Звезда и крест Алексея Вахонина

***

В 1954-ом году на одном из тренировочных сборов Рудольф Плюкфельдер уви-дел молодого спортсмена из Гурьевска. До этого они мимоходом встречались на пер-венстве Кузбасса. Но сейчас Плюкфельдер мог детально к нему приглядеться.
Впечатление было не из лучших: парень имел угрюмый взгляд, в разговор ни с кем не вступал, и от него исходил запах табака. Но больше всего Рудольфа удивило, как он был физически устроен. Крепкое тело, напрочь лишённое мягких линий, каза-лось каменным, закрепощённым.
«Без шансов!»- подумал Плюкфельдер, наблюдая как крепыш, при собственном весе в 55 кг, подходит к 80-килограммовой штанге. Но тот сделал вдох-выдох, и без видимого напряжения поднял снаряд.
– ЗдОрово! – не удержался Плюкфельдер. И парень, услышав этот возглас, подо-шёл к Рудольфу. Глянул ему в глаза. Спросил настороженно:
– В самом деле?
– Конечно!
И как будто маска упала с лица молодого спортсмена. Он широко улыбнулся, вы-тер о майку ладонь правой руки, протянул её Рудольфу:
– Что ж – давай лапу!
Так они познакомились – Рудольф Плюкфельдер и Алексей Вахонин. Два очень разных человека, две личности, без которых история мирового спорта будет неполной.

***

Потенциал у Вахонина был – на трёх атлетов. Но под стать алмазу, который не попал к ювелиру, Алексей тогда стоил немногого. Было заметно, насколько слаб Ва-хонин в технической подготовке. Богатырь от природы «укрощал штангу», а не пове-левал ею. Порой она так «плясала» в его руках, принимала такие положения, что сам факт её удержания выглядел чудом. Рудольф понимал, что причина этого в скованнос-ти мышц Вахонина, в плохой координации.
– Но всё поправимо! – внушал он Алексею. – Нужно воспитывать себя. Работай над каждой мелочью. Днями. Неделями работай! А я тебе помогу.
Плюкфельдер знал о чём говорил. В середине 50-х он уже входил в число веду-щих штангистов Советского Союза и обретал известность как спортивный наставник. Его секцию тяжёлой атлетики на Киселёвской шахте № 4-6 считали лучшей в Сибири. Самого Рудольфа называли тренером-новатором. Большинство принципов и методов, которые спустя десятилетие лягут в основу подготовки сборной СССР, оттачивались в маленьком спортзале шахтового клуба.
И оттуда, из этой спортивной лаборатории, в Гурьевск, а затем в Белово, куда пе-ребрался Вахонин, постоянно шли письма с рекомендациями от Плюкфельдера. К ним прилагались расчёты по нагрузкам, схемы, вырезки газетных статей, кинограммы. А по выходным и праздничным дням Рудольф частенько приезжал к Алексею, чтобы поучаствовать в его тренировках.
Но бесконечно такое продолжаться не могло.

***

В 57-м Плюкфельдер и Вахонин победили на Чемпионате Сибири и Дальнего Востока. Чуть позже они выиграли первенство ДСО «Шахтёр», и под флагом этого спортобщества поехали во Львов на командный чемпионат СССР. Плюкфельдер занял там 2-е место. Вахонин особо не блеснув с «запасом» выполнил норматив МС СССР, а главное – получил опыт борьбы с атлетами высочайшего уровня. В числе его соперни-ков были чемпионы страны, Европы, мира.
На их фоне Алексей выглядел талантливым юношей, но не более того.
А он хотел быть лучшим!
В купе поезда, взявшего курс на восток, Вахонин буквально атаковал Плюкфель-дера:
– Возьми меня в Киселёвск! Хочу каждый день заниматься у тебя! – Я, – обещал он Рудольфу, – курить брошу! И вообще – завяжу с привычками! Верь мне!!!
А «завязывать» было с чем…
Восьми лет, оставшись без отца, юный Вахонин методично шёл по наклонной. Девятилетним выкуривал по десять «козьих ножек» самосада в день. В тринадцать – потянулся к алкоголю. Дрался. Неделями не бывал дома. Имел приводы в милицию, где ему популярно объясняли:
– Ты, Лёша, одной ногой в тюрьме. Вот-вот и вторую подтянешь.
Вахонина спас гурьевский тренер Иван Жуков. Он сумел завлечь 18-летнего пар-ня в секцию тяжёлой атлетики. Алексей порвал с большинством дружков. Но продол-жал курить, выпивал. А когда стал жителем Белова, затеял драку и полмесяца провёл в КПЗ. От суда и трёхлетней отсидки его избавил родной дядя – служитель областной прокуратуры.
– Завяжу, значит…– нарочито-раздумчиво повторил за Вахониным Плюкфельдер. И, внутренне ликуя, подвёл черту:
– Посмотрим!..

***

Вахонин был нужен Плюкфельдеру. И нужен именно в Киселёвске, потому что команда шахты № 4-6 (фактически сборная Кузбасса) начинала подготовку к Спарта-киаде народов РСФСР. В том что выступление будет успешным, Рудольф почти не сомневался. Ащеулов… Малинин… Коржов… Лунёв… Матвейчук... Этих штангистов хорошо знали к востоку от Урала. И только в легчайшей категории достойного атлета Плюкфельдер у себя в секции не видел. Но! В Белове жил его ученик Вахонин. Чем не первый кандидат на вакансию «мухача»?
Об этом в октябре 57-го Рудольф говорил с парторгом шахты. Алексея он подал как самородка, из которого может вырасти великий штангист. И в открытую, без оби-няков, рассказал о его пагубных привычках. «Но, – уточнил Рудольф, – парень хочет перемен, и готов к ним. Ручаюсь за него!»
– Хорошо, – сказал на это парторг. – Привози его к нам. Устроим на шахту, жи-льё предоставим. Ну, а воспитывать самородка будешь сам.
Так Алексей стал жителем Киселёвска.
На второй день после переезда его оформили в цех, где трудился слесарем Плюк-фельдер. И оформили не кем-нибудь, а кузнецом. Об этом хлопотал Рудольф, пони-мая, что работа молотом раскрепощает скованные мышцы. Шахтовой кузне отводи-лась роль тренажёрного зала и массажного кабинета.
После окончания первой смены Вахонина представили команде, что выглядело формальностью, ведь каждый атлет знал Вахонина лично по сборам и выступлениям на Чемпионатах.

***

Постоянно быть рядом с Вахониным Плюкфельдер не мог. Но и без присмотра оставить его не решался. Поэтому, чтобы Алексей не срывал трудовые задания, он пе-редал его под опеку работавшего в кузнице Николая Малинина.
Это был тот ещё дуэт. Маленький Вахонин, и огромный, сто с лишним килограм-мов, Малинин, выступавший за команду шахты в тяжёлом весе. Спустя годы, Плюкфельдер вспоминал: «Я не раз просил Малинина смотреть, чтобы Алексей всё выполнял образцово.
– Да что за ним смотреть, – пожал как-то плечами Малинин. – Алексей работает во стократ лучше меня. С ним, если хотите, просто невозможно работать! Он постоян-но рвётся вперёд и требует, чтобы наряды переписали в сторону увеличения.
В декабре 57-го фотоснимок Вахонина украсил Доску почёта механического це-ха. По итогам ударного месячника, посвящённого 40-летию Октябрьской революции, молодой кузнец вошёл в число победителей соцсоревнования.

***

Вахонин словно заново родился. От угрюмого парня ничего не осталось. «Душа компании!» – говорили о нём в Киселёвске. И Алексей это реноме охотно поддержи-вал. Шутки, байки, анекдоты он выдавал как из рога изобилия. Всегда был готов по-мочь товарищу в решении проблем. Часто ходил в гости, правда при условии, что на столе не будет выпивки. Не курил. Впервые в жизни записался в библиотеку. У Вахо-нина стали заметны перемены в его анатомическом портрете. В некогда «камнеподоб-ном» атлете взгляд радовала пластичность линий. А его мышцы, ещё два года назад скованные и закрепощённые, даже при малом усилии легко и эффектно перекатыва-лись под кожей. Движения обрели точность. Алексей мог до получаса жонглировать парой двухпудовых гирь.

***

В июне 58-го команда шахты собралась в доме отдыха «Таргай». Чудо-воздух сос-нового бора и медицинский контроль должны были помочь перед стартом на Спарта-киаде.
Дважды в день проходили тренировки. И вот на одной из них Алексей чётко по-казал, что здравый смысл не главная черта его характера. Он отрабатывал толчковые тяги как всегда истово, почти без перерывов. И был на пределе. Заметив это, Плюк-фельдер сказал ему:
– Прекращай, Лёша. На сегодня хватит.
Но слова тренера возымели обратный эффект. «Вахоня» (таким было прозвище Алексея) потребовал от помощников:
– Добавьте «блинов»!
Вес штанги составил 180 килограммов, объём для тогдашнего Вахонина чудовищ-ный.
В первом подходе Алексей поднял снаряд до колен, а во втором упал вместе с ним. На его побелевшем лице отпечаталась гримаса боли. Без посторонней помощи Алексей не мог даже сесть. На руках его отнесли к врачу и тот поставил диагноз: рас-тяжение мышц спины.
Три дня Вахонин провёл в постели. Над ним ежечасно колдовал массажист коман-ды Виталий Кошкин. Он применил к Алексею «бабушкин метод» – прогревал его спи-ну горячим песком. И к ленинградскому финалу Спартакиады, взявшему старт в сере-дине лета, Вахонин более-менее поправился. Но он был далеко не в лучшей форме.

***

Алексей открывал выступление команды. Помятуя о недавней травме, Плюкфель-дер заказал для его первого подхода 85 килограммов. Вес из категории не очень боль-ших. Тренер ждал от Алексея малого – зачётной попытки. Но за полчаса до начала турнира Вахонин разминаясь легко выжал 80 кг и предложил увеличить заявленный вес.
– Пусть будет девяносто! – убеждал он Плюкфельдера.
Но тот был против:
–Не возьмёшь!
Такой ответ взвинтил Вахонина:
– Я готов, как никогда! Всё будет отлично!
Дальше он уже требовал. И Плюкфельдер не выдержал натиска. В последний мо-мент он подал новую заявку. А через двадцать минут проклинал себя за слабость.
Все три подхода закончились для Вахонина провалом. С нулём по итогам перво-го упражнения он вылетел из дальнейшего турнира, и сделал невозможным общий ус-пех команды. А ей тогда прочили победу.
Алексей был раздавлен. И никто из товарищей не говорил ему слов утешения. На него, ещё не стряхнувшего капель пота, глядели как на врага. Месяцы тяжёлых трени-ровок, жёсткий спортивный режим. А всё для того чтобы приехать в Ленинград, и в первый же день Спартакиады увидеть ТАКОЕ?!
Вахонин мог стерпеть многое. Но только не отчуждение людей, которых искренне любил. Он смотрел на них с непониманием. И не выдержав душевной пытки заплакал.
Через много лет Плюкфельдер вспоминал о том эпизоде:
«Парень, которого самые отчаянные головы называли "человеком без нервов", кото-рый всегда стеснялся выдать какую-нибудь свою слабость, лил слёзы как мальчишка. Я смотрел на него и удивлялся. Смотрел и радовался. Да, радовался! Радовался тому, что увидел: у этого крепко потёртого жизнью человека есть тонкая Душа, есть чувство ответственности, есть понимание долга перед товарищами, всё это было спрятано слишком глубоко, но всё это обнаружил случай».
В закулисье ленинградского помоста, в горечи слёз и проклятиях самому себе, он и ро-дился, великий штангист Алексей Иванович Вахонин.
А его предтеча, твердолобый «Вахоня» – с позором ушёл в небытие.

***

Финал Спартакиады Алексею простили не сразу. Даже его лучшие друзья пред-лагали на год лишить Вахонина места в команде, которую он лишил чемпионства. Этого не случилось только благодаря позиции Рудольфа. Вину Алексея он признал ошибкой тренера. То есть – своей.
Разлад в команде возбудил аппетиты спортивных боссов из Дербента. Вахонину предложили выступать за этот город. В случае согласия обещали золотые горы: авто-мобиль, дом у Каспийского моря. Алексей оборвал переговоры в самом начале, послав приехавшего к нему агента по курсу из нескольких букв. Киселёвск был его жизнью.
И здесь он уверенно пошёл вверх по спортивной лестнице. В 59-ом Вахонин стал шестым на финальном турнире летней Спартакиады народов СССР. Через год обос-новался в пятёрке лучших атлетов страны. А в Сибири и на Дальнем Востоке достой-ных соперников у него вообще не было.

***

Осенью 59-го Киселёвск взорвало сообщение из Варшавы. Электрик мехцеха шах-ты № 4-6 Рудольф Плюкфельдер стал чемпионом мира по тяжёлой атлетике. Сказать, что город ликовал – всё равно что промолчать. В последний раз он испытывал такой подъём эмоций в мае 45-го…
С первенством планеты был совмещён Чемпионат Европы. Так что Рудольф при-вёз в Киселёвск две золотые медали, сполна «погулявшие» по рукам его учеников.
Впрочем, спустя год все, кто входил в шахтовую команду, познали и радость чем-пионства, и счастливую тяжесть победного «золота». В Уфе, на первенстве СССР сре-ди трудовых коллективов, команда шахты № 4-6 заняла 1-е место. Борьба за него шла нешуточная. Фаворитом считались атлеты московского завода «Серп и молот», в чис-ле которых были чемпионы СССР, Европы, мира. Но парни из Киселёвска показали шахтёрский характер. Вахонин стал вторым в легчайшем весе, Плюкфельдер победил в среднем, а полутяж Геннадий Ащеулов прибавил к личному рекорду больше десяти килограммов.
Центральные газеты называли Киселёвск «городом силачей». А говоря о шахте № 4-6 поражались тому факту, что: «из девяти мастеров спорта по тяжёлой атлетике, которых имеет Кемеровская область, шестеро трудятся на этом предприятии».

 

***

А в 61-ом взошла, наконец, звезда Алексея Вахонина. В том году он методично выигрывал турнир за турниром. Чемпионаты Кузбасса и зауральского региона, Пер-венство Центрального совета ДСО «Труд». К началу зимы на его победном счету было шесть соревнований. Дело оставалось за главным – достойно выступить на личном Чемпионате Советского Союза. Он проходил в конце декабря в Днепропетровске.
Никто на Вахонина особо не ставил. Ему прочили «бронзу», в лучшем случае – «серебро». Даже Плюкфельдер отдавал пальму первенства не Алексею. Он полагал, что «золото» возьмёт пятикратный чемпион мира Владимир Стогов. Но Вахонин уди-вил всех. Такого самообладания, такой расчётливости в каждом движении он ещё не показывал. И Стогов – дрогнул! Он вчистую проиграл Алексею упражнение в толчке, а вместе с ним – первое место.
Это была сенсация. Гром среди ясного неба. И даже специалисты, видевшие в Алексее огромный потенциал, решили, что он победил по воле случая. «Стогов просто устал!», – говорили в кулуарах чемпионата. «В новом году он себя покажет!». И толь-ко Плюкфельдер, видя, какой огонь зажёгся в глазах его ученика, понимал, что остано-вить Алексея теперь невозможно.
Этот огонь удвоил силы Рудольфа. И на второй день после успеха Вахонина он с блеском победил в своей категории – обновив рекорды мира в рывке, и в сумме трое-борья.
Подводя итог чемпионату, радио «Маяк» восхищалось: «Тренер и его воспитан-ник – победители одного первенства страны! Когда такое было?..»

 

***

На шахте Вахонина встретили, как героя. И вскоре он заметил некую странность. Объём его работы уменьшился, а зарплата осталась прежней.
– С чего бы это? – спросил он Рудольфа. И тот, узнав суть «проблемы», расхохотал-ся:
– Так тебя, друг мой, за чемпионство благодарят! Я через подобное в 58-ом про-шёл. Когда понял, что к чему – бегом к начальнику цеха. Поругался немного – и бла-годарить перестали. А в мае 1962-го Алексей доказал, что его успех в Днепропетровске не был случайным. На чемпионате СССР в Тбилиси он вновь обошёл Владимира Стогова. «Учи венгерс-кий!» – говорили ему друзья-штангисты, не сомневаясь, что Алексей поедет в Буда-пешт на чемпионат мира.
Но в штабе сборной рассудили по-иному. На первенство планеты отправился Сто-гов. И впервые за много лет наша страна не получила «золото» в легчайшем весе. Только год спустя, в третий раз победив на чемпионате страны и выиграв 3 Спартаки-аду народов СССР, Вахонин получил право сойтись в поединке с лучшими атлетами того времени.
Итог известен.
В седьмой день сентября 1963-го – под куполом спортивного центра в шведском Стокгольме звучал гимн Советского Союза. Фото и кинокамеры спешили увековечить нового Чемпиона планеты, который выглядел счастливым и смущённо-растерянным. Золотая медаль на его груди сияла, под стать его улыбке.
На вершине пьедестала, приложив руку к сердцу, стоял Алексей Вахонин…

***

Титул чемпиона мира Алексей получил в одно время с новой пропиской. Он стал жителем города Шахты Ростовской области.
Ещё раньше туда уехал Плюкфельдер. У него обострился недуг, обретённый в детст-ве, и главный врач киселёвской горбольницы № 1 посоветовал ему:
– Смените климат! Большие морозы не для вас.
Рудольф сделал выбор: «Если переезжать – так в Придонье. Там зимы помягче, и уголь добывают, без дела не останусь». Волокиты с отъездом в Шахты помог избежать Глеб Александрович Быстров. Он работал в Правительстве РСФСР, а ранее возглавлял трест «Киселёвскуголь». С Рудольфом они давно были на «ты».
Без Плюкфельдера Вахонин чувствовал себя неуютно. Всё, чего он достиг приш-ло к нему от старшего товарища. И Алексей понимал, что с потерей такого тренера его результаты могут пойти на убыль.
В Киселёвске переезду Вахонина не мешали. А вот в Кемерово засуетились. Как говорил мне Василий Лунёв, товарищ Алексея по шахтовой команде, в обкоме реши-ли: «Нужно сделать всё, чтобы трёхкратный чемпион страны остался в Кузбассе!». Вахонину предлагали многое, а когда посулы не сработали – начались угрозы.
В одну из ночей к Алексею вломились отпетые «братки». Хрипло сообщили:
– Никуда ты не поедешь! Мы тебе позвоночник сломаем.
Кто-кто, а Вахонин хорошо знал, что слова бандитов не пустой звук. И он покинул Киселёвск внезапно, бросил квартиру, оставил мебель и дефицитную тогда бытовую технику.
В Шахты Вахонин приехал с женой, ребятишками, да тремя чемоданами лёгкой поклажи.
– Будем вместе готовиться к Олимпиаде! – сказал он, прямо с вокзала нагрянув к Плюкфельдеру. И тот, обняв его, «возразил»:
– Нет уж! Пусть Олимпиада готовится к нам!

 

 

***

В Шахтах Алексея приняли, как родного. И не мудрено. Вслед за Плюкфельдером этот городок получал ещё одного спортсмена мирового уровня. С них, выходцев из Киселёвска, начиналась тогда великая слава Шахтинской школы тяжёлой атлетики. Четверть века назад её, по совокупности высших спортивных достижений, внесли в Книгу рекордов Гиннеса.
Летом 64-го Вахонин выступал в Киеве на 39-м чемпионате Союза. Там он как-то легко, играючи занял первое место и получил путёвку в Токио, где осенью того же го-да проходили 18-е летние Олимпийские игры.
Готовясь к ним, Вахонин впервые посетил храм. Безбожник в третьем поколении, он поставил свечку. Хотел даже исповедаться, но в последний момент передумал. Не смог поднять к свету грехи юных лет, которые терзали его душу до конца жизни.
В сентябре сборная команда полмесяца провела в Хабаровске. Штангисты привыка-ли к смене часовых поясов, что перед вылетом в Японию было очень важным.
В один из вечеров к Вахонину зашёл Аркадий Воробьёв, старший тренер сборной. Зашёл – и оторопел. Алексей завязывал мешочек, один-в-один похожий на табачный кисет.
– Ты куришь?! – возмутился Воробьёв.
– Нет, – ответил Вахонин. Аккуратно потряс мешочком над ладонью – и на неё вы-пали несколько серо-бурых комочков.
– Земля из Гавриловки, – пояснил он тренеру. – Это в Кузбассе, под Гурьевском. Я в той деревне родился…
Воробьёв молча пожал Алексею руку, и, в раздумье, вышел в коридор гостиницы. А через несколько часов каждый штангист получил от него мешочек суглинка из хабаровского пригорода:
– Пусть и в Японии Родина будет с вами!

 

***

11-го октября взял старт Олимпийский турнир по тяжёлой атлетике. В токийском зале «Сибуйя» сошлись в поединке штангисты легчайшего веса.
Вахонин был в числе фаворитов. Кроме него, к ним относили японца Исиносеки, поляка Требицкого, и знаменитого венгра Фёльди. Но уже первые подходы оставили в претендентах на «золото» лишь двоих – советского и венгерского спортсменов. Шансы Фёльди выглядели предпочтительней. В жиме он опередил Алексея на 5 кило-граммов. Преимущество для «мухачей» огромное.
В следующем упражнении, рывке, Вахонин сумел отыграть 2,5 килограмма, и всё решал заключительный вид состязаний – толчок. Это была дуэль, которую по сей день считают яркой вехой в истории мирового спорта.
Венгр толкнул штангу весом 132,5 килограмма, установив Олимпийский рекорд в сумме троеборья. Зал стоя аплодировал Фёльди. Но всё стихло, когда Вахонин зака-зал 137,5 килограмма, вес для него почти предельный. С ним Алексей справился, и – вышел в лидеры. Обойти Вахонина Фёльди мог, только повторив его результат. Венгр эту задачу выполнил, переписав свой Олимпийский рекорд на рекорд мира. Что тут началось! Венгерские тренеры подбежали к герою, стиснули его в объятиях, и стали подбрасывать вверх. Комментаторы кричали в микрофоны: «Фёльди – чемпион!»
В штабе сборной Союза царило уныние.
А между тем, звезда Алексея Вахонина поднималась всё выше и выше!

 

***

– Зачем они его кидают? – спросил Алексей Воробьёва. И тренер, глядя на лику-ющих венгров, ответил:
– Потому что Фёльди чемпион.
– А я?! – изумился Вахонин. – У меня в запасе – один подход! Сколько нужно для победы?
– Сто сорок два с половиной, – вздохнул Воробьёв. – На три кило больше миро-вого рекорда. Вес будущего!
– Ставьте! – почти с ненавистью, потребовал Вахонин.
И проходя мимо венгров, крикнул им:
– Х…во же вы знаете шахтёров!
Стоявший рядом Леонид Жаботинский, услышав это, захлопал в ладоши.
Плюкфельдер поднял вверх большой палец правой руки. Зная характер Вахонина, он понимал – назревает НЕЧТО.
В зале воцарилась тишина…
Алексей подошёл к штанге, склонился над ней. Обхватил её гриф. И повинуясь атлету, снаряд взлетел ему на грудь, чтобы, через мгновения, замереть у него над голо-вой. На всё ушли секунды. И так легко, буднично Вахонин взял чудовищный вес, что болельщикам в это не поверилось. Они сидели в молчаливом оцепенении.
А потом!
Дождавшись, когда судьи зафиксируют взятие веса, Вахонин сипло выдавил из се-бя: «Хо-па!» и перенёс центр тяжести тела и штанги на правую ногу, поджал до уров-ня колена левую и простоял так несколько секунд. В зале творилось невероятное! Болельщики вскочили с мест, аплодировали, кричали, обнимались. А Жаботинский взял Алексея на руки, прижал его к груди, и как малого ребёнка унёс за кулисы.
Вахонин установил два мировых рекорда – в толчке и в сумме троеборья.
На глазах у тысяч людей был совершён спортивный подвиг.

***

Чтобы понять, КАК досталось Вахонину олимпийское «золото», вернёмся в июль 64-го.
На киевском чемпионате страны Алексей набрал в сумме 345 килограммов. Это был его личный рекорд. А в Токио,через 85 дней, он прибавил к нему 12,5 килограм-мов! Ни до, ни после Вахонина штангисты легчайшего веса (а речь о мировой элите!) в таком темпе результатов не наращивали. То, что сотворил Алексей, многим до сих пор кажется невероятным.
Вручая золотую медаль, мэр Токио господин Адзума говорил Вахонину:
– Русский народ может вами гордиться!
А через несколько часов, с лёгкой руки японских газет, Вахонина окрестили чудо-штангистом. И на первой странице каждого издания публиковалось фото его «стояния на одной ноге». Этот снимок имел бешеный успех! Его разместили даже на сайте Ва-тикана, в качестве наглядного примера стойкости человеческого духа.
Вечером 12-го октября пришла новость из Москвы: «Алексею Вахонину присво-ено звание Заслуженный мастер спорта Советского Союза». И Плюкфельдер, которого за умение сдерживать эмоции в команде называли «железный Плюк», узнав об этом прослезился. Его ученик достиг абсолютного признания! А на другой день едва не зап-лакал Вахонин. Олимпийское «золото» получал Плюкфельдер. В успех 36-летнего ве-терана никто, по большому счёту, не верил. И его победу отнесли ещё к одной сенса-ции тех Игр.
Чемпионство Рудольфа и Алексея буквально встряхнуло Киселёвск. Почти неде-лю шахты и заводы работали с превышением сменных заданий на 10-15 процентов, а секция тяжёлой атлетики изнывала от наплыва желающих «записаться на штангу».
– Наши-то! Наши!!! – звучало на каждом углу. – Как они всех приложили!
В сознании горожан Вахонин и Плюкфельдер не перестали быть киселевчанами…

***

На пути с Олимпиады Вахонин задержался в Москве. Он стал участником приёма в правительстве СССР. Алексею вручили высокую награду – Орден «Знак почёта». И Вахонин, к официозу не привычный, вместо положенного: «Спасибо Партии и Прави-тельству!» – сказал тихонько: «Благодарствую…»
Токийское «золото» воплотилось в премию, а чуть позже – в просторную кварти-ру в центре Шахт. Именно тогда Вахонин впервые ощутил, что такое достаток. Никог-да не имевший более двух рубашек, теперь он был хозяином гардероба из множества дорогих вещей. Холодильник ломился от деликатесов. А по вечерам за широкий стол усаживалось до двух десятков гостей. Вахонин сорил деньгами. Любители выпить и закусить на халяву липли к нему, как мухи.
Отрезвление пришло, когда закончились деньги. Вслед за ними Алексея покину-ли «друзья». Смолкли дифирамбы. Насупилась жена. И Вахонин понял, что главным в его жизни была и остаётся Штанга.
К реалиям спортивной борьбы он вернулся не по ковровой дорожке. В мае 1965-го, на чемпионате страны в Ереване, Алексей занял второе место. В сумме троеборья он тогда набрал всего 335 килограммов, скатившись ниже уровня четырёхлетней дав-ности. Это был отрезвляющий душ. И под его струями Вахонин смыл остатки эйфо-рии, в которую окунул себя после Токио.
Через два месяца он без проблем выступил в Софии на чемпионате Европы. К победе на нём Алексей шёл очень уверенно, в каждом упражнении показал высокий результат. А в рывке сподобился на личный рекорд – взял 107,5 килограмма.

 

***

На лично-командный чемпионат мира в Тегеран Алексей поехал в ранге фаворита. И вот уж Судьба!, там он попал в ситуацию, в которой побывал семью годами раньше. В 58-м, выступая за Киселёвск на Спартакиаде народов России, Вахонин получил «ба-ранку» в первом упражнении. Точно так произошло с ним в Тегеране. Начальный вес в жиме Вахонину не покорился. Почему? – ответа на этот вопрос нет до сих пор. Ведь Алексей был тогда в отличной форме. Вылетев из личного первенства, он, выступая в командном зачёте, победил в толчке. И победил безоговорочно – с мировым рекордом!
Как бы то ни было, за спиной Вахонина стали говорить о нём в прошедшем вре-мени. Дескать, «сдулся» мужик под гнётом олимпийской славы. Пора ему детишек тренировать.
Всё расставил по местам 66-й год. Выиграв чемпионат СССР в Новосибирске, Вахонин одержал блестящую победу на первенстве планеты в Берлине. В жиме он впервые одолел 110 кг, в рывке повторил свой лучший результат, а в толчке и в сумме троеборья установил мировые рекорды.
О нём вновь заговорили в превосходной степени. Мало кто сомневался в том, что через два года именно Вахонин представит сборную Союза на Олимпийских Играх в Мехико.
Но Судьба рассудила иначе.

 

***

В июле-августе 67-го Вахонин сделал победный дубль. Он стал чемпионом СССР и 4-й Летней Спартакиады народов СССР. В том же году, на престижном турнире в Болгарии, он установил мировой рекорд в толчке – 144 килограмма.
И мало кто знал, как неспокойно было на его душе в мгновения триумфов.
Когда пьёт муж – это беда. Но если пьёт жена – это беда в квадрате. А жена Алек-сея не просто выпивала. Она про-пи-ва-ла! Возвращаясь домой после сборов и со-ревнований, Вахонин заставал полупустую квартиру. Заполнив её по новому он опять уезжал на недели-месяцы. Приезжал обратно – и не находил многих вещей. Можно представить, что за отношения были между супругами.
Сам Вахонин выпивал тогда нечасто. Разве что в первые дни после очередной по-беды. Но постоянный конфликт с женой так его измотал, что с начала 1968-го трезвым в Шахтах его видели редко.
И звезда Алексея Вахонина дрогнула...
В мае 68-го, на первенстве СССР в Луганске, он взял только «серебро». Ехать ему на Олимпиаду в Мехико, или нет, должен был решить чемпионат Европы, через месяц проходивший в Ленинграде.
– Победишь – отправим на Игры, – сказал ему Воробьёв. – А проиграешь- пеняй на себя.
Никогда после Токио Вахонин ТАК не стремился к «золоту». Он очень хотел выс-тупить в Мехико. Но желание не воплотилось в результат. После двух упражнений Ва-хонин шёл третьим. Эту же позицию занимал он после первых попыток в толчке. Всё решал последний подход. И расклад был таким, что победить Алексей мог, только по-бив мировой рекорд. Причём, с превышением его на несколько килограммов.
Штанга буквально вдавила Вахонина в помост…

 

***

Чемпионат Европы продолжался. И как-то утром Воробьёв не увидел Алексея на физзарядке. Он вошёл к нему в комнату – и обомлел. Груда водочных бутылок на по-лу, окурки… А на кровати – мертвецки пьяный герой Токийской Олимпиады.
Это было началом конца.
Около двух лет Вахонин оставался в числе ведущих атлетов Союза, но лидером его уже не считали. В 69-м и 70-м годах он занимал вторые места на чемпионатах страны. Победил даже в Кубке СССР по тяжёлой атлетике в отдельных видах – в рыв-ке. Но этого добивался не Вахонин, а всего лишь отблеск из его великого прошлого. Алексей чётко понимал, что былого ему не вернуть. И после Кубка СССР он ушёл из большого спорта.
В Шахтах, да и в Госкомитете по спорту, не знали, что делать с бывшим чемпио-ном. В институт физкультуры, как и в другой ВУЗ, его не отправить – он даже аттеста-та о восьмилетнем образовании не имел. К делам сборной команды Союза не подклю-чить, слишком уж морально неустойчив. И на Алексея махнули рукой.
Он пробовал себя как тренер. Не получилось. Устроился подземным рабочим на шахту. Не пошло. Жена, привыкшая ни в чём себе не отказывать, ушла от него. Вахо-нин подрабатывал, не гнушаясь разгрузкой вагонов, и все деньги тратил на выпивку. Жил…
В середине 70-х, проезжая через Ростовскую область, к Вахонину зашёл его то-варищ по Киселёвску Василий Лунёв. То, что увидел гость не поддавалось описанию. Входная дверь имела внизу огромную дырень, выбитую хозяином после утери клю-чей. А главной деталью квартиры была кровать без матраца и постельного белья. На ней лежало старое пальтецо, которым Вахонин укрывался, когда спал на голой сетке.
Оставив Алексею пятьдесят рублей, Лунёв простился с ним, вышел в подъезд, и зарыдал.

 

***

Вахонин прожил вне спорта больше двадцати лет. Иногда о нём, и о его заслугах, вспоминали, даже разовые пособия выплачивали. Но куда чаще ему помогали знако-мые «из прошлого». Давали немного денег, приносили еду. А пьянчужки всегда нахо-дили для него стакан горячительного. И принимая его, Вахонин испытывал такую же радость, как нЕкогда – при получении спортивного «золота».
В середине 80-х его приняли могильщиком на городское кладбище. И почти сра-зу близкие усопших стали делать спецзаказы под него: «Пусть Лёша могилку офор-мит». И Вахонин копал, закапывал, устанавливал крест, получая за свой труд выше обычных расценок. О чём он думал, скрывая под землёй чужие гробы? Что видел он сквозь лес воздвигнутых крестов? Мы о том никогда не узнаем. Но зато нам точно известен день, когда в небесах погасла его звезда. Звезда Алексея Вахонина.
Первого сентября 1993-го к нему в гости пришёл сын. Они крепко выпили, после чего стали ругаться. По словам соседей, такое между Вахониными случалось и рань-ше, но итогом перепалок всегда было примирение. Однако, в тот раз конфликт обер-нулся трагедией. Сын выхватил из кухонного стола нож, и ударил им отца.
Так закончил свой путь чудо-штангист Алексей Иванович Вахонин. И жуткой смертью своей он, как никогда громко!, напомнил современникам о себе. Тысячи лю-дей с горечью поняли, КОГО они потеряли.

В 95-ом был учреждён турнир по тяжёлой атлетике, посвящённый памяти вели-кого спортсмена. Он проводится ежегодно, и его авторитет неуклонно растёт. Банерный портрет Вахонина открывает Аллею спортивной славы в Шахтах. Всё вернулось на круги своя. Справедливость торжествует. Жаль только, Вахонин об этом никогда не узнает. Из жизни он ушёл, будучи уверенным в своей ненужности спорту, обществу, государству.
Светлая память ему.
И вечная Слава!

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: