Внутренне-антагонистические и внутренне-солидарные сложные группы

Укажем еще на одну черту сложных групп. Сложные группы, как мы видели, составляются из слияния двух или большего числа простых группировок. Эти сливающиеся в одно целое группировки могут быть друг другу солидарны или антагонистичны. Сообразно с этим и образованные ими сложные группы будут или внутренне-солидарными или внутренне-антагонистическими. Возьмем, для примера, сложную государственно-религиозную группу, т.е. группу лиц, принадлежащих к одному государству и к одной церкви. Если и государственная власть, и власть церковная побуждают членов такой группы действовать в одном направлении (напр., где власти призывают членов к войне), то такая группа будет внутреннесолидарной. Здесь оба связывающих обруча толкают членов группы в одну сторону. Если же государственная власть приказывает им делать одно, а церковная власть противоположное (напр., король в средние века призывал подданных не подчиняться папе и не слушаться его приказаний, а папа приказывал тем же лицам не признавать власти короля), то такая группа будет внутренне-антагонистичной. Члены ее связаны двумя веревками, которые тянут в разные стороны и заставляют разрываться на части каждого члена.
Легко видеть значение этого факта для поведения человека и на прочность самой сложной группы. Во внутренне-антагонистической группе каждый человек похож на шар, которые толкается в разные стороны различными властями простых групп, слившихся в одну сложную. Церковная власть (в данном примере) толкает его в одном направлении, государственная - в другом. Индивид должен разрываться на части, поведение его неизбежно будет неустойчивым. Он будет "хромать на оба колена" или постоянно колебаться, не зная, кого слушать: большевиков

ли, объявивших войну церкви, или патриарха Тихона, призывающего к борьбе с большевиками. Иным будет поведение члена внутренне-солидарной сложной группы. Здесь все власти будут толкать его в одном направлении. Линия поведения будет последовательной. Совесть ясной. Колебаниям и хроманиям не будет места.
Снова мы видим зависимость человеческого поведения от других людей.
Не одинаковы внутренне-антагонистическая и внутренне-солидаристическая группы и по своей прочности. Внутреннее противоречие первой ведет к ее распаду и разрыву на части. Одни ее члены будут следовать повелениям одной власти (напр., государственной в приведенном примере), другие — другой. Первые порвут с той властью, которой повеления они преступили; вторые с соответствующей - другой. В итоге - вся группа расслоится на части, перестанет существовать как целое. Примером может служить судьба партий соц.-рев. и соц.-дем. за годы революции. Члены этих партий были поставлены между двух огней: с одной стороны, как русские граждане, дорожившие интересами государства, они должны были содействовать России в ее войне в Германией. Для этого требовалось смягчать, а не раздувать внутригосударственную классовую борьбу, бороться с братанием, дезертирством, упадком дисциплины в армии и т.д. С другой стороны, как члены Интернационала, члены социалистических партий, имеющих в виду интересы "пролетариев всех стран", они должны были раздувать классовую борьбу, бороться с эксплуататорскими классами, отучивать солдат от слепой дисциплины и слепого повиновения командному составу и т.д. Словом, делать противоположное тому, что диктовалось им интересами государства. Поставленные в безвыходное положение, эти сложные (государственно-интернациональные) группы весьма резко проявили все указанные результаты такого внутреннего антагонизма. Поведение этих партий, как и 1-го Исполн. Ком. Сов. Раб. и Кр. Деп., было лишено последовательности; оно было сплошным хроманием на оба колена, постоянным качанием от государства к интернационалу и обратно. Вместе с этим сразу же начало обнаруживаться и другое. С самого начала революции обе партии стали расслаиваться и распадаться на части; появились "правые, левые и центровики" эс-эры; то же случилось и с социал-демократами ("Единство", "Оборонцы", "Объединенцы", "Новожизненцы", "Интернационалисты").
Правые части тянули к государственности, левые к "Интернационалу"; центр качался, как маятник. В итоге — обе партии с самого же начала революции фактически перестали существовать как целое и распались на части.
Иными будут поведение и прочность сложных, внутренне-солидарных групп. Здесь нет места колебанию и разрывам. Все повеления соединившихся в одно целое простых группировок толкают в одну сторону членов таких коллективов. От этого коллектив становится крепким, нерасторжимым. Его поведение - последовательным. Примеры дают те группы нашего населения, которые признавали только интересы одного государства и не старались преследовать интересов Интернационала ("государственники"), или обратно, те группы, которые, как большевики,
67

признавали только интересы Интернационала и не ценили интересов государства. Линия политики тех и других была последовательной. Одни говорили: все для государства и последовательно стремились к захвату Константинополя и проливов и т.д. Другие говорили: все для мировой революции и последовательно разжигали классовую борьбу, проповедывали братание, "войну дворцам" и т.д. При этом они не распадались и не расслаивались на части.
То же применимо и ко всякой другой сложной группе населения. Любая сложная, внутренне-солидарная группа будет крепкой и устойчивой. Народы, представляющие такую группу, будут народами крепкими, прочными. Их можно разъединить на время, но они вновь будут стремиться составить одно целое. Они, несмотря ни на что, сохранят свое лицо и свою целостность. Иная судьба ждет народы и сложные социальные группы внутренне-антагонистические. Их поведение не будет последовательным. Разъедаемые внутренней борьбой, они будут хромать на оба колена и в итоге или распадутся сами, или придут к тому же концу от малейшего внешнего толчка.
Таков очередной вывод из сказанного.
На этом и закончим беглый очерк строения и состава населения как сложного социального тела.

Заключительные замечания

Мы видим: 1) что население не представляет однообразной серой массы, члены которой одинаково связаны друг с другом, а распадается на множество коллективов или групп. Иными словами, расслаивается на ряд слоев.
2) Мы видим, что каждый человек принадлежит не к одному обществу, а к множеству обществ.
3) Это обстоятельство весьма определенно влияет на его поведение.
4) Из множества групп, на которое распадается население, важнейшими простыми расслоениями последнего будут расслоения: а) по семейной принадлежности, б) по государственной, в) по расовой, г) по языковой, д) по профессиональной, е) по имущественной, ж) по религиозной, з) по объемно-правовой, и) по партийной.
5) Отдельно стоит группа великих людей.
6) Из сочетания простых расслоений (группировок) образуются сложные группы.
7) Последние и по числу и по характеру простых групп, из слияния коих они составляются, чрезвычайно разнообразны.
8) Среди них следует различать сложные группы: типичные и нетипичные для данного населения. Из типичных в нате время важны класс и национальность.
9) Далее, следует различать сложные группы: внутренне-антагонистические и внутренне-солидарные. Тот или иной характер группы оказывает вполне определенное влияние на поведение ее членов и прочность самой группы.
Таковы основные положения, очерчивающие строение любого насе-

ления как совокупности людей, живущих совместно и взаимодействующих друг с другом. Начав наше изучение с простейшей модели социального явления, мы изучили его элементы и получили понятие группы или коллективного единства. Рассмотрев условия возникновения и распадения последнего, мы перешли к населению как к сложному социальному телу, и теперь познакомились с его строением и расслоением.
Мы видим, что это строение весьма сложно, куда сложнее, чем изображают его ходячие представления об обществе и "общественном организме".
Сказанное говорит и за то, что ход исторических событий также сложнее, чем его рисуют нам эти ходячие мнения. Судьба любого населения и ход истории определяются не борьбой или согласованиями каких-либо одних групп, напр., классов или государств, а взаимоотношениями всех указанных простых и сложных социальных коллективов. Вот почему нельзя и невозможно объяснить исторические процессы путем таких однобоких теорий, слишком упрощенно изображающих действительность. Для такого объяснения приходится учитывать взаимоотношение и поведение всех этих групп. Только тогда можно рассчитывать на некоторый успех. Ограничимся сказанным и перейдем ко второй части социологии, изучающей не строение, а жизнь социальной группы или механику общественных процессов.