 |
Августейшие особы на Парижской выставке. Литография. 1867 г.
|
|
|
|
Августейшие особы на Парижской выставке. Литография. 1867 г.
В центре композиции русский царь и французский император, погруженные в беседу, но к этому времени отношения между Петербургом и Парижем уже холодные
К тому же баланс силы и слабости вскоре должен был перемениться. Пруссия готовилась к тому, чтобы превратиться в Германию.
Важную роль в этой переориентации сыграл самый главный персонаж европейской политики второй половины столетия – Отто фон Бисмарк (1815–1898), большая карьера которого началась с назначения прусским послом в Петербург (1859). Бисмарк сразу установил особые отношения с русским министром иностранных дел, который считал более молодого дипломата чуть ли не своим учеником. (В будущем ученик переиграет и затмит учителя. ) Прусский посол выучил язык, наладил хорошие отношения со всеми нужными людьми и вообще прослыл русофилом. Но на самом деле Бисмарк был единственно и исключительно германофилом, что тогда означало приверженность идее объединения Германии. Этой цели он и посвятил всю свою деятельность.
Без российской поддержки осуществить великий проект было невозможно, и на этом этапе Бисмарк всячески способствовал сближению двух стран. Дело пошло на лад, когда на прусский престол взошел Вильгельм Первый (1861), которого связывали самые сердечные отношения с племянником – русским царем. В это время Бисмарк уже служил послом во Франции, но в следующем году был вызван в Берлин возглавить правительство. С этого момента внешнеполитическая активность Пруссии – сначала дипломатическая, а затем и военная – чрезвычайно активизируется.
Отто фон Бисмарк.
Литография. 1866 г.
|
|
|
Бисмарк решил воспользоваться франко-русскими разногласиями по польскому вопросу, и состоялся взаимовыгодный (хоть официально и не оформленный) обмен: Пруссия проявила солидарность с российской политикой в Польше, а год спустя Россия с точно такой же снисходительностью отнеслась к прусской аннексии Шлезвиг-Гольштейна, отобранного у Дании. Эта уступка была особенно значительна, поскольку маленькое северогерманское государство издавна считалось зоной русских интересов (все цари, начиная с Петра III, происходили от гольштейнского герцога Карла-Фридриха, женившегося на дочери Петра Великого).
Но это было лишь первой ступенькой грандиозного бисмарковского плана. На следующем этапе Пруссии предстояло победить Австрию в давнем споре об общегерманском лидерстве. Необходимым условием для победы в этом конфликте был нейтралитет России – и в Петербурге не стали вмешиваться, когда в 1866 году в короткой, победоносной войне пруссаки разгромили одряхлевшую австрийскую империю.
После этого объединению Германии под эгидой династии Гогенцоллернов могло помешать только противодействие Франции, которая никак не могла допустить создания у своей границы столь могущественной державы.
И опять между Берлином и Петербургом возникло нечто вроде обменной операции. Россия не помешала Пруссии развязать войну 1870 года, а затем не противодействовала провозглашению всегерманского государства в 1871 году – а правительство Бисмарка не стало чинить препятствий для осуществления давней мечты Петербурга о пересмотре итогов Крымской войны.
Уже осенью 1870 года, вскоре после разгрома французов под Седаном, Горчаков циркулярной депешей известил все государства, что Россия более не намерена соблюдать запрет на создание Черноморского флота. Момент был исключительно удачный. Франция была повержена, Австрия еще не оправилась от поражения. Англии из-за Черного моря воевать тоже не хотелось.
|
|
|
Конечно, разразился дипломатический кризис, в Петербург полетели ноты протеста, но новая великая держава Германия отблагодарила Россию за поддержку. При посредстве Бисмарка была собрана Лондонская международная конференция, которая в феврале 1871 года отменила самые унизительные статьи Парижского договора, запрещавшие России иметь военный флот в собственных водах.
За это историческое свершение Горчаков получил титул светлейшего, а русская внешняя политика переориентировалась на новые цели.
Международная ситуация совершенно переменилась. Прежний континентальный лидер Франция потеряла свои позиции, но в самом центре континента появилось новое государство с мощной экономикой и сильной армией, которое к тому же состояло в тесном союзе с Австрией, фактически признавшей себя сателлитом Берлина.
Еще некоторое время по инерции Россия продолжала следовать фарватером бисмарковской политики, стратегия которой на этом этапе сводилась к обеспечению безопасности пределов новосозданного Рейха. Угроза ему могла исходить только от Франции, ослабленной, но не уничтоженной. По французской прессе, общественному мнению, политическим сигналам было ясно, что рано или поздно Париж попытается взять реванш. Для Берлина было важно сделать подобные притязания совершенно нереалистичными, поэтому в первые послевоенные годы германское правительство способствовало созданию тройного германо-австро-российского союза. Он был составлен в 1873 году и получил название «Союза трех императоров» («Драйкайзербунд»).
Этому альянсу была предуготована очень короткая жизнь, потому что интересы его участников мало в чем совпадали, а по ряду позиций и противоречили друг другу.
Начать с того, что теперь России стало невыгодно дальнейшее ослабление Франции и усиление Германии, которая и так претендовала на европейское главенство. Союз имел бы смысл для Петербурга, если б Берлин согласился на заключение оборонительного альянса в случае агрессии со стороны некоей третьей державы, но Бисмарк проявлял подозрительное нежелание заключать подобный договор даже в тайном режиме.
Это и неудивительно, поскольку у Германии уже существовала аналогичная секретная договоренность с Австрией. В обмен на отказ от претензий на верховенство в немецком мире Вена получала карт-бланш на Балканах с обещанием всесторонней поддержки. При этом обеим сторонам было очевидно, что в этом регионе австрийские интересы столкнутся с российскими.
|
|
|
Русско-германские дружественные визиты и горячие заверения в искренности намерений тут ничего изменить не могли.
В 1875 году на западе континента возникла опасная ситуация, получившая название «Военная тревога». Во Франции все громче звучали голоса сторонников воинственной партии, и германское правительство стало готовиться к превентивному удару – пока потенциальный противник не восстановил свои силы. Но Россия дала понять, что не позволит добить Францию. С этого времени начинается постепенное охлаждение между Петербургом и Берлином. Оно еще больше обострилось в результате Балканской войны и дипломатических маневров Бисмарка по поводу перезаключения условий русско-турецкого мира. В 1879 году произошло событие в дипломатии почти небывалое: не разрывая «Драйкайзербунда», двое его участников, Германия и Австрия, заключили тайный оборонительный союз против России. В тексте без экивоков заявлялось:
В случае если бы одна из обеих империй… подверглась нападению со стороны России, то обе высокие договаривающиеся стороны обязаны выступить на помощь друг другу со всею совокупностью военных сил своих империй.
С точки зрения большой истории европейская политика России этого периода выглядит мягко говоря недальновидной. Решив одну, в сущности, локальную задачу – о восстановлении Черноморского флота (который потом не очень-то и пригодится), Россия поспособствовала тому, что под европейское здание были заложены две мины замедленного действия.
Первой было создание объединенного германского государства, готового решать возникающие проблемы силой оружия. Без поддержки Петербурга добиться этой цели Бисмарку было бы намного трудней. В результате захвата Эльзаса и Лотарингии между Францией и Германией возникла непримиримая вражда, которая стала доминантой всей европейской политики на десятилетия.
|
|
|
Другой очаг напряженности возник на Балканах, между Россией и Австрией (Турция в серьезный расчет уже никем не бралась). Экспансионистские планы Вены касательно славянских земель тоже были косвенным результатом создания германского Рейха.
Из двадцать первого века может показаться, что горчаковско-бисмарковские дипломатические менуэты – предание далекого прошлого, но на самом деле мы сегодня живем в мире, судьба которого была предрешена именно тогда, полтора века назад.
Лихорадочное составление военных союзов, в конечном итоге приведшее к двум мировым войнам, революциям и сонму других катастроф, не в последнюю очередь было результатом горчаковской дипломатии, нацеленной на решение сегодняшних задач и не задумывающейся о дне завтрашнем.
Внутренние войны
В первые годы правления Александра II империи пришлось вести две большие внутренние войны на национальных окраинах.
Первая из них, северокавказская, досталась новому государю по наследству. Началась она еще при Александре I и все николаевское царствование продолжалась с переменным успехом. Людские и материальные затраты намного превосходили всякую выгоду от завоевания этого бедного и сурового края, но обратный ход империя давать не умела. Несколько поколений горцев, военных и казаков гибли в ущельях и теснинах, вырубались леса, уничтожались посевы и колодцы, а конца войне все не было. Оставалось два очага упорного сопротивления. В западной части Кавказа не сдавались черкесы (адыги). На востоке существовало горное государство Шамиля, имевшее собственную армию и упорно отбивавшее все атаки царских войск.
Во время войны 1853–1856 годов для боевых действий против турок в Закавказье было собрано большое количество войск. После подписания мира они должны были вернуться в Россию, и тут молодой генерал Д. Милютин подал военному министру докладную записку с предложением использовать эти силы для разгрома Шамиля. Предложение поддержал начальник штаба кавказского наместника князь А. Барятинский, которому и была поручена войсковая операция.
Летом 1857 года Кавказская армия начала наступление на Дагестан с трех сторон. Большое численное преимущество обеспечивало успех. Войска двигались без спешки, основательно укрепляясь на захваченных участках. Лишь к весне 1859 года кольцо окончательно сомкнулось. 1 апреля пала столица Шамиля – Ведено.
Последний бой имам, у которого осталось только 400 мюридов, дал в горном ауле Гуниб. Барятинский привел туда 16 тысяч солдат. Для русских было очень важно взять легендарного вождя горцев в плен. Если бы Шамиль погиб в бою, это означало бы, что его место занял бы кто-нибудь другой, как это произошло после смерти первого имама Кази-Муллы в 1832 году и второго имама Гамзат-бека в 1834 году.
|
|
|
Переговоры ничего не дали. Несмотря на безнадежность ситуации, сдаваться Шамиль отказался. 25 августа 1859 года войска пошли на штурм. Лишь после того, как девять десятых гарнизона погибли, имам наконец капитулировал.
|
|
|
