По дисциплине: «История религии»

Отделение религиоведения факультета психологии

 

 

Курсовая работа

По дисциплине: «История религии»

тема: «Секты и ереси в раннем христианстве»

 

Специальность: «Религиоведение»

 

 

Выполнил: Коротыгин Р.А.

Студент гр. 13242-3

Научный руководитель:

Щербаков Е.В.

 

Иркутск 2011

Содержание

Введение……………………………………………………………………………………………..3

1. Происхождение ересей и лжеучений ………………………………………………….….......6

2. Еретики иудействующие …………...…………….....................................................................7

3. Гностицизм ………………………………………………………………………….…….……9

4. Манихейство……………………………………………….……………………….………….14

5. Ересь антитринитариев……………………………….……………………….……………...17

6. Монтанизм………………….…………………………….……………………………………19

7. Хилиазм………….…………………………….………………………………………………21

8. О православии………………………...…………………………………………………....…22

Заключение……………………...……………………………………………….…........................29

Список использованной литературы………………………………………………………….….30

 

 

 

 

 

 

Введение

Приступая к изучению данной темы, необходимо определить цель.

Еретические секты первых веков христианства отличались от позднейших ересей тем, что в них большей частью иска­жался не один какой-нибудь догмат, своеобразно объясня­лась не одна какая-нибудь сторона христианского вероучения или нравоучения,— но противопоставлялись христианству целые своеобразные системы мировоззрений. [1, С.1]

Изучение истории древних сект имеет тесную связь с изучением внутреннего развития самой христианской церкви. Появление различных сект в христианском мире не про­ходило бесследно для жизни церкви, но имело на неё боль­шое влияние. Церковь с самого начала своего существования и до позднейших времен развивала свои силы в борьбе с ересями и расколами: в этой борьбе постепенно слагались — и церковное богословие и церковная дисциплина, и самая обрядность церковная. [1,С.2] При этом необходимо отметить, что «Появление новых ересей и расколов не новые догматы, не но­вые жизненные принципы давало церкви, но давало повод к раскрытию её внутренних верований и жизненных принципов, от самого начала бывших достоянием церкви, основой жизни церковной, — к раскрытию их с той или другой стороны, в том или другом направлении, примени­тельно к различными потребностям и условиям историче­ской жизни. Так понимается история раскрытия христианского богословия и церковной жизни в связи с историей ересей и расколов большей частью христианских историков; и для такого понимая её, дает твердое основание беспристрастное изучение древнейших исторических памятников христианства» [1, С.10]

Одностороннее и неправильное решение религиозного вопроса в какой-нибудь еретической секте давало повод церкви раскрыть правильное учение по этому вопросу на основании божественного Откровения и общецерковного предания. Волнения и беспорядки, производимые сек­тантами между верующими, служили поводом к установлению различных правил церковной дисциплины. Поэтические легенды, гимны и молитвы, составляемые сектантами для удобнейшего распространения еретических идей между христианами, вызывали учителей церковных в противодействие сектантам составлять свои православные молитвы и песнопения. Таким образом, во всех почти замечательных памятниках древнехристианской жизни и письменности — в кратких символах и обширных богословских произведениях, в правилах и постановлениях древних соборов и учителей церковных, в самых молитвах, песнопениях и обрядах церкви находится множество прямых и косвенных указаний на еретические и раскольнические секты того времени. И всего этого нельзя понимать надлежащим образом; не имея правильного представления о смысле и значении древних ересей и расколов.[1, С.2]. Хочу отметить, что в данной работе не ставиться целью исследование обрядовой стороны Церкви на предмет выявления указаний на те или иные еретические и раскольнические секты.

Изучение древних ересей и расколов имеет научное, и даже практическое значение. Большинство сект, возникших с первого по третий век, исчезло довольно скоро, лишь немногие просуществовали до пятого, шестого и седьмого веков. Но влияние их не исчезло и отражалось как в последующих сектах, так и в жизни самого церковного христианства. Прежде всего, древнейшие секты, независимо от частных пунктов вероучения и нравоучения, со стороны общих начал и характера их, представляют, так сказать, основные типы, первоначальные образцы, по которым стали образовываться позднейшие секты, подобно тому, как и в главных направлениях, только что начинавшего тогда формироваться церковно-христанскаго богословия мы можем нахо­дить основные и вполне характерные типы позднейших направлений, развивающихся въ христианском богословии. [1, С.3]

Несмотря на великое множество сект, появившихся с древних времён по наше время, все эти секты можно разделить по типам и разрядам и для всех этих типов сектантства найдутся представители в древнейших сектах первых веков христианства. Кроме сходства в общем характере и направлении, позднейшие секты во многом сходны с древними и в частных пунктах вероучений и нравоучений. Поэтому для разъяснения истории позднейших сект оказывается необходимым обращаться к предшествующим им древним сектам. Указывая на связь позднейших сект с древними, нельзя сказать, что идей древних сект переходили в позднейшие в своём первоначальном виде. Напротив, всякая позднейшая секта представляла собой что-то новое, своеобразное. Идеи древних сект, переходя в поздние, сильно видоизменялись под влиянием новых исторических и национальных условий и сочетались с другими идеями, приходящими в позднейшие секты из новых исторических и национальных источников. [1, С.4]

Рассмотрение воззрений древних сект должно показать, что и эти секты, при самом первом появлении своём в христианстве, небыли явлением совершенно новым, но отражали идеи и влияния древней иудейской синагоги, религиозных верований языческого востока и древней греческой философии.

Выше было сказано, что влияние идей древних сект отражалось и в жизни самого церковного христианства. Между жизнью сектантства и жизнью церковного христианства никогда не было твёрдой непроходимой грани: несмотря на все церковные и государственные мероприятия к решительному разобщению сектантства от церковного христианства всегда оставалось место более или менее свободному течению идей из одной области в другую и обратно. В церкви между церковными христианами всех стан и народов всегда было распространено немало таких идей, преданий, поверий и обычаев, которые не согласуются, а иногда и прямо противоречат основным началам христианства. Многие из этих поверий и обычаев – остатки местного язычества, но многие следует объяснять сектантским влиянием [1, С.6].

Изучение древних христианских сект, на мой взгляд, должно показать, что воззрения каких-нибудь гностиков, манихеев или монтанистов, давным-давно, по-видимому, совершенно исчезнувших из истории, окажутся, не так уж далеки и чужды той самой среде, в которой мы живём.

В наше время особенно важно сохранить чистоту православия и ознакомление с ересями первых веков христианства поможет нам лучше разбираться в информации, которой наполнена околоцерковная и церковная среда. Далее рассмотрим сами эти ереси и лжеучения, а также источники их появления.

 

1. Происхождение ересей и лжеучений.

 

Христианское вероучение, заключающееся в Священном Писании и Священном Предании, явилось в Церкви, как данное, которое должно быть принимаемо и усвояемое каждым верующим без изменения, так, как оно заключается в своих источниках. Но так как у людей, составляющих Церковь, степень понимания и усвоения тех или других истин

различна по различию силы их веры и понимания откровенного учения, а также по разнообразию первоначального воспитания и умственного развития, то и христианское вероучение на первых порах исторической жизни Церкви входило в сознание членов её различно. С одной стороны, мы видим людей, с верою во всей полноте принявших и усвоивших христианское учение именно так, как оно заключается в своих источниках, с другой - людей, принимавших христианство только по форме, внешним образом, не понявших его сущности, а поэтому исказивших его примесью посторонних учений, не имеющих основания ни в Священном Писании, ни в Священном Предании. Отсюда в сознании людей христианское вероучение является или таким, каким оно должно быть в своей идее: истиным, правильным, или искажёным, неправильным. В первом случае оно, в церковно-исторической жизни, является как православие, во втором - как ересь [2].

 

"В появлении еретиков, искажавших божественное неизменяемое учение Христианской Церкви", - пишет Е. Смирнов, - "есть некоторая последовательность и система, именно — переход от общего к частному. Следовало ожидать, что на первых порах, вследствие вступления в Церковь иудеев и язычников, не хотевших вполне отказаться от иудейства и язычества и потому смешивавших христианское учение с воззрениями иудейскими, появятся еретические заблуждения относительно всей системы христианского вероучения, а не отдельного какого-либо пункта. Так действительно и было: с одной стороны явились еретики иудействующие, называемые также евионитами, которые стремились слить христианство с иудейством, даже с подчинением первого последнему, а с другой — язычествующие, или, как они назывались во 2 веке, гностики, а потом манихеи, стремившиеся из христианского вероучения в соединении его с восточным религиозным миросозерцанием или греческой философией образовать смешанную религиозную систему. Когда лжеучения этих еретиков были отвергнуты Церковью и уже стали отживать, на смену им появились другого рода ереси, возросшие уже на христианской почве. Предметом их служит главный догмат христианства о троичности Лиц в Божестве. Это — ереси антитринитариев. В последующее за тем время развивается ересь по вопросу еще более частному: о Божественности Второго Лица Святой Троицы. Эта ересь, известная под именем арианства, открыто появилась уже в начале 4 века. В век апостольский мы видим еретиков иудействующих и язычествующих. Последние положили начало тому гностицизму, который развился особенно сильно во 2 веке после времен апостольских.”[3]

 

2. Еретики иудействующие.

Начало ересей иудействующих восходит ко времени Апостольского Собора 50 г. На этом Соборе по вопросу об отношении иудейства к христианству было решено, что соблюдение Моисеева закона не обязательно для христиан, так как в Христианской Церкви спасение совершается блогодатью Господа Иисуса Христа, а не исполнением Моисеева закона. Несмотря на такое решение, партия христиан из иудеев фарисейского направления, возбудившая вопрос от отношении иудейства к христианству, осталась при своих убеждениях, а именно, что Моисеев закон и вообще все иудейство необходимы для спасения и в Христианской Церкви. Первоначально убеждения этой партии не имели характера ереси, так как в Палестине все христиане из иудеев, по установившемуся обычаю, исполняли закон Моисеев и обрезывались. Но в начале II века партия ревнителей Моисеева закона уже резко выделялась как еретическая. В 30-х годах того же века после разрушения Иерусалима, когда строгое соблюдение Моисеева закона стало невозможным, часть христиан из иудеев совершенно оставила исполнение его, присоединялась к христианам из язычников, составивших церковь в построеном вместо Иерусалима городе, Элии Капитолине, и даже согласилась на избрание епископа из необрезанных; партия же христиан из иудеев, отстаивавшая соблюдение Моисеева закона, решительно отделилась от Церкви и образовала отдельное, вполне еретическое общество. Впрочем, и эта партия распалась на две части строгих ревнителей закона и умереных. Первые известны под названием евионитов, вторые - назареев. Назареи, в сущности, не отступали от общецерковного учения, признавая Иисуса Христа Мессией и Богом, допуская его сверхъестественное рождение. Но при этом они считали необходимым соблюдение Моисеева закона для христиан из иудеев, не придавая ему такого значения для христиан из язычников и признавая апостола Павла для последних учителем Божественной мудрости. Церковь относилась снисходительно к этой партии иудействующих, не считая их в собственном смысле еритиками. Партия назареев в небольшом количестве существовала до IV века.

Совсем другое представляла партия евионитов,2 получивших такое название от еврейского слова "евион", что значит бедный. Они признавали решительно необходимым для всех христиан соблюдение Моисеева закона, считая поэтому апостола Павла, восставшего против этого, отступником от веры. По их понятию, иудейская религия и с пришествием Христа Спасителя по-прежнему имеет важное значение в деле спасения людей. Таким образом, значение христианства как религии, имевшей своей задачей обнять весь мир, ограничивалось. Евиониты не придавали ему даже значение новой религии, а считали продолжением того же иудейства. Отсюда и учение их и Христе Спасители было не такое, какое содержала и содержит истинная Христианская Церковь. Признавая его за Мессию, они ведели в Нём не Бога-Искупителя, а только великого пророка, подобного Моисею, который пришёл проповедовать о наступлении своего царства, в которое могли войти одни только иудеи. Вся деятельность его ограничивалась, по их понятию, только разъяснением закона и дополнением его новыми заповедям. Отрицая в Иисусе Христе Божественое достоинство, они признавали его простым человеком, сыном Иосифа и Марии, получившим Божественную силу и достоинство Мессии только в Крещении. Таким образом, главного догмата христианства об искуплении человечества Господом Иисусом Христом от греха, проклятия и смерти у евионитов не было. Смерть Спасителя не имела у них искупительного значения, она воодушевляла их только надеждой скорого вторичного пришествия его на землю, чтобы основать земное царство, которое будет существовать тысячу лет (хилиазм). Евиониты разнились от истинной Христианской Церкви и в церковной практике. Так, они совершали таинство Евхаристии только однажды в год, в воспоминание Тайной вечери Спасителя, и употребляли в нем одну воду, как аскеты.[2]

Кроме этих двух партий иудействующих из-за смешения иудейства в форме ессеизма с христианством образовалась еще третья партия иудействующих еретиков, именно: евионитов-гностиков. Они известны еще под именем елкезаитов (от иудея Елкая, или Елксая, жившего во времена Траяна) или впоследствии самсеев; эта партия, имевшая своим средоточным пунктом пустыни за Мертвым морем, где обитали ессеи, увеличилась еще наплывом обыкновенных евионитов, бежавших из Иерусалима при разрушении его Адрианом в тридцатых годах 2 столетия. В мировоззрении евионитов-гностиков есть уже элементы мировоззрения восточных религий и греческой философии, так что они составляют как бы переход к язычествующим гностикам. Мировоззрение их следующее: первый человек Адам обладал истинной религией, так как в нем обитал Божественный Дух. Но мало-помалу род человеческий под влиянием злого начала — материи — потерял эту религию, именно, через жену, принцип чувственности и слабости, греха и заблуждения. Для освобождения людей от зла и поддержания в них истинной религии Бог, как Отец рода человеческого, посылал в мир своего Божественного Духа, который и явился в лице Авеля, Еноха, Авраама, Исаака, Иакова и Моисея. Моисей сообщил свое учение семидесяти разумным мужам с тем, чтобы они передавали его последующим поколениям для сохранения его по преданию. Учение Моисея, спустя долгое время после него, записано было в книгах, но по большей части извращено так, что найти истину в них могут немногие. Истинное же учение его, передававшееся разумными мужами через предание, сохранилось только в обществе ессеев. Что касается народа еврейского, то он не понимал истинной религии; он до того погрузился в чувственность, что всю религию обратил в одни обрядовые церемонии, между которыми особенно чувственными представляются жертвоприношения. Чтобы очистить Моисеев закон от примеси чувственности и восстановить истинную религию, Бог опять послал Своего Божественного Духа, Который действительно явился во Христе и исполнил свое дело. Таким образом, по представлению и этой партии евионитов, деятельность Господа Иисуса Христа ограничивалась только учением и при том не каким-либо новым, но тем, которое знали по преданию разумные мужи. Искупление человечества от греха и смерти их учением уничтожалось; даже самое пришествие Христа Спасителя становилось излишним, ибо истинная религия Адамова была известна в обществе ессеев, и спасение могло и может совершаться без Него и Его учения. Свою истинную религию евиониты полагали во взаимной братской любви всех принадлежавших к их обществу и в стремлении к уничтожению чувственности, или, что-то же, зла, так как они отождествляли материю и зло, и боролись с ним посредством строжайшего аскетизма; при этом, впрочем, брак допускали. Секта евионитов-гностиков существовала до 5 столетия.[3]

 

3. Гностицизм.

 

Гностицизм является ересью языческого корня и происхождение его следующее. Грубые суеверия языческого культа и отвлеченные философские учения не могли удовлетворить религиозных запросов образованых язычников. Многие из них пришли к мысли, что их религия и философские учения заблуждаются, но в каждой из них есть доля правды. Выбирая по своему усмотрению эти наиболее правдоподобные части, некоторые стали создавать смешанные (эклектические) религиозно-философские системы. Эти языческие мыслители стали называться гностиками (от греч. γνώσις — «знание»). Для создания своих систем они выбирали наиболее возвышенные и таинственные учения из греческой мифологии и философии, из языческой, и даже иудейской религии. Однако попытки их были бесплодны; такие гностические системы были запутанны, сложны и удовлетворить религиозного чувства человека тоже не могли.

Когда в мире стало распространяться христианское учение, языческие гностики высоко оценили его и стали вступать в Церковь. При этом они не отказывались от своих прежних воззрений, а тайно считали их равноценными христианскому учению. Скоро многие из них стали создавать новые гностические системы, добавляя в свои прежние вымыслы кое-что из евангельских повествований и церковного учения. Так появились христианские гностические ереси. [2]

Число их было очень велико, так как каждый более или менее даровитый гностик составлял свою систему, видоизменяя ту, которой придерживался. Гностики, как обладающие единственно истинным знанием (гносисом), в своих системах предлагают безусловное решение всех вопросов бытия и жизни: о мироздании, о происхождении в мире зла и освобождении от него, но все эти решения находятся в мире фантазии, так как в их миросозерцании фантазия востока берет перевес над строгостью и последовательностью мысли запада. В апостольские времена первым представителем гностического учения был Симон Волхв, упоминаемый в Деяниях Апостолов. Он выдавал себя за воплотившуюся Силу Божию, спутницу свою Елену, или Селену, за воплощение Мудрости Божией. Таким образом, Симон, в отличие от других ересеучителей, не только распространял смешанные языческие, иудейские и христианские понятия, но и сам принимал на себя роль Божественного посланника. На самом же деле он был фокусником и шарлатаном. Во 2 и 3 вв. его именем называлась небольшая партия еретиков-гностиков, а в 4 в. именем симонии обозначали приобретение за деньги благодатного иерархического служения в Церкви. Как известно, Симон за деньги хотел купить у апостолов благодатную силу Святого Духа через рукоположение. Подобным ему был ученик его Менандр, утверждавший, что он есть посланник Верховной Божественной Силы.

Еретик того же времени Керинф пытался уже образовать еретическую гностическую систему. Он был иудеем из Александрии. Он смешивал гностицизм с евионитством. По началам гностицизма он учил, что творение видимого мира совершено не Богом, а низшим духовным существом, демиургом; что до появления христианства всесовершенный Бог был неизвестен миру; что открыл Его миру Мессия, вышний Христос, Божественное Слово, Который во время крещения в виде голубя сошел на человека Иисуса и оставил Его во время страданий. А вместе с евионитами он признавал Иисуса Христа простым человеком, родившимся естественным образом от Иосифа и Марии, и разделял надежды евионитов на земное тысячелетнее царство Мессии, когда воскреснет человек Иисус и соединится с вышним Христом. Керинф некоторое время жил и действовал в Ефесе, когда там же пребывал Иоанн Богослов. Общество своих последователей он основал, главным образом, в Малой Азии; оно держалось до 4 века.

Из апостольского века известны еще еретики: докеты и николаиты. Докеты, под влиянием восточных языческих воззрений на материю, как на зло, никак не хотели допустить воплощения Бога Слова; поэтому утверждали, что воплощение Иисуса Христа было призрачное, что Он только казался страждущим и проч. Апостол Иоанн Богослов сильно вооружался против докетов в своих посланиях и особенно настаивал на пришествии Иисуса Христа во плоти (Иоан. 4:2-3; 3 Иоан. 7). Николаиты, под влиянием тех же воззрений на материю, как на зло, развили практическое учение о необходимости умерщвлять плоть и возвышать свободу духа. Только умерщвление плоти и возвышение свободы духа над плотью проявлялось у них распутством. Во 2 в. николаиты приурочивали свое происхождение к Николаю, пришельцу антиохийскому, диакону иерусалимской церкви, жизнь которого обезображивали нелепым образом; но на самом деле, по объяснению Иоанна Богослова в Апокалипсисе (2:14-15), они “держались учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов израилевых, чтобы они любодействовали.”

Из еретических мыслей гностического характера, высказанных отрывочно еретиками апостольского времени, во 2 в. развились целые гностические системы. Исходным пунктом миросозерцания большей части гностиков был дуализм: основными началами бытия и жизни они признавали, с одной стороны, Верховное Существо, или Высочайший Дух, с другой — материю. Верховное Существо они представляли самостоятельным, независимым началом света и добра, источником духовной жизни. Как источник духовной жизни, оно, по их мнению, производит из себя через истечение (эманация) множество духовных, вечных существ, которые составляют всю полноту бытия, почему совокупность их и называется плиромой. Материя, наоборот, у гностиков представляется как самостоятельное независимое начало чувственной материальной жизни и зла. В основных взглядах на начала своей системы гностики были согласны между собой, только в понятиях о свойствах материи расходились. Одни, сообразно учению Платоновой философии о материи, как не сущее, видели в ней мертвый хаос, безжизненное, недеятельное начало; другие, сообразно учению религии Зороастра об Аримане, видели в ней живое и деятельное начало зла. Отсюда, гностики распадаются на два класса: на гностиков Александрийских, усвоивших первое воззрение, и гностиков Сирийских, усвоивших второе. Дальнейшее их миросозерцание при сходстве в существенном развивается также в двух главных направлениях, сообразно тем или другим взглядам на материю. По представлению Александрийских и Сирийских гностиков, видимый мир (космос), в котором проявляются духовное и материальное начала, произошел из смешения духовного мира с материальным, или плиромы с хаосом. Но самый образ смешения они представляли различно. Сообразно взглядам на материю, Александрийские гностики учили, что один из эонов, далеко отстоящий от своего источника, вследствие своей слабости оторвался от плиромы и упал в материю, или, по учению Валентина, частица последнего светлого эона, вследствие полноты света в плироме, истекала в материю. Сирийские утверждали, что один из крайних эонов, постоянно находившийся в борьбе с материей или царством сатаны, наконец, был поглощен ею. Так или иначе, слившийся с материей эон, как дух царства света, порядка и гармонии, старается в области материи установить стройное течение жизни, — он делается творцом (демиургом) видимого мира, в котором соединяет вместе элементы духовные и материальные. Здесь, по представлению гностиков, лежит начало зла в мире, — именно, в противоположном и враждебном отношении элементов материальных с духовными. По представлению Александрийских гностиков, только духовные элементы, или добро, берут перевес над материальными, или злом, так как материя вследствие своей безжизненности противодействует духу только как масса, а не как живая, самодеятельная сила; по представлению же Сирийских гностиков, наоборот, материя, или зло — так как она есть живая, деятельная сила — берет перевес над духом, или добром. Далее, по учению тех и других гностиков, вся мировая жизнь проходит в постоянной борьбе духовного и материального начала, т. е. добра и зла; причем дух стремится освободиться от уз материи, а материя — удержать его. Что касается отношения демиурга к миру, то, по представлению Александрийских гностиков, он старается помогать добру в борьбе со злом, для чего избирает себе один народ (иудейский), которому сообщает в Моисеевом законе хорошие правила и полезные учреждения. По представлению Сирийских гностиков, напротив, демиург — так как он, будучи покорен царством зла, действует под влиянием его — невольно помогает больше злу, так что все действия его — и в иудействе, и в язычестве — направлены к удержанию духа в узах материи. Таким образом, Александрийские гностики, в противоположность Сирийским, признавали за иудейской религией благотворное значение в освобождении добра от зла и даже видели в ней приготовление к окончательному освобождению первого от последнего. В этом последнем пункте, т. е. в учении об освобождении добра от зла, или духа от уз материи, гностики входят в соприкосновение с христианством и обезображивают его учение. По их представлению, Верховное Существо, чтобы дать торжество духу над материей, или, как учили Сирийские гностики, чтобы разрушить злое царство демиурга, посылает в мир своего верховного эона, который, по Александрийским гностикам, при крещении соединился с человеком Иисусом и при страданиях оставил его, а по Сирийским, — принял только вид человека, не будучи им, на самом деле (докетизм). Этот эон сообщил людям гносис, т. е. открыл им, что они духовного божественного происхождения, и указал средства освободиться от материи. Вся деятельность этого Божественного посланника или Христа тем и ограничивалась; смерть Его не имела у гностиков никакого значения, так как, по Александрийским гностикам, страдал человек-Иисус, а, по Сирийским, Божественный эон только казался страждущим. Христос сообщал людям двоякое учение: избранным преподавал духовное учение, которое и имеют гностики, как люди по преимуществу духовные, а чувственное всем вообще людям, которое заключено в книгах Священного Писания и которое содержит вся христианская Церковь. Средства к освобождению от зла, сообщенные Христом и сохраняемые гностиками, это — возвышение духа над материей при руководстве гносиса, борьба с ней и, наконец, действительная победа духа при посредстве аскетизма. Сирийские гностики, преимущественно перед Александрийскими, рекомендовали аскетизм, как средство к уничтожению материи и освобождению от нее, запрещая употреблять в пищу мясо, вино и пр., и, особенно, вступать в брак, так как все это есть служение сатане. В некоторых сектах Сирийского гносиса аскетизм сменился нравственной распущенностью, что, по мнению сектантов, также вело к поруганию и уничтожению материи. Для таких еретиков всякий нравственный закон представлялся только ограничением свободного духа, переходящей формой, которая не должна стеснять человека, достигшего высшего гносиса. Еретики, державшиеся подобных взглядов, составляют разряд гностиков антиномистов. Последним актом мировой жизни, по представлению всех гностиков, должно быть восстановление всего, т. е. восстановление первобытного дуализма; причем духовный элемент сольется со своим источником, а материя обратится опять в состояние хаотическое, из которого была вызвана.[3]

Из представителей Александрийского гносиса наиболее известны: 1) Василид, родом из Сирии, основавший свое еретическое общество в Александрии около 125 г. (василидиане существовали, главным образом, на западе до 4 в); 2) Валентин, родом иудей из Александрии, принявший христианство. Три раза его отлучали от Церкви. Секту основал на о. Кипр, где умер около 160 г. Последователи его назывались валентинианами и существовали в 4 в. и даже позднее.

Из представителей Сирийского гносиса более замечательны: 1) Тациан, родом из Ассирии, ученик св. Иустина Философа, после смерти которого, возвратившись на Восток, уклонился в ересь (он проповедовал особенно строгий аскетизм, запрещая употребление вина даже в евхаристии. Его последователи получили название энкратитов, а вследствие употребления одной воды при совершении евхаристии — идропарастов, аквариан); 2) Маркион, сын синопского епископа (за гностицизм, по преданию, сам отец отлучил его от Церкви. Маркиониты широко распространились в разных странах и держались до 4 в.); 3) Карпократ, родом из Александрии, где основал секту (его сын Епифаний распространил ее еще на острове Кефалонии). Система его принадлежит к антиноминистам. К последним принадлежат секты антитактов, или адамитов, и офитов, с выросшими из нее партиями сифитов, каинитов и проч.[3]

Гностицизм наибольшее развитие имел во II и III веках, но некоторые секты просуществовали до VI века. Он был одной из опаснейших древних ересей по нескольким причинам.

Во-первых, гностические писатели совершенно искажали христианское учение. Свои вымыслы излагали они в форме философских произведений и широко распространяли их. Многие язычники и даже не твёрдые христиане соблазнялись гностицизмом и пополняли число сектантов-еретиков.

Во-вторых, гностическое учение искажало христианский нравственный закон. Многие секты представляли собой верх безнравственности, через них распространялись в народе глупейшие суеверные обычаи. Для Церкви это имело серьёзное отрицательное значение. С одной стороны, они смущали верующих и заражали церковное общество, а другой - язычники смешивали настоящих христиан с сектами и по безобразной жизни еретеков судили об истинной Церкви. Некоторые языческие писатели, смешивали и Евангельские и еретические книги, и, конечно, не могли знать настоящего христианского вероучения.

Церковь решительно боролась с гностицизмом. Против него писались обличительные сочинения (св. Ириней Лионский "Против ересей"), а верующие старались не иметь общения с сектантами.[2]

 

4. Манихейство.

 

В начале 3 в. гностические системы начинают терять свое значение. На смену им является новое еретическое учение, по началам сходное с гностицизмом, но отличающееся от него тем, что, при полнейшем отсутствии идей греческой философии и иудейского религиозного учения, оно представляет собой смесь христианскаго учения с началами религии Зороастра. Это еретическое учение есть манихейство, появившееся во второй половине 3 в. в Персии и принявшее характер не сколько ереси христианской Церкви, сколько новой религии.

Происхождение манихейства следующее. В 227 году парфянская династия арзакидов, властвовавшая в Персии, сменилась национальной персидской династией сассанидавов. С восстановлением отечественного государственного устройства, у персидских магов появилось стремление восстановить и древнюю отечественную религию Зороастра во всей её чистоте. Но в среде магов произошло разделение: одни из них — и большинство — изменили несколько древний дуализм, подчинив оба начала, доброе и злое (Ормузда и Аримана), одному Верховному Существу: другие, напротив, придерживались строгого дуализма и образовали даже особую религиозную партию магуссеев. Во время борьбы этих партий один из магов, принадлежавших к последней из них, по имени Манес, славившийся своей ученостью, под влиянием христианства, распространявшегося на границах Персии, и гностических воззрений, также бывших в ходу на востоке, задумал объединить христианство с дуалистической религией Зороастра, находя сходство между ними. Манес сначала было принял христианство и даже был пресвитером в Агваце, но был отлучен от Церкви за свой персидский дуализм; затем, он является при дворе персидского царя, Сапора I, приобретает его благосклонность, но, по проискам противной партии магов, около 270 года, принужден бежать в Индию. Здесь заключившись в пещеру, он обдумал свою систему и изложил ее в сочинении, известном под названием Ертенки-Мани, которое составило для его учеников как бы евангелие. Возвратившись в Персию, он снискал благосклонность царя Гормизда, но при его преемнике, Варане I (276 г.), признанный побежденным в споре с магами, был казнен.

Система манихейства следующая. От вечности существуют два царства: царство духа— добра и света и царство материи—зла и мрака. Первое состоит из пяти чистых стихий: огня, воздуха, света, воды и земли, второе из пяти нечистых: бури, тины, тумана, дыма и бессветного жара; в первом—властитель Бог добрый, во втором—злой демон; первого окружают двенадцать истекших из него чистых духов-эонов, второго окружают духи тьмы, которые как между собою, так и со своим властителем, находятся в постоянной вражде. Между обоими царствами вечная и враждебная противоположность. Однажды демоны издали увидели очаровательный блеск царства света и, из зависти к гармонии и порядку, существующему в нем, на него напали. Но Отец света, для защиты границ своего царства, произвел из себя эона — Матерь жизни, который, для непосредственной борьбы с духами тьмы, производит еще нового эона — Первого Человека, называемого у манихеев еще Христом, Иисусом, Словом, Сыном Божиим. Первый человек, вместе с пятью чистыми стихиями, вступает в борьбу с демонами, но истощается в ней до того, что демоны успевают овладеть частью его светлого существа. В таких обстоятельствах Отец света, на помощь ему, производит еще эона— Животворящего Духа. Этот освобождает от опасности непоглощенную еще царством тьмы часть Первого Человека и помещает ее в солнце. Эта часть эона есть бесстрастный Иисус или бесстрастный Сын Человеческий, часть же, поглощенная царством тьмы, есть страждущий Иисус, страждущий Сын Человеческий. Таким образом, через страждущего Иисуса, в середине между двумя царствами, происходит смешение светлой материи с материей тьмы. Страждущий Иисус в этом случае делается “душой мира,” — при помощи Животворящего Духа он образует видимый мир, в котором перемешано духовное с материальным. Но световая материя стремится к освобождению от уз материи тьмы, чему помогает и бесстрастный Иисус, присутствующий на солнце, притягивая ее к себе, и Животворящий Дух, носящийся в эфире, очищая ее, и препровождая в солнце. Сатана замечает освобождение страждущего Иисуса, и чтобы положить этому конец, предлагает своим духам собрать все имеющиеся в царстве тьмы частицы света в одно место и заключить их в материю. Действительно, демоны собирают частицы света, — и сатана, облекши их в материю, творит, таким образом, человека, по образу Первого Человека — эона, красотой которого он был поражен. Частицы света, сосредоточенные в одном месте, в человеке, составляют его разумную душу. Чтобы последняя не узнала о своем духовном происхождении, сатана запрещает человеку вкушать от древа познания. Но бесстрастный Иисус, явившись на землю в образе змия, научает его вкусить от древа познания, и человек узнает, таким образом, о своем происхождении. Чтобы затмить эт

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: