Доклад на тему: «Философия искусства Владимира Соловьева»

В.С. Соловьев был крупнейшим русским философом, он был ученым, создавшим целостную всеобъемлющую философскую систему, состоящую из трех частей – учения о нравственности, учения о знании и учения о красоте. Первая составная часть изложена в главном труде В.С. Соловьева – «Оправдание добра». Учению о знании философ собирался посвятить труд «Оправдание истины», но написал только часть работы. Ее фрагменты объединены в сочинении под общим заголовком «Теоретическая философия». Также Соловьев хотел создать фундаментальный труд по эстетике – «Оправдание красоты», но написал по теме только две статьи – «Красота в природе» и «Общий смысл искусства», а также рецензии, литературно-критические статьи, по которым можно судить об эстетических взглядах В.С.Соловьева.

Уже в ранних произведениях («Критика отвлеченных начал», «Философские начала цельного знания», «Три речи в память Достоевского»), где Соловьев только намечает программу задуманной им эстетики, философ сразу становится на точку зрения абсолютного эстетического реализма: красота в природе объективна и является неотъемлемой составляющей идеи о всеединстве. «Специально-эстетическая» форма отличает красоту от добра и истины, тогда как идеальная сущность у них одна и та же – «достойное бытие или положительное всеединство». Подобное восприятие красоты как одной из составляющих идеи, несомненно, идет от диалогов Платона. В. Соловьев, развивая античный принцип калокагатии (единение «прекрасного тела и благой души»), в отличие от античных философов, сводивших этот принцип на человека, возводит его в качестве универсального для всего бытия.

Прекрасное проявляет себя на таких, уровнях, как:

1) Воплощение в мире. Центральный момент развития, момент единства сущности и явления в самом общем смысле соответствует моменту наиболее полного бытия, существования, реальности объекта. В то же время, будучи основным признаком эстетического объекта, момент единства сущности и явления выступает и как наиболее полное проявление эстетичности объекта в его позитивной форме. Эта связь между реальностью и красотою, осознавалась уже мыслителями далекого прошлого.

2) Восприятие человеком. Рассматривая субъект-объектные отношения в рамках категории прекрасного, можно отметить, что они формируют у субъекта «эстетическое наслаждение и комплекс вербально-смысловых образований в семантических полях совершенства, оптимального духовно-материального бытия, гармонии идеальной и материальной сфер, идеала и идеализации и т.п.». Оба этих обозначенных уровня осмысления прекрасного способствуют во многом также и такому важному процессу, как самоопределение эстетического идеала в искусстве.

3) Преобразование человеком мира. Еще с эры античной философии, осмысление развития мира предстает как понимание движения между полюсами хаоса и гармонии. Это осознается как движение от хаоса – к стремлению достижения гармонии.

Красота, по Соловьеву, при непосредственном и нераздельном соединении в ней духовного содержания с чувственным выражением приближает материальное явление к прекрасному, то есть к действительно воплотившему в себе идею. Соотношение красоты и прекрасного в творчестве В.Соловьева можно рассматривать следующим образом: красота есть процесс становления прекрасного. В.Соловьев, говоря о стремлении к прекрасному, которое для него олицетворяет София («Вечная Женственность тянет нас к ней»), воплощает единство истины, добра и красоты в теории всеединства.

В этой концепции Соловьева большое значение получает искусство, которое должно стать реальным преображением действительности (статья «Общий смысл искусства»).

Первичным выразителем красоты в природе, согласно представлениям В.Соловьева, является свет, который определяет три главных вида небесной красоты – солнечную (этот вид красоты нашел воплощение в стихотворении «Вся в лазури сегодня явилась»), лунную и звездную («Умные звезды», «Око вечности»).

К световому прекрасному у Соловьева принадлежит и красота спокойного моря. Процесс освобождения материальной стихии от косности и «непроницаемой твердости» Соловьев объясняет отражением в воде бесконечной синевы и сияния небес («Как в чистой лазури затихшего моря…»). Красотой видимой жизни обладает и текущая вода в разных своих видах: ручей, горная речка, водопад. Эстетический смысл этого живого движения усиливается его беспредельностью, которая выражает неутолимую тоску частного бытия, отделенного от абсолютного всеединства («Шум далекий водопада…»).

Через архетипическую оппозицию хаос-космос Соловьев приходит к взаимообусловленности прекрасного - безобразного: «Хаос, то есть само безобразие, есть необходимый фон всякой земной красоты, и эстетическая ценность таких явлений, как бурное море, зависит именно оттого, что под ними хаос шевелится». Эта мысль, которую Соловьев первоначально высказывает в статье «Красота в природе» (1889) и затем повторяет в статье «Поэзия Ф.И.Тютчева» (1895), повлияла на его поздние стихотворения, относящиеся к пейзажной лирике («На Сайме зимой», «Сайма», «Что этой ночью с тобою свершилося?»). Роль «земного», эмпирического плана пейзажных образов здесь весьма велика. Соловьев воспевает красоту северной природы. Земное, материальное начало, рассматривается уже не как случайность, а как закономерность, не как зло, а как важный этап восхождения Мировой Души к идеалу «Истины, Добра и Красоты». Появляется тема воспевания земли («Нильская дельта», «Земля-владычица! К тебе чело склонил я…», «На том же месте», «Поллион»). Отсюда совершенно иной подход и к природе человека. Окончательный идеал всеединства осмысляется поэтом в течение почти всей его жизни – а особенно в третий период творчества – не как преодоление «земного» начала изначально враждебным ему небесным, а как «синтез», объединение всех лучших сторон материального бытия и высот духа. Мечты о «синтезе» духа и материи были связаны у Соловьева с диалектическим представлением о том, что каждый этап человеческой истории и мысли, вносит вклад в развитие человечества, конечной целью которого Соловьев видит в осуществлении всеединства.

Работа Соловьева «Критика отвлеченных начал» говорит о значении красоты в философском миросозерцании. Если в нравственной области всеединство есть абсолютное благо, если в области познавательной оно есть абсолютная истина, то осуществление всеединство во внешней действительности, его реализация или воплощение в области чувствуемого, материального бытия есть абсолютная красота. «Определяю красоту с отрицательного конца как чистую бесполезность, а с положительного – как духовную телесность».

Соловьев продолжает, поскольку красота всеединства еще не реализовалась в нашей действительности, а только реализуется посредством самих людей, она выступает «как задача для человечества» и «исполнение ее есть искусство».

Философ практически дословно повторяет главный тезис неоплатонической эстетики: красота в природе «есть воплощение идеи»; «красота есть идея действительно осуществляемая, воплощаемая в мире прежде человеческого духа». В статье «Красота в природе» Соловьев прежде всего ищет определения сущности красоты. Эта сущность прежде всего должна быть понятна через ее действительные явления и область искусства. Существуют различные точки зрения в вопросе о красоте. Философ отмечает, что все их авторы признают за красотою мировое значение, и расхождения начинаются тогда, когда заходит речь о характере искусства.

Чистое искусство, или искусство для искусства, отвергается, как праздная забава; идеальная красота презирается, как произвольная и пустая прикраса действительности.

Мыслитель делает следующие выводы: значит, требуется, чтобы настоящее художество было важным делом, значит, признается за истинною красотою способность глубоко и сильно воздействовать на реальный мир.

«Эстетически прекрасное должно вести к реальному улучшению действительности» - формула Соловьева. На таких позициях находилась и классическая эстетика Аристотеля и Платона. В то же время допустимы различные степени воздействия искусства, как на природу вещей, так и на человеческую душу. Это воздействие искусства, это «двоякое действие художника» производит не только «новые предметы и состояния», но и «некоторую прекрасную действительность, которой без него вовсе бы не было».

Соловьев показывает, что «на темном фоне хаотического существования» мира художественная красота выступает символом надежды, минутной радугой. Противники чистого искусства выступают против недостаточности художественной красоты, отвергая чистое искусство за то, что оно не в состоянии овладеть всею действительностью, «преобразовать ее, сделать всецело прекрасною». Но это есть требование того, чего искусство дать не может на данном этапе.

Интересно отметить, что в качестве одного из высочайших образцов искусства Соловьев считал поэзию Пушкина. На ее примере русский философ стремился показать значимость искусства в целом, корректируя, углубляя и в какой-то мере примиряя в процессе этого анализа позиции современных ему утилитаристов и сторонников чистого искусства.

В узкоутилитарном смысле поэзия Пушкина бесполезна, как и творчество многих других русских поэтов; но в целом она приносит большую пользу именно своей красотой. Польза искусства состоит в том, что это «особая деятельность человеческого духа», имеющая свою собственную область действия и удовлетворяющая «особым потребностям» человека. Дело искусства заключается не в украшении действительности приятными вымыслами, а в том, чтобы воплощать в «ощутительных образах», в «форме ощутительной красоты» высший смысл жизни, то «совершенное содержание бытия, которое философией добывается как истина мышления, а в нравственной деятельности дает о себе знать как безусловное требование совести и долга». В творчестве Пушкина все это выразилось с наибольшей полнотой и силой. Именно Пушкина он считал поэтом «по преимуществу, более беспримесным, – чем все прочие, – выразителем чистой поэзии». «Чистая поэзия» – это свободное излияние через поэта неких сущностных начал бытия, воплощающихся с его помощью в чистой поэзии, в беспримесной художественной красоте.

Соловьев отмечает, что ошибочно считать современный уровень искусства за окончательный. «Как и все человеческое, художество есть текущее явление, и, быть может, в наших руках только отрывочные зачатки истинного искусства». Воплощение красоты в виде прекрасной действительности имеет множество степеней, и мыслящий дух на настоящей ступени не остановится.

Соловьев предлагает основу философской теории красоты и искусства: «следует помнить, что всякая такая теория, объясняя свой предмет в его настоящем виде, должна открывать для него широкие горизонты будущего». Теория, которая только подмечает и обобщает в отвлеченных формулах фактическую связь явлений, называется «бесплодной». Философ называет ее «простая империя, лишь одною степенью возвышающаяся над мудростью народных примет». Истинная философия искусства должна связывать факт «с неопределенно восходящим рядом новых фактов», и ее построения должны быть связаны и основаны на подлинной сущности предмета. Сущность глубже данного явления и потому является источником новых явлений, осуществляющих ее все более и более.

Изучая природу красоты, Соловьев делает выводы: «есть нечто формально особенное, специфическое, от материальной основы явлений прямо не зависящее и на нее несводимое». Красота ценится как цель сама в себе.

Большую часть своих работ Соловьев посвящает полемике с концепцией, которая хотя и косвенно, связывает красоту с пользою. То, что было полезно для предков, становится украшением для потомков. Соловьев видит в этой точки зрения долю фактической истины и одновременно недостаточность для существенного определения красоты: «хотя и была бы доказана генетическая зависимость прекрасного от полезного, этим нисколько не решается эстетическая задача». Все значительное прекрасное, как в природе, так и в искусстве и не связано с практической пользой. По этому, возможная полезность первичных элементов прекрасных явлений имеет такое же малое значение для эстетики «как для непосредственного чувства безразличен тот факт, что самое прекрасное человеческое тело произошло из безобразного эмбриона».

Независимо от составляющих ее материальных элементов «красота всегда заявляет себя как чистая бесполезность». Красота не ценится человеком. Она ценится как цель сама в себе.

Даже при самых простых и первичных проявлениях красоты, мы встречаемся с чем-то ценным, что существует ради самого себя, что самим существованием своим радует и удовлетворяет нашу душу, которая на красоте успокаивается и освобождается от жизненных стремлений и трудов.

Настаивая на понимании красоты как предмете бескорыстного созерцании, как цели в самой себе, Соловьев считает его не вполне достаточным. Ближе всех к истине в этом вопросе Соловьев считает учения его философских кумиров того времени А.Шопенгауэра и Н.Гартмана: содержание красоты составляют идеи, вечные типы вещей как предметные выражения мировой воли, как ее объективации.

Для пояснения своего понимания красоты Соловьев приводит примеры из природы. Он как образец красоты берет алмаз. Его красота никак не свойственная его химической формуле, такой же, как и у куска каменного угля. Она зависит от игры световых лучей в его кристаллах. Но из этого не следует, что свойство красоты принадлежит только преломленному в алмазе лучу света. Красота есть произведение и алмаза и преломленного в нем светового луча в их взаимодействии. Соловьев дает следующее определение красоте: «преображение материи через воплощение к ней другого, сверхматериального начала».

Эстетика крупнейшего русского философа, сформировавшаяся в период господства материалистических, позитивистских и начальных естественнонаучных представлений, явилась своего рода корректирующей реакцией на них могучего духовно озаренного сознания. В рамках христианского мировоззрения, опираясь на опыт европейской духовно-научной традиции последних двух тысячелетий, В. Соловьев попытался наметить глобальную перспективу выхода культуры и человеческой жизни в целом из прозреваемого им, да и многими мыслителями его времени, глобального кризиса. Суть его он видел в бездуховности, безрелигиозности и творческой анемии большей части общества; в однобоком увлечении материально-телесными, естественно-научными и техническими приоритетами в ущерб духовным, религиозным, художественным. Опираясь на личный духовно-мистический опыт, он усматривал выход из экзистенциального кризиса на путях обновленного свободного творчества жизни самими людьми, осознанно обратившимися за божественной помощью в деле последней реализации замысла Творца и имеющими перед внутренним взором в качестве идеала Царство Божие. Соловьевым возрождалось и утверждалось на новом уровне основное откровение Нового Завета и раннего христианства о глубинном изначальном и грядущем единстве духовного и материального начал при их метафизическом равенстве в человеке и обществе. Провиденное им органическое всеединство божественного, человеческого и природного элементов должно в конечном счете привести к новому «неслитному соединению» духовного и материального начал, к идеальной и окончательной космической гармонии, которую человек призван начать осуществлять уже ныне своими руками. Главный критерий правильности движения по этому пути личностного, общественного и космического преображающего обновления Соловьев усматривал в эстетической сфере – в «ощутимой красоте» как показателе конкретной реализации чаемого единства духовного и материального, божественного и человеческого. В этом, пожалуй, на сегодня и заключается актуальный смысл эстетики русского философа, до сих пор еще до конца не осознанной, не понятой, не принятой.

Эстетика Соловьева оказала сильное влияние на многих представителей «серебряного века» русской культуры – так исследователи образно называют взлет русской художественной и духовной культуры первой четверти ХХ в. На нее активно опирались, на что уже указывалось, деятели русской религиозной эстетики Флоренский и Булгаков, позже ее развивал ранний А.Ф. Лосев; она оказала сильное влияние на творчество и эстетические концепции русских «младосимволистов» начала ХХ в.

В заключении, хотелось бы еще раз выделить основные тезисы эстетической концепции Владимира Соловьева.

1. Красотой обладает только реально существующий объект. Красота – это синтез материи и сущности.

2. Прекрасное не возможно без человека. Только человек с помощью своего субъективного восприятия замечает красоту, получая эстетическое наслаждение.

3. Красота – это движение от хаоса к гармонии. Поиск красоты и придание красоты окружающему миру – задача человека по противоборству хаосу.

4. Истинная красота бесполезна, так как не в этом ее цель и значение. Цель красоты в красоте.

5. Польза красоты может заключаться в преобразовательной деятельности человека. Человек должен чувственную идею красоты заключить в материальное тело своей деятельностью. Примером являются не только произведения искусства, но и стремление к физической красоте тела, стремление к гармонии и эстетике в доме и т.д.

6. Стремление к красоте у Соловьева – путь человека к Господу, стремление вернуться в Райские Сады.

Использованная литература:

1) Заболотская А.Р. Категория прекрасного в лирике Вл. Соловьева. Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых / А.Р.Заболотская. // Материалы третьей международной конференции молодых ученых. – Москва-Ярославль: МПГУ-Ремдер, 2004. – 596 с.

2) Соловьев С.М. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция. – М.: Республика, 1997. – С. 97, 128.

3) Никитич Л.А. Эстетика: Учебник для вузов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. – 439с.

4) Ершова Л.С. Понятие «живописное» и «животворное» в эстетике Вл.Соловьева и А.Белого. / Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В.С. оловьёва. Материалы международной конференции 14-15 февраля 2003 г. Серия “Symposium”, выпуск 32. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.334-339

5) Хоружий С.С. Наследие Вл. Соловьева сто лет спустя // Соловьевский сборник. – М.: Издательство «Феноменология-Герменевтика», 2001.

6) Радлов Э.С. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. – СПб.: Образование, 1913.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: