 |
История Пороховской больницы
|
|
|
|
В 2015 г. к клинической больнице № 122 им. Л.Г. Соколова была присоединена МСЧ № 144, которая в свое время была образована слиянием Научно-лечебного центра ветеранов подразделений особого риска и поликлиники № 2 МЗ «Арсенал». Научно-лечебный центр ветеранов подразделений особого риска является правопреемником больницы № 13 им. Л.Б. Красина, ранее носившей название Пороховской больницы, а еще раньше - лазарета Охтинского порохового завода. КБ № 122 передана вся территория больницы №13 им. Л.Б. Красина с ее историческими и новыми строениями. Познакомиться с историей больницы № 13 им.Л.Б. Красина интересно, поскольку она уходит своими корнями в давние времена, и в ней удивительным образом отражается фактически вся история российской медицины.
Главная интрига в этой истории заключена в вопросе: какое событие или исторический факт можно принять за первооснову появления медицинской службы на Охтинском пороховом заводе? Может им быть факт приглашения, например, военного лекаря в случае необходимости на Охтинский пороховой завод, или нужно считать началом медицинской деятельности появление в штате завода медицинского персонала? А может быть мы должны соотнести это событие с появлением специального здания для работы медиков? Из существующих документов мы знаем, что Охтинский пороховой завод строился в эпоху Петра I, и существует большой соблазн связать время появления завода с возникновением медицинской службы при нем. Однако, если погрузиться немного в историю, то станет понятно, что до момента появления специальной медицинской службы на заводе должен был пройти не один десяток лет.
Согласно исторической справке Центрального государственного исторического архива (ЦГИА) датой основания Охтинского порохового завода следует считать 3 (14) июля 1715г. В отводной книге об обмежевании земли записано, что 19 (30) июля 1715 г. по указанию Петра I на берегах рек Большой и Малой Охты выделен участок для строительства казенного порохового завода (пороховых мельниц) и поселения "мастеровых людей". 19 июля 1715 года отвод полностью выполнен, и строительство завода началось. Надзор за строительством вел генерал-фельдцехмейстер Яков Брюс. Брюс был командующим русской артиллерией, возглавлял Берг-коллегию, руководящую промышленностью и горным делом. Объем работ был не таким уж и большим, поскольку за первые три месяца на все работы было нанято всего 100 человек. В декабре для организации порохового дела прибыли два пороховых мастера с учениками из Москвы – всего 30 человек, все с семьями (справка ЦГИА). «Естественно, основывая новые поселения, русский человек наряду с жилыми строениями рубил сразу и часовенку, пускай маленькую, временную. На церковь же и на содержание при ней священника средств у переведенцев не было, что и побудило их обратиться в Главную артиллерийскую канцелярию с таким прошением: « В прошлом 1715 г. высланы мы, пороховые, селитерные мастера … из Москвы в С.-Петербург на вечное житье с женами и с детьми и определены на Охтенские пороховые заводы к работе, а от С.-Петербурга в дальнем расстоянии в 10 верстах, а церкви Божией у нас на оных заводах нет, понеже мы имеем в том немалую нужду душевную, жены и дети наши такожде, и мы при пороховой работе у смертного дела помираем без покаяния и без причастия Христовых таин… чтобы нам повелено было построить церковь, которая часовня построена, чтобы оной часовне быть церковью и отпустить бы из правительствующего духовного Синода повелительный указ о освящении оной, дабы души наши вотще не отпали ». В 1722 году на Пороховых освящается первая церковь во имя Пророка Илии. Выбор святого не был случайным. Илия – огненный пророк, был самым подходящим молитвенником за отчаянных ребят-пороходелов. Это был заводской храм, и средства на его содержание выделяло Главное артиллерийское управление, и Священники всегда включались в штат завода» (Иерей Игорь Александров. Клирик храма св. пророка Илии на Пороховых).
|
|
|
|
|
|
Охтинский пороховой завод находился в ведомстве Приказа артиллерии, а впоследствии – Военного министерства. Все работники завода имели воинские звания. И, если в первые десятилетия существования завода его руководители бывали в чине сержантов, капитанов и майоров, то в 19 веке практически все имели чин Генерал-Майора. Принадлежность к воинскому ведомству дает возможность предположить, что и медицинское обслуживание работников завода осуществлялось медиками артиллерийского полка, в соответствии с Воинским уставом 1715г., который предписывал, что «...при всякой дивизии надлежит быть одному Доктору и одному Штаб Лекарю, а во всяком полку по полевому Лекарю, також в каждой роте по цирюльнику…». В этом же уставе описаны функции Доктора, Штаб Лекаря и Лекаря:
«О Докторе. Надлежит при войске, а особливо при вышних Генералах, полевого Доктора иметь, который бы не токмо в Медицине (Докторстве) доброе основание и практику имел, но дабы трезвым, умеренным и доброхотным себя содержал, а в нужном случае чин свой как нощно, так и днем надлежащим образом, написанием рецептов и учреждением лекарств отправлять мог. Под его командою обретаются все Лекари в войске, которые имеют в опасных и сомнительных случаях, в лечении и обвязывании больных и раненых, с ним советовать, и по его научению прилежно поступать…»
«О штаб-Лекаре. Зело потребно быть при войске искусному Штаб-Лекарю, ибо когда жестокие акции, баталии и осады случатся, много раненых солдат бывает, и надлежит ему вышним офицерам, ежели у кого рука или нога отстрелится, всегда первый раз завязать, понеже от того наивящшее зависит; и прочие лекари в завязывании ран по тому поступают. Он такожде имеет своих товарищей, которые ему в том помогают».
«О полковых лекарях. Полковые лекари повинны ротных фельдшеров не только для одного бритья солдатского употреблять, но и учить их лекарскому делу, и чтоб со тщанием ходили за больными и ранеными. Також не надлежит полковому лекарю, ежели прилучится тяжкая болезнь или отсечение руки или ноги, или какой тяжелой операции, без Доктора или Штаб-Лекаря самому собою лечить или отсекать: но должен он с их совету как болящего лучше лечить;…Також которые из фельдшеров будут лучше, и выучатся хорошо лечить, о таких усматривая от времени до времени, объявлять Доктору или Штаб-Лекарю, дабы они могли производить в лекари».
|
|
|
«Докторы и лекари повинны лечить всех в войске пребывающих от вышних даже и до нижних без платежа, ибо они за то получают себе жалованье. Ожнакож с таких офицеров, которые наживают себе болезни французские, такожде и раны, которые они достают в драке от своего произволения, кроме службы Государя своего, и за то с них брать плату, смотря по случаю и рангу Офицера. А с урядников и рядовых отнюдь ничего не брать, от чего бы им болезнь не приключилась, но лечить их всех без заплаты».
Для получения более полного представления о медицинском обслуживании в 18 веке «нижних чинов», к которым и относились практически все работники завода, можно обратиться к книге выдающегося исследователя истории отечественной медицины Я. Чистовича «История первых медицинских школ в России» (1883 г.). Автор пишет, что медицинская практика в России 18 столетия «ограничивалась лечением царского семейства и высших чинов двора, для которых приглашались иностранные доктора и лекари». Люди небогатые, малообразованные и простой народ, совсем не лечились и даже боялись немецкого лечения. «Быв застигнуты болезнью, простые и темные люди искали помощи в своей же собственной среде, искали ее у знахарей и ведунов, по преданию, исстари занимавшихся этим делом». Петр Великий в первое свое заграничное путешествие прислал в Россию целую армию приглашенных им лекарей и подлекарей. «Большинство из них были иностранцы, не говорившие по-русски и с пренебрежением относившиеся к русским вообще, а к простонародью в особенности. Они считали себя призванными служить правительству, а не народу. Правительство нанимало их за известную плату, ставило на известное место и поручало лечить известных людей; они и становились на это место, давали лекарства тем, кто придет к ним, а если никто не приходит, то они и тогда считали себя исполнившими свое дело и заслужившими свое жалованье. И в армии к ним приходили и брали от них лекарства.
|
|
|
Но ни горожанин, ни деревенский мужик не только не приходили к ним, но не доверяли и лекарствам, ими выдаваемыми. Народ, большей частью, считал болезни попущением Божьим за грехи человеческие и для излечения принимался отмаливаться, умилостивлять разгневанного Бога и св. угодников, а не перечить воле Божьей.
Поэтому в его мыслях лечение казалось даже греховным сопротивлением ниспосланному от Бога наказанию, сопротивлением, еще более раздражающим, а не умилостивляющим карательную десницу Божию. Обратиться к иностранному басурману-лекарю значило почти то же, что связаться с нечистой силой. И он чурался и открещивался от вмешательства иностранных лекарей».
К тому же, если принять во внимание, что в полку, где полагалось иметь одного лекаря, бывало от 800 до 1200 человек, а то и больше, а на пороховых заводах в петровское время работало немногим более 100 человек, то вряд ли можно говорить о наличии медицинской службы на Пороховом заводе. Скорее всего, армейские Доктор, Штаб-лекарь или полковой Лекарь могли быть направлены на завод в случае необходимости, например, при очередном взрыве на заводе (а они случались довольно часто). Тогда там же могли и временно оборудовать лазарет.
Ситуация с медицинской практикой в России в постпетровское время стала постепенно меняться. Те лекари, которых прислал Петр Великий в Россию, «может быть, были и не отборные люди ученые, но они внесли к нам понятия о медицинской науке и правильном лечении болезней. От них мы впервые узнали, что лечение есть такая работа, которой надобно долго учиться и которую можно проверять и соответственно тому оценивать.
Вскоре началось учреждение госпиталей, в которых наглядным образом показывалось, как следует учиться медицине и что нужно знать лекарю, чтобы больной человек с надеждой и доверием отдавался в его пользование. И как скоро осознаны и усвоены были эти понятия, число госпиталей стало быстро возрастать. В царствование Петра Великого их было до десяти, а к концу столетия втрое больше» (Чистович). Для содержания госпиталей из жалованья у всяких чинов людей, кроме солдат, вычиталось с рубля по копейке. (Приказ № 3867 из Полного собрания Законов Российской империи).
|
|
|
Численность рабочих и служащих на Охтенском пороховом заводе также к концу 18 века выросла, и, если в 1721 г. количество работающих на заводе составляло 125 чел., то к 1752 г. оно увеличилось почти вдвое, достигнув 224 человек (из книги «Петербург. История и культура в таблицах. 1703-1917. Ф.М. Лурье). Командир Охтенского порохового завода Артиллерии полковник Де-Понтлеруа в своем рапорте от «июня 17 дня 1804» года пишет: «…во вверенном мне заводе имеется воинского звания служителей 400 человек». В рапорте он обращается в Санктпетербургский Физикат (главное управление медицинской службы СПб) с просьбой отпустить по приложенному списку медикаменты «для пользования вовремя случающихся болезней». Список этот составил и подписал прикомандированный к заводу от 1-го артиллерийского полка лекарь. Этот документ подтверждает предположение, что в 18 веке работники Порохового завода обслуживались медицинским персоналом 1-го артиллерийского полка и своей заводской медицинской службы еще не имели.
А вот в 1816 г. на Пороховых заводах «число служащих составляло: 3 штабоофицера, 4 чиновника, священник, фельдшер, 3 цирюльника, 640 пороховщиков, 5 селитерных, 14 плотинщиков – всего 877 человек; всех построек на заводе было 179, из них 23 каменных» (Н. Столбова, Охта. Старейшая окраина СПб. 2008 г. стр. 30).
Интересным документом является «Годовой рапорт за 1825 г. Формулярные и кондуитные списки господ Штаб и Обер офицеров». В нем не только обозначено наличие старшего, младшего лекаря, старшего и младшего фельдшеров на Пороховом заводе, но названы их имена и фамилии и приводятся их биографические данные. Благодаря этой информации, мы можем сегодня представить образ лекаря времен войны с Наполеоном:
«Штаб-лекарь Коллежский советник Тимофей Михайло сын Соколов. Кавалер ордена Св. Владимира 4-й степени, имеет Серебряную медаль в память 1812 г. установленную. В 1814 году по засвидетельствовании Главного медицинского инспектора за отличное усердие по Службе во время продолжавшейся с Францией войны награжден Орденом Св. Владимира 4-й степени.
За отличную деятельность и ревность к службе Всемилостивейше пожалован Алмазным перстнем в 300 рублей
Обучен Российской грамоте, языкам немецкому и латинскому».
«По вступлении в 1800 году в Московскую Медикохирургическую Академию, и по окончании в оной академического курса, произведен под замену Кандидатом хирургии. В 1804 году принят в ведомственную военную гошпиталь для практического упражнения врачебной науки. В 1805 году принят лекарем в Артиллерийский полк. В 1807 году произведен младшим лекарем 1 класса в Санктпетербургскую Артиллерийскую бригаду. В 1809 году – Штаб-лекарь в той же бригаде.
Прошел с Артиллерийской бригадой всю войну с Наполеоном. «В 1812 г. за отличие, усердие и ревность к службе, оказанные в 1811 г., медицинскою Экспедицею военного департамента, помещен на оклад Старшего лекаря 2 класса в той же бригаде. За отличные труды против французских войск во время компании 1812 года помещен на оклад старшего лекаря 1 класса. За отличные труды во время сражения при Бородине произведен в Коллежские асессоры с старшинством в сем чине со дня отличия, т.е. с 26 августа 1812 г.
В 1818 г. произведен Надворным советником со старшинством. По Высочайшему повелению переведен в Бугскую уланскую дивизию с определением в 3-й Бугский уланский полк старшим лекарем. Из оного в 1821 г. переведен по-прежнему в Артиллерийскую бригаду. В 1822 г. направлен в Охтенский пороховой завод. В 1824 году произведен Коллежским Советником с Старшинством в том же заводе».
Про младшего лекаря Константина Никитина сына Максимова только сказано, что он переведен в батальон из депо учебного карабинерского полка. Здесь же имеется и информация о фельдшерах:
«Старший фельдшер Василий Григорьев сын Поляков из солдатских детей. В 1818 году был школьником в Санктпетербургской артиллерийской гошпитале. В 1820 году произведен младшим фельдшером в оной же гошпитали. Отправлен в 1822 г. в Снктпетербургский военно-сухопутный госпиталь и произведен старшим фельдшером. В 1825 году переведен в Охтенский пороховой завод».
«Младший лекарь Семен Богданов, сын Богданов. Незаконнорожденный. Российской и Латинской грамоте читать и писать умеет. Состоит в комплекте при заводе». Нужно отметить, что для обучения медицинским наукам в те времена отбирались в основном сироты из приютов или солдатские дети, способные к изучению латинского языка.
В 21 день марта 1828 г. был высочайше утвержден Устав о непременных военных гошпиталях». В уставе были прописаны и штаты лазаретов пороховых заводов, в частности в Казанского и Охтинского. В Охтинском лазарете полагалось иметь одного старшего лекаря, с жалованьем по чину, одного старшего и двух младших фельдшеров и одну повивальную бабку. Госпитальные служители в соответствии с Уставом назначались Командирами заводов из инвалидов по мере надобности. В последующие годы штатные расписания и должностные обязанности устанавливались со ссылкой на этот Указ. В деле № 116 (1836-1841 гг.) так описаны обязанности и ответственность медицинских чинов:
«Медицинские чиновники наблюдают и ответствуют чтобы в пользовании больных, поступаемо было со всевозможною прилежностью и Человеколюбием, чтобы во всякое время страждущие могли получать возможную помощь; особливо же должны быть ими приняты все потребные меры к подаянию скорой помощи в случающихся при пороховых и других работах ушибах и повреждениях членов.
Старший лекарь и прочие медицинские чиновники наблюдают и ответствуют за чистоту и порядок в лазарете и аптеке, и за то чтобы имели больные потребные по положению белье, лекарства и по назначению медика и состоянию здоровья каждого соответствующую пищу. Чтобы лазаретные вещи имелись по положению в полном количестве и надлежащей доброты, а о недостатке оных представляет Старший лекарь Командиру завода заблаговременно».
В этом же деле к описанным обязанностям медицинских чиновников Командир завода Генерал Майор Головачев предложил дополнительную обязанность «неупустительного прививания детям обоего пола предохранительной коровьей оспы и давать в том отчетность начальству».
Таким образом, с достаточной долей уверенности можно говорить, что в начале 19 века на Пороховом заводе уже существовал штат медицинских работников.
В истории становления медицинской практики в России, как, впрочем, и в других европейских странах, одной из самых важных причин высокой смертности населения в 19 веке было широкое распространение острозаразных болезней. Постоянно свирепствовали эпидемии холеры, сыпного и брюшного тифов, дизентерии, оспы, детских инфекций, малярии, гриппа. Постоянными очагами инфекционных болезней были промышленные города, значительно выросшие в XIX веке. Вокруг фабрик и заводов, обычно на окраинах городов, за их заставами, возникали рабочие слободы, как правило, совершенно неблагоустроенные и лишенные элементарных санитарных удобств. Борьба с эпидемиями была и важной частью работы медицинского персонала Охтинского Порохового завода. Выполнение этой работы контролировалось на Высочайшем уровне. Для примера можно посмотреть, как это происходило во время эпидемии холеры в Петербурге в 1852 г. (Из дела № 280«Об открытии особого отделения в Охтинском пороховом заводе для приема больных на 20 человек»:
Секретно.
Командиру Охтенского порохового завода Генерал-Майору Фадееву
«…Высочайше повелено: на случай появления в Санкт-Петербурге болезни холеры в здешних и загородных военных госпиталях учредить особых отделений для приема больных, и при Охтенском пороховом заводе учредить такое отделение на 20 человек… и отправить туда все необходимые госпитальные вещи и сдать оные тому кому от Артиллерийского ведомства назначено будет принять».
Вещи на особо открываемое отделение предписано было принять лекарю Титулярному советнику Ларионову.
Господину Штаб капитану Сорокину г.Инспектор Пороховых заводов предписал отвести помещение для означенного отделения, кухни, прачечной, квартир для чиновника и прислуги. «Вследствие того, предписываю Вашему Благородию …отвести квартиру для чиновника, имеющего прибыть для надзора за означенным отделением, в самом близком расстоянии от каменной казармы занимаемой Гарнизонною Артиллерийского №1 полка ротою, где будет помещен и лазарет, а для прислуги в самой казарме…».
1 ноября 1852 г. Генерал-майор Фадеев доложил, что на случай появления холеры устройство особого отделения при Охтинском пороховом заводе для приема больных на 20 человек совершенно окончено. Эпидемия холеры продолжалась в течение года. В помощь врачу Ларионову на время существования болезни был прикомандирован состоящий при Охтинском капсюльном заведении Доктор медицины Циммерман. В декабре 1853 г. после сообщения врача Ларионова, что холерных больных в лазарете больше нет, доктор Циммерман был отправлен к своему месту работы, а холерное отделение было закрыто.
Можно предположить, что впоследствии это приемное отделение превратилось в постоянный лазарет, т.к. в 1879 г. начальник завода полковник Эллерс пишет: «Во вверенном мне заводе лазарет для больных нижних чинов местной команды Летучих артиллерийских парков Новочеркасского полка и вольнонаемных рабочих помещается в казармах местной команды, по одной общей лестницы и отделяется от помещения здоровых людей только коридором. Под лазарет отведена значительная часть казармы, вследствие чего размещение здоровых нижних чинов числом до 400 человек скучено до того, что люди спят даже в кухне и столовой».
Исходя из этой информации, можно считать, что именно здесь, в казарме Артиллерийского полка, с 1852 года и началась история постоянного лазарета Охтинского порохового завода.
И, наконец, в 1878 г. появляется приказ о постройке лазарета. Его строительство продолжалось до 1881 г. С этого времени лазарет имеет собственное помещение, хотя оно и деревянное, одноэтажное, но в нем положено 25 кроватей, кабинет для приема приходящих больных 16,92 кв. саж., сборный зал 10,5 кв. саж., приемный покой 7,87 кв. саж. более позднем документе, датируемом 1892 г. имеется свидетельство, направленное на имя Старшего врача Охтенских лазарета пороховых заводов Коллежского советника А.А. Бертельса. В нем сообщается, что на 10 октября 1892 г. «…наличное число Генералов, Штаб и Обер офицеров, чиновников и нижних чинов Охтенских пороховых заводов и Охтенской местной артиллерийской команды с прикомандированными к оной, а также их семейств простиралось до 867-ми человек, вольнонаемных мастеров и рабочих Охтенских пороховых заводов с их семействами до 5449-ти человек, и всего было до 6316 человек. В документах этого же времени упоминается имя младшего врача Пороховых заводов Соловьева. О враче Александре Андреевиче Бертельсе еще известно, что он признан в потомственном Дворянском достоинстве 13 июня 1896 г. У него был родной брат Эдуард Андреевич, который служил в 21 артиллерийском парке 7-й пороховой артиллерийской бригады лекарем и имел чин титулярного советника. Позже он, вероятно, тоже работал в лазарете Охтинского порохового завода младшим врачом, т.к. имеются документы, в которых обсуждается возможность предоставления ему казенной квартиры в доме на территории порохового завода. Таким образом, лазарет Охтенских пороховых заводов как отдельная структура на территории завода начал работать в 1881 г. В это время лазаретом заведовал подполковник Козлов, а старшим врачом был Коллежский советник А.А. Бертельс.
В 1909 г., судя по содержанию многих документов о хозяйственной деятельности Местного лазарета Охтенского порохового завода, лазарет по-прежнему занимал казенное одноэтажное деревянное здание, принадлежащее инженерному ведомству. В лазарете размещалось 18 кроватей. При лазарете был еще одноэтажный деревянный холерный барак. Особо устроенная прачечная размещалась в совершенно отдельном каменном здании и занимала комнату в 3 окна. Задняя часть того же здания была отведена под дезинфекционную камеру. В другом каменном здании производилось отпевание и анатомирование трупов. За неимением комнат в отдельном здании размещались служители лазарета и фельдшер. Сотрудники лазарета числились в штате 3-ей СПб инженерной дистанции Военного ведомства. В 1909 г. в лазарете работали старший врач Статский советник Н.В. Георгиевский и младший врач Надворный советник И.О. Козьминский. В штате числились 2 фельдшера, старший надзиратель больных, старший писарь. В 1910 г. Старший врач Надворный Советник Георгиевский, подал рапорт начальнику Охтинского порохового завода, в котором обосновал необходимость устроить в лазарете прием зубного врача, «т.к. существует много мастерских, где рабочим приходится подвергаться простуде, что является предрасполагающим моментом для заболевания зубов, особенно кариозных. В настоящее время в лазарете производится лечение зубов, а также их удаление, но помощь специалиста всегда будет лучшею, так как он будет заниматься исключительно зубным делом, которое отнимает при употреблении бормашины много времени, чего не смогут делать врачи завода в ущерб остальных амбулаторных больных. При сем присовокупляю, что лечение больных зубами лучше всего производить в лазарете завода, для того, чтобы было наблюдение над зубным врачом, …Затем более желательным является зубной врач мужчина, а не женщина, так как рабочие в большинстве обладают так прочно сидящими зубами, что удаление их требует применения значительного усилия».
В этом же, 1910 году, старший врач лазарета в рапорте начальнику завода пишет, «… в виду ветхости и негодности здания лазарета, совершенно не отвечающего своему назначению, и вследствие ходатайств течение нескольких лет о построении нового здания, с весны 1910 г. по имеющимся сведениям будет приступлено к постройке нового каменного здания лазарета». В объяснительной записке к проекту нового лазарета на 75 мест говорится, что «Проектируемый лазарет должен вмещать поступающих больных разных категорий в 3-х своих зданиях, из которых главное предназначено для болезней внутренних и хирургических, в настоящее время уже заканчивается постройкою с расчетом на 42 кровати (из них 38 для нижних чинов и 2 офицерские=4 солдатских). Остальные 33 места предположено предоставить женскому и заразному отделениям лазарета, при том, конечно, в совершенно обособленных один от другого флигелях». Каждое из трех зданий лазарета должно обслуживаться своим особым медицинским персоналом. В предполагаемом штате нового лазарета должны быть должности одного старшего и трех младших врачей, «из них одного хирурга, другого женщин врача и детей. Третий младший врач предназначается для работы во внутреннем заразном отделении лазарета, а также отчасти и в помощь старшему врачу при дневном осмотре приходящих больных – мужчин». Фельдшерский персонал должен быть увеличен до 7 человек, также должен быть увеличен и штат служителей лазарета.
Новые здания для Лазарета Охтинского порохового завода были построены в 1912 году по проекту архитекторов Владимира Симонова и Александра Пашихина. Однако, судя по документам, отделочные работы в заразном отделении лазарета продолжались еще в 1914 г.
В 1912 -1914 гг. в лазарете лечились в основном рабочие и мастера завода. В течение месяца на суточном довольствии проводилось от 200 до 350 больничных дней. Среди специфических заболеваний нередки были ожоги, раны лица, отравление газами и кислотами, различные переломы и заболевания дыхательных органов и органов пищеварительной системы. Пациенты с хирургическими и сложными заболеваниями отправлялись в городские больницы, в основном в Николаевский госпиталь, в Обуховскую и Петропавловскую больницы.
19 июля 1914 г. из Штаба округа была получена телефонограмма: «Злобно Германия объявила России войну». 3 октября 1914 г. старший врач лазарета сообщил Главноуполномоченному северного района, что «помещение на 20 кроватей с полным оборудованием для приема и лечения легко раненых нижних чинов Российского подданства при лазарете Охтинского порохового завода вполне готово». Лазарет, как многие лечебные заведения Петрограда, начал принимать раненых из Петроградского Тылового Распределительного и Эвакуационного пункта.
14 декабря 1914 г. Лазарет Охтинского порохового завода был «принят с благодарностью под флаг Российского Общества Красного Креста».
В апреле 1915 г. старший врач лазарета уведомил Управление северного района Российского общества Красного Креста, что в лазарете к имеющимся 20 кроватям для раненых прибавлено еще 10, но буквально через несколько дней на Охтинском заводе взрывчатых веществ произошел грандиозный взрыв, которым в несколько мгновений была снесена с лица земли половина завода — весь тротилово-снаряжательный отдел. Раненых воинов из лазарета пришлось переводить в Петроградский Николаевский военный госпиталь и до особых распоряжений прием раненых воинов в лазарет был прекращен.
|
|
|
