 |
Некоторые особенности употребления сложных предложений, прямой и косвенной речи
|
|
|
|
Среди ошибок и недочётов, связанных с употреблением сложных предложений, прямой и косвенной речи, наиболее распространёнными являются следующие: неправильное построение самой конструкции предложения, использование излишне громоздких конструкций.
1. Одним из самых распространенных недочётов является загромождение сложного предложения придаточными предложениями.
Ср.: Заявление представителей иностранных кругов, игнорирующее тот факт, что торговые отношения, которые в последние годы неуклонно развивались и проявляют тенденцию к дальнейшему росту, свидетельствует о том, что кто-то по-прежнему заинтересован в сохранении атмосферы «холодной войны» и ликвидации массового стремления к дружбе, которое охватило народы Европы и Америки, а это не может не отразиться на действиях нашего государства, которое продолжает рассчитывать на успех переговоров, хотя понимает, что достичь прогресса в таких переговорах будет нелегко, но мы привыкли преодолевать трудности.
- Неуместно также нанизывание однотипных синтаксических конструкций сложносочинённого или сложноподчинённого предложения.
Ср.: Кай старался отцепить санки, а они точно приросли, а седок поворачивался и мотал головой, а Герда только глядела вслед другу.
2. В ряде случаев одна и та же ситуация может быть выражена с помощью как сложносочинённых, так и сложноподчинённых предложений.
Ср.: Он вошёл, и мы встали; Когда он вошёл, мы встали.
- В то же время в речи часто наблюдаются случаи «сбоя структуры»: предложение, начатое как сложноподчинённое, заканчивается как сложносочинённое, и наоборот. Это недопустимо!
Ср.: Когда Мурке надоедало возиться с котятами, и она уходила куда-нибудь поспать.
|
|
|
3. К грамматическим ошибкам относится также использование разнотипных частей сложного предложения.
Например: Представитель нашей делегации выдвинул два положения: 1) без России Совет Европы не может полноценно функционировать; 2) необходимость стабилизации положения на Кавказе. В данном бессоюзном предложении при пояснении в первом случае используется двусоставное предложение (Совет не может функционировать, во втором – назывное предложение с одним главным членом – подлежащим необходимость (эта часть может быть охарактеризована и в качестве словосочетания, а не предложения).
4. Речевым недочётом при построении сложного предложения является так называемое смещение конструкции.
Например: Последнее, о чём я скажу, это о перерасходе средств. В данном случае в главном предложении (Последнее... это о перерасходе средств) произошло смещение конструкции под влиянием придаточного предложения (о чём я скажу). Грамматически более корректной была бы конструкция: Последнее, о чём я скажу, это перерасход средств.
5. Очень распространены в речи ошибки и недочёты, связанные с неправильным употреблением союзов и союзных слов:
а) использование одновременно нескольких союзов, союзных слов, лишней частицы бы при союзе чтобы.
Например:
1. Мать заболела, но тем не менее, однако, она не осталась дома. Корректная конструкция: Мать заболела, но тем не менее не осталась дома.
2. Он подумал, что кончена ли жизнь в тридцать лет. Корректная конструкция: Он подумал, кончена ли жизнь в тридцать лет.
3. Надо, чтобы он зашёл бы ко мне. Корректная конструкция: Надо, чтобы он зашёл ко мне;
б) неуместная вставка или, напротив, неправомерное опущение указательных слов: тот, то, такой и др.
Например:
1. Ваша ошибка заключается, что вы слишком торопитесь опубликовать свои стих – опущено указательное слово. Корректная конструкция: заключается в том, что...
|
|
|
2. Необходимо то, чтобы ты зашёл ко мне – указательное слово то ошибочно употребляется при наречии, не требующем такого распространения;
в) неуместное использование одного союза или союзного слова вместо другого:
Нельзя мириться с таким положением, когда работы выполняются наспех – следовало бы: Нельзя мириться с тем, что работы выполняются наспех;
г) неуместное использование одновременно союза и союзного слова при однородном подчинении:
Писатель понял, что Булька бежал за ним 20 вёрст и какой преданный друг у него есть – следовало бы: Писатель понял, что Булька, бежавший за ним 20 вёрст, – преданный друг; Писатель понял, что Булька бежал за ним 20 вёрст и что пёс – преданный друг.
6. В некоторых типах сложноподчинённых предложений могут использоваться инфинитивные предложения (сказуемое выражено в них независимым инфинитивом). Это возможно только в том случае, если в главном и в придаточном предложениях говорится об одном и том же действующем лице:
Чтобы не опоздать на поезд, мне пришлось взять такси.
- Нельзя использовать инфинитивные конструкции в тех случаях, когда в главном и в придаточном предложениях действуют разные субъекты.
Например: Чтобы написать сочинение, учительница рассказала нам о плане. В данном случае сочинение будут писать школьники, а о плане им рассказала учительница! Поэтому грамматически корректной будет конструкция: Чтобы мы смогли написать сочинение, учительница рассказала нам о плане.
- Не рекомендуется также использовать целевые придаточные с союзом чтобы (особенно в позиции – после главного предложения!) в том случае, если главное предложение выражает не активное действие, а пассивное состояние, отношение и т.п.:
Лампочки на катке горят ровно, чтобы освещать каток.
7. Невыраженность существенного звена мысли, связанного с восприятием какого-либо явления или его оценкой, часто приводит к речевым недочётам, которые выглядят как логические ошибки:
В библиотеке холодно, потому что на стул надета шаль.
8. При использовании определительных придаточных предложений типичными являются следующие ошибки и недочеты:
а) придаточные предложения отрываются от определяемого слова:
|
|
|
Тёплый дождик смочил землю, в котором так нуждались посевы;
б) союзные слова ошибочно согласуются не с тем существительным, которое является определяемым:
Белка – зверь, которая живёт на дереве;
в) союзное слово который неправомерно переносится в середину придаточного предложения:
Мцыри – это грузинский юноша, в детстве который был взят в плен русским генералом;
г) неправомерно опускается определяемое слово в главном предложении.
Например: Офицер пригласил, кто спас мальчика. В данном случае придаточное предложение должно соотноситься либо с существительным, либо с местоимением: Офицер пригласил человека, который спас мальчика; Офицер пригласил того, кто спас мальчика.
- Кроме того, следует учитывать, что союзные слова который, какой, чей замещают ближайшее к ним существительное. Особенно важно учитывать это в том случае, если придаточное предложение стоит после словосочетания, включающего несколько существительных одного рода или стоящих во множественном числе.
Например: Впереди неслись лошади казаков, которые были покрыты пеной. При таком порядке слов следует сделать вывод, что казаки, а не их лошади были покрыты пеной. Чтобы скорректировать высказывание, можно поставить причастный оборот перед тем словом, к которому относится действие причастия (ср.: Впереди неслись покрытые пеной лошади казаков).
- В целом при построении сложного предложения необходимо следить за тем, чтобы мысль развертывалась логически точно! Иначе могут появиться не только логические, но и грамматические ошибки.
9. При переводе прямой речи в косвенную очень часто не учитывается, что это разные конструкции.
- В частности, типичной ошибкой является сохранение формы первого лица подлежащего и глагола-сказуемого.
Ср.: Сергей сказал, что я вернусь на следующей неделе. Корректная конструкция: Сергей сказал, что он вернётся на следующей неделе.
- Достаточно часто в косвенной речи ошибочно сохраняется без изменения конструкция прямой речи.
Ср.: Он спросил, знаю я о болезни матери. Корректная конструкция: Он спросил, знаю ли я о болезни матери.
|
|
|
Раздел 4. Социальные варианты русского языка
Любое современное общество внутренне неоднородно по своему социальному составу. В нём можно выделить отдельные группы людей – по полу, возрасту, территории проживания, уровню образования, общественному положению, профессии и т.д. Каждая из социальных групп имеет свои особенности, пользуется языком по-своему, в разных условиях и с разными целями, что не может не отразиться в их речи. Так формируются социальные варианты языка (страты). Эти подсистемы общенационального языка исторически изменчивы, подвижны, как изменчиво и подвижно само общество.
В современном русском языке можно выделить несколько основных страт, то есть социальных разновидностей (вариантов) языка: литературный язык, территориальные и социальные диалекты, просторечие.
Литературный язык не ограничен ни территориально, ни социально, поскольку его должны понимать все говорящие на русском языке. Литературный язык может использоваться в обиходном общении (литературная разговорная речь), но основная его функция – обслуживать высокие сферы общения: государство, политику, науку, религию, образование, искусство и т.д. Именно поэтому он не может существовать стихийно. Напротив, общество (прежде всего с помощью специалистов) постоянно следит за его совершенствованием и поддержанием в «пригодном» состоянии. Этим обеспечивается единство, точность, выразительность и стабильность литературной речи.
Литературный язык – язык, обработанный «мастерами слова» и нормированный. Его нормы отражены в грамматиках, различного типа словарях (грамматических, толковых, орфоэпических и др.). Он существует как в устной, так и в письменной форме. Однако основной для литературной речи все же является письменная форма. Это вполне естественно, поскольку для высоких сфер общения (государство, наука, искусство и т.д.) эта форма является основополагающей.
Территориальные диалекты (говоры) – разновидности общенационального языка, характерные для определённой сельской местности. Русский язык распространён на огромной территории. Поэтому у нас существует целая система диалектов, причем различия между ними иногда весьма значительны.
Например, на юге России «акают» и «якают», произносят г фрикативное (γ), конечный согласный т в глаголах настоящего и простого будущего времени произносится мягко. Есть даже такая «дразнилка»:
А у нас в Рязани
Ядять γрибы с γлазами.
Их ядять –
Ани γлядять.
На севере России – «окают», часто в форме творительного падежа множественного числа существительных используется окончание дательного падежа (сделал своим рукам). В Архангельской области во многих деревнях «цокают», то есть на месте ч произносят ц, причем часто – мягкий: не ч удо, а ц юдо, не моло ч ный, а моло ць ный и т.д. В Новгородской области на конце слова некоторые согласные произносят только твёрдо, например: се м вместо се мь.
|
|
|
Много различий в наименовании предметов, явлений.
Например, в Архангельской области биспой – это «седой, серебристый», виска – «ручей, проток», заберега – «первый лёд у берегов»; в Рязанской области зобать – «есть», махотка – «глиняный сосуд для молока», дурнишник – «багульник»; в Псковской области дрянина – «нежирное мясо», гукало – «выпь», блудить, лукаться, блыкаться – «ходить, бродить».
Слова, входящие в состав отдельных диалектов, называют диалектизмами. Этот же термин используется для обозначения диалектных слов, употребляемых в художественной литературе.
Языковые системы говоров охватывают все уровни языка (фонетику, грамматику, лексику). Но их нормы существуют стихийно, они не так устойчивы, как в литературном языке. Основной формой существования говора (в отличие от литературного языка) является устная форма.
Главное же отличие говоров от литературного языка заключается в том, что они используются только в бытовом общении, как правило, необразованными и малообразованными слоями сельских жителей. В то же время многие из тех, кто заканчивает школы, получает среднее специальное или даже высшее образование, уезжает из родной деревни в город, отдельные диалектные черты сохраняют. Самым трудным для выходцев из тех мест, где распространены диалекты, как правило, бывает усвоить литературное произношение.
Социальные диалекты (арго, жаргоны) – это варианты языка, которые служат средством общения различных социальных и профессиональных групп. Первоначально жаргон использовался как «тайный» язык, цель которого – распознать «своих» и «чужих», скрыть смысл произносимого от чужака. Пример использования именно с этой целью жаргона офеней, то есть торговцев раскольничьими книгами и иконами, можно, в частности, встретить в произведениях П.И. Мельникова-Печерского, знатока раскольнического быта:
Прибежит в лавку... какой-нибудь паренёк... и крикнет хозяину:
– Хлябышь и дудоргу хандырит, пельмиги шишлять!..
И хозяин вдруг встревожится, бросится в палатку и почнет там наскоро подальше прибирать, что не всякому можно показывать. Кто понял речи прибежавшего паренька, то, ни слова не молвив, сейчас же из лавки вон... Сколько бы кто ни учился, сколько бы он ни знал языков, ежели он не офеня и не раскольник, ни за что не поймёт, чем паренёк так напугал хозяина. А это он ему по-офеньски вскричал: «Начальство в лавку идёт бумагу читать».
Функция «тайного языка» сохраняется у воровского арго, речи деклассированных элементов (ср.: перо – «нож», театр – «тюрьма»). Другие жаргоны – школьный, студенческий, молодёжный, жаргон спортсменов, полиграфистов и т.д. – практически утратили эту функцию. Однако очень часто жаргон сохраняет «опознавательную» функцию – отделить «своих» от «чужих». Особенно это характерно для некоторых молодёжных групп. Например, проведенные среди молодёжи опросы показывают, что жаргон используется ею с целью самоутвердиться, выделиться из круга взрослых, войти в нужную компанию.
Использование жаргона, как и территориальных диалектов, ограничено тематически. Предмет разговора обычно не выходит за рамки узкого круга тем, так или иначе связанных с профессиональными и социальными интересами этого коллектива, причем это всегда устное неофициальное общение. Но, в отличие от диалекта, свою специфику жаргон обнаруживает не на всех уровнях языка, а, как правило, только в лексике.
Жаргонизмы и профессионализмы обычно называют явления, которые так или иначе связаны с профессиональной деятельностью и социальными интересами определенной социальной группы.
Например, в речи авиаторов: на карачках – «разбег самолета с прыжками», девичьи глазки – «локатор», хозяин неба – «диспетчер», прогнозка – «метеостанция», бормотолог – «связист», окурок, свисток – «самолет ЯК-40»; в речи студентов: шпора – «шпаргалка», хвост – «академическая задолженность», плавать – «плохо отвечать на экзамене», удочка – «удовлетворительная оценка».
Просторечие – это в основном обиходная речь необразованных слоёв городских жителей. Наиболее ярко специфика этого социального варианта языка проявляется в лексике.
Например: капать – «доносить», вагон – «о большом количестве чего-либо», съесть – «выслушать, безропотно снести обидное, оскорбительное».
Отличия от литературного языка проявляются также в особенностях произношения, образования отдельных слов и конструкций.
Например: тра н вай вместо литературного тра м вай, ква́ртал вместо литературного кварта́л, те к ёт вместо те ч ёт и т.д.
Однако собственной особой системы просторечие не имеет. Фонетика и грамматика, как правило, совпадают с литературными нормами. А если есть отличия, то они заимствованы из диалектов.
Например, в Ростове, как и в окружающих донских говорах, будет произноситься г фрикативный, на Севере будут «окать» и т.д.
Присутствие различных социальных вариантов языка исторически обусловлено – это свидетельство богатства языка, высокого творческого потенциала народа. Особое место в системе социальных вариантов принадлежит территориальным диалектам. Именно один из них лёг в основу русского литературного языка. Диалектизмы достаточно регулярно пополняют словарный состав литературного языка:
батрак, вобла, мямлить, филин, хилый и др.
Говоры – бесценное хранилище национального своеобразия и народной культуры. В настоящее время диалекты постепенно утрачиваются. Поэтому во многих странах, например, во Франции, разработаны специальные программы по сохранению и развитию говоров.
Одним из выдающихся учёных, посвятивших свою жизнь изучению русских диалектов, был Владимир Иванович Даль (1801–1872). Он составил «Толковый словарь живого великорусского языка» в четырёх томах, содержащих 200 тысяч слов, не только литературных, но и областных (диалектных). Словарь В.И. Даля – наше национальное достояние.
В то же время закономерность сосуществования различных социальных вариантов (страт) национального языка не означает их равноправия. Важнейшим в жизни страны является литературный язык. Это связано не только с тем, что только данный вариант языка может быть языком государства, науки, средств массовой информации, художественной литературы. Эта страта не ограничена территориально и социально. Поэтому, изъясняясь на литературном языке, человек может быть достаточно уверен в том, что он будет хорошо понят любым адресатом.
Использование других социальных вариантов ограничено территориально и функционально, тематически и ситуативно. Общение на жаргоне, диалекте, просторечии уместно и целесообразно только в неофициальной обстановке и только в том случае, если в нём участвуют хорошо понимающие его представители одного коллектива, а предмет разговора не выходит за рамки довольно узкого круга тем. На жаргоне, диалекте и просторечии невозможно адекватно изложить какую-либо научную теорию, президентский указ и т.п.
Кроме того, использование нелитературных вариантов языка даже в неофициальном общении в социально неоднородном коллективе может привести к коммуникативной неудаче. Во-первых, говорящего могут просто не понять. Во-вторых, он сам может быть воспринят как необразованный и невежливый человек, которого не интересует реакция слушающих. Пример подобной коммуникативной неудачи описан сатириком Л. Измайловым в рассказе «Ненужные словечки»:
Однажды я встретил соседского мальчишку Ваню Сидорова, и у нас с ним произошёл такой разговор:
– Здравствуй, Ваня, как дела?
Он говорит:
– У-у, дела моща.
– Что-что?
– Классно, говорю. Ща один фитиль такое сморозил, подкатывается к одному шкету, дай, говорит, велик погонять, сел и почесал, а тут училка, он и давай выпендриваться, варежку разинул, вот и дерябнулся. Сам с фингалом, училка чуть не с катушек, а велик гикнулся. Во ржачка, клёво, да?
Я говорю:
– А что, там лошадь была?
– Какая лошадь?
– Ну, которая ржала, или я не понял ничего. Ну, давай сначала.
– Давайте. Значит, один фитиль...
– Без свечки?
– Без.
– А что же это за фитиль?
– Ну парень один, длинный, подкатывается к шкету. Дай, говорит, велик погонять, сел и почесал...
– К какому шкету?
– Ну, шибзик один. Да вы его знаете, ходит здесь вот с таким шнобелем.
– С кем, с кем?
– Да не с кем, а с чем. Нос у него вроде шнобеля. Рубильник такой вроде паяльника. Дай, говорит, велик погонять. Сел и почесал.
– У него что, чесалось что-нибудь?
– Да нет, попилил он...
– Ну и как, распилил?
– Что распилил?
– Ну, шнобель.
– Да нет, шнобель у шкета был, а у фитиля – фингал, ему бзик в голову ударил, он и стал кочевряжиться, варежку разинул, вот и гикнулся. Теперь поняли?
– Я понял, что ты совершенно не знаешь русского языка.
Принцип уместности и целесообразности использования внелитературных элементов не менее важен и для художественной литературы. Диалектизмы, жаргонизмы, просторечные слова можно обнаружить в произведениях А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, М.А. Шолохова, М.М. Зощенко, А.И. Солженицына и др. Подобные элементы могут понадобиться для создания местного колорита, речевых характеристик персонажей, усиления выразительности текста и т.д.
Однако нарушение принципа уместности и целесообразности может привести и к коммуникативной неудаче. К.Г. Паустовский, например, так писал об использовании диалектизмов в художественном тексте: «Местное слово может обогатить язык, если оно образно, благозвучно и понятно. Для того чтобы оно стало понятным, совсем не нужно ни скучных объяснений, ни сносок. Просто это слово должно быть поставлено в такой связи со всеми соседними словами, чтобы значение его было ясно читателю сразу, без авторских ремарок». В целом, как очень тонко заметил А.С. Пушкин, «истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмеренности и сообразности».
Особое значение эти мысли А.С. Пушкина имеют в настоящее время, когда наблюдается явная тенденция к принижению роли литературного языка. Его границы размываются, и он испытывает сильное влияние со стороны жаргонов и просторечия.
|
|
|
