в условиях мирового кризиса.

А.Н. Федоровский (ИМЭМО РАН)

Экономическая политика в Республике Корее

в условиях мирового кризиса.

На нынешнем этапе мирового кризиса (первый квартал 2009 г.) можно дать лишь самую общую его оценку, а также охарактеризовать рамочное состояния южнокорейской экономики в экстремальных условиях и наметить тенденции её развития.

Хотя многие процессы, приведшие к подрыву мировой экономики, еще ждут своего основательного исследования, ученые ИМЭМО и эксперты Института современного развития в результате совместного обсуждения (с участием специалистов из других научных центров) пришли к ряду предварительных выводов. В частности, результаты проведенного анализа позволили говорить о том, что «мы имеем дело со структурной проблемой, а именно, с ростом стоимости всех финансовых активов, в результате которого они оторвались от реального сектора. …Многие говорят о кризисе доверия. Но это не совсем правильно. На самом деле имеет место как бы комбинированный кризис, сочетающий и кризис балансов, и долговой кризис. …Имела место перекапитализация финансовой сферы и в то же время были недокапитализированы очень важные компоненты реального сектора, в частности, энергетика, инновации. Естественно, что в ходе кризиса произойдет перезагрузка финансовых потоков в пользу каких-то других отраслей. …Однако то, с чем столкнулись сейчас, – это первый кризис эпохи глобализации. Поэтому на данный момент никто не знает, как будут развиваться события дальше. Именно в этом основная проблема»[1].

В Южной Корее 19 октября 2008 г. был одобрен пакет антикризисных мер, призванных стабилизировать валюту, банковско-кредитную систему, а также положение на фондовом рынке. Решение было принято после того, как фондовый индекс KOSPI упал за день на 126,5 пункта до 1205 (самое глубокое падение с 1997г.), курс воны с начала года снизился на 29% до 1 302 воны за доллар, и возникла угроза функционированию финансовой системы и реального сектора экономики.

Стабилизационная программа правительства учитывала меры, принятые Банком Кореи 9 октября, направленные на поддержание ликвидности за счет понижения учетной ставки с 5,25% до 3%, а также расширения сделок репо и скупки гособлигаций.

Государство гарантировало займы в 100 млрд. долл. на срок до трех лет, к которым банки могут прибегнуть между 20 октября 2008 г. и 30 июня 2009 г. В качестве срочной меры, направленной на поддержание ликвидности и проведения внешнеторговых операций, банкам выделялись 20 млрд. долл. Из которых 1 трлн. вон (770 млн. долл.) предоставляется Korea Development Bank с целью поддержания малого и среднего бизнеса. Еще 10 млрд. долл. направляются на рынок валютных сделок-своп. Эти шаги призваны бы остудить ситуацию на кредитном и валютном рынках.

На первых порах дестабилизацию валюты удалось предотвратить. Однако в дальнейшем (2 марта 2009 г.) вона приблизилась к рубежу в 1600 вон за доллар, что стало самым низким показателем почти за 11 лет. Такое развитие событий связывается рядом экспертов с чрезмерной зависимостью южнокорейских заемщиков от европейского рынка капиталов. В условиях резкого осложнения ситуации в экономиках стран Центральной и Восточной Европы, в которые были осуществлены многомиллиардные вложения из ведущих государств ЕС, европейские инвесторы вынуждены были извлечь свои средства из активов третьих стран, в числе которых оказалась и Республика Корея, что не могло не отразиться на курсе воны. Говоря о данном явлении, следует подчеркнуть, что в основе его лежит глубокая вовлеченность южнокорейской экономики в процессы глобализации, объективное содержание которых имеет как позитивные, так и отрицательные последствия.

Между тем снижение курса воны достигла того уровня, за которым можно ожидать разворот инвестиционных потоков в направлении южнокорейской экономики. Если наметившееся тенденция возвращения инвесторов, привлеченных снижением стоимостью южнокорейских активов, на фоне относительной экономической стабильности возобладает, то прогноз МВФ о том, что вслед за возможным спадом ВВП на 4% в 2009 г. воспоследует прирост ВВП на 4%, может оказаться близким к реальности[2].

Правительство рассчитывает укрепить фондовый рынок за счет таких мер как снижение на три года налога на прибыль путем освобождения от налогов средств, направляемых на долгосрочные вложения в приобретение акций, а также вывода из налогооблагаемой базы полученных дивидендов.

Кроме того рассматривается возможность выделения 6 трлн. вон на приобретение через государственную Korea Land Corporation недвижимости, в том числе нереализованного жилья у компаний, испытывающих финансовые проблемы. Детали данного решения еще прорабатываются. Цены, по которым будет приобретаться недвижимость, по-видимому, будет колебаться в пределах 70-80% от рыночной цены.

По мнению главы МВФ Д. Стросс-Кана шаги, предпринятые Республикой Кореей, находятся в русле антикризисной политики, проводимой в странах с развитой рыночной экономикой. Однако меры, предпринимаемые Республикой Кореи в условиях глобальных потрясений, заслуживают пристального изучения, поскольку проводятся в стране, имеющей опыт преодоления последствий восточноазиатского кризиса 1997-1998 годов.

Президент Ли Мен Бак подчеркивает свою приверженность проведению в нынешний непростой период социально-экономических преобразований, категорически не соглашаясь с точкой зрения, что кризис – не время для проведения реформ и поддержки инноваций. По мнению южнокорейского президента, инновации как раз более чем не обходимы именно в период спада[3]. Направления трансформации экономики страны обозначено достаточно четко: приоритет отдается укреплению социальной стабильности общества, структурным, инновационным и внешнеэкономическим преобразованиям.

В области социальной политики следует выделить меры срочные и рассчитанные на перспективу. В бюджете на 2009 г. дополнительно выделено 3,5 трлн. долл. на смягчение прямых негативных последствий кризиса, в том числе за счет создания 552 тыс. новых рабочих мест[4]. В долгосрочном плане администрация Ли Мен Бака планирует кардинально повысить качество социальной инфраструктуры и улучшить положение среднего класса. Примечательно, что государство рассчитывает обеспечить положительные сдвиги в материальном обеспечении и повышении социального статуса лиц в активном возрасте за счет расширения возможностей для открытия собственного бизнеса в рамках поддержки малого и среднего предпринимательства, ставшей частью долгосрочной социально-экономической программы в рамках «Нового гуманитарного договора», для чего выделяется 4,5 трлн. вон.

Взявшись за проведение реформ, правительство поставило в повестку дня реализацию назревших мер по перестройке деятельности 34 государственных структур, включая такие как KEPCO, Korea National Housing Corporation Korea и Land Corporation. Причина связана с низкой их эффективностью, что стало особо заметно в период ухудшения экономической ситуации. Отсюда жесткое требование правительства – либо кардинальная перестройка деятельности этих институтов своими силами, либо их руководители потеряют свои посты, и государство возьмет на себя функции реформатора.

Внимание правительства к упомянутым выше институтам связано с поставленной задачей кардинального обновления в ближайшие годы инфраструктуры. Предполагается вложить 48 трлн. вон в 2009 г. и 57 трлн. вон в 2010 г. в строительство и реконструкцию автомобильных и железных дорог, энергетических систем, модернизацию городов[5].

В рамках этой программы намечается осуществить серьезное перераспределение между регионами страны производственных мощностей.

В связи с этим следует подчеркнуть, что крупный бизнес в своем большинстве оказался относительно устойчив перед давлением ухудшившейся коммерческой конъюнктуры. В значительной мере это следствие санации банковского и корпоративного сектора, проведенного после кризиса 1998-99 годов. Данное обстоятельство привлекает внимание зарубежных экспертов к анализу опыта реформирования южнокорейской экономики. Президент Ли Мен Бак накануне саммита «двадцатки» в Лондоне был едва ли не единственным главой государства, выступившим с конкретными практическими рекомендациями по преодолению последствий кризиса, ссылаясь на недавний результативный опыт своих предшественников[6].

Ощущая в начальный период кризиса устойчивость своих позиций, ведущие южнокорейские бизнес-группы внимательно следят за положением конкурентов, рассчитывая включиться в процесс передел собственности, сопровождающий кризисные явления[7]. Так, металлургическая компания POSCO вынашивает планы по приобретению значительных зарубежных активов, что может способствовать закреплению ее лидерских позиций в мировой металлургии. Таким образом, кризис не умерил амбиции южнокорейского бизнеса. Свои перспективы он по-прежнему связывает с повышением своей роли на мировых рынках, причем не столько в количественном отношении, сколько в качественном. Характерно, что Sumsung Electronics Co. и LG Electronics Inc. в условиях ухудшения конъюнктуры активизировали свои действия по закреплению на японском рынке IT, одном из самых требовательных и во всех отношениях трудных для освоения в мире. Причем задача ставится весьма амбициозная: на рынке продукции мобильной связи перейти из низших ценовых групп в средние и высшие[8].

Республика Корея стремится создать необходимые условия, позволяющие стране выйти из кризиса с обновленным инновационным потенциалом, позволяющим повысить конкурентоспособность экономики. В связи с этим одним из приоритетных направлений развития становится поддержка образования и инновационной системы. В марте 2009 г. Министерство образования, науки и технологий утвердило принципы реформирования отрасли. Модернизация науки и образования связываются с реализацией решений организационного и финансового характера. К числу организационно-правовых мер относится расширение автономных прав южнокорейских университетов. Этот шаг должен снизить уровень бюрократизации, обеспечить оперативность и гибкость управления образовательными и научными центрами, а также усилить конкуренцию в сфере науки и высшего образования. Данные шаги дополняются оптимизацией финансирования отрасли в 2009 г. в рамках унифицированной системы предоставления грантов в размере 495,5 млрд. вон. Помимо этого, с целью повышения уровня образования, особенно на периферии, правительство выделило в 2009 г. 265 млрд. вон на прямую поддержку ряда университетов, из которых почти три четверти средств направлено в провинциальные учебные центры[9].

Частный бизнес также рассматривает кризис как стимул развития инновационной сферы. В этих условиях крупнейшие компании стремятся увеличить свой инновационный потенциал. Sumsung Electronics наращивает в 2009 г. на 10% расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) и намеревается повысить численность научного персонала. LG Electronics увеличивает штат сотрудников в своем головном институте вдвое до 1000 чел. При этом бизнес-группа LG увеличила расходы на НИОКР в 2009 г. на 25%, доведя их до 3,5 трлн. вон. Примечательно, что инвестиционная программа этой бизнес-группы в 2009 г. подверглись сокращению на 8,2%. Однако увеличение вложений в НИОКР привело к тому, что общий объем капиталовложений по сравнению с предыдущим годом не уменьшился[10]. SK Group вкладывает 1 трлн. вон в создание продукции, отвечающей самым высоким экологическим требованиям. Hyundai-Kia Automotive Group также заявила о намерении укрепить свой научно-технический потенциал с целью повышения конкурентоспособности.

Важной составной частью антикризисных мер стало поддержание активной внешнеэкономической политики. Сохраняется приверженность правительства принципам открытой мировой экономики и обеспечения доступа южнокорейских компаний на внешние рынки. Достигается это путем увеличения объема страхования экспорта со 130 до 170 трлн. вон, поддержки внешнеэкономической деятельности малых фирм[11].

Южнокорейское правительство связывает перспективы преодоления кризиса с укреплением сотрудничества с зарубежными партнерами и международными организациями. Особое значение придается координации финансовой политики совместно с Японией и Китаем, что проявилось в ходе встречи руководителей трех стран, состоявшейся 13 декабря 2008 г. в японском городе Дадзайфу. Следует отметить, что еще до появления кризисных явлений президент Ли Мен Бак предложил существенную корректировку внешней политики. Символичным представляется его заявление о новых принципах южнокорейско-японских отношений: «Историческую правду нельзя игнорировать. Но мы не можем будущее наших отношений ставить в зависимость от прошлого»[12].

Япония и Южная Корея договорились возобновить обсуждение соглашения о свободной торговле (ССТ), подготовка которого находится на достаточно продвинутой стадии. В свою очередь, премьер КНР на встрече с президентом РК предложил заключить аналогичный двусторонний договор[13]. В ближайшей перспективе Южная Корея рассчитывает достичь договоренности о подписании ССТ с Индией и ЕС.

Президент Ли Мен Бак полагает, что угроза кризиса должна не препятствовать, а подталкивать к подписанию ССТ с возможно большим числом стран, прежде всего – с членами АТЭС[14]. В этом контексте закономерным шагом стало решение Республики Корея и Австралии начать в мае 2009 г. переговоры о заключении двустороннего ССТ.

В этой связи следует сделать одно уточняющее замечание. Речь идет о терминах внешний и внутренний рынок, как они трактуются в странах Восточной Азии. Разразившийся мировой кризис заставил ряд азиатских политиков, бизнесменов и экспертов усомниться в эффективности ориентации в сложившихся условиях на экспорториентированный тип развития[15]. Однако, скорее всего, речь идет не о переориентации таких стран как Сингапура или Тайваня целиком на внутренней спрос, что, видимо, невозможно, а о расширении емкости совокупного, все более интегрированного рынка стран региона, потребность в чем уже давно назрела. В этом случае перспективный восточноазиатский рынок выступает в качестве внутреннего, частично замещающий потери, понесенные при сокращении спроса на рынках США и ЕС. Так вот участие в этом процессе и становится весьма привлекательным для бизнеса Республики Корея, для которого растущий потребительский и инвестиционный спрос в Китае и странах АСЕАН становится важным ориентиром при формировании посткризисной стратегии развитии.

Внешнеэкономическая политика открытости, отражающая долгосрочные южнокорейские интересы, связанные с обеспечением доступа к перспективным мировым рынкам лежит в русле официальных деклараций стран «двадцатки», входящих в число лидеров мировой экономики и участвующих в выработки глобальной антикризисной программы. Проблема, однако, состоит в том, насколько декларированные принципы поддержания открытых рынков будут реализовываться на практике. Для Республики Кореи ответ на этот вопрос носит во многом судьбоносный характер. Только в условиях отказа ведущих партнеров страны от протекционизма южнокорейская экономика получает возможность реализовать в полном объеме потенциал, который она способна создать к период кризиса в результате проведения активной экономической политики.

 

[1] Королев И. С. Вызовы для России // Мировой кризис: угрозы для России. Материалы совместного заседания Ученого Совета ИМЭМО РАН и Правления ИНСОР. М.: ИМЭМО РАН, 2009. с. 13-14

[2] Nikkei. March 3, 2009.

[3] http://www.korea.net/news/news/newsprint.asp?serial_no=20090330006

[4] Ibid.

[5] Ibid.

[6] The Wall Street Journal. March 27, 2009.

[7] Cho Gyeong-yeop. Overcoming Economic Crisis Depends on Conglomerates // Korea Focus. Vol. 16, No. 4, Winter 2008, p. 23-25

[8] The Nikkei Business Daily. March 12, 2009.

[9] http://www.korea.net/news/news/newsprint.asp?serial_no=20090330006

[10] Nikkei. March 11, 2009.

[11] Republic of Korea Economic Bulletin. Vol. 30, No. 11. 2008. p. 41

[12] Korea Policy Review. May 2008. P. 13

[13] Korea. Vol. 5, No.1, January 2009. p. 14-15

[14] Korea. Vol.4, No. 12, December 2008. p. 14-15

[15] См.: K. Bradsher. For East Asia Crisis Prompts a Rethingking of Dependance on Export // International Herald Tribune. March 5, 2009.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: