Поведение людей, слепоглухонемых от рождения

Изучение поведения младенцев

Даже новорождённые младенцы реагируют на голоса своих матерей взглядом на них, а матери отвечают на это доброжелательным поведением. Ответная реакция младенца увеличивает индивидуальную привязанность, так как она интерпретируется матерью как знак личного признания. Фактически матери стараются "соблазнить" своих младенцев, глядя на них сразу после рождения, словно заявляя: "Посмотри на меня! Покажи, что ты любишь меня!". Изучение слепых детей показывает, что этот процесс фиксации развивается без визуальных реплик. Когда матери говорят со своими слепыми младенцами, последние ведут себя так, как будто они смотрят на неё. Ребёнок запрограммирован на этот канал коммуникации. Младенец также демонстрирует и другие функциональные моторные паттерны. Он ищет и сосёт грудь с движениями ритмичного покачивания головы вправо-влево; он демонстрирует высокодифференцированный вокальный репертуар; он может улыбаться, держаться за предметы хватательным рефлексом, и так далее. Из пяти сигналов, не являющихся криком, о которых сообщал Мораф [1977], один издаётся во сне и действует как желание быть в контакте. Если ребенок не испускают этот звук, то матери просыпаются и проверяют младенца, будучи не в состоянии сказать, почему они проснулись. Другие звуки испускаются при питье, сигнализируя о комфорте или дискомфорте. Спектрограммы звуков показывают сходство с вокализацией детёнышей других приматов.

Когда младенцам (в возрасте от 2 до 11 недель), ограниченным в подвижности, предъявляются симметрично расширяющиеся силуэты, то они реагируют так, как будто эти объекты приближаются к ним, готовые с ними столкнуться. Они отворачивают головы, поднимают ручки в движении самозащиты, у них учащается пульс. Они реагируют так, словно это большие объекты, двигающиеся к ним. Но если силуэты расширяются асимметрично, как будто "объект" перемещается мимо, никаких защитных реакций не наблюдаются [Балл и Троник, 1971]. Бауер [1971, с. 32] комментирует это так: "Столь раннее развитие такой реакции довольно удивительно с традиционной точки зрения. Более того, я полагаю что эти результаты фатальны для традиционных теорий развития человека. В нашей культуре крайне маловероятно, чтобы младенец менее двух недель от роду имел опыт ударов в лицо приближающимися объектами; ни один из изученным нами младенцев не имел возможности посредством научения выработать боязнь приближающихся объектов, и ожидать, что они будет осязаемы. Мы можем заключить, что у человека есть а глубинный модуль восприятия, связывающий визуальные переменные со специфическими тактильными последствиями, и этот глубинный модуль включен в структуру нервной системы человека."

Бауер [1971] измерил реакцию испуга (повышение пульса) у младенцев, испытываемым различными оптическими иллюзиями. Он проектировал видимые объекты на экран, до которых младенец пытался дотянуться. Неудача в захвате "объекта" вызывала удивление, что выражалось в повышении пульса. Напротив, никаких изменений в частоте пульса не было зарегистрировано, если младенцу позволяли и в самом деле схватить что-нибудь. Значит, младенец предполагает, что он в состоянии прикоснуться к объекту, который он видит. И поскольку в возрасте двух недель младенцы уже реагируют на эти экспериментальные условия в описанной манере, то можно заключить, что существует врождённое ожидание тактильных последствий, следующих за визуальной информацией.

Заслуживает особого внимания преадаптация к изучению языка - феномен категорического восприятия. Если мы представим континуум слогов всех физических градаций, к примеру от "ба" до "па", то субъекты не воспринимаются как континуум - они слышатся либо "ба" либо "па" в каждом случае. Скачкообразное изменение восприятия между "ба" и "па" происходит примерно в том же самом месте физического континуума во всех культурах. Категорическое восприятие также выглядит имеющим место у одногомесячного ребёнка, что предлагает, что это врождённая характеристика. IRMs выглядят настроенными на слоги в вышерассмотренной манере, подобной той, что обнаружена у болотного воробья [Куттинг и Рознер, 1974; Пастор, 1976; Либерман и Писони, 1977).

Эти и другие слуховые и визуальные эксперименты (см. [Бернштейн, 1975]) демонстрируют существование у людей специфических врожденных механизмов обработки информации, и следовательно имеют важное теоретическое значение. Значительная часть рассмотренных способностей ребёнка касается способностям новорождённого имитировать лицевые двигательные паттерны, такие как открытие рта, высовывание языка и выпячивание губ, феномен, впервые описанный Мелтзоффом и Мором в 1977 году. Ряд авторов смогли воспроизвести эти результаты, другие - нет.

Поведение людей, слепоглухонемых от рождения

Многие из демонстрируемых нами моторных паттернов не наличествуют при рождении. Например, большая часть наших мимических позиций развивается в ходе онтогенеза. Приобретаются ли эти моторные паттерны посредством научения, или просто "созревают"? Изучение людей, слепоглухонемых от рождения даёт нам ответ:

Слепоглухонемые от рождения дети растут в темноте и тишине. Они лишены возможности слышать или видеть действия других людей; если концепция исключительного влияния среды верна, то их поведение должно отклоняться от поведения людей, не лишённых этой информации. Мы исследовали таких детей, снимали их поведение на плёнку, и выяснили, что основные выражения лица, такие как улыбка, смех, крик, гнев, нахмуривание, сжатие зубов и т.п. были в наличии, и они исполнялись в тех же самых базовых ситуациях, в каких мы могли бы наблюдать их у детях со слухом и зрением. Слепоглухонемой ребёнок улыбается, когда мать играет с ними, он кричит, когда поранился, и грозит кулакам в гневе, и это только малая часть примеров. Дети, слепоглухонемые, и лишённые тактильной чувствительности от рождения, и не имеющие возможность исследовать окружающую их среду посредством осязания, также демонстрируют подобные реакции.

Слепоглухонемые от рождения также демонстрируют некоторые базовые типы социальных реакций, из которых особенно интересен страх незнакомых существ. Хотя эти дети никогда не терпели никакого вреда от незнакомцев, они отличают их от знакомых посредством обоняния. Незнакомец порождает реакцию страха. Ребенок ретируется, и ищет контакта с ухаживающим за ним человеком. В более позднем возрасте реакция страха чужих переходит в активную антипатию к чужакам. Ребёнок может действовать агрессивно, отталкивая незнакомого человека перед тем, как уйти самому. Эта реакция наблюдалась у детей многих различных культур. Склонность людей жить в общинах, члены которых знакомы друг с другом, и демонстрировать недоверие к незнакомцам, похоже базируется на этом врождённом предпочтении.

Информация, полученная при изучении слепоглухонемых от рождения имеет большой теоретический интерес, однако ограниченный тем, что очень многие аспекты нашего социального поведения запускаются слуховыми и визуальными сигналами.

Разговаривая с ребёнком, менее ограниченным в своих природных возможностях, например, со слепым от рождения, мы можем запускать уже весьма сложные паттерны поведения, такого как скромность. Достаточно лишь сказать комплимент молоденькой девочке, чтобы она покраснела, опустила голову, и отвернулась, что будет чередоваться с паттернами приближения - поворот к говорящему, 'взгляд' в его направлении и улыбке. А слепой мальчик закрывает своё лицо руками при смущении. Однако, если мы хотим выяснить, определяют ли филогенетические адаптации более сложное социальное поведение, мы должны применить сравнительный кросс-культурный подход.