формах он встречается практически у всех пациентов, что вынуждает врачей ввести назогастральный зонд (правда, через две-четыре недели все нарушенные функции восстанавливаются).

Чаще периферические нейропатии или полиневриты бывают после кожной дифтерии либо дифтерии ран. После перенесенной болезни может остаться неврологический дефект в виде различных парезов и параличей конечностей. Данные относительно дальнейшего прогноза очень разнятся. Так, в одном старом исследовании было сообщено, что ни у одного из 109 пациентов с дифтерийной полинейропатией не осталось и следов паралича через сто дней[341].

Однако латвийские авторы указывают, что через год после перенесенной дифтерии у 80% пациентов с периферическим дифтерийным полиневритом еще оставались симптомы со стороны конечностей, а 6% вообще не могли ходить[342].

С появлением аппарата искусственной вентиляции легких (ИВЛ) проблема паралича дыхательной мускулатуры во многом утратила свою остроту. Для восстановления нормальных дыхательных функций обычно требуется две-три недели.

Диагноз устанавливается главным образом клинически. «Бактериоскопическая диагностика дифтерии не является достоверной, поэтому она не получила широкого распространения. Бактериологические и серологические методы диагностики представляют больше ретроспективный интерес, они лишь позволяют подтвердить ранее поставленный диагноз»[343].

Хотя в одних руководствах утверждается, что перенесенное заболевание оставляет стойкий иммунитет[344], это оспаривается другими[345], и очевидно, в самом деле не соответствует истине, так как уже достаточно давно было показано, что при каждой очередной вспышке или эпидемии дифтерии 5-10% пострадавших заболевают во второй раз[346].

Учитывая сравнительную редкость самой болезни, такой достаточно высокий процент заболевающих повторно должен насторожить. Кроме того, из тех же старых источников мы знаем, что не менее 30% заболевших дифтерией в первой половине XX в. были полностью и по всем правилам привиты[347], что еще более увеличивает подозрения.

Не логично ли предположить, что контакт с дифтерийным токсином сенсибилизирует организм, т.е. повышает порог его чувствительности к токсину и тем самым увеличивает вероятность заболевания дифтерией в будущем, особенно на фоне социально-экономических неурядиц? В пользу этого предположения может говорить и тот факт, что вместе с введением обязательных прививок против дифтерии в некоторых странах увеличивалась и заболеваемость ею.

Так, введение обязательных прививок от дифтерии в Германии в 1939 г. сопровождалось сначала незначительным снижением заболеваемости (со 143,5 тыс. случаев дифтерии в 1939 г. до 138,4 тыс. в 1940 г.), после чего она резко возросла: в 1941 г. было сообщено уже о 173 тыс. случаев, а в 1942 и 1943 гг. — 237 и 238,5 тыс. соответственно.

Во Франции в последние три предвоенных года регистрировалось от 13 до 16 тыс. случаев дифтерии в год. Во время оккупационнного режима в 1941 г. французам были навязаны обязательные прививки; в течение следующих трех лет заболеваемость дифтерией неуклонно возрастала и достигла 46 тыс. случаев в 1943 г., хотя все эти годы боевые действия во Франции не велись.

Похоже, что высадка союзных войск принесла Франции освобождение не только от нацистов, но и от их прививок, а с ними и от дифтерии — с 1944 г. заболеваемость начала снижаться[348].

Значительное (на 55%) увеличение заболеваемости дифтерией после введения прививок от нее было зарегистрировано также в Венгрии. В Норвегии, не проводившей прививок против дифтерии, в 1943 г. было зафиксировано всего 50 случаев[349].

До появления антидифтерийной (антитоксической) сыворотки (см. ниже) успехи аллопатии в лечении болезни были в высшей степени скромны. Применялись различные прижигания, полоскания, орошения (например, раствором перхлорида железа или нитрата серебра). Не забывали, разумеется, и о каломели (хлориде ртути), рвотных, слабительных...

Поскольку главной причиной детской смертности от дифтерии была асфиксия (удушье) вследствие закупорки дифтерийными пленками дыхательных путей, то активно применялись трахеостомия, а позднее (с 1885 г.) и интубация. За исключением последней, ни один из методов лечения не показал себя хоть сколько-нибудь эффективным[350].

Следующим по важности шагом было введение в широкое использование антибиотиков. Хотя первоначально пенициллин, открытый сэром Александром Флеммингом (1881-1955), оказался неэффективным как для лечения дифтерии, так и для предотвращения ее осложнений[351], особенно такого, как аспирационная пневмония вследствие бульбарного паралича[352], однако дальнейшее улучшение качества пенициллина и появление других антибиотиков сыграли свою роль.

Коринебактерии чувствительны практически ко всем антибиотикам, рутинно назначаемым при заболеваниях верхних дыхательных путей. Обычно для лечения используются такие препараты, как эритромицин, хлорамфеникол, клиндамицин, ампициллин, ципрофлокстоцин и некоторые другие[353].

Надо лишь заметить, что целью лечения антибиотиками является не борьба с уже имеющейся болезнью (на токсин они не действуют), а скорее ускорение очищения организма от вырабатывающих токсин коринебактерии и предотвращение распространения инфекции среди населения. Смертность, даже с учетом применения новейших методов лечения дифтерии, остается сравнительно высокой — около 5%.

Правда, здесь необходимо отметить, что 5% — это «средняя температура по больнице». Вот один пример. В 1994 г. в Боткинской больнице в Санкт-Петербурге находилось на лечении 1860 взрослых пациентов. В легкой (катаральной) форме перенесли дифтерию 1256 пациентов (67,5%). В тяжелой форме дифтерия протекала у 151 пациента (8,1%), 42 пациента (2,3%) скончались. Среди скончавшихся было 26 алкоголиков (62%). Авторы заключают, что риск смерти для заболевшего дифтерией неалкоголика равнялся всего 1%[354].

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: