 |
Магические имена и изображения
|
|
|
|
Религия и мифология
О древнеегипе ской религии
Древнейшей формой религии Египта было почитание местных номовых божеств-покровителей... Каждый ном чтил свое священное животное, связывавшееся так или иначе с местным богом: последний изображался нередко или в виде этого животного, или в смешанном, зооантропоморфном образе.
Так, в самом южном номе — Элефантине — почитали барана, в Ден-дере — корову, в Сиуте —шакала, в Гермополе — ибиса и павиана, в Файюмском оазисе — крокодила, в Бубастисе —кошку. Покровительницей Нехена, откуда происходило древнейшее объединение Южного Египта, считалась богиня-коршун, а рядом в Нехебе чтили водяную лилию. Древнейший центр объединения Северного Египта — Буто почитал священную змею, а соседняя община Пе — пчелу. Иероглифы, изображающие четыре последних существа, впоследствии стали символизировать
объединенный Египет.
...В почитании местных богов покровителей происходил процесс антропоморфизации священных животных... так, кошка превратилась в богиню Бастет, изображавшуюся с кошачьей головой; сокол — в бога Гора. Изображения Тота с головой ибиса, Анубиса с головой собаки, Собека с головой крокодила, богини Сохмет с головой львицы, Хатхор с головой коровы и пр. служат очевидным указанием на происхождение этих зооантропоморфных образов от священных животных...
Когда какой-нибудь ном становился центром государственного объединения Египта, его бог-покровитель делался предметом общегосударственного культа...
Создание общеегипетского пантеона повлекло за собой установление богословско-мифологических связей между отдельными божествами. Так появились известные триады и эннеады божеств, неодинаковые, впрочем, в разных местностях. Фиванская троица — Амон, Мут, Хонсу; мемфисская — Птах, его супруга Сохмет и их сын Нефертум. Из эннеад (девятибожий) наиболее распространена была гелиопольская, состоявшая из четырех пар богов во главе с Ра: Ра, Шу и Тефнут, Геб и Нут, Осирис и Исида, Сет и Нефтида...
|
|
|
По египетским верованиям, со смертью человека умирает только его тело, тогда как остаются жить другие составные части его существа: имя (рен), душа (ба), вылетающая из тела в виде птицы и уносящаяся в небо, и, наконец, таинственный двойник человека (ка), занимающий главное место во всем этом комплексе верований... Ка не бессмертен, он может погибнуть от голода и жажды, если при погребении покойник не будет снабжен всем необходимым; ка может быть съеден загробными чудовищами, если не защитят его магические формулы. В благоприятном случае, при сохранении мумии или хотя бы статуи умершего, ка может надолго пережить его...
В эпоху Среднего царства складывается и наиболее характерная идея египетского заупокойного культа — идея суда над душами умерших... Судьей душ считался сам Осирис, а помощниками его — боги 42 номов, а также боги Анубис, Тот и адское чудовище, пожирающее осужденные души. На этом страшном суде взвешивается сердце покойника и в зависимости от добрых и дурных дел, совершенных им при жизни, определяется судьба его души.
(Токарев С.А. Религия в истории народов мира. С. 299—311)
Но, чтобы быть допущенным до этого взвешивания, ка должен пройти через процедуру «отрицательной исповеди», описанную в 125-й главе Египетской книги мертвых:
1. Я не чинил зла людям.
2. Я не нанес ущерба скоту.
3. Я не совершил греха в месте Истины.
4. Я не [...].
5. Я не творил дурного. б.[.........].
7. "Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи.
8. Я не кощунствовал.
9. Я не поднимал руку на слабого.
10. Я не делал мерзкого пред богами.
|
|
|
11. Я не угнетал раба перед лицом его господина.
12. Я не был причиною недуга.
13. Я не был причиною слез.
14. Я не убивал.
15. Я не приказывал убивать.
16. Я никому не причинял страданий.
17. Я не истощал припасы в храмах.
18. Я не портил хлебы богов.
19. Я не присваивал хлебы умерших.
20. Я не совершал прелюбодеяния. 21.Я не сквернословил.
22. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее.
23. Я не убавлял от аруры.
24. Я не обманывал и на пол-аруры.
25. Я не давил на гирю.
26. Я не плутовал с отвесом.
27. Я не отнимал молока от уст детей.
28. Я не сгонял овец и коз с пастбища их.
29. Я не ловил в силки птицу богов.
30. Я не ловил рыбу богов в прудах ее.
31. Я не останавливал воду в пору ее.
32. Я не преграждал путь бегущей воде.
33. Я не гасил жертвенного огня в час его.
34. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений.
35. Я не распугивал стада в имениях бога.
36. Я не чинил препятствий богу в его выходе.
37. Я чист, я чист, я чист!
(Египетская книга мертвых, 125-я глава. С. 71)
Миф о творении
Благодаря отмеченной нами изменчивости египетской религии миф о творении принимает многообразные формы.
Самые ранние варианты мифа, позднее видоизмененные теологами Гелиополя и Мемфиса, изображают бога солнца Атума-Ра сидящим на первозданной горе и создающим богов, которые его сопровождают. Но Атум сам изображен возникающим из Нун, изначального океана. В варианте мифа, сложившемся в Среднем Египте в Гермополе, Атум появился в результате действий Огдоады, а созданные им божества мыслились в форме животных: четырех змей и четырех лягушек, являвших собою изначальный хаос. Их имена Нун и его супруга Наунет, Кук и Каикет, Хух и Хаухет и, наконец, Амон и Амаунет. Возникший из вод Атум приводит эти элементы хаоса в порядок, и они появляются в текстах в виде богов действующих в соответствующих сферах. Согласно Текстам пирамид ранний вариант мифа повествует о том, как Атум сам себя оплодотворил и породил Шу и Тефнут — воздух и влагу, от их союза родились Геб и Нут — бог земли и богиня неба. Здесь гелиопольская теология вводит персонажей из круга Осириса: Геб и Нут породили Осириса и Исиду одновременно с Сетом и Нефтидой, завершив таким образом создание гелиопольской Эннеады («Девятки»).
|
|
|
Другой вариант мифа возник в результате стремления Мемфиса утвердить свое значение столицы
Первой династии египетских правителей. Местным богом Мемфиса был Птах, и мемфисская теология, как обычно называют документы, содержащие этот вариант мифа, преобразовала гелиопольскую Эннеаду, передав главенствующую роль в акте творения Птаху. В той части этого примечательного текста, где говорится о творении, Птах отождествлен с Нуном, изначальным океаном, и представлен творящим своим божественным словом Атума и всех других богов гелиополитанской Эннеады. В следующем отрывке кратко суммировано то, что можно назвать символом веры мемфисской теологии: Птах на великом троне, Птах — Нун, отец, породивший Атума; Птах — Наунет, мать, родившая Атума; Птах Великий, он сердце и язык
Эннеады, (Птах), кто породил богов.
В египетском конкретном образе мышления сердце и язык представляют мысль и речь, атрибуты творца. Они обожествляются как Гор и Тот. Своей мыслью и речью Птах порождает богов и создает порядок из хаоса;...снабжает род людской пищей, делит Египет на провинции и города и устанавливает сферы влияния различных местных богов. Это описание созидательной деятельности Птаха завершается словами: «Итак, Птах почил после того, как сделал все». Фраза, которая не может не натолкнуть на сравнение с заключительными словами жреческого кодекса —рассказа о творении в Первой книге Бытия... Интересно отметить, что создание человека не занимает в египетской мифологии особого места. Существует изображение бога Хнума, создающего человека на гончарном круге, существуют в египетских текстах также и различные упоминания этой особой созидательной деятельности бога Хнума, но... в египетской мифологии созданию человека отводится сравнительно незначительное место.
(Хук С.Г. Мифология Ближнего Востока. С. 61—62)
Гелиопольская космогония
Политическим центром государства Гелиополь (библейск. Он) никогда не был, однако с эпохи Древнего царства и вплоть до конца Позднего периода город не утрачивал значения важнейшего теологического центра и главного культового центра солярных богов. Космогоническая версия Гапиополя, сложившаяся в V династию, была наиболее распространенной, а главные боги гелиопольского пантеона - особенно популярными во всей стране. Египетское название города - Иуну ("Город Столбов") связано с культом обелисков.
|
|
|
В начале был Хаос, который назывался Нун,- бескрайняя, неподвижная и холодная водная гладь, окутанная темнотой. Проходили тысячелетия, но ничто не нарушало покоя: Первозданный Океан оставался незыблемым.
Но однажды из Океана появился бог Атум - первый бог во вселенной. Вселенную по-прежнему сковывал холод, и все было погружено во тьму. Атум стал искать в Первозданном Океане твердое место - какой-нибудь островок, но вокруг не было ничего, кроме неподвижной воды Хаоса Нуна. И тогда бог создал Холм Бен-Бен - Изначальный Холм.
Согласно другому варианту этого мифа, Атум сам был Холмом. Луч бога Ра достиг Хаоса, и Холм ожил, став Атумом.
Обретя под ногами землю, Атум стал размышлять, что ему делать дальше. Прежде всего надо было создать других богов. Но кого? Может быть, бога воздуха и ветра? - ведь только ветер сможет привести в движение мертвый Океан. Однако, если мир придет в движение, то все, что бы Атум после этого ни сотворил, будет немедленно разрушено и вновь превратится в Хаос. Творческая деятельность совершенно бессмысленна до тех пор, пока в мире нет стабильности, порядка и законов. Поэтому Атум решил, что одновременно с ветром надо создать богиню, которая будет охранять и поддерживать раз навсегда установленный закон.
Приняв после многолетних раздумий это мудрое решение, Атум, наконец, приступил к сотворению мира. Он изверг семя себе в рот, оплодотворив сам себя, и вскоре выплюнул изо рта Шу, бога ветра и воздуха и изрыгнул Тефнут, богиню мировго порядка.
Нун, увидав Шу и Тефнут, воскликнул: "Да возрастут они!". И Атум вдохнул в своих детей Ка.
Но свет еще не был создан. Повсюду, как и прежде, была тьма и тьма,- и дети Атума потерялись в Первозданном Океане. Атум послал на поиски Шу и Тефнут свое Око. Пока оно бродило по водной пустыне, бог создал новое Око и назвал его "Великолепным". Старое Око тем временем разыскало Шу и Тефнут и привело их обратно. От радости Атум заплакал. Его слезы упали на Холм Бен-Бен и превратились в людей.
По другой. (элефантинской) версии, сюжетно не связанной с гелиопольской космогонической легендой, но достаточно распространенной и популярной в Египте, людей и их Ка вылепил из глины барано-головый бог Хнум, главный демиург в элефантинской космогонии.
|
|
|
Старое Око очень разгневалось, увидев, что Атум создал новое на его месте. Чтобы успокоить Око, Атум поместил его к себе на лоб и поручил ему великую миссию- быть хранителем самого Атума и установленного им и богиней Тефнут-Маат миропорядка.
С тех пор Солнечное Око в виде змеи-кобры стали носить на коронах все боги, а потом фараоны, унаследовавшие от богов земную власть. Солцечное Око в виде кобры называется у ре и. Помещенный на лоб или на корону, урей испускает ослепительные лучи, которые испепеляют всех встретившихся на пути врагов. Тем самым урей защищает и оберегает законы мироздания, установленные богиней Маат.
В некоторых вариантах гелиопольского космогонического мифа упоминается изначальная божественная птица Вену, как и Атум, никем не сотворенная. В начале мироздания Вену летал над водами Нуна и свил гнездо в ветвях вербы на Холме Бен-Бен (поэтому верба считалась священным растением).
На Холме Бен-Бен люди впоследствии построили главный храм Гелиополя - святилище Ра-Атума. Символами Холма стали обелиски. Пирамидальные вершины обелисков, покрытые листовой медью или золотом, считались местом пребывания Солнца в полдень.
От брака Шу и Тефпут родилась вторая божественная пара: бог земли Геб и его сестра и жена, богиня неба Нут. Нут родила - Осириса (егип. Усир(е)), Хора, Сета (егип. Сутех), Исиду (егип. Исет) и Нефтиду (егип. Небтот, Небетхет). Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Сет, Исида и Осирис составляют Великую Гелиопольскую Эннеаду, или Великую Девятку богов.
(Рак И. Мифы Древнего Египта)
Исида и Осирис
Миф об Исиде и Осирисе был широко распространен, но в дошедших до нас египетских текстах зафиксированы только его фрагменты. В целом виде он сохранился только в рассказе Плутарха (греческого автора, жившего в конце I — начале II в. н.э.), поэтому именно он здесь и приведен.
«Рассказывают, что, воцарившись, Осирис тотчас отвратил египтян от скудного и звероподобного образа жизни, показал им плоды земли и научил чтить богов; а потом он странствовал, подчиняя себе всю землю и совсем не нуждаясь для этого в оружии, ибо большинство людей он склонял на свою сторону, очаровывая их убедительным словом, соединенным с пением и всевозможной музыкой. И говорят, что Сет в его отсутствие ничего не предпринимал, потому что Исида, обладая всей полнотой власти, очень старательно стерегла его и наблюдала за ним, по возвращении же Осириса стал готовить ему западню... Он измерил тайно тело Осириса, соорудил по мерке саркофаг, прекрасный и чудесно украшенный, и принес его на пир. В то время как это зрелище вызвало восторг и удивление, Сет как бы в шутку предложил преподнести саркофаг в дар тому, кто уляжется в него по размеру. После того как попробовали все по очереди и ни одному гостю он не пришелся впору, Осирис вступил в гроб и лег. И будто заговорщики подбежали, захлопнули крышку и, заколотив ее снаружи гвоздями, залили горячим свинцом, затащили гроб в реку и пустили в море у Таниса...
Говорят, что Исида, получив весть, тотчас отрезала одну из своих прядей и облачилась в траурное покрывало...И потом, как рассказывают, она узнала о саркофаге, что море пригнало его к берегу Библа и прибой осторожно вынес его в заросли вереска. А вереск в малое время выросши в огромный и прекрасный ствол, объял и охватил его, и укрыл в себе. Царь удивился размерам растения и, срубив сердцевину, содержащую невидимый взору гроб, поставил ствол как подпорку для крыши.
Говорят, что Исида, узнав об этом от божественного духа молвы, явилась в Библ, села у источника, смиренная и заплаканная, и не говорила ни с кем, но только приветствовала служанок царицы, ласкала их, заплетала им косы и навевала от себя на их тело удивительный аромат. Лишь только царица увидела служанок, как в ней возникло влечение к незнакомке, волосам и телу, источающему благовоние. За Исидой послали, а когда она прижилась, ее сделали кормилицей царского сына. Предание гласит, что Исида выкармливала дитя, вкладывая ему в рот вместо груди палец, а ночью выжигала огнем смертную оболочку его тела; сама же, превращаясь в ласточку, с жалобным криком вилась вокруг колонны — и так до тех пор, пока царица не подстерегла ее и не закричала при виде ребенка в огне, лишив его тем самым бессмертия. Тогда изобличенная богиня выпросила столп из-под кровли; легко освободив его, она расщепила вереск, а потом, закутав его в полотно и умастив миром, вручила царю и царице; и теперь еще жители Библа почитают дерево, положенное в святилище Исиды. И рассказывают, что она пала на гроб и возопила так, что младший сын царя тут же умер, а старшего она якобы забрала с собой и, поместив гроб на судно, отплыла. Но так как река Федр перед зарей выпестовала в себе бурный ветер, она разгневалась и иссушила русло.
И вот в первом же пустынном месте, оставшись наедине с собой, она открыла саркофаг и, припав лицом к лицу, стала целовать и плакать. А когда она заметила ребенка, тихо подошедшего сзади и наблюдавшего это, то оглянулась и бросила на него ужасный и гневный взгляд; мальчик не вынес потрясения и умер. Другие рассказывают не так...
И рассказывают, что потом, когда Исида ушла в Бут к сыну Гору, который там воспитывался, и поместила гроб вдали от дороги, Сет, охотясь при луне, наткнулся на него и, узнав тело, растерзал его на четырнадцать частей и рассеял их. Когда Исида узнала об этом, она отправилась на поиски, переплывая болота на папирусной лодке. По этой причине будто бы крокодилы не трогают плавающих в папирусных челноках, испытывая или страх, или почтение перед богиней. И потому якобы в Египте называют много гробниц Осириса, что Исида, отыскивая, хоронила каждый его член. Иные же отрицают это и говорят, что она изготовила статуи и дала их каждому городу вместо тела Осириса для того, чтобы Сет, если бы он победил Гора и стал отыскивать истинную гробницу, пришлось отказаться от этого, так как ему называли бы и показывали много могил. Из всех частей тела Осириса Исида не нашла только фаллос, ибо он тотчас упал в реку и им кормились лепидоты, фагры и осетры, которыми гнушаются больше, чем всякой другой рыбой. Исида же, по рассказам, вместо него сделала его изображение и освятила фаллос; в
честь него и сейчас египтяне устраивают празднества.
Потом, как гласит предание, Осирис, явившись Гору из царства мертвых, тренировал и упражнял его для боя, а затем спросил, что он считает самым прекрасным на свете. Когда тот ответил: отомстить за отца и мать, которым причинили зло...
Что касается сражения, то оно будто бы продолжалось много дней, и победил Гор...
(Плутарх. Исида и Осирис. С. 15—20)
Магические имена и изображения
Египтяне, как и все другие народы Востока, очень большое значение придавали знанию имени. И живым и мертвым было необходимо знать, как использовать и упоминать имена, обладающие магической силой. Считалось, что, если человек, обращаясь к богу или демону, называет его по имени, тот обязан ответить и сделать все, что он пожелает. Зная имя человека, окружающие могли помочь ему или причинить зло. Имя могло быть проклято, и тогда оно наносило вред владельцу, но если к нему обращали благословение или молитву о благополучии, приносило пользу. Имя для египтян было такой же частью человеческого существа, как душа, двойник (ка) или тело, и такое восприятие его уходит своими корнями в незапамятные времена...Без имени человек не мог быть опознан на посмертном суде, и подобно тому, как родился он на земле после произнесения своего имени, так и будущую жизнь человек мог обрести только тогда, когда боги загробного мира узнают и назовут его.
...Умерший обращает к семи богам и говорит: «Приветствую вас, семь существ, которые приказывают, которые поддерживают Весы в ночь суда Учат, которые отрезают головы, которые рубят шеи на куски, которые овладевают сердцами и вырывают их, которые заливают кровью Озеро Огня. Я знаю вас, я знаю ваши имена. Узнайте и вы меня так же, как я знаю вас». Умерший, объявив, что семеро богов знают его имя и он знает их имена, больше не опасался, что зло одержит над ним верх.
В царстве Осириса существовало семь залов или домов, через которые умершему надо было пройти, но каждые ворота охраняли привратник, страж и глашатай. Чтобы умерший мог задобрить их и получить возможность пройти, требовались специальные приготовления. Прежде всего нужно было сделать из определенного материала (или нарисовать на папирусе) макеты семи врат и фигурку умершего. Эта фигурка подносилась по очереди к каждым вратам и устанавливалась перед ними, с декламацией специального обращения, необходимого в этом случае, При этом перед каждыми вратами приносились в жертву бедро, голова, сердце и копыто рыжего быка, а также делались другие подношения, перечислять которые здесь нет необходимости. Но все эти церемонии не помогли бы умершему пройти через ворота, если бы он не знал имен охраняющих их семи привратников, семи стражей и семи глашатаев...
Но кроме этих семи залов он должен был пройти через двадцать один потайной пилон дома Осириса в Елисейских полях. Для этого от него требовалось назвать имя каждого пилона и его привратника и кратко обратиться к ним.
(Бадж У. Египетская религия. Египетская магия. С. 288—295)
Жертвоприношения
Быки считаются посвященными Эпафу, и поэтому их тщательно исследуют вот каким образом. Если найдут на нем хоть один черный волос, то бык считается нечистым. Исследование же это производит нарочно назначенный для этого жрец, причем животное стоит прямо, а затем лежит на спине. Потом у быка вытягивают язык, чтобы узнать, чист ли он от особых знаков, которые я опишу в другом месте. Жрец осматривает также волосы на хвосте: правильно ли они по природе растут. Если животное окажется чистым по всем статьям, то жрец отмечает его, обвивая папирусом рога, и затем, намазав их печатной глиной, прикладывает свой перстень с печатью, после чего быка уводят. За принесение в жертву неотмеченного животного полагается смертная казнь.
Так вот, осмотр животного производится указанным способом. Жертвоприношение же совершается вот как. Отмеченное животное приводят к алтарю, где приносят в жертву, и возжигают огонь. Затем, совершив возлияние вином над алтарем, где лежит жертва, и призвав божество, они закалывают животное, а после заклания отсекают голову. Тушу животного обдирают и уносят, призвав страшные проклятия на его голову. Если там есть рынок и на нем торгуют эллинские купцы, то голову приносят на рынок и продают. Если же эллинов нет, то голову бросают в Нил. Над головой же они изрекают вот какие заклятия: если тем, кто приносит жертву, или всему Египту грозит беда, то да падет она на эту голову. Обычаи, касающиеся голов жертвенных животных и возлияний вина, у всех египтян одинаковые и соблюдаются при каждом жертвоприношении и в силу этого обычая ни один египтянин не может употреблять в пищу головы какого-либо животного.
(Геродот. История. С. 92)
Государство и право
О государстве
Свою цивилизацию египтяне изначально считали созданной богами. Согласно хронологии Манефона, основанной на священных текстах, до земных царей Египтом правили боги, затем — полубоги. В «Мемфисском богословском трактате», творении жрецов Птаха, восходящем к эпохе Древнего царства, сказано: «Умиротворился Птах, создав все вещи и божественные слова. Он породил богов, создал города, основал номы, поместил богов в их святилища, учредил их жертвоприношения, основал их храмы, сотворил их тела ради умиротворения их сердец».
Существование государства не мыслилось египтянами без Маат — божественного Порядка и Истины. Боги-творцы уничтожают изначальный хаос, в созданном ими человеческом обществе выступают в роли восстановителей всеобщей гармонии Маат. Подобно богам, царь также должен стремиться утвердить Маат на месте беспорядка. («Тексты пирамид»).
Порядок часто понимался как правопорядок, справедливость: боги и цари — как владыки и учредители законов. Не случайно египетские визири начиная с эпохи Древнего царства выступают в роли жрецов истины, что соответствовало их судейским обязанностям. Понятие «Маат» становится центральным в египетской этике. Одно из древнейших известных нам поучений —«Премудрость Птаххотепа» (V династия) — провозглашает Маат принципом, на котором строятся правильные человеческие взаимоотношения: «Велика справедливость, и превосходство (ее) непоколебимо. Неизменна (она) со времен Осириса, и карают преступающего законы».
...«Поучения гераклеопольского царя» — первое известное нам дидактическое сочинение, составленное от имени царя. В «Поучении» особый акцент делается на нравственные основы власти. Призывая Мерикара с беспощадностью относиться к мятежникам и остерегаться черни, гераклеопольский царь в то же время советует приближать к себе человека за его заслуги, не наказывать несправедливо и творить Маат, заботиться не только о своих вельможах, но и обо всех подданных, ибо все люди — «стадо бога», они — «подобия, вышедшие из его плоти». Увещевая сына следовать мудрым предписаниям предков, он говорит об особой ответственности, которую налагает на царя его сан, и указывает ему, что именно благие поступки правителя — лучшая память о нем среди людей и залог оправдания на суде богов в загробном царстве, где добродетель ценится выше, чем пожертвованный бык злодея.
(Древние цивилизации. С. 46—50)
Письменность и книги
Еще в IV тыс. до н.э. в Египте возникает пиктографическое (рисуночное) письмо, а к началу III тыс. до н.э. возникает иероглифика (термин греческого происхождения и означает «священные письменные знаки», египтяне называли свою письменность «священной речью»). Но уже в период Древнего царства начинают использоваться знаки в упрощенном написании, что позднее приведет к возникновению иератического письма, а в I тыс. до н.э. — демотического (скорописи). Первоначально иероглифы обозначали целые понятия, позднее происходит переход к слоговому, а частично даже к фонетическому письму, т.е. отдельные знаки стали обозначать слоги и буквы. После закрытия всех языческих храмов по указу римского императора Феодосия Великого (конец IV в. н.э.) египетская письменность была напрочь забыта. Расшифрована и вновь прочитана она была только в XIX в. благодаря усилиям ряда ученых, и прежде всего
французского ученого Жана Франсуа Шампольона.
Из «Прославления писцов»
Мудрые писцы
Времен преемников самих богов,
Предрекавшие будущее,
Их имена сохранятся навеки.
Они ушли, завершив свое время,
Позабыты все их близкие.
Они не строили себе пирамид из меди
И надгробий из бронзы.
Не оставили после себя наследников,
Детей, сохранивших их имена.
Но они оставили свое наследство в писаниях,
В поучениях, сделанных ими. '
Писания становились их жрецами,
А палетка для письма — их сыном.
Их пирамиды — книги поучений,
Их дитя — тростниковое перо,
Их супруга — поверхность камня.
И большие и малые —
Все их дети,
Потому что писец — их глава.
Построены были двери и дома, но они разрушились,
Жрецы заупокойных служб исчезли,
Их памятники покрылись грязью,
Гробницы их забыты.
Но имена их произносят, читая эти книги,
Написанные, пока они жили,
И память о том, кто написал их,
Вечна...
(Прославление писцов. С. 102—103)
|
|
|
