К.Д. Ушинский, «Вопрос о душе в его современном состоянии»

В 1866 году в двух номерах журнала «Отечественные записки» вышла статья с подзаголовком «Отрывок из педагогической антропологии». В этой статье были поставлены такие вопросы как «что такое сознание?», а так же анализировал взгляды на «сущность сознания» в различных идеалистических и материалистических философских теориях. В ней дан анализ примитивным направлениям в психологии и физиологии. Особенно резко К. Д. Ушинский подвергает критике «Физиологические письма» Карла Фохта, представителя вульгарного материализма, доказывавшего, что мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени или моча к почкам.

В работе «Вопрос о душе в его современном состоянии» К. Д. Ушинский критикует гегелевскую философскую систему в целом.

Данная статья, где рассматривались такие фундаментальные проблемы, как единство организма и психики, специфическое отличие психики от физиологических процессов, идеалистический и материалистический подходы в психологии и другие, не вошла в «Педагогическую антропологию».

Что же думал Ушинский о душе, прямо ей и посвящена — «Вопрос о душе в его современном состоянии»?

В первой строчке Ушинский пишет:

«Прежде всего и само собою ложится под перо простой и основной вопрос: что такое сознание?», стр. 233.

Понятие души впервые появляется в ней, когда Ушинский рассказыва­ет об «идеалистических воззрениях» на сущность сознания.

«Идеалистическая система представляет весь мир воплощением идеи. Идея, по убеждениям идеалистов, воплощается во внутренней своей разумной необходимости, потому что иначе быть не может», стр. 236.

«Как индивид, человек живет общею жизнью со всею природой, но отража­ет ее в себе особенным образом, индивидуализирует ее. Душа человеческая есть идеальная форма всех индивидуальностей человека, есть идея тела.

Таким образом отклонялось новыми идеалистами то противоречие между душою и внешним миром», стр. 236.

Далее Ушинский подводит к тому, что сознание — это тонкоматериальная среда. Все его учение о душе и сознании настолько революционно, что ему до сих пор нет равных. Сначала идет набор материала и описание явления.

«Замечательно, что новейшие психологи, как, например, Фихте-младший и Форшлаге, опять пришли к необходимости признания какого-то идеального тела души, фантастического тела, ему служащего звеном между сознанием и телом.

В форме души дух находится еще в форме внешней природы, и человек на этой ступени находится в полном мире с природою. Из этого мира, в силу логи­ческого противоречия, дух отвлекается в форму сознания: он отвергает всякое содержание свое, как нечто ему чуждое и его стесняющее. На этой ступени сознание есть постоянное отрицание всякого содержания», стр. 236.

Рассказ о материалистических взглядах «на сознание и на душу» он на­чинает с фразы:

«Может быть, тем из реалистов, которые редко заглядывают в Библию, небезынтересно будет найти в ней выражения, не нуждающиеся в большой переделке, чтобы попасть в книгу Молешота или Бюхнера. «Случайно рождены мы, — говорили библейские реалисты, — и будем потом, как будто бы нас и не было, потому что дым — дыхание в ноздрях наших, и слово — искра в движениях сердца нашего; когда же искра эта угаснет, то в пепел обратится тело наше, а дух наш разольется, как мягкий воздух», стр. 249.

Последующий рассказ об античной философии:

«Все первые философы Греции, до Платона, имели более или менее материа­листическое воззрение на душу. Почти во всех этих воззрениях душа признавалась за тончайшую материю, какую только знал или мог себе вообразить философ. Замечательно однако, что материя, из которой состоит душа, составляла в то же время и сущность всех явлений мира», стр. 250.

Вывод, который делал Ушинский, ссы­лаясь на Вундта и Бэна:

«Анаксимен создавал душу из воздуха, так как воздух, по его мнению, необхо­димый для дыхания, был причиной жизни. Пифагорейцы видели в душе изолированные частицы эфира, и представле­ния наши, по их мнению, суть не что иное, как движения этого эфира. Такое воззрение на душу довольно близко подходит к современному воззре­нию естествоиспытателей, открывающих основу всех физических и психичес­ких явлений в движении частиц материи, а причину движения этих частиц в движениях эфира, получающих свое начало от солнца, которое является, таким образом, источником физической и психической жизни», стр. 250.

Далее Ушинский делает новый переход к немецкому идеализму:

«Эмпедокл, руководимый мыслью, что одинаковое может быть познаваемо только одинаковым, слагал душу из тех четырех элементов, из которых, по мне­нию древних, слагался весь мир, а местом жительства душе назначал кровь. Хотя это мнение высказано в очень грубой форме и обличает всю ничтож­ность тогдашних сведений о природе, однако основа этого мнения та же, на которой построил Гегель свое воззрение на душу, как средоточие всех мировых влияний. На этой же основе, или, лучше сказать, на необходимости объяснить себе, каким образом душа может чувствовать и понимать материальный мир, стро­ятся психологические воззрения Лейбница, Гербарта и Лотце, которые видят в душе монаду, подобную тем монадам, из которых состоит мир материальный и, следовательно, родственных друг другу, а потому могущих войти во взаимные отношения. На этой же потребности связи между душою и материальным миром по­строены и новейшие гипотезы Фихте-младшего и Форшлаге, дающих душе ка­кое-то фантастическое тело, живущее в пространстве и времени, стр. 250-251.

Парменид объяснял процесс понимания и памяти постоянной борьбой ог­ненного эфира с противоположным ему холодным принципом. И мы не можем здесь не видеть зародыша дуалистического воззрения, развитого впоследствии картезианцами. Анаксагор, по свидетельству Аристотеля, называл дух бесчувственным и особенным существом, не имеющим ничего общего с другими. Мысль Анаксагора нашла себе развитие в новейшей философии Фихте-младшего, принимающего дух за особенное, сверхчувственное, реальное существо, для которого сознатель­ность есть только частное явление. Гераклит, как и Пифагор, видел в душе изолированную часть эфира, движу­щуюся и борющуюся в пределах тела. Чем суше этот эфир, тем ярче он горит и тем ярче душевные явления. Сырость ему противна, и в состоянии опьянения этот эфир готов потухнуть. Демокрит, замечательнейший из психологов древности, который первый выс­казал мнение, подтверждаемое нынешними физиологами, что все наши внешние чувства суть только видоизменения осязания, признавал тоже в душе огненный эфир в виде шарообразных и чрезвычайно подвижных атомов, которые носятся в воздухе и через посредство дыхания дают нам жизнь. Мыслитель, кажется, ощупью доходил до открытия кислорода. Платон первый оторвался от материалистического воззрения. По его оп­ределения души все были только противоположностями материи, и душа назы­валась невидимою, в противоположность видимому, властвующею в противопо­ложность подчиненному, неделимою в противоположность делимому и так далее», стр. 251.

Рассказ о материализме Ушинский завершает таким переходом:

«Материалистические воззрения на душу прожили в новой истории еще несколько фазисов, на которых мы не считаем нужным останавливаться, так как все эти воззрения слились теперь в то одно, которое видит душу в нервном организме и которым потому мы займемся исключительно», стр. 252.