 |
Комментарии к присланным документам ЦАНО.
|
|
|
|
Сбором и обработкой документов занимается мама в ЦАНО (Центральный архив Нижегородской обл.).
Фотографировать в день можно только 15 страниц, поэтому какая-то информация остаётся в записях (выписках из оригинального документа). Посылаю только фотографии отдельных листов некоторых архивных дел.
Собранные документы представляют собой:
- «Список лиц, поставленных в Н. Новгороде под надзор полиции…» - дело сфотографировано полностью;
- фотографии отдельных листов и выписки из личных дел некоторых поднадзорных из этого «Списка…»;
- фотографии отдельных листов и выписки из «полицейских» (или «жандармских») дел, посвященных к-либо громким политическим событиям в Н. Новгороде, в которых участвовали фигуранты «Списка».
Работа по сбору информации и фотографированию листов продолжается.
Подробнее о собранных документах.
Список лиц, поставленных под гласный и особый надзор полиции в г. Н. Новгороде в 1900-1903 гг. (по данным городского полицейского управления). Архивный «шифр» этого дела – 342 1 2527, т.е. «фонд №342 (Нижегородское городское полицейское управление), опись №1, дело №2527».
Представляет собой внутренний нерегламентированный документ полицейского делопроизводства, позволяющий учитывать вновь заводимые дела на людей, поставленных под особый и гласный надзоры полиции (только по политическим дознаниям) в период 1900-1903 (включительно).
В Список НЕ вошли:
- лица, поставленные под надзор полиции за пределами города (надзор учреждался по месту постоянного жительства правонарушителя, поэтому, если последний проживал за пределами города Н. Новгорода, то он в этот Список попасть не мог).
В Списке нет большинства политически активных рабочих Сормовского завода и Молитовской льнопрядильной фабрики, проживавших на территории, административно отнесенной в начале 20 века к Балахнинскому уезду.
|
|
|
- подследственные лица, в отношении которых была избрана мера пресечения «содержание под стражей»: такие правонарушители не выпускались из тюрьмы до самого суда, а потом, чаще всего, «высылались в места отдаленные и не столь отдаленные» и в Н. Новгороде под надзор не ставились.
Соответственно, в Списке нет:
- ни Петра Заломова со товарищи (фигурантов знаменитой первомайской демонстрации в Сормове), т.к. они все были: а) жителями села Сормова, административно выходившего за пределы Н. Новгорода; б) содержались под стражей до самого суда, а потом отправились на поселение в Восточную Сибирь;
- ни Михеля Лубоцкого, «отличившегося» на молодежной демонстрации в городе 5 мая 1902 г. и проживавшего «в городе», но до суда находившегося под стражей, а потом отправившегося на поселение.
В Список вошли:
- иногородние жители, высланные под гласный (иногда под особый) надзор нижегородской полиции. Чаще всего это студенты, замешанные в крупных общественных беспорядках. У многих таких высланных студентов в Н. Новгороде (или губернии) проживали близкие родственники.
- иногородние ссыльнопоселенцы, избравшие наш город (как наиболее близкий к центру страны) местом своего проживания после возвращения из «мест отдаленных», так как столичные города и губернии были для таких «политически неблагонадежных» совершенно закрытыми.
Сословное деление в Списке очень условно. Любая сословная группа (за исключением детей священнослужителей) очень неоднородна по всем социальным показателям. Достаточно отметить, что в Список попали трое известных литераторов того времени, каждый из которых представлял «своё» сословие: А.М. Пешков (М. Горький) – нижегородский мещанин; С.Г. Петров (Скиталец) – крестьянин Самарской губернии; Г.И. Чулков – потомственный дворянин.
|
|
|
Даже при беглом взгляде на Список обнаруживается практически полное отсутствие рабочих: пролетариат в это время ещё только формировался как класс. Собственно рабочие в Списке «замаскированы» в сословии крестьян и мещан.
Данные Списка для удобства обработки переведены мною в EXCELовскую таблицу «Поднадзорные (с изменениями)» (тоже высылаю).
По информации, данной в Списке, можно получить следующие статистические сведения:
1. Распределение поднадзорных по годам (по каждому году: 1900-1903 включительно - эти сведения косвенно могут характеризовать усиление политической активности обывателей в предреволюционный период);
2. Распределение по половому признаку: сколько мужчин, сколько женщин было поставлено под надзор в каждый год; число поднадзорных женщин, кстати, практически не росло год от года.
3. Распределение поднадзорных по сословиям: сколько было поставлено под надзор мещан, крестьян, студентов, дворян (разных – чиновных, военных), почетных граждан, детей священнослужителей, купцов. В этом делении можно указать, сколько мужчин и сколько женщин каждого из сословий оказались под надзором полиции.
4. Оценить, какой процент поднадзорных за указанный довольно короткий период времени (1900-1903) встал под надзор вторично (этот фактор тоже может косвенно характеризовать «революционизацию» общества того времени).
5. Оценить, какой процент поднадзорных вовлёк в оппозиционную деятельность ближайших родственников (детей, братьев и сестер), т.е., «фактор семейственности»; определить, какое из сословий было более склонно к таким «семейным подрядам в революции».
Т.к. в Списке оказалось много людей, в своё время весьма известных, оставивших какой-либо след как в нижегородской истории, так и в истории всей страны, то в таблицу я включила графу «Дальнейшая судьба …», в которую стала вносить сведения о дальнейшей судьбе персоналий из Списка, о которой (особенно после Октябрьской революции) удалось что-то узнать.
Сведения о «дальнейшей судьбе…» брались из словарей, справочников, мемуарной литературы, опубликованных писем (в основном, размещенных в ИНТЕРНЕТЕ), статей генеалогических сайтов и т.д. и т.п.
|
|
|
Из не размещенных в ИНТЕРНЕТЕ источников, которыми я пользовалась для уточнения дальнейшей судьбы некоторых персоналий, следует назвать книги Л.М. Фарбера «Горький в Нижнем Новгороде (1896-1904)» и «Нижегородское окружение Горького»; И.В. Никитиной «По следам героев Горького»; В. Блохиной и Л. Либединской «Горький в родном городе» (эта книга в интернете есть), сборник документов под ред. В.А. Казакова и В.П. Фадеева «Ленинская «Искра» и нижегородская организация РСДРП».
Т.к. для составления социального портрета к-либо крупной группы людей (например, всех мещан) сведений Списка явно недостаточно, нужно дополнительно брать либо:
- личные дела поднадзорных из Списка (в фондах НГЖУ и НГПУ они сохранились далеко не все). При первичной обработке информации дела отдельных персоналий я стараюсь группировать по сословиям – это папки «Крестьяне», «Мещане и дворяне».
- дела, целиком посвященные к-нибудь тогдашнему громкому политическому событию города, в которых профигурировали поднадзорные из Списка. (например, «Демонстрация на проводах Горького в Таврическую губернию», или «Митинг на похоронах студента Рюрикова»). Такие дела сгруппированы в папке «Общие дела». Деление внутри папки, включающей документы по одному архивному делу, идёт по конкретной теме (например, «Аресты и обыски 15-16 февраля 1902») и по персоналиям.
В подобных делах (как персональных, так и «общих») иногда бывает так называемая «анкета поднадзорного» (документ полицейского учета по форме Лит. «А» или «Б»). В наиболее полном варианте этой анкеты указываются данные о сословии поднадзорного, его возрасте, образовании, составе семьи, материальном положении самого поднадзорного, материальном положении его родительской семьи, месте воинской приписки (для молодых людей), роде занятий, причине возбуждения дознания и т.д.
Но часто такой анкеты в деле нет (наличие анкеты – большая удача); тогда некоторое представление о социальном статусе поднадзорного можно получить из рапортов полицейских приставов и надзирателей, протоколов обысков, допроса самих правонарушителей и свидетелей, описей вещественных доказательств.
|
|
|
К сожалению, в архивных делах и эти документы нередко тоже представлены не полностью (утеряны или изъяты), а то, что сохранилось, часто имеет черновой вариант, который читать затруднительно.
Особое внимание уделяю описям вещей, отобранных при обыске (в-основном, это книги, возвращаемые после дознания поднадзорным). Уже при черновой работе с делами, можно с уверенностью сказать, что «самой читающей и склонной к самообразованию» публикой были молодые революционеры, группировавшиеся вокруг Горького, большей частью, бывшие студенты. На полках и столах (а также под подушками и под кроватями) у них были труды Маркса, Ч. Дарвина, К. Каутского (нередко на языке оригинала), кроме того, внецензурные произведения Л.Толстого, Н. Чернышевского, М. Горького; лекции К.А. Тимирязева, романы Э. Золя и Ч. Диккенса, книги по естествознанию.
Пропагандистская литература (прокламации, брошюры) и нелегальная пресса (в-основном: газеты – «Искра», «Красное знамя» (с.-д.), «Революционная Россия» (эсеры), «Последние известия» (орган «Бунда»); журналы «Жизнь», «Новая жизнь»), естественно, поднадзорным не возвращались.
К сожалению, весь набор агитационных материалов, отобранный у к-либо конкретного пропагандиста, не может дать однозначную характеристику политическим пристрастиям этого человека. Довольно часто «в одних руках» находились самые разные издания различных подпольных партий.
Планирую в дальнейшем заполнить вышеуказанную таблицу «Поднадзорные (с изменениями)», где по каждому (по возможности) поднадзорному хочу указать информацию, извлеченную из архивных дел, по следующим пунктам (эти пункты указываются в шапке таблицы):
1. Возраст (год рождения), данные о родительской семье, образование, средства к жизни на момент учреждения надзора;
2. По какому делу привлекался (возможно, по какой статье, если из дела это видно)
3. Данные обысков в квартире (книги, брошюры, прокламации, предметы, свидетельствующие о занятии нелегальной деятельностью);
4. Где и с кем живёт (снимает жильё), возможный круг общения (если это видно из дела);
Имеет смысл рассмотреть близость поднадзорных к окружению А.М. Горького, которую можно проследить по исследованиям Л.М. Фарбера и И.В. Никитиной, кстати, оставивших свои автографы в «листах пользователей» многих архивных дел фондов НГЖУ и НГПУ.
А.М. Горький в данном случае представляет собой авторитетнейшего в среде молодежи не столько литературного, сколько общественного деятеля, явного оппозиционера, сплотившего вокруг себя политически активную часть молодых нижегородцев, многие из которых оказались в Списке поднадзорных.
В завершении планирую дать общую характеристику каждой сословной группы поднадзорных, что и будет «социальным портретом» этой группы.
|
|
|
