Глава II. Эволюция тактики.

Изучая военную историю, мы до сих пор всюду видели, что организация военного дела и тактика находятся между собой в теснейшем взаимоотношении.

Фаланга гоплитов развивается при македонских царях в ином направлении, чем в условиях римской аристократически-чиновничьей республики и достигает тактической формы когорты лишь в связи с конституционными изменениями. Точно так же германские сотни по самой своей природе сражаются иначе, чем римские когорты.

Могли ли германцы сохранить свой способ ведения военных действий, выросший в глубине девственных лесов, в ту эпоху, когда коренным образом изменились все условия их хозяйственной, общественной и культурной жизни? Если нет, то какие новые формы здесь возникли?

Древние германцы славились тем, что искусно владели оружием как в пешем, так и в конном строю. У одного народа больше славился один вид войск, у другого - другой. Ариовист был силен своими "двойными бойцами", т.е. всадниками, перемешанными с пехотой. Цезарь усилил свои войска при помощи германских наемных войск в критический седьмой год своих войн в Галлии и при их содействии победил Верцингеторикса. Те же самые всадники приняли существенное участие в его победе при Фарсале, а пожалуй также и в других решительных боях эпохи гражданской войны. В 213 г., при императоре Каракалле, впервые встречается название алеманнов, и об этом народе говорится с похвалой, что он умеет чудесно сражаться в конном строю38; в сражении при Страсбурге они одержали победу также при помощи своих всадников. Равным образом в сражении при Адрианополе они решили исход боя в пользу германцев, а испанец Исидор, живший под властью вестготов, говорит о них, что хотя они и хорошие пехотинцы, но все же особенно отличались своим уменьем пользоваться дротиками в конном бою. Вегеций39 хвалит бургундских и тюрингенских40 лошадей за их выносливость, а относительно вандалов Прокопий категорически утверждает, что они не обучены пешему строю, но все исключительно всадники ("Они не были ни хорошими дротикометателями, ни лучниками, ни считали себя способными идти в бой в качестве пехотинцев, но все были всадниками, пользовались же, насколько это было возможно, больше всего копьями и мечами"). Юстиан сформировал из пленных воинов этого племени пять конных полков и направил их в восточные гарнизоны41. Даже за двести лет перед тем другой греческий писатель, Дексипп (около 270 г.), называет их народом, состоящим главным образом из всадников42. Относительно остготов мы уже знаем, что они отличались в бою, будучи прекрасными всадниками, но сражались не при помощи лука и стрел, а мечом и копьем. Не только они сами, но и их кони были защищены броней43.

Также и франки были превосходными всадниками. Уже Плутарх ("Жизнь Ота", гл. 12) и Дион Кассий (55, 24) говорят, что батавы, бывшие значительной частью того национального образования, которое впоследствии получило название франков, были особенно хорошими всадниками ("Лучшие всадники из германцев", "Они сильнее всех в кавалерийском деле"). "Расписание должностей" указывает на батавов и на франков как на всадников.

Мы встречаем в надписях "эскадрон канинефатов", что, очевидно, также было составной частью позднейших франков44. А в рассказах Григория Турского они часто появляются верхом на коне45. Когда же они во время готской войны (539 и 552 гг.) вторглись в Италию, то шли большей частью в пешем строю; лишь личная охрана короля, его телохранители, состояла из всадников46.

Мы уже установили, что характерным отличием византийского войска было отсутствие деления на виды оружия. Пехота и конница, холодное оружие и луки - все эти виды войска и оружия переходят один в другой и смешиваются друг с другом. Защищенный доспехами всадник пользуется также луком, а вместе с тем сражается и в пешем строю. Другими словами, это указывает на то, что настоящим воином является всадник и что подлинной пехоты уже больше не существует.

Пешие лучники - это такой вид войска, который не может существовать ни изолированно, ни в открытом поле при наличии одних лишь всадников. Но, прикрытые собственной конницей при условии использования укреплений или естественных препятствий, пешие стрелки из лука могут оказаться весьма полезными даже против конницы. В эту эпоху в сочинении некоего Урбикия47 появляется мысль или проект защиты лучников против кавалерийской атаки при помощи "испанских всадников", т.е. особого рода переносного препятствия, что мы встречаем на практике даже в более позднее время. Но все же стрелки из лука всегда остаются лишь вспомогательным видом войска, и конница всегда ценится выше.

В пехоте, вооруженной холодным оружием, имеют значение не только храбрость и доблесть отдельного бойца, но и та тактическая единица, в составе которой бойцы находятся. Конечно, при использовании всадников и стрелков тактическая единица также играет присущую ей роль, но все же воин имеет значение и сам по себе, помимо своей части. Отдельный же пехотинец, вооруженный холодным оружием, если только он не находится в составе более крупной тактической единицы, может расцениваться лишь очень низко. Это знал уже Аристотель, писавший в своей "Политике" (IV, 13): "Тяжеловооруженной пехотой нельзя пользоваться при отсутствии тактического порядка. И так как в древности не имели об этом представления и не знали этого искусства, то сила войска основывалась на одной лишь коннице". Об этом же в очень сходных выражениях говорит и Фридрих Великий в своих "Размышлениях о тактике" 1758 г.: "Пехота сильна лишь постольку, поскольку она сосредоточена и расположена в порядке. Если же она разделена на части и почти рассыпана, то в этот момент достаточно нападения даже слабой конной части, чтобы ее уничтожить48. Сомкнутой пехотой такого типа были римские легионы, - и я не знаю таких случаев, когда они бывали опрокинуты конницей.

В войсках Юстиниана мы больше уже не находим такого рода сомкнутых тактических порядков пехотных частей, вооруженных холодным оружием. Пехота, которую мы здесь находим, состоит из лучников, либо из спешенных всадников, либо же из людей, которые садятся на коня в том случае, если они его имеют. Центр римского расположения, который был атакован готской конницей в сражении при Тагинэ, очевидно, опирался на какое-либо естественное препятствие, которое было, может быть, еще усилено искусственным образом.

Велизарий однажды сказал49 своим людям, что персидская пехота состоит из жалких крестьян, которых берут с собой для того, чтобы подрывать стены, грабить павших и прислуживать солдатам. Конечно, дело обстояло вовсе не так скверно, и римская пехота, может быть, стояла на несколько более высоком уровне, но, вообще говоря, войска Юстиниана и Хозроя были очень похожи друг на друга, так что мнение о персидской пехоте дает возможность сделать некоторый обратный вывод относительно оценки этого рода войска также и у римлян.

Военная сила германцев, как мы в этом уже ранее убедились, основывалась не только на дикой храбрости отдельного воина, но также и на родовой спайке воинов, находящихся под начальством своего предводителя - хунно. Германская пехота шла в атаку, построившись в массивный клин или в боевой порядок, напоминающий по своей форме кабанью голову. Хотя у древних германцев понятие собственно военной дисциплины существовало лишь в очень слабой степени, естественная родовая связь давала им то, что у культурных народов достигается при помощи дисциплины, т.е. тактическую единицу, единство воли при множестве воинов. Этот организм распался и погиб в эпоху расселения германцев среди романцев.

Прежде всего расселившиеся германцы разделились в своих новых королевствах на две группы. Одна часть покинула свой древний родовой союз и вступила непосредственно на службу к королю или к графу. Они были помещены непосредственно при дворе или на дворе, и их там кормили, - как в том случае, когда они там находились без своих семей, так и в том, когда им вместе с их семьями давалось собственное небольшое хозяйство. Другая часть продолжала жить в родовых союзах, которые, очевидно, уменьшились. Первые жили по большей части в городах, а вторые в деревнях - либо с предводителем, который, благодаря разделению земель, стал крупным землевладельцем, либо же без него. Роды, которые раньше редко насчитывали менее 100 человек, а часто насчитывали несколько сотен человек, были разделены теперь на отдельные более мелкие группы50, которые больше не были объединены общей совместной жизнью и не могли выработать единого общего типа. Люди, находившиеся при дворе и в непосредственном распоряжении графа, нашли себе здесь новый центр применения своей деятельности совсем иного типа. Совершенно другим стало также отношение к своему предводителю среди тех групп, которые продолжали жить на земле в условиях родового быта. Древний хунно жил вместе со своими товарищами, среди них, и в этой совместной жизни развился и вырос его естественный авторитет. Новый землевладелец стал аристократом, который все более и более отдалялся по своему образу жизни от своего простого товарища по племени. И если теперь, по древнему обычаю, приходилось строить боевой клин, то последний уже не обладал прежней прочностью и прежней ценностью.

Не могло быть больше и речи о том, чтобы как-нибудь сохранить или восстановить тактическую часть, в особенности при помощи военных упражнений. Не было никаких предпосылок для того, чтобы это осуществить. Дело в том, что ни германские короли, ни их графы, ни древние хунни не обладали таким авторитетом и такого рода властью над своими соплеменниками, которая необходима для достижения этой цели.

Отсутствовала также и внешняя предпосылка, а именно - тесная совместная жизнь более или менее значительной группы людей. Немногие сотни представителей военного сословия - готы, бургунды или франки, жившие на территории романского графства, могли укреплять свою боевую силу при помощи постоянных военных упражнений, но не путем создания строевой тренировочной дисциплины. Нам придется вновь коснуться этого вопроса, когда мы, продолжая наше исследование, достигнем этой эпохи, в которой снова были сформированы тактические части. Теперь же мы вступаем в такой период, когда постепенно почти совсем исчезает тот полюс военной организации, на котором в существенном отношении основывалась боевая ценность римских легионов, и когда все внимание целиком посвящается одному лишь противоположному полюсу военного развития - личной храбрости и боеспособности одиночного бойца.

Но все же вместо древнего боевого клина, состоявшего из воинов, вооруженных длинным копьем, фрамой, секирой, анго51 или каким-нибудь иным холодным оружием, которое предпочитал тот или иной воин, могла появиться относительно боеспособная пехота, вооруженная луком. Мы это обнаружили у византийцев. Но, хотя византийское войско в очень значительной части состояло из германцев, мы все же должны отнести за счет командования тот факт, что лук получил особенно широкое применение в этом войске. В источниках мы находим ясное указание на то, что хотя самостоятельные германские племена - вандалы и остготы - умели пользоваться дальнобойным оружием, но все же предпочитали меч и копье. То же самое относится и к франкам, у которых лишь очень редко упоминается лук.

Но то, что теряла пехота, приобретала конница. Ведь не исчезла ни храбрость, ни боеспособность, ни военный дух. Дело было лишь в том, что условия времени оказались неблагоприятными для одного определенного вида войска - для пехоты. Уже Вегеций, несмотря на то, что был очень далек от жизни, все же заметил, что конница его эпохи не оставляла желать лучшего (III, 26).

Для германцев, которые осели среди римлян, конница необходимым образом являлась тем родом оружия, который они культивировали с особенным вниманием и с особенной заботливостью не только в специфически кавалерийском смысле, но просто как люди, которые идут в бой в конном строю, умеют объезжать коня и сражаться верхом на коне, но которые вместе с тем готовы, когда этого потребуют обстоятельства, сойти с коня и сражаться в пешем строю. Воин не столько всадник, сколько человек верхом на коне, или, иными словами, он потому всадник, что благодаря этому он может быть кем угодно. Эта эпоха уже неспособна создавать тактические части. Вся боевая сила основывается на одиночном бойце, на личности. Человек, который может сражаться лишь в пешем строю при помощи холодного оружия, представляет собой очень незначительную величину в том случае, если он не является звеном тактической части. Человек, который сражается пешком при помощи лука и стрел, всегда будет лишь вспомогательным родом войска. Человек, сражающийся верхом, превосходит в качестве одиночного бойца и того и другого.

Этот начавший развиваться факт силой своей естественной инерции начинает оказывать влияние на дальнейшее развитие, идущее в этом направлении. Лучшие стремились на кавалерийскую службу. Короли не оказывали больше никакого внимания пехоте в прежнем смысле этого слова.

В том же направлении сказывалось также непосредственное влияние хозяйственных условий. Италия и Галлия были, конечно, населены не менее плотно, но, может быть, даже значительно плотнее. Сельское хозяйство здесь стояло на большой высоте, чем в эпоху основания римской мировой монархии, несмотря на тот огромный упадок, который начался с III столетия, и несмотря на все те германские походы, сопровождавшиеся убийствами и грабежами, во время которых германцы непрерывно опустошали римские провинции. Цезарь и триумвиры достигли того, что могли организовывать походы, проводя через страну армии, достигавшие численности в 60 000-70 000 человек. Но это можно было сделать лишь при помощи больших наличных средств и организованной системы снабжения. Теперь же мир снова погрузился в натуральное хозяйство, и германские короли уже не имели в своем распоряжении римской административной организации. Воинов больше не держали сосредоточенными в легионы. Для того чтобы их прокормить, их приходилось распределять по всей стране: ведь теперь трудно стало достигнуть каких-либо результатов при помощи больших воинских масс, с другой же стороны, самого лучшего воина не труднее прокормить, чем среднего. В своем военном ремесле всадник в значительно более высокой степени является художником, мастером, нежели пехотинец. Никогда не представляло особенного труда собрать в каком-либо округе пехотный отряд из несколько сотен более или менее годных солдат, но гораздо труднее было собрать несколько сот, сотню или даже только 50 действительно боеспособных всадников и соответствующее количество пригодных лошадей. Поэтому самую большую благодарность заслуживал от короля тот граф, который приводил к нему не наибольшее количество воинов, но лучших воинов по качеству. Всадник во всех отношениях представлял собой большую величину, нежели пехотинец. Земля давала возможность прокормить некоторое, не очень большое количество лошадей. А когда это было нужно, всадник сходил с коня и сражался пешком.

Уже Цезарь достигал больших результатов при помощи своей конницы, но все же ядром его армии оставался легионер, тяжеловооруженный пехотинец, пользовавшийся холодным оружием. Количество всадников в его войске колебалось приблизительно от 5 до 20%52. В германо-романских государствах конница получила полное преобладание, однако нельзя сказать, что эта конница была совершенно такой же, какой была конница Цезаря. Мы здесь можем повторить то, что уже говорили о войске Юстиниана - специфические особенности различных родов оружия стерлись. Франкские или готстские всадники являются не столько кавалерией, сколько воинами, сидящими верхом на конях. Они могут в то же самое время сражаться и в пешем строю, не чувствуя себя при этом вырванными из своей стихии. Для воина существует лишь одно отличительное свойство: каждый отдельный воин должен быть сильным, храбрым человеком, умеющим ловко владеть своим оружием.

В первой главе этой части мы отметили различие между способом расселения франков и остальных племен, которое заключалось в том, что франки не производили раздела земель. Теперь мы снова видим, что практическое значение этого различия было на самом деле не очень крупным. Призыв воинов в каждом отдельном округе определялся не столько числом наличных мужчин, сколько реальными возможностями их вооружения и снабжения, а также участия их в военных действиях. К тому же число расселенных готов, бургундов и вандалов было очень незначительным. У вестготов и бургундов должно было главным образом приниматься в расчет частное землевладение, так как первоначально эти племена ограничивались очень небольшой областью. У вандалов мы наблюдаем тот же факт, так как они добровольно, из военно-политических соображений расселились лишь в одной провинции своего обширного государства. Одоакр и остготы могли испытать на себе влияние таких же причин, - по крайней мере в Нижней Италии, как мы это видим, было очень мало готов. Когда франки при Хлодвиге основали свое большое государство, то главная масса их народа осталась в тех же областях, которыми они владели с давних времен или из которых уже прежние поколения либо окончательно изгнали римлян, либо же целиком их подавили. В романских округах, во главе которых Хлодвиг с этого времени поставил своих графов, было достаточно императорских доменов, коммунальных поместий или конфискованных владений отдельных римских аристократов, чтобы разместить те немногочисленные отряды, которые король давал каждому графу.

Франкские войска были столь же немногочисленны, как и войска готов, вандалов и бургундов. Не составило бы никакого труда собрать в чисто германских областях более крупные отряды, но в таком случае не было бы возможности их прокормить, не нарушая при этом всех установленных порядков и не уничтожая местной культуры. Стратегические операции на далекие расстояния можно было производить лишь при помощи очень умеренных по своей величине войсковых частей; поэтому дело шло не о количестве наличных войск, но о качестве отрядов, способных выполнять боевые операции. Именно по этой причине Теодорих Великий всегда был сильнее франкских королей, Хлодвига и его сыновей. Хлодвиг, конечно, располагал большим количеством воинов, остготы же, несмотря на то, что они широко расселились по завоеванной Италии, в сущности оставались в своей совокупности подвижной армией, которая по воле короля и полководца и при помощи средств, представляемых богатой страной, могла всегда быть отправлена туда и размещена там, где ее надо было использовать.

Проследим еще раз в обратном порядке ту нить, которая нас привела от одного вопроса к другому. Преобладающее значение конницы, появление одиночного воина и исчезновение тактической части - все это ведет к факту малочисленности войска. Но лишь только мы убедимся, что исход боя в эту эпоху решали небольшие отряды храбрых людей, то нам тотчас же станет ясно, почему Хлодвиг в больших завоеванных им романских областях расселил лишь очень немногих франков и что именно поэтому ему не нужно было производить раздела земель.

Распад родового строя и расселение воинов, широко рассыпанных по обширным пространствам страны, ослабили внутреннюю спайку древнего клинообразного боевого строя, что привело к уменьшению и, наконец, к уничтожению его ценности, причем отдельные воины не стали от этого менее храбрыми и менее опытными в военном деле. А поскольку остается лишь личная храбрость отдельного воина, постольку вырабатывается форма борьбы, при которой отдельный воин может достигнуть наибольших результатов. Иными словами, этот воин садится на коня, сохраняя в то же время уменье, если того требуют обстоятельства, сражаться в пешем строю.

Численность, военная организация и тактика взаимно обусловливают и контролируют друг друга. Установив, как малы были войска эпохи переселения народов и как малы были войска остготов, мы косвенным образом приобрели также некоторый масштаб для измерения численности войск готов и можем теперь сказать, что и их войска были весьма незначительными. Это означает, что воины, из которых они состояли, обладали высокими военными качествами. Так подготавливаются военная организация и тактика рыцарства.