 |
Рассказ сорокалетней вдовы
|
|
|
|
Я отдавала всю себя унылым вечерам. Проходили, недели, месяцы, годы…
Но в один прекрасный день я встретила его. И жизнь моя изменилась. Вечера перестали быть унылыми. Каждый день мы встречались и придумывали что-то интересное. Мы разговаривали обо всём и ни о чём. Мы души в друг друге не чаяли.
Потом он, конечно, сделал мне предложение руки и сердца. Дело шло к тридцати, у меня не было даже кошки, а он мне нравился. Мы устроили скромную, независимую свадьбу, на которую были приглашены лишь близкие родственники и друзья. Медовый месяц мы оба провели каждый на своей работе. Но были счастливы. Жили душа в душу. Никакие бытовые хлопоты не мешали нашему прежнему непринуждённому общению. Всё было хорошо.
Но всё не может быть всегда хорошо…
С каждым днём его кожа становилась всё бледнее, волосы - редее, глаза – тускнее. Смертельная болезнь неотступно вела моего мужа в могилу. Теперь мы всё чаще молчали. Детей у нас не было. Я готовилась остаться снова в одиночестве…
И именно тогда со мной произошло то, что должно было произойти в пору цветущей юности. Я влюбилась. Страсть бескомпромиссно запустила свои острые когти в моё высохшее сердце и медленно высасывала из него последние капли. Сгорая в огне острых чувств к молодому, свежему и здоровому мужчине, я в то же время варилась в собственном соку, обманывая умирающего мужа, не в силах взглянуть ему в глаза и сказать правду.
Когда мой муж попал в реанимацию, я к своему ужасу не испытала страха за его жизнь, а наоборот, я ощутила надежду. Надежду на освобождение от тяжкого бремени. От бремени неоправданной лжи…
- Нам нужно серьёзно поговорить,- начала я, находясь подле умирающего в больничной палате. Как только мой супруг пришёл в себя, я решилась на «героический» поступок.
|
|
|
- Что случилось, мой ангел?..- он еле шевелил сухими губами, но из его голоса ещё не пропала нежность, мягкость. Жизнь затухала в нём, но последний уголёк ещё не истлел.
С тех пор, как поставили диагноз, я старалась не плакать при муже, но сейчас не смогла сдержать слёз, и они тонкими струйками потекли из глаз, повисли капельками на подбородке.
- Всё-таки жаль мне оставлять тебя,- сказал он, слабой, дрожащей рукой смахивая эти капельки.
- Если я расскажу сейчас о своём очень дурном поступке по отношению к тебе, ты сможешь меня простить?..- сглотнув огромный комок в горле, прошептала я.
Он притаил дыхание и насколько позволяли силы напрягся.
- Я знаю, что тебе понадобится время подумать,- продолжала я.- Но позволь мне узнать ответ, прежде чем я расскажу тебе всё: могу я надеяться на твоё прощение?
- Конечно, родная…- помедлив, с судорогой в голосе проговорил он.
- Спустя месяц после того, как тебе врачи поставили диагноз, ко мне в офис пришёл Тимофей. Он предложил свои услуги в качестве менеджера. У него было блестящее резюме. Все сотрудницы нашего отдела потеряли головы. Он красив, умён, обаятелен, талантлив. У меня не было к нему претензий как к подчинённому. Незаметно наши отношения из деловых перетекли в дружеские, а затем и в… романтические. Клянусь, я никогда не испытывала ничего подобного. Это похоже на помешательство. Я тебя обманывала… всё это время.
Выслушав мой короткий, но ёмкий рассказ, он медленно повернул голову в противоположную от меня сторону – к окну. И молчал.
Обе мои ладони сжались в кулак от напряжения.
- Мне всё равно…- наконец выговорил он, продолжая смотреть в окно.- Я уже был мёртв…
Не заслуживая никакого снисхождения, в тот вечер мне всё же удалось получить прощение. Однако я не почувствовала облегчения. На сердце и душе как было тяжело, так и осталось. Только стало ещё хуже…
|
|
|
У меня сложилось ощущение, будто кто-то приставил ко мне невидимого надзирателя. Словно он смотрел на меня из тёмного угла комнаты и зло ухмылялся. Словно он следил, когда я целовала и обнимала Тимофея. Словно мы не были наедине…
Эта бесконечная горячка длилась несколько месяцев. Муж был слаб, но не умирал. Я часто спрашивала себя: что теперь держит его в этом мире? Я была эгоистична. У меня снова появилась надежда. Теперь я связывала своё бремя с тем, что муж всё ещё жив. Я думала: я похороню всё, что на сердце, вместе с ним…
Его тихая, вкрадчивая речь отпечатывалась в моём сознании, как горячее клеймо. Он много не говорил. Чаще он просто смотрел на меня, словно искал во мне остатки былых чувств, словно надеялся, что я сейчас скажу: «Ну, хватит, милый! Всё это жестокая игра! Я тебе не изменяла! Ты не умрёшь! Скоро ты поправишься! У нас всё будет хорошо, как раньше, помнишь?..» Но я молчала. Я не могла этого сказать, потому что всё было совсем не так, всё было наоборот…
- Меня поражает твоё бессердечие!..- злилась я на Тимофея, когда он попросил прекратить мои частые свидания с умирающим мужем. Сказала я это, не отдавая себе отчёта в том, что намного бессердечнее и эгоистичнее вела себя я сама.
- Ни ему, ни тебе от этого не легче,- пытался объяснить мой возлюбленный.
- Хорошо…- сдалась я.- Но прежде мне необходимо с ним поговорить… в последний раз.
А что изменится? – думала я, переступая порог его палаты. А что я ему скажу? Солгать, что уезжаю? Или, на самом деле, уехать? Сказать правду? Сказать, что я устала? Сказать, что я хочу убежать от своей совести, которая не даёт мне права быть счастливой с другим, пока мой муж жив и по-прежнему любит меня?..
- А я к тебе…- выдавила я в ответ на его приветственную, усталую улыбку.
- Разве сегодня среда? Ты сказала, что навестишь меня в среду…
- Помнишь, ты говорил… - игнорируя его замечание, начала я,- что мечтаешь встретить свою смерть в лоне природы, где-нибудь на побережье?..
- Да…- рассеянно отвечал он,- но я имел в виду старость… и смерть от старости…
В его широких зрачках отразилась смесь страха и подозрения. Казалось, я сейчас намекала на то, чего он опасался всё это время.
|
|
|
- Одним словом, я нашла прекрасный санаторий!..- я старалась говорить бодро.- Свежий воздух, единение с природой, тишина, никакой городской возни – всё, как ты мечтал! Замечательный сервис! К тебе будет приставлена персональная сиделка. Диетическое питание, разработанное в соответствии с твоим диагнозом. Лучшие доктора!..
- Я вам мешаю…- с грустью проговорил он.- Понимаю…
- Нет, ничего ты не понимаешь, миленький, дорогой, пожалуйста!..- не в силах больше контролировать себя, я кинулась к его постели, упала на колени, уткнулась лицом в одеяло и залилась слезами.
«Какую ересь вы проповедуете!- я вспомнила свой разговор с преподавателем университета, который окончила несколько лет назад.- Разве может настоящая любовь приносить боль? Она должна приносить только истинное счастье! Разве не за этим мы так стремимся её отыскать?..»
«В этом-то и заключается сущность настоящей любви,- сказал мне старый профессор,- отказаться от собственного счастья ради счастья другого человека. Всё остальное, что обыватели называют любовью, есть ни что иное как удовлетворение собственного эго…»
Я стою на платформе, образованной моими желаниями. Желания растут – растёт и платформа, поднимая меня выше. Сбылось желание – платформа снизилась, и я снова ближе к земле. Не сбылось желание, а прибавилось их – и я в облаках. Так живут все: кто в облаках на своей высоченной платформе из несбыточных желаний, кто-то уже твёрдо стоит на земле, получив всё, о чём мечтал, и не желая ничего большего. А кто-то не может избавиться от своей платформы, не понимая, чего же он хочет. Вот он только что был на земле с теми, кто уже получил всё, что хотел. Но, смотрите, он внезапно поднялся до заоблачных высот мечтателей и уже чувствует себя в своей среде. Не тут-то было, снова он спускается к своим «земным» товарищам, забывая о тех, кто остался на высоте своих платформ…
Ни один человек на земле не должен быть уверен в том, что его никогда не предадут и не бросят те, кому он верит, кого он любит. Каждый должен быть готов к тому, чего он больше всего боится. Нельзя надеяться. Нужно продумывать варианты и искать в себе силы жить дальше. Общеизвестное «то, что нас не убивает, делает нас сильнее» работает.
|
|
|
Если, Небеса, вы не благоволите к тем, кто в этом более всего нуждается, то как же вы поступите с теми, кто виноват?..
Муж считал дни до своей смерти. Каким-то образом он выведал, сколько ему осталось жить. Он отказался переезжать в санаторий, но запретил мне приходить к нему в его последние дни. Он назвал это своей последней просьбой, которую я должна непременно исполнить. И как бы трудно мне не было, я не приходила. И я ждала, когда со мной произойдёт несчастье. Я знала, что мне придётся платить. Редкий человек способен простить предательство. А мой муж искренне меня простил. И теперь мне придётся ответить ещё перед тем, кто таился в тёмном углу моей комнаты и ждал удобного момента для свершения суда надо мной. И этот строгий неизвестный, давно наблюдающий за моими поступками из темноты, есть не кто иной как моя собственная совесть.
Нечто по Чехову
Только на одно мгновение мне показалось, что она расстроилась. Моя сестра небрежно стряхнула пепел с длинной тонкой сигареты и улыбнулась мне в своей привычной беглой, насмешливой манере. Так же она реагировала на новость о том, что в доме закончился весь кофе. Но я сейчас сообщила ей другое…
Полгода назад мы потеряли самого близкого, родного человека. Умер наш отец. В наследство мы получили старый фамильный особняк, счёт в банке, средств с которого хватило лишь на то, чтобы организовать похороны, и долги, долги, долги…
Только что я поведала сестре о том, что в пятницу наш особняк будет выставлен на аукцион. До пятницы, то есть у нас есть три дня, если мы не внесём выкуп, соразмерный долгам отца, наш дом будет продан с молотка.
Она подошла к старинному роялю, стоявшему в гостиной в одном и том же месте с незапамятных времён, открыла крышку, и её рука застыла над клавишами в нерешительности:
- Не помню даже ключевых аккордов…
- Я тебя не понимаю,- в недоумении взглянула я на сестру.- Скоро мы окажемся на улице, а тебя волнует то, что ты не помнишь каких-то аккордов…
- Любую беду нужно встречать с весёлостью!- громко провозгласила она, стукнув крышкой рояля.- А я забыла любимую мелодию, вот несчастье…
Она стала смеяться. На первый взгляд, можно было подумать, что это истерика. Но я слишком хорошо знала свою сестру, чтобы однозначно понять, что это здоровый, весёлый, обычный беззаботный смех.
- Хорошо, что есть Лилия,- я говорила о нашей кузине, которая не раз предлагала нам свою помощь, но мы из-за врождённой гордости уверяли, что справимся сами.- Нужно позвонить ей…
|
|
|
- И?..- сестра вопросительно изогнула бровь.- Будем просить, чтобы нас приютили, как бездомных дворняжек?
- Неужели ты хочешь жить на улице?- моё терпение трещало по швам.- Или ты думаешь, что денег, которые у нас остались хватит, чтобы снимать даже самый дешёвый номер в отеле? Ты не хочешь работать!.. Ладно, с этим понятно!.. Но моей нищенской зарплаты школьной учительницы не хватит, ты понимаешь?
Она остановила на мне взгляд, внимательно изучила моё искажённое тревогой лицо, сотрясающиеся от беззвучных рыданий плечи, дрожащие руки, сомкнувшие кисти в кулак…
- Понимаю,- бросила она и поднялась наверх, в свою комнату.
Муж кузины был очень рад моему звонку. Он сказал мне, что Лилии сейчас нет дома, но она будет очень счастлива видеть нас. Я рассказала о том, что у нас с сестрой возникли проблемы с наследством и что необходимо поговорить. И любезный молодой человек пригласил нас на ужин в этот же день.
Я ни разу не была в доме кузины. Обычно, это они с мужем гостили у нас. Но это было так давно, тогда ещё был жив отец, тогда у нас было много гостей – дом был полон друзей и родственников. Сейчас же особняк опустел, затих и затерялся в роще многовековых дубов, которые были посажены так же давно, как был построен этот дом.
- Не уговаривай меня, я к ним не пойду!- отрезала сестра, когда пришло время собираться на ужин.
- Нужно пойти!- настаивала я.- Эта наша последняя надежда…
Но она вдруг сделалась каменной: встала у окна, скрестила на груди руки, вздёрнула надменно подбородок и застыла в этой суровой и холодной позе. Когда происходило такое, я знала, что даже мои слёзы не помогут – она не оттает.
- Не стоит вести себя mauvais ton[1], сестра! Унижение – это хуже голодной смерти!- были единственные её слова, которых мне удалось в этот вечер добиться, прежде чем пойти на ужин всё же без неё…
Бессмертие нашего знатного рода и имени ставилось под угрозу. Высший свет давно позабыл о нашей семье, а родственники махнули рукой, так как от нас более не исходило ни малейшей выгоды. Казалось, наоборот, все боялись, что мы с сестрой будем претендовать на наследство какого-нибудь богом забытого дядюшки, перестали интересоваться и не поддерживали связь. До боли прозаично, но что делать?.. Однако это не касалось Лилии и её мужа. Радушные супруги приняли меня очень тепло и долго переживали, оттого что не явилась сестра.
Ужин тянулся медленно. Добрые хозяева интересовались нашей с сестрой жизнью и вспоминали прошлое. Я тактично вела светскую беседу, не смея напомнить о том, зачем я пришла. Вежливая Лилия сама спросила меня о нашей проблеме, когда подошло время десерта. Я изложила суть вопроса с намёком на то, что собираюсь попросить одолжить нам с сестрой довольно приличную сумму денег, чтобы выкупить дом…
- Больше никто не отозвался вам помочь?- зачем-то спросила Лилия.
- Мы бы не хотели садиться никому на шею,- сбивчиво начала я,- побудить нас просить деньги в долг могли лишь исключительные обстоятельства. Вы первые, к кому мы обращаемся за помощью…
Возможно, мне показалось, но Лилия словно наслаждалась привкусом власти, образовавшимся вдруг в её пудинге. Неужели и в этом доме затаился призрак лицемерия?..
- Вчера я как раз получил неплохие дивиденды,- разрушил тишину её супруг.- Мы готовы помочь вам! Правда, милая?
Лилия кивнула мужу и затем обратилась ко мне:
- Как вы живёте на одну лишь зарплату?
Я глубоко вздохнула в своей непоправимой томной манере, которая почему-то раздражала собеседников. Супруг Лилии почувствовал моё смущение и неприятие обрушившегося на меня потока неуместных вопросов и вставил свою реплику, избавив меня от необходимости отвечать:
- Всегда удивлялся подобному умению людей!..
- Мне почему-то кажется, что вам будет сложно вернуть нам столь крупную сумму, учитывая ваш доход,- продолжала Лилия.
Кажется, только я и её муж осознавали всю неловкость подобных вопросов. Ему снова пришлось стать моим адвокатом:
- Не обязательно возвращать всю сумму! Это же наши родственники!.. Вернут половину, как смогут…
Я с тоской взглянула на дверь. Боже!..- подумала я.- Как же всё-таки хорошо, что сестра отказалась сюда приходить! В противном случае, Лилия была бы сейчас очень тонко и изящно оставлена без достоинства, а мы - без дома…
Громадная глыба свалилась с моих плеч, когда я попрощалась с кузиной и вышла на улицу. Во мне было гораздо меньше гордыни, чем в сестре, но я сейчас очень остро прочувствовала всю суть сказанных ею мне на прощание слов: «Унижение – это хуже голодной смерти!»
Я застала сестру в ситцевой пижаме на диване с бокалом белого сухого в тонкой руке. Она листала какую-то старую книгу из домашней библиотеки. Когда я вошла, она не обратила никакого внимания. Даже не спросила в своей манере, как я провела время.
- Пока тебя не было, почтальон принёс интересное письмо…- она подала признаки жизни в то время, когда я уже прошла пол-лестницы на пути в свою спальню.
Сестра загадочно устремила свой взгляд в окно, на наш запущенный, обнесённый февральской вьюгой сад. Затем метнула взор в мою сторону и помахала мне конвертом. Я спустилась и взяла его в руки…
Под загадочным взглядом сестры я снова (уже который за сегодняшний день раз!) испытала чувство неловкости. Что могло быть в письме?.. Я достала из распечатанного конверта белый лист бумаги. Письмо из банка. Сердце застучало сильнее. Первой мыслью было: не успеем выкупить дом, они перенесли торги на завтра…
Но чем больше я читала, тем выше поднимались мои брови, и тем шире становилась улыбка на лице моей сестры. Из письма следовало, что некий г-н Давыдов полностью ручается за наши с сестрой долги, выкупает дом, предоставляя нам возможность пользоваться им на правах хозяев, как и раньше и т.д. и т.п. По сути, мы больше никому и ничего не должны, кроме этого странного господина Давыдова, которого Бог ведает какая причина подвигла на совершение такого поступка…
- Володя… Володя Давыдов!.. Ты его помнишь?- вынула меня из задумчивости сестра.
- Позови доктора…- пробормотала я, опускаясь на диван рядом с ней, и она с готовностью приняла меня в свои объятия. Кажется, у меня подскочило давление. Конечно, Володя…
Я вдруг вспомнила всё. Перед глазами полетел парад ассоциаций и воспоминаний, связанных с этим до боли простым именем. В проклятом мною трижды особняке вот на этом самом диване вот с этой самой книжкой (сейчас я увидела, что это сборник скандинавских сказок), которую листала теперь сестра, мы втроём молчим и слушаем треск огня в камине…
- Называй страницу!..- обращается ко мне непричёсанный парень с тёплым взглядом.
- Четыреста двадцать четыре, восьмая строчка сверху!..- отвечает за меня звонкоголосая сестрёнка.
Потом – смех от нелепицы, которую прочёл в указанном месте Володя…
Сестра засмеялась прямо над моим ухом и вернула меня в действительность. Человек, которого мы обе так сильно любили, с которым связано столько счастливых минут нашего детства, столько радужных воспоминаний, вспомнил о нас в такой тяжёлый период жизни. Не оставил нас…
- Тебе лучше резко сейчас не вставать,- заботливо сказала сестра,- посиди, я заварила чай…
Она упорхнула на кухню, а я осталась наедине со своими воспоминаниями. Взяла в руки потрёпанную книжку, которую никак не смогла бы узнать сразу: слишком много времени прошло, и мне теперь было не до прошлого, судьба распорядилась так, что очень пугало будущее, и беспокоило до слёз настоящее…
А ведь когда-то я была интересной, живой и лёгкой. Впрочем, моей сестре удалось по сей день сохранить в себе эти качества. Я же ушла в быт, в работу с головой, в головоломку отцовских махинаций и долгов. Перестала интересоваться чем-либо, кроме индексов и процентов. В повседневных хлопотах растеряла весь свой шарм: стала заурядной, серой и скучной учительницей, у которой по всему дому разбросаны тетради учеников, пальцы и одежда вечно в мелу, а на голове вместо причёски – гнездо. Увидел бы меня сейчас Володя – не узнал бы.
Я улыбаясь вошла в класс. Ученики уже уселись за парты и доставали учебники, негромко переговариваясь между собой. Чаще они игнорировали моё появление, редкий раз кто-то говорил мне «Здравствуйте!».
Доставая из сумки учебные материалы, я всё думала, что мне не следовало так резко отвечать на звонок Лилии. Но с другой стороны, она меня разозлила. А как она унижала меня за ужином!.. Я не смогла сдержаться. Мне было и стыдно, и весело от того, что я поставила кузину на место.
Рано утром она позвонила и сообщила, что сегодня приедет к нам с нотариусом, чтобы всё оформить. «Ты, конечно, будешь ещё на работе, но твоя сестра, я надеюсь, тоже не зря получила образование и разбирается в подобных делах»,- в её интонации и речи действительно появились новые, незнакомые, чужие и неприятные нотки с тех пор, как я решила обратиться к ней за помощью. «Прошу прощения, Лилия, за беспокойство и хлопоты, но более мы в вашей помощи не нуждаемся, благодарю»,- с этими словами я положила трубку, с удовольствием рисуя в воображении, как она позеленела…
- Её сегодня не будет, но она просила передать вам её домашнюю работу,- с этими словами ко мне подошёл мой ученик, протягивая мне тетрадь моей ученицы, и образ кузины вылетел из головы.
- Так ты вспомнил, как всё-таки называлась операция под Курской дугой?- обратилась я к нему в ответ. На последней контрольной он назвал Курскую битву операцией «Блицкриг»…
- Это важно?- он засунул руки в карманы.- Всё равно вы уже поставили мне оценку в журнал…
Я любила этого ученика, хоть в истории он не мог связать и двух слов. Я любила его за благородство. Он был независим абсолютно и этим напоминал мне сестру. Он был в какой-то степени моим рыцарем: помогал мне, когда я пыталась сохранять дисциплину на уроке. Он имел в своём классе авторитет: девочки им восхищались, мальчики - побаивались.
- Но важно то, чтобы ты не путал, чтобы ты знал, что «Блицкриг» - это план Гитлера, а операция под Курской дугой называлась «Цитадель».
У него была интересная манера: когда я его поучала или указывала на очевидные и грубые ошибки, он как-то странно подмигивал и хмурился, словно на него направляли яркий луч света. Вот и сейчас я наблюдала ту же гримасу.
- Вернитесь в действительность, Гитлер давно умер, а моё знание о том, как называлась Курская битва, никак не оправдает смерть её героев,- с этими словами мой ученик занял своё место за одинокой партой в конце класса.
- Вот, выпей, тебе станет легче…- на меня смотрели два лазурных глаза сестры, а перед носом маячил стакан с какой-то резко пахнущей жидкостью. Что случилось? Я что упала в обморок?.. А из-за че…? Мой взгляд остановился на силуэте мужчины позади сестры. Сконцентрировавшись, я разглядела пару тёплых лучей, исходивших из его глаз, с заботой и тревогой блуждавших по моему лицу (я, наверное, сейчас бледна, как полотно).
Передо мной стоял Володя. Это было совершенно точно его лицо. Единственное, что появилось в нём нового, - это щетина на подбородке и на скулах. Всё остальное, казалось, осталось неизменным.
- Что с тобой такое? Какая-то болезнь?- обратился он ко мне.
Сестра, не переставая вливать в меня содержимое стакана, ответила за меня:
- Это началось вскоре после смерти отца. Частые обмороки, скачущее давление, нервные срывы…
Нервные срывы?.. Что-то пока не замечала за собой. Но я не стала спорить.
- Володя, я так рада видеть тебя…- выдохнула я, когда сестра наконец убрала от моих губ стакан.
- Тебе нужен человеческий отдых, родная,- сказал он, садясь в кресло напротив дивана, на котором лежала я.- Пока я в городе, займусь вашими делами.
- А почему ты здесь? Что-то случилось?..
- Один человек попросил моей помощи…
Я скосила взгляд на сестру. Нет, не она. Она никогда не просит. Она ждёт, пока проблемы решатся сами собой.
- Что за человек?
- Старый знакомый…- видимо, Володя не хотел распространяться на тему, зачем он вернулся в город.- Услышал о вас и решил, что прежде помогу старым друзьям, моим девочкам...
Он тепло улыбнулся, и я впервые после смерти отца перестала чувствовать себя сиротой.
- Увези нас из России, Володя!..- внезапно воскликнула сестра. Кажется, она сама не ожидала, что произнесёт это вслух, и закусила губу, смутившись.
- Я буду около полугода здесь,- начал Володя, собираясь уходить,- буду навещать вас по воскресеньям. И не волнуйтесь насчёт долгов, доходов и особняка, я сам буду вести все ваши дела.
- Разве ты не будешь жить с нами в нашем доме?- спросила я, чуть подавшись вперёд, навстречу Володе, который уже вставал с кресла и застёгивал пуговицы пиджака.
- Боюсь, что мне необходимо пожить отдельно, милая,- ответил он, открывая дверь.- Прошу вас, только не обижайтесь, дело не в вас. До скорой встречи, девочки!..
- Рассчитываю на твоё благоразумие…- сказала я сестре за завтраком. Она огорошила меня новостью о том, что один состоятельный человек давно добивается её расположения, а сегодня она решила не отказывать ему в свидании.- Почему же ты переменилась к нему?..
- Он искусный дипломат и умеет вести переговоры…- уклончиво ответила она.
Володя продолжал заниматься нашими делами, я почувствовала себя свободнее и стала больше уделять внимания своему внешнему виду. Даже мои ученики заметили во мне перемену. Птичье гнездо на голове сменили блестящие локоны, бледность лица приободрили розовые румяна и красная помада. И гардероб приобрёл более праздничный вид: вечная серая блузка и строгая юбка прямого покроя были похоронены на самой дальней полке, их место заняли маленькие, воздушные и вязаные платья радужных цветов. Свои истёртые балетки я выбросила в мусорный контейнер и заменила их на классические белые лодочки на устойчивом каблуке. Теперь я гораздо чаще обращала внимание на своё отражение, потому что оно больше не заставляло меня жалеть себя, наоборот поднимало настроение.
- К ухажёру вечером поедешь?- спросила я сестру.
- Да, и с радостью,- улыбнулась она загадочно.
- Я тебя не узнаю. Что же он посулил тебе?..
- Сотни тысяч! На это купится любая девушка в нашем положении…
- Возможно, но только не ты. Скажи мне, что происходит?
- Оскорбить он меня не посмеет, не бойся.
- Знаю, что не дашь себя в обиду, но…
Но сестра уже допила свой кофе и стремительно покинула кухню.
На обед к нам приходил Володя и объяснил мне, как лучше управляться с финансовыми делами. Однако отказался вновь возлагать ответственность за особняк на меня.
- Какое счастье, что у нас есть такой друг, как ты!- парировала я.- Ты надёжнее всех наших родственников, вместе взятых, и гораздо приятнее, и… любимее!..
Володя появился тогда, когда, казалось бы, рухнула последняя надежда. Он словно вновь вдохнул в нас жизнь. Может быть, по этой причине сестра наконец решилась на свидание с тем человеком? Теперь я полагаю, что он нравился ей всё это время, и отказывала она ему потому, что боялась того, как это будет выглядеть: потерявшая состояние девушка встречается с богатым мужчиной. Теперь же, когда дела пошли в гору (благодаря Володе), она почувствовала себя свободнее, как и я. Мы обе с его приездом получили освобождение: я от тягостных финансовых хлопот, а она от обстоятельств, мешавших ей поддаться чувству и в то же время сохранить достоинство.
Вечером сестра попросила меня поехать на ужин к поклоннику вместе с ней.
- Он приглашает меня плыть кораблём…- поделилась она, когда я застёгивала колье на её тонкой шее.
- Куда же?..
- Не знаю… всё равно… в круиз…- сбивчиво отвечала сестра, поправляя украшение.
- Как же он тебя себе представил?
- Он знает, что у меня возникает множество затруднений, когда дело касается моей чести, но он…
- …готов терпеть твою гордыню,- закончила я за сестру.
- Я хотела сказать, не замечает во мне горящего желания…- лёгкий румянец раскрасил её щёки.
- Он очень нравится тебе. Так зачем на встречу с ним ты зовёшь меня?..
- Я боюсь… боюсь, что оказавшись с ним наедине, не смогу скрывать свою страсть, а это… это не подобает воспитанной девушке…
- Меня и моих компаньонов называют пиратами…- ухажёр моей сестры оказался очень любезным молодым человеком и за ужином с улыбкой рассказывал нам о своей работе.- Мы настолько ловко обставляем другие торговые суда, что это кажется почти незаконным. Однако смею вас уверить, милые дамы, те, кто распускает слухи, сами плохо знают закон.
- Верно, вы никогда не даёте форы вашим противникам,- вставила я.
- О, нет, что вы, у нас нет противников,- улыбнулся джентльмен, сделав глоток из своего бокала,- но у нас есть заклятые враги. И форы им, конечно, не видать!
Он веселился и действительно не чувствовал, как моя сестра поедает его жадными взглядами и как смущается всякий раз, когда их взоры пересекаются.
- Я вам не рассказывал о последнем плавании?..- обратился он к ней.
- Нет, вы ничего об этом не говорили…- опустив глаза, промолвила девушка.
Её невинность и застенчивость не смущали молодого человека. Надо отдать ему должное, держался он непринуждённо, но вместе с тем весьма галантно. Его шутки не были пошлы, но и не были скучны. Его открытый взгляд не кричал о его страсти, но и не скрывал тёплых чувств. Его движения не были скованны, но и развязными они тоже не были.
В его компании мы чудесно провели вечер. По крайней мере, я провела его чудесно, а вот сестра моя явно чувствовала себя неуверенно, то вспыхивая, то бледнея. Один раз мне удалось улучить момент и оставить их наедине. Уже когда мы были дома, я спросила сестру, о чём говорили они в моё отсутствие…
Она сразу смутилась, что дало мне понять, что разговор был важным:
- Я подумала, что нет смысла держать в себе то, что мысленно много раз открывала ему,- отвечала она, накручивая локон на длинный палец.- Я написала признание на салфетке так, чтобы он мог прочитать…
- Он прочитал?..
- Да…
- И что же?..
- Сказал, что готов был ждать этого вечность…
Кажется, сестра намеривалась рассказать что-то ещё, и я затаив дыхание молчала. Переведя дух, она снова заговорила:
- Контролировать себя мне сложно… я села рядом с ним и обняла. Какое это необыкновенное чувство, сестра, когда человек, не просто человек, а тот самый человек… когда он держит тебя в своих объятиях!..
- Ты влюблена…- улыбнулась я, сжав дрожащие руки сестры.
Этому необыкновенному событию последовало ещё одно. Наша злополучная кузина узнала о том, что моя сестра встречается с богатым предпринимателем, и, вероятно, решила, что это он дал нам денег на погашение долгов, и стала распускать слухи среди родственников о том, будто бы одна из нас выходит замуж.
В почтовый ящик хлынули письма с поздравлениями и даже оповещения о скором визите. И некоторые из родственников, действительно, не заставили себя долго ждать. В один прекрасный воскресный вечер, когда мы с сестрой и Володей наслаждались ужином, заботливо заказанным ими в китайском ресторане, раздался весёлый звонок в дверь…
Володя едва не уронил кресло, в котором сидел, когда увидел, КТО появился…
История такая же старая, как и наша с ним дружба. У нас была двоюродная племянница, которая была нашей сверстницей. В детские и юношеские годы она часто гостила у нас и была влюблена в Володю. Он никогда не отвечал ей взаимностью, а её страсть иногда переходила в настоящее безумие, так что Володя даже побаивался её и старался держаться подальше.
- Так это что же?..- чуть не задохнулась она от возмущения, оказавшись на пороге нашего дома и увидев Володю.- Она выходит замуж за тебя?!
- Позвольте, я объясню,- предложила я, помогая тучной племяннице освободиться от пальто.- Владимир приехал сюда по делам, он не имеет к свадьбе моей сестры никакого отношения, впрочем, она тоже, потому что никакой свадьбы не будет…
- Как?.. Помолвка расторгнута?..- воскликнула гостья, с грустью взглянув на мою сестру, которая с трудом сдерживала улыбку, что не укрылось от проницательного взгляда племянницы.- Почему она смеётся?..
Этот вопрос был обращён ко мне.
- Понимаете, никакой помолвки не было,- ответила я.- Всё это глупые слухи…
- Так значит… барона морской торговой промышленности… не существует?..- разочарованно пролепетала она.
- Садитесь ужинать, дорогая!- весело сказала ей сестра.- У нас сегодня весьма аппетитный солёный угорь!
- Спасибо, солнышко!- оживилась племянница, наблюдая за тем, как она раскладывает перед ней столовые приборы.- Но, правда, зачем вам какой-то барон-торгач? Вот если бы министр промышленности и торговли…
- Но в моей жизни и в моём сердце есть человек и он, действительно, богат и успешен в морской торговой деятельности, но я… не выхожу за него замуж.
- Почему же, моя дорогая? Боитесь семейной жизни? Беспокоитесь, что придётся заниматься хозяйством? Не хотите жить без сестры?- посыпались участливые вопросы.
Сестра смутилась, не найдя, что ответить. Вмешался Володя:
- Думаю, ваша тётушка,- обратился он к нашей племяннице,- разберётся в своей личной жизни сама…
- Володенька, вы, мужчины, никогда не додумаетесь сделать даме предложение, пока вас по-хорошему к этому не подтолкнуть!..- отпарировала она.
Племянница решила задержаться на пару недель. Мы с сестрой быстро привыкли к её обществу и перешли на «ты». Полная, румяная, весёлая женщина, она приобщала нас ко вкусу эмансипированной жизни. Каждый день она придумывала для нас развлечения, о которых раньше мы не могли и помыслить. Она научила нас играть в бильярд, боулинг, в покер и вист. Она водила нас в тир стрелять по мишеням, очень похожим на людей. Мы были на ипподроме и сделали успешные ставки по её совету. А сегодня мы отдыхали в женском салоне красоты.
- У тебя хорошая кожа,- заметила племянница, разглядывая моё тело, когда я раздевалась для массажа,- Почему ты не носишь открытое декольте? Почему закрываешь ноги? В конце концов, открывай хоть иногда плечи и руки! Ты, между прочим, невеста не хуже твоей сестры!
- Благодарю…- смутилась я, скосив взгляд на сестру. Она улыбнулась так, словно была полностью согласна с племянницей.
- И всё-таки,- обратилась теперь она к сестре,- неужели ты не хочешь замуж за своего моряка? Не пора ли подумать об этом? Что говорит твоё сердце по этому поводу?
Сестра в задумчивости отвела взгляд и ничего не ответила.
На следующий день наша гостья готовилась к отъезду. Оставляя нас, она строго-настрого наказала мне сменить имидж, а сестре слушать своё сердце и поступать только в соответствии с его желаниями.
Проводив племянницу, мы собрались поужинать вчетвером: я, сестра, её ухажёр и Володя. Мы заказали столик в ресторане, где играли очень красивую оркестровую музыку и подавали хорошо выдержанные, изысканные вина. Надев новые платья и украшения, мы явились в ресторан во всём лоске. Для меня было непривычным ловить на себе восхищённые взгляды мужчин и цепкие взгляды женщин.
- Давайте поедем куда-нибудь! Путешествовать! Все вместе!..- предложил молодой человек моей сестры.- Выберем четыре страны, каждый какую хочет, и посетим все по очереди! Как такая идея?
- Я мечтал путешествовать, когда учился в академии…- задумчиво проговорил Володя.
- Давайте придумаем что-нибудь!- парировал инициативный мужчина.- Вы такая чудесная компания, совместное предприятие сделает нас близкими друзьями!..
- Я бы с удовольствием сбежала из этой тюрьмы…- проговорила сестра.
- Едва ли наш город можно назвать тюрьмой,- вступилась я.
- Но мы в этой стране, в этом городе, в этом доме всю свою жизнь с самого детства!..- воскликнула она.- Мы никогда не ездили отдыхать в другое место…
- А нужно ли?.. Я люблю наш город и наш дом, с ним многое связано. Ты также являешься частью этого…
- Страшная участь – состариться в этом доме. Возможно, было бы лучше, если бы его забрали за долги…
- Что ты говоришь?..- мне стало не по себе.- И при Володе?.. Который помог нам сохранить этот дом!.. Если бы не он, не знаю, что было бы с нами!.. В каком положении были бы мы, являясь обязанными кузине?..
- Всё это глупости,- небрежно отвечала сестра.- С нами в любом случае ничего плохого не случится.
При последних словах она близко нагнулась ко мне и понизила тон до заговорщического шёпота.
- Откуда такая уверенность?..- от неожиданности рассеянно проговорила я.
- Не хочется говорить при господах,- кокетливо улыбнулась она.- Вы знаете, эти дамские штучки…
- Конечно, конечно…- заулыбался сестрин ухажёр,- конечно…
- Так давайте же решаться!.. Или так и будем философствовать на пустом месте? Едем или нет?- серьёзно спросил Володя.
Я молча кивнула, зная, что одна против всех. На том и порешили. Сестра выбрала Судан, её молодой человек – Нигерию, Володя – Данию, а я – Венесуэлу. Примерный маршрут был такой: сначала плывём в Данию через Баренцево и Гренландское моря, затем продолжительное плавание по Атлантическому океану, и мы в Венесуэле, далее обогнув материк Южной Америки мы войдём в Индийский океан и через него попадём в Судан, а уж из Судана до Нигерии рукой подать. Приоритетным видом транспорта, конечно, был выбран корабль, так как спонсором нашего путешествия намеривался стать ухажёр сестры. В Россию же из Нигерии было решено вернуться самолётом.
Путешествие должно было начаться через восемь дней. Ухажёр моей сестры обладал хорошими связями, так что визы и документы нам должны были сделать за смехотворно короткий срок. Володя же
|
|
|
