инструментальная ценность науки.

Лекция по теме № 15 Наука в системе социальных ценностей

 

Возникновение науки как специфической формы познавательной деятельности и ее институциализация в новоевропейской культуре были связаны с обоснованием особого аксиологического статуса научного знания. Начиная с Галилея и Бэкона в европейском сознании утвердилось мнение о ценностной нейтральности естественных наук, их беспристрастности и объективности в противоположность рефлексивным формам культуры и гуманитарному знанию. Считалось, что именно наука в отличие от философии, морали, религии способна отразить мир в его объективных и не зависящих от ценностных устремлений человека свойствах и характеристиках. Именно стремление к истине и объективному познанию мира составляли основу эпистемологического идеала науки и требовали обязательной элиминации из нее всего того, что было связано с субъектом и формами его духовно-чувственного опыта. Однако, как справедливо заметил выдающийся немецкий ученый М.Борн, это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события.

И действительно, развитие науки и активная ассимиляция новых научных знаний в структуре производства и социальных технологий убедительно продемонстрировали несостоятельность идеализированного представления о науке как аксиологически нейтральной форме познавательной деятельности. Сегодня уже никто не оспаривает того безусловного факта, что наука является социокультурным феноменом и самым активным образом влияет на формирование базовых установок образа жизни современных обществ, способствует росту их благосостояния и устойчивому развитию как в региональном, так и глобальном его измерении.

Вместе с тем стратегические приоритеты техногенной цивилизации вызвали к жизни и негативные процессы, чреватые глобальными проблемами и возможной дестабилизацией различных подсистем социума. И опять же к этим процессам причастной оказалась наука, поскольку без нее становится практически невозможной стратегия перманентной экспансии человека во все новые и новые сферы бытия природы и общества. Таким образом, в современной культуре наука приобретает статус не только формально значимого для жизни человека социального фактора, но и становится безусловной ценностью, способной реализовать себя как в позитивном, так и в негативном смысле.

Говоря о науке как ценности, обычно выделяют два основных ее аксиологических измерения:

1) мировоззренческая ценность науки;

инструментальная ценность науки.

1. Мировоззренческая ценность науки определяется тем принципиальным обстоятельством, что, начиная с возникновения и утверждения гелиоцентрической системы мироздания, обоснованной Н. Коперником, и кончая самыми последними открытиями в области молекулярной биологии, космологии, когнитивной психологии и других дисциплин, наука выполняла и продолжает выполнять важнейшие функции в формировании современного мировоззрения. Такие вопросы, как устройство и эволюция Вселенной, возникновение и сущность жизни, природа человеческого мышления, способность биосферы к самоорганизации и прогрессивным изменениям и многие другие обладают безусловным мировоззренческим статусом. И совершенно очевидно, что их адекватная интерпретация немыслима без науки и ее познавательного потенциала.

По мере того, как обосновывалась ценность науки в качестве авторитетной культурно-мировоззренческой инстанции, в общественном сознании утверждалось представление о ней как своеобразном эталоне рационального отношения человека к действительности. Наиболее отчетливо эта интенция проявилась в культуре эпохи Просвещения, которая возвысила Разум до решающей инстанции во всех человеческих делах, а невежество, суеверия и предрассудки представила как подлинную причину социальной несправедливости. Однако последующее развитие основательно расшатывало веру в абсолютную рациональность науки как безусловного общественного блага. Все более отчетливо проявляющаяся экономическая и социальная эффективность научных исследований поставила в повестку дня вопрос о ее инструментальной ценности.

2. Наука, соединившаяся с технологией стала могучей производительной силой, способной не только удовлетворять существующие человеческие потребности, но и порождать принципиально новые типы целей и мотивов человеческой деятельности. Инструментальная или прагматическая направленность науки нашла свое отражение еще в знаменитом афоризме Ф. Бэкона, который утверждал, что «знание есть сила», сила преобразующая природу и социальное окружение человека. Наука создает предпосылки для удовлетворения возрастающих потребностей человека, выражает его стремление к безграничной власти над объектами природы и социальной действительности. Если использовать обоснованную американским психологом А. Маслоу типологию основных человеческих потребностей, то можно увидеть, что возможность удовлетворения практически каждой из них предполагает использование современных научных знаний и рационально-объяснительного потенциала науки в целом. Это относится к таким потребностям, как витальные, связанные с обеспечением биологического статуса человека и сохранением его здоровья. Наука вносит значительный вклад в обеспечение потребностей человека в безопасном существовании и создании для него комфортных условий жизнедеятельности в различных социоприродных средах. Потребности в познании, понимании, коммуникации и многие другие также предполагают для своего оптимального удовлетворения наличие все возрастающего объема естественнонаучного и социально-гуманитарного знания.

Известно, что фундаментальная наука ориентирована на такой вид познавательной и конструктивно-исследовательской деятельности, который не содержит в себе никаких внешних оправданий и преследует лишь одну цель – достичь истинного знания об исследуемой реальности. В этом смысле теоретическое познание выглядит самодостаточным и самоценным. Инструментальный или прагматический эффект полученного нового знания, как правило, не является предметом специального осмысления в рамках фундаментальных научных исследований. Иное дело – прикладная наука, где этот эффект непосредственно планируется и достигается благодаря внедрению абстрактно-теоретических знаний в различные сферы деятельности общества и обслуживающие их технологии.

Отмеченная амбивалентность науки как целостной системы знаний и познавательных действий достаточно отчетливо обнаруживает себя в двойственной мировоззренческой оценке самой науки, а также ее социокультурных последствий. Выделяют два основных вида такой оценки: сциентизм и антисциентизм.

Сциентизм (от лат. scientia – «знание, наука») – философско-мировоззренческая ориентация в оценке науки, исходящая из абсолютизации ее позитивной роли в решении актуальных проблем познания и преобразования природной, социальной и духовно-психической реальности. Как правило, представители сциентизма (Г. Спенсер, Р. Карнап, Дж. Гэлбрэйт, Д. Белл и др.) в качестве эталона науки рассматривают естественнонаучные и технические дисциплины и полагают, что только они способны обеспечить человеку успешное разрешение важнейших проблем его индивидуального и социального бытия. В рамках сциентистской ориентации выделяют два ее типа: 1) аксиологический сциентизм и 2) методологический сциентизм. Согласно (1) наука есть высшая культурная ценность и ее прогресс является необходимой предпосылкой прогрессивного изменения общества в целом. В соответствии со (2) методологический арсенал математических и естественных наук является универсальным и может обеспечить рациональное познание не только объектов природы, но и феноменов социокультурного мира.

В европейской традиции сциентизм связан с такими направлениями идейно-философской эволюции, которые ориентировались на принципы рационализма и прогрессизма, обосновывали приоритетность ценностей научных инноваций и социальных модернизаций. Сциентизму свойственна инструментальная трактовка науки как универсального средства решения социальных проблем. Он радикально противостоит ценностным формам культуры (философия, религия, искусство, мораль и др.) и рассматривает их в качестве сугубо символических средств интерпретации различных сегментов реальности. На практике сциентизм обычно сопрягается с технократизмом как идеологией бюрократически ориентированной элиты топ-менеждеров, научно-технической интеллигенции, экспертократии и др.

Антисциентизм – противоположная сциентизму философско-мировоззренческая ориентация в оценке науки, которая преуменьшает, либо полностью отрицает позитивную роль науки в развитии общества и культуры. Представители антисциентизма (М. Хайдеггер, Г. Маркузе, Т. Роззак, П. Фейерабенд, Э. Фромм и др.) подчеркивают факт невозможности сведения социального мира к его научно-рациональным моделям и интерпретациям, настаивают на иррациональной природе общественной жизни и принципиальной ограниченности науки в делах познания и понимания человеческого бытия.

Различают три основных формы антисциентизма: 1) антропологическую; 2) гуманистическую; 3) иррационалистическую.

1 – В рамках антропологически ориентированных версий антисциентизма обосновывается мысль о принципиальной невозможности постичь феномен человека и выразить особенности его бытия в мире средствами научно-рационального познания. Тайна человеческой экзистенции может быть предметом философско-метафизических размышлений о его месте и предназначении во Вселенной, выступать в качестве сакраментальной проблемы для рефлексивных форм культуры и гуманитарного знания.

2 – Подчеркнуто критическое отношение к науке и ее конструктивно-созидательным возможностям в обеспечении социальной стабильности и духовно-нравственного развития личности в современном обществе свойственно для гуманистических версий антисциентизма. Истоки этого умонастроения и критической оценки научного познания как средства решения мировоззренческих проблем восходят еще к творчеству Ж.-Ж. Руссо, который полагал, что прогресс в научном постижении мира не обеспечивает очевидных гарантий нравственного совершенствования человека. Многочисленные проекты создания «гуманизированной», «экологизированной», «альтернативной» науки, в которых ставится задача ее комплексной социализации и разработки этически размерных версий научного познания – весьма характерны для представителей этой ветви антисциентистских умонастроений.

3 – Иррационалистическая интерпретация антисциентизма позиционирует себя как наиболее радикальная форма критики науки и научного мировоззрения. Как правило, представители этой разновидности антисциентизма проповедуют идеи создания романтических утопий, в рамках которых провозглашается перспектива возврата к таким формам организации социальной жизни и культуры, в которых бы доминировали мифологические, религиозные, философские системы, ориентированные на принципы традиционализма и сохранения классических духовно-нравственных устоев человеческой цивилизации.

Дилемма сциентизма и антисциентизма – одна из отличительных особенностей современной духовной ситуации, в которой зримо проявилась внутренняя противоречивость науки и ее социально-антропологических импликаций. Амбивалентный характер феномена науки особенно ярко проявляется в современных условиях глобализирующегося мира, в котором постиндустриальные стандарты жизни, базирующиеся на перманентном развитии науки и высоких технологий, сопрягаются со все более опасными формами обострения глобальных проблем, выдвигающих императив выживания на уровень актуальной задачи для значительной части современного человечества. Антиномичность дилеммы сциентизма и антисциентизма зримо проявляется в том, что без науки и ее технологических инноваций невозможно обеспечить современное качество жизни и комфортные условия обитания человека в природной и социальной среде. С другой стороны, экспоненциальный рост научного знания и его овеществление в современных технологиях и потребительском образе жизни создает реальную угрозу устойчивости биосферы и лишает человека подлинно духовной перспективы его бытия в мире. Именно поэтому одной из фундаментальных задач современной цивилизации является, по мнению Э. Агацци, необходимость постоянно защищать науку и, в то же время, противостоять сциентизму.

Одной из актуальных проблем ценностного измерения современной науки является вопрос о взаимосвязи и опосредовании внутринаучных или когнитивных ценностей, разделяемых сообществом ученых, и социальными ценностями, которые задают фундаментальные приоритеты и цели развития общества на конкретном историческом этапе его существования.

Внутринаучные ценности – представляют собой совокупность нормативных предписаний и институциональных императивов, которые выполняют функции организационной интеграции различных научных сообществ и регулируют характерные для них формы исследовательской деятельности.

Этот тип ценностных ориентаций учёного нередко называют когнитивными ценностями, поскольку они в существенной степени определяют структурно-содержательные требования, предъявляемые к новым научным знаниям. К ним могут быть отнесены различные методологические императивы, задающие тот или иной тип научной рациональности в качестве необходимого нормативного образца для новой научной теории. Модели объяснения и обоснованности знания, стандарты его организации и структурного оформления, логико-методологические требования объективности, непротиворечивости и многие другие – составляют пространство этих имманентных для науки норм и ценностей, определяющих интерсубъективный и общезначимый статус новых научных результатов.

Внутринаучные ценности детерминируют не только логико-методологические и содержательные аспекты научного поиска. Не менее существенно их влияние на формы консолидации научных сообществ, их совместной деятельности, корпоративной этики, способов профессионального общения и трансляции знаний.

Та или иная совокупность внутринаучных ценностей предписывает ученому определенную модель профессионального поведения и профессиональной ответственности за достоверность и качество тех научных результатов, которые он считает возможным обнародовать перед лицом своих коллег и общества в целом. Эти ценности составляют основу этоса науки как комплекса нормативных правил и предписаний, свободно принимаемых сообществом ученых в качестве обязательных презумпций их совместной деятельности в сфере науки. Широкую известность получила разработанная Р. Мертоном модель этоса науки, которая органично соединяет в себе когнитивные и коммуникационно-деятельностные аспекты научного творчества. Однако в этой модели в должной мере не учитывалось влияние тех ценностных установок и социокультурных ориентаций, которые определяли отношение к науке за пределами научного сообщества и задавали видение и оценку науки с позиций доминирующих в обществе социальных ценностей и приоритетов развития.

Социальные ценности укоренены в культуре общества и детерминируют важнейшие императивы социальной жизни. Свои нормативно-регулирующие функции они реализуют в форме политических, религиозных, правовых, моральных, эстетических взглядов и убеждений, разделяемых членами данного сообщества. Отношение к науке, формы её оценки и интерпретации в различных социальных группах и конкретно-исторических типах социума всегда составляли важную часть аксиологического пространства культуры и конституировали различные модели взаимодействия общества и науки.

На протяжении последних четырёх столетий существования науки как базисного компонента в структуре техногенной цивилизации она оценивалась по-разному. В эпоху Просвещения и экспансии научного разума на многие сферы новоевропейской культуры она рассматривалась обществом как безусловное благо, гарант прогресса и социальной справедливости. Затем в связи с кризисными процессами в европейском обществе и разочарованием в программах его фронтальной модернизации на принципах научно-технической рациональности все более популярной становится идея ценностной нейтральности науки как чисто академической сферы деятельности, преследующей лишь цели постижения истины. Начиная со второй половины XX столетия, в европейской культуре оформляется сложная матрица аксиологических характеристик науки, в которой отчётливо просматривается суперпозиция двух базовых ценностей, задающих основные параметры социального восприятия науки. Во-первых, это принцип свободы научного исследования как безусловный гарант конструктивно-творческих потенций науки и условие продуцирования в ней необходимых для развития общества интеллектуальных и технологических новаций. Во-вторых, это требование социальной ответственности научного сообщества не только за непосредственный результат исследовательского поиска, но и практическое его использование в различных подсистемах общества и социальной жизни.

Интенция на оценку науки в соответствии с принципом её социальной ответственности становится особо заметной тогда, когда осуществляется очередной этап в процессе ее институциализации и она обретает вид так называемой «большой науки». В этот период наука оказывает существенное влияние не только на разработку средств человеческой деятельности, но и определяет наиболее актуальные и приоритетные её цели. Именно научное сообщество устами наиболее выдающихся своих представителей (А. Эйнштейн, Б. Рассел, В. Вернадский, Д. Сахаров и др.) впервые заявило о необходимости эффективного социального контроля над наукой с тем, чтобы снизить риски научно-технического прогресса и скорректировать фундаментальные цели социального развития, сориентировав их прежде всего в область гармоничного диалога человека и природы, обеспечения перспектив выживания человечества в условиях перманентного роста знаний. Таким образом, сфера ценностной компетенции науки в этих условиях ещё более возрастает.

Интерес к проблемам социальной ответственности науки стимулировал развитие различных стратегий исследования её социокультурной детерминации. Одной из самых актуальных таких стратегий является разработка этики науки как нормативной системы принципов и регламентаций научно-познавательной деятельности, учитывающих специфику морального регулирования поведения и деятельности человека.

До середины XX века проблемы этики науки не являлись объектом особого внимания и систематического изучения. Этические вопросы науки и научного творчества, как правило, обсуждались в форме традиционного морализаторства и декларативных призывов к учёным учитывать в своей профессиональной деятельности требования и нормы нравственности. Этические оценки науки и её вклада в развитие современной цивилизации давались абстрактно без учёта конкретных научных направлений, дисциплин и специализаций. Ситуация радикально меняется, когда экспансия науки затрагивает сферу непосредственного человеческого существования и распространяет своё влияние на биофизиологические, психические и духовные аспекты жизнедеятельности человека. В предметное поле научных исследований вовлекаются так называемые «антропоразмерные» системы, в структуре которых в качестве атрибутивного элемента выступает сам человек во всём богатстве и конкретности его психофизиологических, социальных и духовно-нравственных характеристик. Именно в таких познавательных ситуациях актуализируется сфера нравственной компетенции и ответственности ученого не только за полученный результат, но и за формы проведения научных экспериментов и использование эффективных техник манипулирования с объектами. Здесь отчетливо проступает принципиальная граница возможностей науки и научного метода освоения сложных человекоразмерных систем. Ведь еще И. Кант утверждал, что в соответствии с фундаментальными этическими принципами человек никогда не может рассматриваться как средство, а должен оцениваться только как цель. Этот гуманистический пафос этики Канта все более осязаемо обнаруживает себя при планировании и проведении научных исследований в таких предметных областях, как экология, молекулярная биология, биомедицина, генетика и генетическая инженерия, психология и другие.

В качестве примера, демонстрирующего необходимость этической регуляции научных исследований на одном из самых актуальных и проблемных направлений развития биологической науки, можно указать на феномен клонирования. В строго научном смысле слова клонирование – это сложная экспериментальная технология, позволяющая осуществлять точное воспроизведение той или иной биологической системы с сохранением ее наследственной информации, закодированной в полном наборе генов. Принципиальная возможность клонирования живых организмов появилась в результате развития генной инженерии или генных технологий извлечения из клеток организмов гена или группы генов, кодирующих необходимый продукт, и соединения их с молекулами ДНК, способными проникать в клетки другого организма и размножаться в них.

В феврале 1997 года появилось сообщение о том, что в лаборатории Яна Вильмута в Рослинском институте (Эдинбург) разработан эффективный метод клонирования млекопитающих и на его основе осуществлен успешный эксперимент по воспроизводству из соматической клетки донора овечки Долли. И хотя этому успеху предшествовали 236 неудачных опытов, это не помешало Вильмуту заявить, что технически существует возможность клонирования человека. Естественно, данное заявление вызвало шок не только в широком общественном мнении, но и в рамках научного сообщества. Такая перспектива может создать поистине беспрецедентную ситуацию в науке, когда под вопрос будут поставлены многие этические, философские и религиозные ценности, утверждающие недопустимость экспериментального манипулирования с человеческими эмбрионами, поскольку это чревато разрушением вековых устоев морали и человеческой культуры. И, несмотря на то, что реальность подобной перспективы оценивается серьезными учеными как весьма сомнительная, тем не менее, прогрессирующая наука в очередной раз напомнила человечеству о безграничности своих возможностей. Все это, безусловно, актуализирует проблему этического контроля над научными исследованиями в тех областях знания, которые непосредственно затрагивают сферу человеческого бытия.

Не случайно, сегодня так популярны различные формы этической экспертизы планируемых научных исследований и инновационных проектов. Так, например, в США существует закон, согласно которому все биомедицинские исследования, финансируемые из федерального бюджета, должны быть подвергнуты соответствующей этической экспертизе. Она проводится независимым этическим комитетом в соответствии с тщательно разработанными нравственными кодексами и процедурами.

Этические комитеты как специально созданные структуры для осуществления социального контроля над наукой впервые возникают во второй половине ХХ столетия в США. Затем они появляются в ряде европейских стран при больницах и научно-исследовательских центрах. Причем в состав этих комитетов входят не только ученые и специалисты, но и независимые эксперты из других областей знания и даже представители общественности, не имеющие специального образования и профессиональной подготовки в рассматриваемой области науки. Безусловно, деятельность таких этических комитетов не всегда соответствует профессиональным критериям оценки новых научных результатов и возможных перспектив их широкого социально-практического использования. Именно поэтому они нередко подвергаются серьезной критике. Тем не менее, их появление и активная деятельность в последние десятилетия на многих магистральных направлениях развития современной науки убедительно свидетельствует о том, что среди множества форм социального контроля над наукой этическое регулирование научных исследований обретает все более устойчивый статус и высокий гуманистический смысл.

 

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: