Системообразующее значение эстетического

Итак, эстетическое, эстетические свойства предметов запечатле­вают в себе исторический тип деятельности людей. Такое понимание эстетического дает возможность целостно и концептуально осознать эстетическое богатство действительности и все многообразие путей ее эстетического освоения Оно не только служит ключом к раскрытию сущности его форм — прекрасного, возвышенного, трагического, комического, безобразного, низменного, но и выступает теоретической базой для решения всех основных вопросов эстетики, и в первую очередь для научной трактовки ее категорий и законов. Здесь — отправная точка эстетики как научной системы.

Действительность в ее эстетическом богатстве предстает как предмет искусства. Отсюда понятна долговечность произведений классического искусства: в них предметы и явления современности были взяты эстетически, то есть в их общечеловеческом значении. Без этого произведение лишается непременного для искусства качества — художественности, становится иллюстративным и декларативным. Утилитарно-практический подход к жизненному материалу не только порождает штампы, но и ведет к утрате специфики искусства: разрушает художественный образ, превращает искусство в служанку сиюминутной конъюнктуры, которая завтра уже никого не будет волновать. Такая трактовка природы искусства предполагает необходимость и плодотворность проникновения в него философских, этических и политических идей, но не позволяет им подменять эстетическое, не делает искусство иллюстрацией к идеям, добытым другими формами общественного сознания.

Объективные эстетические свойства действительности — жизненная основа художественного образа. Эстетическое освоение природного и общественного мира предполагает широкую заинтересованность в самом предмете освоения, ориентацию на восприятие его в целостности, на всесторонность его охвата. В этом и коренятся социально-функциональные возможности художественного образа. Искусство формирует и регулирует механизм индивидуального присвоения общественно-исторического опыта человечества. Воспринимая произведение, человек переживает знание о мире как свое собственное ощущение, в основе чего лежит социокультурная природа этого художественного знания.

Понимание эстетического богатства мира в качестве предмета искусства позволяет осмыслить специфику художественного ме­тода, выступающего как аналог данного предмета. Это же эстетическое богатство мира и отношения к нему позволяет найти пути к научной типологии искусства, то есть разработать принципы и систему его разделения на виды, роды и жанры.

Трактовка эстетического как общечеловеческой ценности дает возможность монистично, в единой системе рассмотреть все узловые проблемы эстетики.

МНОГООБРАЗИЕ ЭСТЕТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ

Характеризуя эстетическое значение этического в русской классике, М. Горький подчеркивал, что ей присуща красота справедливости. Для Л. Н. Толстого искусство есть один из способов различения добра и зла, а добро — важнейший источник искусства. «Искусство,— писал он,— есть умение изображать то, что должно быть, то, к чему должны стремиться все люди, то, что дает людям наибольшее благо... Таких идеалов человечество пережило два и теперь живет для третьего. Прежде всего — полезность: и все полезное было произведением искусства, так оно и считалось; потом прекрасное и теперь доброе, хорошее, нравственное». Ныне связь между общественной практикой и эстетическим усложнилась, и искусство оказалось способным выявлять эстетическую значимость нравственного.

В истории эстетики антипод прекрасного — безобразное не имеет глубокой теоретической традиции. Однако и этой категории уделялось внимание. Еще древние египтяне, постигая диалектику прекрасного и безобразного, отмечали, что в процессе старения все здоровое и красивое становится больным и безобразным, «хорошее превращается в дурное, вкус теряется». Обратимость и взаимопереход прекрасного и безобразного раскрываются в древнеегипетском мифе об Исиде. Молодой и прекрасной Исиде был запрещен переезд на остров. Тогда она обернулась старухой, обманула перевозчика и переправилась. На острове она произнесла заклинание и вновь приняла образ прекрасной девушки.

Вопрос о безобразном в искусстве впервые теоретически поста­вил Аристотель. Произведение всегда имеет прекрасную форму, В предмет же искусства входит не только прекрасное, но и безобразное. Даже явления отвратительные в жизни, будучи изображены в художественном произведении, доставляют эстетическое удовольствие. В основе этого удовольствия лежит радость узнавания действительности, которую мастерски передал в произведении художник. «...На что смотреть неприятно, изображения того мы рассматриваем с удовольствием, как, например, изображения отвратительных животных и трупов».

Безобразное и прекрасное — противоположности, тысячью переходов связанные друг с другом. Вспомним слова шекспировского Гамлета о том, что даже такое божество, как солнце, плодит червей, лаская лучами падаль. Шекспир считал такое превращение свойством природы и общества.

Безобразное отталкивает, прекрасное же способно доставлять наслаждение одним своим видом.

По Ш. Бодлеру, безобразное лицо — это лицо дисгармоничное, патологическое, неодухотворенное, лишенное света, внутреннего богатства. Так определить безобразное или охарактеризовать его как антипод прекрасного логически недостаточно. Что же такое безобразное?

Безобразное — эстетическое свойство предметов, естественные, природные данные которых при современном уровне развития общества и его производства имеют отрицательное общечеловеческое значение, хотя и не представляют серьезной угрозы человечеству, так как заключенные в этих предметах силы освоены человеком и подчинены ему.

Низменное противоположно возвышенному. Согласно представлениям древних египтян, покидая мир, солнце повергает землю и людей во мрак, ужас смерти охватывает всех. Так явление, которое мы, располагая этим понятием, назвали бы низменным, описывается в гимне богу Атону.

Рассматривая эстетические свойства действительности, которым подражает искусство, Аристотель впервые в истории эстетической мысли говорит о низменном. В качестве примера он приводит характер Менелая (из трагедии Еврипида «Орест»), чья низость не вызвана необходимостью.

Низменное — крайняя степень безобразного, чрезвычайно негативная ценность. Это явления или предметы, имеющие отрицательную общечеловеческую значимость и таящие в себе угрозу для человечества, так как они еще не освоены, не подчинены людям и могут представить для них грозную опасность. Если человечество не владеет собственными общественными отношениями, то это может стать источником больших бедствий. И все явления, относящиеся к этой грозной опасности, воспринимаются как низменное (фашизм, атомная война и т. п.).

Низменный характер войны, например, глубоко раскрыл художник В.В. Верещагин в картине «Апофеоз войны».. Он посвятил ее всем «великим завоевателям» — бывшим, сущим и будущим. На картине изображен холм, сложенный из человеческих черепов.

Не менее грозное проявление невладения людьми своими общественными отношениями — тирания. Вот как, например, ее низменность раскрывает французский гуманист Этьен де ла Боэси, живший в XVI в. «...По совести говоря,— пишет он,— величайшее несчастье зависеть от произвола властелина, относительно которого никогда не можешь знать, будет ли он добр, поскольку всегда в его власти быть дурным, когда он этого захочет». Для ла Боэси несвобода людей — результат их поразительной общественной слепоты: тиран «побежден сам по себе, только бы страна не согла­шалась на свое рабство. Не нужно ничего отнимать у него, нужно только ничего ему не давать... Я не требую от вас, чтобы вы бились с ним, нападали на него, перестаньте только поддерживать его, и вы увидите, как он, подобно колоссу, из-под которого вынули основание, рухнет под собственной тяжестью и разобьется вдребезги». Для французского гуманиста тирания низменна, так как несет людям несвободу, ведет к общественно отрицательным след­ствиям, подчинению народа эгоистическим капризам самодержца. Музыка сравнительно поздно (лишь в XIX — XX вв.) овладела способностью рисовать образ зла — безобразного, низменного (Д. Д. Шостакович. Седьмая симфония). До этого музыка (Моцарт, Бетховен) передавала этот образ опосредствованно, через раскрытие накала борьбы, через показ меры усилий добра в преодолении безобразного и низменного.

Ужасное — близкая трагическому, но глубоко ему противоположная категория. Если трагическое всегда имеет свое разрешение в будущем, то ужасное безысходно, безнадежно. Это гибель, не не­сущая в себе ничего просветляющего, не сулящая людям грядущее освобождение от несчастий, бедствие, не контролируемое людьми, неподвластное им, господствующее над ними. В трагическом несчастье величественно, оно все же возвышает человека, так как последний остается господином обстоятельств и, даже погибая, утверждает свою власть над миром. В ужасном, напротив, человек -раб обстоятельств, он не владеет миром.

Ужасное — эстетическая доминанта средневекового религиоз­ного сознания, пугавшего грешников адовыми муками и грядущим страшным судом.

В «Гамлете» Шекспира ужасное — оттенок трагического. Рассказ Призрака выдержан в эстетическом ключе ужасного:

Я скошен был в цвету моих грехов, Врасплох, непричащен и непомазан; Не сведши счетов, призван был к ответу Под бременем моих несовершенств, О ужас! Ужас! О великий ужас! "

В кризисные эпохи, когда рухнуло одно мировосприятие, а на смену ему еще не пришло другое, вся Вселенная часто воспринимается в свете ужасного. Крушение определенного исторического порядка в глазах современников выглядит как глобальная катастрофа. Такое мироощущение, полное безнадежного ужаса и отчаяния, передает, например, П. Брейгель в картине «Слепые»: историческая судьба всего человечества предстает в образе слепцов, цепочкой идущих к обрыву.

Категория ужасного охватывает те явления действительности, которыми человек свободно не владеет и которые несут ему не­счастья и гибель, неразрешимые даже на историческом уровне (отсюда пессимистическое мироощущение).

Герой картины испанского художника X. Риберы «Самоубийство Катона Утического» не похож на могучих титанов шекспировских трагедий. Гибель его не трагична, а ужасна: принижено социальное начало, и на полотне запечатлен биологический страх смерти. Человек изображается как жалкое существо, живущее без разумного назначения. Умирая, он наполняет мир своим предсмертным криком, полным безысходной тоски и слепого отчаяния.

Искусство Ф. Кафки утверждает, что состояние мира ужасно, он полон слепых, враждебных человеку сил. «Обыкновенный» ужас определил поэтику его новелл.

Западногерманский критик К. Г. Симон отмечает, что ныне безумие мира стало фактом и проникло в искусство: «...сумасшедший дом вступил свободно и бесстыдно в мир, который нас ежедневно окружает и который теряет логику и причинные связи... Мы... прислушиваемся к историям об изобретателях атомной бомбы, которые пошли в монастыри, и о кинозвездах, которые стали буддистками... Мы пресытились позитивистским веком, и рационалистически оптимистический прогресс стоит перед пропастью атомной бомбы». В этой характеристике состояния мира сквозят испуг перед слож­ностью века и исторический пессимизм. Трагическое в такой атмосфере становится иррациональным, преобразуется в ужасное.

Безобразное, низменное, ужасное — негативные ценности, отрицательные эстетические свойства мира, запечатлеваемые искусством (особенно в XX в.) и отражающиеся в эстетике. Эти категории вошли в систему современной эстетической науки. Без них нельзя понять, например, произведения, изображающие ужасы фашизма.