 |
Определение грехов по девятой заповеди
|
|
|
|
Не говорил ли лжи?
Не осуждал ли своих ближних? Не сочинял ли сплетен и не был ли разносчиком худой молвы?
Не любишь ли слушать пересуды и по ним судить о других?
Удерживаешься ли от празднословия?
Не любишь ли издеваться или смеяться над другими?
Не допускаешь ли непристойных шуток и розыгрышей?
Не скрывал ли истины, не оклеветал ли кого на суде?
Не клеветал ли на своих сотрудников начальству? Не клеветал ли на родных и знакомых?
Не разглашал ли чужих грехов и пороков и не бесславил ли кого в обществе?
Не имеешь ли дурной привычки подслушивать, подсматривать, наушничать?
Не любишь ли ссорить людей, наговаривая одному на другого?
Не любишь ли осмеивать людей, перетолковывая их слова и поступки в худую сторону?
Не отзываешься ли резко о чьих-либо недостатках?
Не лицемеришь ли? Не любишь ли в глаза льстить, а за глаза осуждать?
Не пресмыкаешься ли перед начальством и сильными людьми мира сего?
Не обманывал ли государство, начальство, родителей?
Не открывал ли во вред другим доверенных тебе тайн?
Не делаешь ли добро напоказ, чтобы заслужить добрую славу между людьми, а не из любви к Богу и ближнему?
Грехи против девятой заповеди
Ложное свидетельство о ком-либо на суде и склонение к тому же другого. «Многие лжесвидетельствовали» на Иисуса Христа в Синедрионе иудейском. Но не находилось ни одной правдоподобной клеветы на Богочеловека, поэтому «свидетельства сии не были достаточны» (Мк. 14, 56). Клевета же, возводимая на человека, часто бывает правдоподобной, в любом же случае оставляет тень сомнения у ее слушателя: «Кто знает, может быть и на самом деле обвиняемый виноват?». Самая тяжелая разновидность клеветы это лжесвидетельство на кого-либо на суде. Здесь не просто хотят публично обесчестить человека, но и еще подвергнуть его незаслуженному наказанию. Да и само обвинение (при невиновности обвиняемого) гораздо тяжелее переносится им, если оно происходит публично, например, на суде или на каком общественном собрании, чем если бы оно происходило частным образом. Ложные показатели свидетеля еще тем более виновны, что они повторяются неоднократно и в ходе следствия и на суде. Поэтому по правилам церковным самая меньшая эпитимия лжесвидетелю на суде (или в ходе следствия) - это шестилетнее отлучение от Церкви (правило Василия Великого). Из духовной практики видно, что лжесвидетели часто подвергаются суровому суду Божию: или после совершенного греха их постоянно преследуют жизненные неудачи, либо они сами, неожиданно для всех, подвергаются тому наказанию, до которого хотели довести ближнего.
|
|
|
Ложная защита кого-либо или какого-либо дела на суде. «Защити меня от соперника моего;…защищу ее» (Лк. 18, 3, 5). Так и в современных судах одни просят защитить их от других, а третьи соглашаются быть их защитниками (адвокатами). Необходимость и польза подобной защиты признана законом и согласна с духом христианского милосердия. Но всеми ли адвокатами добросовестно применяется к делу закон о защите? К сожалению, нет. Так, некоторые адвокаты совершенно отрицают явное преступление своего подзащитного и путем подтасовки фактов вводят суд в заблуждение. Некоторые адвокаты обещают много невыполнимого своим подопечным, тянут ведение дела с целью получения максимальных выгод из его ведения. Подобные действия адвокатов вызваны не жалостью к преступникам, и не желанием исправления их жизни, а мотивами корыстного и тщеславного характера. При большом количестве имеющихся адвокатов и своеобразной борьбе за клиентов выигрывает тот, кто сумеет создать себе имидж хорошего защитника. Хорошим же считается тот, кто самого явного преступника сумеет оправдать и освободить от положенного наказания. Таким образом, адвокат часто идет на сделки со своей совестью, преступает Божественные и человеческие законы, что для христианина является недопустимым и оправданным быть не может. Лучше адвокату-христианину отказаться от ведения «выгодного» неправого дела, а взяться за честное, пусть и мало доходное, иначе он будет фактически продавать свою душу и совесть за «тридцать серебряников».
|
|
|
Оправдание на суде виновного по ложному человеколюбию за мзду и по другим причинам. «Оставили…-суд, милость и веру» (Мф. 23, 23). В свое время фарисеи всецело нарушали эти Божественные требования относительно суда. Теперь судьи и присяжные там, где они есть, имеют достаточно полную возможность убедиться в виновности или невиновности обвиняемого (исходя из материалов следствия, допроса обвиняемого, свидетелей и т.п.). Судья или каждый из присяжных по своей совести и, руководствуясь законом, должны решить участь подсудимого и за это решение отвечают перед Богом. Им следует крайне внимательно входить в суть дела, не поддаваться давлению со стороны и, естественно, не брать никакой мзды за благоприятное решение вопроса. Нельзя также судьям и присяжным выносить оправдательный приговор явным, даже раскаявшимся, преступникам. Чистосердечное раскаяние может только смягчить меру наказания виновной или виновного, а не вовсе изгладить их тяжкую вину. Оправдывают виновного якобы «вынужденностью» его обстоятельств или «безвыходностью» положения. Но ведь практически для каждого преступления человек может указать какую-либо «важную» причину совершенного беззакония, своего рода «вынужденность» подобного шага. Здесь предается забвению то, что если бы от человека не отступила охраняющая его благодать Божия, если бы он не удалил от себя ангела-хранителя, то и не произошло бы тяжкое уголовное преступление. Отступление же от него благодати и ангела-хранителя - одно это говорит не в его пользу. Даже если некоторые избежали суда человеческого, то им невозможно избежать суда Божия, который между тем миновал бы преступника, если тот понес наказание по гражданскому закону (Наум. 1,9). Милосердие христианское не противно справедливому обвинительному приговору, потому что судьи и присяжные обвиняют преступника не сами по себе или личной злобе, а по требованию закона. Христос, уча своих последователей быть милостивыми к ближнему, однако оставил за гражданским судом право наказывать виновных (Лк. 12, 13, 14).
|
|
|
В Ветхом Завете даже гражданские законы с их казнями за преступления непосредственно были даны от Бога. Поэтому, если судьи и присяжные по ложному милосердию или за неправедную мзду освобождают преступника, то тем самым они потворствуют допущенным преступлениям, берут на себя ответственность перед Богом за новые беззакония, которые легко может допустить подсудимый, оставшись на свободе.
Запирательство перед судом в совершенном преступлении. «Свидетели лживые» (Пс. 26, 12). Преступник закона, изначально неискренний на следствии, а потом и на суде, совершенно отвергающий свое преступление иногда даже при явных уликах, только вредит себе и увеличивает тяжесть своей вины пред Богом. Он не слушает голоса своей совести, пытается обмануть следствие и тем самым замедляет его ход. Иногда таким поведением преступник наводит подозрения на невиновных, что, с его стороны, составляет «косвенную клевету». Он преднамеренно ставит судей в недоумение относительно некоторых сторон своего дела и в этом случае поступает совершенно противно примеру Спасителя. Потому что, когда Христос предстоял на судилищах человеческих и невидимо ответствовал перед вечным Судом Божиим за грехи мира, которые взял на Себя, то и тогда Он отвечал неправедным судьям, Его вопрошающим.
Кроме того, нераскаянное упорство преступника при явности его вины является отягощающим обстоятельством, побуждающим к присуждению ему более строгого наказания.
Также замечено, что люди, которые не сознались перед судом в своем преступлении и остались неуличенными и ненаказанными, в последствии безбоязненно решаются на новые преступления, уже более тяжкие по сравнению с первыми и вскоре подпадают под новый суд, который, как правило, приговаривает их к гораздо более строгому наказанию, чем то, которое последовало бы за первое преступление.
|
|
|
Принятие на себя реально не совершенного преступления. Крайне неразумно и даже грешно брать на себя ответственность за преступление, которое не совершалось. Так, иные берут на себя вину под прямым давлением следствия, которому нередко важно «только закрыть дело» и совершенно безразлична дальнейшая судьба обвиняемого. Другие, будучи виновны и обвинены в одном преступлении, ложно принимают на себя новое преступление. Иногда это делается также под давлением следователей, которые хотят «повесить» на удобного обвиняемого так называемые «глухари» (дела которые раскрыть крайне сложно, а отчитаться о них перед начальством необходимо). В других случаях это совершается с явно преступными целями; например, чтобы запутать следствие, найти новые предлоги к оправданию себя по первому делу и прочее. По сути дела, какой бы ни был мотив подобного действия это означает - «клевету на самого себя», пособничество к сокрытию от суда истинного преступника и неуважение к суду. Христианин, если по несчастью подпадет суду гражданскому или церковному, не должен лгать и запираться. Но если он невиновен, то во имя истины и в пределах, свойственных христианской скромности, должен до конца стараться доказать свою невиновность.
Ложное сложение с себя вины на лицо невиновное. В Священном Писании мы видим немало примеров подобных греховных действий. Так, например, во дни Соломона были две женщины, спавшие в одном помещении. Одна из них, заспав (придавив до смерти) своего грудного ребенка, воспользовалась тем, что у другой было дитя подобного возраста; она взяла у спящей живого младенца, а ей подложила мертвого. И затем, публично утверждала, что заспала ребенка не она, а другая (3 Цар. 3, 16-28). И в настоящее время встречаются люди, которые перед судом решаются сложить с себя всю свою вину на другого. Например, на того, кто был рядом с ним, когда он совершал преступление. Третьего лица, которое могло бы опровергнуть данную клевету, часто не находится; внешних обстоятельств, доказывающих физическую невозможность или нереальность этой клеветы, также не представляется. Таким образом, клевета тяжелой тенью подозрения ложится на невиновного. Сложить с себя грех на невинное лицо является большим духовным, моральным и нравственным преступлением. Еще преступнее, если мотивом подобного поступка является не только желание избежать наказания, но и желание досадить, навредить ближнему. Все это свидетельствует о страшной черноте души преступника.
|
|
|
Ложный донос. «Если кто будет врагом ближнему своему… да не пощадит его глаз твой…сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему» (Втор. 19,11,13, 19). По строгости, которая свойственна ветхозаветному закону, сделавший ложный донос не заслуживал пощады и был присуждаем к тому наказанию, опасности которого подвергал невиновного. Явного преступления при ложном доносе, очевидно, не было. Однако наказание за надуманное преступление назначалось. Так, например, были побиты камнями ложные доносчики невинной Сусанны (Дан. 13, 62). В настоящее время подобная строгость законом не применяется. Да и клеветники пишут свои доносы так, чтобы избегнуть возможного наказания. Они посылают анонимки, перемешивают ложь с крупицами правды, чтобы при необходимости сослаться на свою неполную осведомленность. В любом случае мотив ложного доноса порочен - это или злоба, или зависть, или просто досада на ближнего. Если не удается подвести невинного под наказание, они довольны и тем, что очернили его репутацию, потрепали его нервы. Тем больше вины в ложном доносе, когда его делает ответственный государственный служащий. В этом случае он, как правило, делается на равного себе или своего подчиненного. В первом случае доносчик пользуется какой-либо служебной ошибкой, иногда просто опиской своего сослуживца, подающей повод заподозрить злоупотребление, а во втором - злоупотребляет доверием, какое имеют к нему благодаря его должности. Например, делает ложный негативный отзыв о своем подчиненном или выставляет безосновательное препятствие к награде кого-либо. Он рассчитывает на то, что его доноса или отзыва проверять не станут, просто поверят во имя его должности. Подобный человек вводит в заблуждение высшую власть; допускает подлог по службе, вредит своему ближнему. Клевета не только сообщается высшему начальству, но и разносится в виде слухов по многим людям, что может не только повредить репутации оклеветанного, но еще и сказаться на его дальнейшей служебной карьере. Суть ложного доноса в том, что доноситель действует против своей совести и против личных своих убеждений. Если нет твердой уверенности в достоверности порочащей другого информации, то нельзя доносить в силу одних недоказанных слухов. Здесь проявляется не только неосторожность или нерадение к своей должности, но и чернота души, полное отсутствие любви к ближнему.
Тяжбы. «Брат с братом судится…весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою» (1 Кор. 6,6-7). Под тяжбой следует понимать не просто письменные жалобы к начальству или суду - это своего рода необоснованные жалобы, имеющие кляузный, затяжной или мстительный характер. Таковыми часто бывают тяжбы из-за имущественных разногласий, по обидам и притеснениям на службе, из-за нанесенных оскорблений. Как таковые жалобы допустимы, на то и существуют суды, чтобы их разбирать. Часто к ним побуждает инстинкт самосохранения, попытка защититься от притеснений и обид, желание избавиться от препятствий к какому-либо полезному занятию и тому подобное. Вместе с тем для христианина блаженнее не прибегать к жалобам. Потому что в этом случае будет больше места для проявления его веры в промысл Божий, больше выразится преданность воле Божией и способность пожертвовать собой и своими личными интересами ради ближнего. Так, например, иной терпит напрасные притеснения со стороны начальства, и все сочувствуют ему. Но стоит ему подать жалобу на эти притеснения, как часть сослуживцев начинает его за это осуждать. Слово Божие высоко оценивает такую любовь к ближнему, при которой христианин, если даже «на кого имеет жалобу» (1 Кор. 6, 6-7), оставляет свою жалобу, будучи подражателем «Христова всепрощения». Когда же в Слове Божием речь идет непосредственно о «тяжбах», тогда прямо говорится, что тяжб не должно быть между христианами. И на самом деле, что полезного они могут принести? Если они бывают денежные или имущественные, то нередко половина имения и уходит на адвокатов и на суды, тратятся нервы, здоровье и время, а пользы или выгоды не остается никакой. Если они бывают за оскорбление чести, то иной сумеет во время процессов еще более очернить обиженного человека способами, за которые к ответственности привлечь нельзя. Причем, если до тяжбы личное оскорбление было известно не многим, то в тяжбе оно является предметом для разговора многих людей. Тяжбы расстраивают молитву, вредят самой духовной жизни человека, воздвигают множество лишних искушений. Тяжбы - это бич для души и тела, они лишают спокойствия душевного, искренности, присущей христианину, развивают мстительность и злопамятство. Кроме того, вовлекая по необходимости в тяжбы посторонних людей, мы являемся для них своего рода искушением, провоцируем к осуждению ближнего и другим грехам. «Сутяга» лишается в обществе должного расположения и доверия, от него многие устраняются, с ним даже бояться говорить - вдруг привлечет к ответственности или жалобу напишет. Православный христианин должен всячески стараться избегать тяжб и всяких судебных разбирательств, лучше ему потерпеть и предать свое невинное дело суду Божию, зная, что Господь не оставит невинного.
Наушничество, ябедничество и благоволение к доносчикам. «Чтобы не найти у вас…клевет, ябед» (2 Кор. 12,20), - предупреждает апостол Павел коринфян, собираясь придти к ним. Ябеды или доносчики - это люди, совершающие тайный (письменный) или словесный донос начальству о происшедших событиях и о личностях, в нем замешенных, но не объективно, а с прибавлениями, приукрашениями, ни на чем не основанными догадками. Начинается ябедничество как детских порок, а потом превращается в возмужалое зло наушничества и доносительства. Особо оно развито между детьми в школе и семье, и если не пресекается в самом начале, а наоборот, поощряется или принимается снисходительно, то постепенно превращается уже в само свойство личности взрослого человека. Чем же порочно наушничество? Тем, что оно никогда не бывает движимо доброй целью; задача у него всегда одна - выслужиться перед высшим лицом. К этой цели, впрочем, часто присоединяется и желание навредить известному человеку, доставить ему скорби и неприятности. Если же предмет наушничества к тому же и необоснован, мнение составлено только по догадкам или без понимания мотивов и побуждений оговариваемого лица, а также с немалыми преувеличениями, в таком случае этот донос принимает вид тайной клеветы. Между тем, в какое затруднительное положение часто поставляет ложный донос человека. Начальство или высшее лицо им недовольно, а причины такого недовольства для тайно оговоренного совершенно непонятны. Лучшим вариантом для него была бы открытая клевета, по крайней мере ее легче было бы опровергнуть. Но что же заставляет самих начальствующих благосклонно принимать наушничество и по их наговорам судить о людях? Как правило, причина этого - собственные неисправности по должности и ощущение своей вины перед подчиненными. Боится, например, начальник, чтобы о его беззакониях не донесли высшему руководству и старается узнать, от каких лиц можно опасаться этого доноса, кто особенно недоволен или резко о нем отзывается. Мало занимается начальствующий своей непосредственной работой, ленится входить в подробности дел и хочет дополнить свое бездействие и леность сведениями от доносчиков. Иного обличает совесть в грубом обращении с подчиненными, в присвоении себе чужих денег (например, премиальных), и хочет он себя обезопасить, пользуясь тайными доносами. А некоторым просто доставляет удовольствие знать обо всем, что около них делается, лестно хвалиться своим «всезнанием». Эти люди обыкновенно считают доносчиков и ябед верными, правдивыми и ревнующими о правде людьми, отмечают их наградами и своим вниманием. Между тем они не замечают того, что благоволят к недостойным, что через них унижают самих себя, развивают в своих подчиненных дух коварства, взаимного предательства. Самих же доносчиков ставят не только в неприятные отношения с другими подчиненными, но ради своих интересов иной раз подвергают и смертельной опасности. Не напрасно же святой Давид прогонял из своего дома тех, которые тайно клеветали ему на своего ближнего (Пс. 100, 5). Для христианина недопустимо (хотя бы иной раз и с доброй целью, например, пресечь зло) прибегать к услугам наушников, ябед или доносчиков.
Сеяние вражды и раздора между людьми. Евангелие заповедует нам быть миротворцами, оно дает высокое имя «сынов Божиих» (Мф. 5, 9) тем, которые подражают примеру Сына Божьего, примирившего Бога и падшее человечество. Однако некоторые сеют вражду и раздоры между людьми по зависти или по каким-то своим корыстным целям, наговаривая и сплетничая одному на другого и злорадствуя разгоревшейся из-за этого вражде. Другие, как, например, некоторые особы женского пола, сеют между людьми раздор неосторожным или невоздержанным словом или пересказом ближнему того, кто и что о нем говорил. Чем крепче мир и взаимная любовь между кем-либо, тем преступнее замысел его нарушить (например, поссорить друг с другом родных братьев, мужа и жену и так далее). Сеять взаимную вражду есть дело, свойственное только врагу-диаволу. Христианин же должен прилагать всевозможные усилия, чтобы не стать намеренным сеятелем вражды между своими ближними, хорошо устраивать мир и любовь между людьми на основаниях евангельского братолюбия, подражая Христу и святым.
Распространение сплетен и слухов о ком-либо. «Хранитесь от бесполезного ропота и берегитесь от злоречия языка» (Прем. 1,11). Первый, кто начинает распространять худые слухи о ближнем, более виновен, чем те, которые этот слух начинают за ним повторять. Они уже больше «пересуждают», чем «разглашают». Если бы изначально слух, сплетня замирали в устах умного человека, то, пресеченные в зародыше, они не принесли бы столько греха и соблазна. Часто можно услышать от распространителя сплетен: «Что услышал, то и передаю». Но чем торопиться передавать, лучше основательно узнать, откуда взялись эти порочащие другого сведения, насколько достоверен их источник, а также насколько сообразен слух с реальными обстоятельствами дела. Как часто случается, что слух сам по себе нереален и даже физически невозможен. И если бы слушатель здраво подошел к преподнесенной ему новости, то пресек бы ее в самом начале. Часто распространитель слуха говорит только одному и то под большим секретом, при этом вовсе без намерения оклеветать ближнего, даже сам нередко остается неуверенным в том, что рассказал другому. Но этот один-единственный доверенный его в свою очередь расскажет еще кому-то и тоже с наказом о секрете, а там молва начинает распространяться уже по всему обществу. При этом каждый излагает слух, исходя из своих личных взглядов на предмет разговора, или по личному отношению к тому, кого эта сплетня касается. По мере же огласки и возрастает бесчестие ближнего. Из ничтожной его ошибки создают великую, из малой простительной погрешности делают страшную и непростительную. Между тем невинный и не знает, перед кем конкретно ему оправдываться. Он начинает замечать, что многие смотрят на него с подозрением, дают ему понять, что знают о его вине и якобы совершенном беззаконии. Насколько же тяжело состояние невинно оклеветанного, оно может вызвать у него страшное уныние и раздражение против всего человечества. Первый распространитель злого слуха, может быть, вскоре удостоверится, что слух дошедший до него, совершенно ложный, клеветнический. Но как он сможет исправить свою ошибку? И выходит, что по его вине устами многих напрасно бесчестится ближний. Настоящий христианин никогда не должен брать на себя ответственности за сообщение другому лицу худого слуха или сплетни о ближнем. Пусть лучше на нем остановится худая сплетня, и огонь зла, упав в живую воду братолюбия, никому не принесет вреда или соблазна.
Легкомысленное доверие ко всякому слуху о человеке, и отсюда предубеждение против него. «Много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ» (Ин. 7,12). Есть люди, которые сами не сочиняют и не распространяют сплетен, но вместе с тем доверяют худому слуху о человеке. «Что-то все не хвалят его и не любят; это дает и мне повод относится к нему с недоверием», - как часто нам приходится встречаться с подобным рассуждением. Отсюда и происходит недоверие к конкретному человеку, своего рода предубеждение против него, истолкование всех его слов и действий в негативном смысле, устранение его от должности или от почетного поручения, которых он вполне заслуживал бы. Прежде всего легковерные люди сами себя унижают. Они живут чужими взглядами и суждениями и не хотят мыслить самостоятельно. Не естественно ли придти к мысли, что плохое говорят о человеке или прямые враги его или люди, строящие свои суждение на одних догадках. Нередко человек, о котором толкуют худое, лично нам известен с доброй стороны, зачем же больше доверять посторонним слухам, чем своим личным впечатлениям? Благоразумный христианин никогда не должен оценивать или судить людей, исходя из одних слухов, зная, что слухи часто бывают ложными.
Осуждение ближнего. «Не судите, да не судимы будите» (Мф. 7,1). Есть люди, которым принадлежит законное право совершать суд, это, например, священник, судья на своем служебном месте, начальник на своем рабочем месте и глава семьи в отношении к ее членам. Но и эти люди становятся виновными в грехе осуждения, если в своих действиях не имеют цели в исправлении и удержании других от худого или если осуждают своих ближних за их спиной. Осуждение по своей сути не есть клевета, потому что произносится ввиду действительно худых поступков или качеств ближнего. Осуждение ближнего, если допускается редко и по увлечению разговором с другими, принадлежит к числу немощей человеческих и относится к разряду грехов повседневных. Но как только оно превращается в страсть и постоянный порок, оно оскорбляет Бога. Осуждающий других за грехи присваивает себе право Божьего суда, но «кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает» (Рим. 14, 4). Нередко самозванный судья входит в противоречие с судом Божиим. То есть он строго осуждает того, которого давно уже помиловал Бог или грех которого изглажден покаянием. Любящий осуждать также оскорбляет своего ближнего, потому что отказывает ему в христианской любви, которая по слову апостола «все покрывает» (1 Кор. 13,7); к тому же часто встречается и ошибочное осуждение (когда мы говорим о грехах ближнего, не разобравшись в подлинных мотивах его поступков). Менее греховно осуждение, если оно допускается с чувством сожаления и употребляется ради предостережения других. Но когда осуждают конкретного человека, на которого прямо и указывают, подобно тому, как фарисей указывал на мытаря, такое осуждение крайне греховно. У некоторых может возникнуть вполне естественный вопрос: «Неужели же нужно называть худое добрым или, видя чужие порочные действия, молчать?». Нет. Но по слову святых отцов, надо любить грешника и ненавидеть его грехи. Надо четко различать человека как образ Божий от духовной проказы греха, которой он подвержен. И понимая, что грех и порок ведут к духовной смерти, а значит, и к вечным мукам ада, молиться и всячески содействовать исправлению падшего. Но эта ли высокая цель движет грехом осуждения? Нет, как правило осуждают согрешающего за его спиной и чаще всего с той тайной целью, чтобы сопоставить в известном случае его порок со своей добродетелью, его нечестность - со своей честностью и прочее. При этом осуждающий как правило не осознает собственной греховности. Часто сам от себя скрывает собственные недостатки и в осуждении других находит лучшее средство скрыть свои пороки. Напротив, начинающий осознавать свои недостатки и тяжесть грехов, непременно перестает осуждать других.
Поэтому неразрывно в молитве Ефрема Сирина звучат слова: «зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Но «зрети» поставляется впереди. Всякий настоящий христианин должен искоренять в себе гибельную привычку осуждения ближнего. Если видишь твоего брата согрешающим, постарайся перевести от него взгляд на себя самого и скажи: «Завтра может быть и я, если благодать Божия отступит, паду в тот же тяжкий грех». И помолись за него, чтобы Господь восставил павшего, а тебе дал благодать и силы воздерживаться от греха.
Нестарание защитить человека от клеветы, когда невиновность его доподлинно известна. «Я смотрел, и не было помощника» (Ис. 63, 5). Кто уважает истину, тот защищает ее, когда она искажается другими людьми. Заступаясь за невинного, человек выступает за саму справедливость, отстаивая правого, ищет торжества самой правде. Поэтому отказ в помощи или защите невинного показывает в нас отсутствие полноты любви и уважения к самой истине и правде. Так, например, если бы Пилат любил истину, то не предал бы Христа на распятие, зная его невиновность. Отстаивание справедливости - это высокая добродетель в глазах Бога. В ней полностью отсутствует своекорыстие, а иной раз присутствует и самопожертвование. Так как нам приходится вступать в борьбу с лицами, клевещущими на невиновного, хотя иной раз бывает оклеветан и наш личный враг. Выступить против клеветы - это значит «поднять» человека, затоптанного злыми людьми в грязь; значит «оживить полумертвого» и помочь воскрешению в нем прежней, добросовестной и общественно полезной деятельности. При этом в подобной защите нуждаются не одни только бессильные люди, но и часто занимающие высокое начальственное положение. Следовательно, отстаивание справедливости есть наш общий братский долг. Необходимо защищать и того человека, который и не просит нас об этом, или не смеет, или не знает, как попросить. Но часто в реальной жизни бывает совсем по-другому. Рассказывает кто-то из влиятельных или богатых лиц худую молву о человеке, который, как нам известно, совершенно невинен, и все молчат, потому что боятся навлечь на себя неприятности подобной защитой. Хотя псалмопевец Давид по этому поводу ясно указывает: «Буду говорить об откровениях Твоих перед царями, и не постыжусь» (Псал. 118, 46). Нередко же находятся и такие подхалимы, которые еще стараются и поддержать клевету на невинного, если и не прямо, то разными порочащими последнего словами. Тем более следует защищать невинного, если он нас об этом просит и приводит доказательства ложности воздвигаемых на него обвинений. Сколько мы опускаем таких случаев, когда могли бы защитить от клеветы невинного и не защищаем. И при этом как мало подобные опущения трогают нашу совесть, как будто никакого греха мы и не допустили. Большинство современных людей виновны в этом грехе. Истинный же христианин должен радоваться, когда представляется случай и возможность защитить ложно оклеветанного, постоять за справедливость, восстановить правду. Вспомните пророка Даниила, который великодушно заступился за оклеветанную Сусанну, когда все осудили ее и вели уже на смертную казнь.
Дурные разговоры о покойном и раскрытие его тайных грехов. «С упокоением умершего упокой и память о нем» (Сир. 38, 23). Умершие в духовном отношении остаются для нас такими же ближними, как и живые. Они только отсутствуют плотью, словно отлучились от нас на длительное время. Но честь отсутствующих тоже следует охранять; клевета, например, всегда остается греховным поступком вне зависимости от того, в лицо или заочно она говорится. Точно также происходит и относительно чести уже умерших людей. Вина клеветника еще увеличивается и тем, что мертвец не может ответить и на него можно безответно навести любую напраслину. Открытие посторонним худой тайны из жизни покойного ничего не принесет окружающим, кроме соблазна, боли и обиды его родственникам. Христианин без крайней нужды не должен говорить ничего худого о тех, которые уже ушли из этой жизни. Разумно в этом случае придерживаться старинной русской пословицы: «Об умерших говорят доброе или не говорят ничего».
Ложная мнительность или подозрительность по отношению к другим. Напрасные подозрения на ближнего - это «клевета внутри нашего сердца». Часто на основании какой-либо ничтожной догадки составляется ложное, худое подозрение на ближнего. Например, решают, что человек гордый и высокомерный, потому что он не сразу ответил на вопрос или ответил кратко. Между тем, это могло произойти от того, что человек обдумывал какой-то серьезный вопрос и боялся потерять нить рассуждений при подробном ответе постороннему лицу. Или на основании того, что человек прилично одевается или занимает такое место или должность, при которой многие богатеют, делают заключение, что он богат, и часто говорят, что его богатство неправедно приобретенное. Часто по лицу иного заключают, что он пьяница, хотя последний и вовсе алкоголя не употребляет и тому подобное. Но чаще всего подозрения носят личный характер, по опасению вреда со стороны тех, на кого падает подозрение. Так, один думает, что его знакомый наговорил или нажаловался на него начальству, с которым он определенно имел свидание. Другой воображает, что за его спиной о нем говорят худое. Третий думает, что кто-то препятствует его честолюбивым целям. Подобная мнительность, особенно под старость лет, у некоторых доходит даже до болезни. Мнительные люди прежде всего наносят немалый вред самим себе. Они никому не доверяют, всех и каждого остерегаются без видимых на то причин. Они часто оскорбляют своих ближних непосредственно или тайно, не имеют той христианской люби к ближнему, которая «все покрывает, всему верит» (1 Кор. 13, 7). Для них, наконец, все люди плохие: воры, обманщики, неискренние, притворщики; они чернят в своей душе весь род человеческий. Пусть люди, действительно, изменчивы и многие совершенно не достойны доверия, но и сам мнительный не в числе ли тех, о которых сказано «всякий человек ложь» (Пс. 115,2). Неизменная верность возможна только в человеке, деятельно исповедывающем христианство. Поэтому лучше мнительному человеку стараться развивать в себе и других христианские убеждения не только словом, но и личным примером. Напрасные подозрения тем обиднее, чем они серьезнее или же абсурднее по отношению к подозреваемому. Мнительный часто во зло пользуется простотою ближнего. Тот говорит с ним откровенно, пусть иной раз и лишнее, а он из его речей выводит догадки, явно порочащие собеседника. Христианин должен всячески избегать мнительности, чтобы не нарушать собственного душевного мира и не оскорблять чести ближнего суетными подозрениями.
Предположение о тайной греховности благочестивого человека на основании происшедшего с ним несчастия. «Пересмотрите, есть ли неправда?» (с тем, чтобы не ошибиться, обличая) (Иов. 6,29), - так отвечал Иов друзьям своим, которые, не зная за ним никакого порока, объясняли его страдания тем, что он, видимо, грешил втайне. Они предполагали, например, что он грабил других; что его прежняя богобоязненность, возможно, лишь показная, ложная, что за свои тайные грехи он заслуживает еще больших страданий (Иов. 11,14). Поэтому советовали ему принести покаяние перед Богом. Между тем, как явствует из Священного Писания, Иов был абсолютно праведен, и испытания, которым он подвергся, еще более должны были укрепить и подчеркнуть эту праведность. Между тем суждения, подобные словам неразумных друзей праведного Иова, часто повторяются и ныне. Например, когда человек строго-благочестивой жизни бывает застигнут сильным несчастием или же попадает в полосу неудач, некоторые начинают сомневаться в искренности его благочестия, считать его чуть ли не лицемером, тайным грешником, человеком которого Господь справедливо наказывает за тяжкие грехи. Другие обвиняют его в самообольщении, советуют всмотреться в свою внутреннюю жизнь и поскорее покаяться пред Богом. Иные признают бесполезным его духовный подвиг, например, подаяние милостыней или проповедь Слова Божия, говорят, что и без этих подвигов он мог быть хорошим христианином и избежать нашедших несчастий. Почему же такой взгляд на страдающего праведника является ошибочным? Потому, что многие придерживаются ошибочного взгляда, что внешнее счастье или несчастье имеют естественную связь с делами человека, будто доброму непременно должно и житься счастливо, а злому горе и беда являются постоянными спутниками. Между тем в Новом Завете понятие о несчастиях и страданиях идет параллельно с понятием о Царстве Небесном: «Блаженны плачущие» (Мф.5, 4), «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22). Господь заботится не о том, чтобы мы спокойно, сытно и безмятежно провели время земной нашей жизни, а о том, чтобы живя в теле, собрали в душе необходимые добродетели, избавились от страстей, прилепились бы к источнику вечной жизни - Богу - всем существом нашим. А для этого бывает необходимо потерпеть многие скорби, и болезни, и лишения. Многие несчастья в жизни христианина попускаются ему не как наказания за грехи, а для испытания веры, укрепления и возрастания в добродетелях. По учению Слова Божия: «Господь кого любит, того и наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает» (Евр. 12, 6). Те, которые достигли святости, настолько усвоили дух этого учения, что даже радовались, когда приходилось потерпеть и пострадать за заповедь Христову (Иак. 1, 2). Поскольку со стороны милосердия и правосудия Божия нельзя ожидать, чтобы праведные и святые люди без причины были караемы тяжкими страданиями, то говорить об этих людях: «Бог карает их за тайные грехи» - значит прилагать свою несправедливость к правде Божией и, так сказать, «льстить Богу» своей несправедливостью. При этом наносится тяжкая обида ближнему, образно говоря, насилуется его совесть, приписываются ему тайные (и часто смертные) грехи, не оказывается ему должного утешения и сострадания.
Смущение и уныние в виду услышанной кл
|
|
|
