Денежная финансовая система России  XIX века.

В царствование Александра I система кредитных учреждений подверглась значительным изменениям. Потребность в краткосрочном кредите была удовлетворена путем ликвидации учетных контор и учреждением в 1818 г. Государственного коммерческого банка, просуществовавшего вплоть до замены его в 1860 г. Государственным банком. Учреждение государственного коммерческого банка было, как считает проф. Яснопольский, одним из актов в ряду мероприятий министра финансов александровских времен – Гурьева, направленных к оздоровлению кредитных учреждений России, подорванных чрезмерным выпуском ассигнаций, выдачами долгосрочных ссуд за счет бессрочных вкладов из Заемного банка и секретными заимствованиями из их средств на нужды правительства.

Интересна разработанная в 1815 г. Гурьевым программа оздоровления банковского дела, два коренных положения которой не соответствовали духу времени. Во-первых, вновь издаваемому Государственному коммерческому банку предполагалось предать акционерную форму “оставив под высочайшим покровительством из Компании акционеров капитал в 40 млн. руб., который должен составиться из акций по 1000 руб. каждая”.

Во-вторых, планировалось все кредитные учреждения изъять из под власти министра финансов, сосредоточив надзор за ними в независимом от финансового ведомства учреждении, отчеты которого должны стать гласными. Эти идеи финансового плана Гурьева были заимствованы последним у него незадолго до того низвергнутого противника – Сперанского. В возможности их реализации в то время сомневается большинство исследователей банковского дела в России. Как известно, Коммерческий банк в 1818 г. был создан в форме государственного, “половина директоров которого избиралась из купцов, имеющих достаточные сведения о положении и оборотах торговли”.

Что касается независимости кредитных учреждений от министра финансов, то эта идея была реализована в образовании “Совета государственных кредитных установлений”, который контролировал деятельность всех казенных кредитных учреждений. Совет состоял из министра финансов, Председателя Государственного совета, государственного контролера и по шесть избираемых дворянством и купечеством представителей. Не заинтересованные в материальных делах банков и недостаточно сведущие в банковском деле эти сословные представители не могли внести весомого вклада в дело банковского контроля, да и гласность публикуемых банковских отчетов оказывалась на деле одной лишь видимостью.

Капитал Государственного коммерческого бака вместо предполагавшихся 50 млн. руб. составил при его открытии всего 17 млн. руб. Банку было предоставлено право: “1) принимать вклады на хранение в слитках серебра и золота, взимая?% за хранение в течении 6-ти месяцев; 2) принимать трансферты денежных вкладов по примеру Гамбургского и Амстердамского жиро-банков; 3) совершать операцию приема вкладов до восстребования;4) производить учет под векселя и 5) под товары”.

Существенным дополнением к образованию Банка было открытие его филиалов на местах: в период с 1818 по 1821 гг. были созданы его конторы в Москве, Архангельске, Одессе, Риге, Астрахани и (временная) в Нижнем Новгороде; 1838 по 1852 гг. были открыты конторы в Киеве, Харькове, Екатеринбурге и ряд временных – в Рыбинске, Ирбите и Полтаве.

Основной пассивной операцией Коммерческого банка был прием вкладов, по которым уплачивалось 5% годовых. Процент этот до 1830 г. не изменился, не сообразовался и со сроком, на который принимались вклады. Вклады принимались независимо от того, можно ли им было находить какое-либо помещение. При отсутствии у Банка значительного количества отделений, накоплявшиеся в огромном количестве вклады некуда было помещать, а проценты по ним ложились бы тяжелым бременем на государственное казначейство, если бы последнее не проводило ежегодные “негласные позаимствования” на нужды своих расстроенных финансов. На залатывание хронического бюджетного дефицита ушло более половины того миллиарда рублей вкладов, который числился на счетах Коммерческого банка к концу 50-х годов.

По подсчетам проф. П.П. Мигулина дефицит государственного бюджета в 1832-1843 гг. составил 123,7 млн. руб. (серебром) и к 1844 г. казной было “позаимствовано” из Земельного банка (в основном за счет средств, передававшихся в Заемный банк из Коммерческого) 131,9 млн. руб.; в 1852-1857 гг. дефицит составил 772,5 млн. руб. и к 1858 г. позаимствовано 521,4 млн. руб.

Проф. Л.Н. Яснопольский так охарактеризовал подобную практику: вместо правильной организации внутреннего государственного кредита – выпуска долгосрочных государственных займов, государство систематически прибегало к этой юридически совершенно незаконной, политически явно предосудительной системе негласных займов из вкладов. Целость и неприкосновенность коих в свое время гарантирована была в манифесте об учреждении Коммерческого банка Имперским словом.

Что же касается активных операций (учет векселей, выдача ссуд под товары), то их развитие наталкивалось на всевозможные затруднения. В.Т. Судейкин относит к ним прежде всего централизацию банковской деятельности в немногих крупных центрах; формализм и отсутствие активности со стороны администрации как самого Коммерческого банка, так и высшей государственной финансовой администрации, не стремившейся к развитию и облегчению вексельной и ссудной операции в стране, а напротив, стеснявшей их. Так, размер ссуд был ограничен для купцов 1-й гильдии – 60 тыс. руб., 2-й – 30 тыс. руб., 3-й – 7 тыс. руб.; банковское управления ставило всевозможные препятствия для учета иностранных векселей; ссуды разрешались только под товары российского производства. Профессионализм администрации Государственного коммерческого банка оставлял желать лучшего. И наконец, дороговизна учета отталкивала от Банка лучших клиентов. За трансферты брали высокую плату?%, а выдача происходила лишь на другой день. Причем для перевода принимались лишь крупные суммы не менее 5 тыс. руб. (во избежании убытков для почтового ведомства), а когда московское купечество ходатайствовало о понижении этой суммы до 300 руб., то они получили решительный отказ: “банк и конторы учреждены для пособия высшему так сказать купечеству, а не мелким торгашам”. Все эти вышеприведенные факты, по мнению российских ученых, ярко рисуют тяжеловесный бюрократический характер ведения дел в казенном банке.

Российские исследователи по-разному оценивают дореформенные банки страны. Мнение большинства ученых четко изложено И.И. Кауфменом: “…закрепощен был в пользу казны и помещиков не только труд, но и капитал. Система Екатерининских банков, особенно в том виде, как она была усовершенствована Канкриным, только то значение и имела, что она была превосходно приспособлена к особенностям русского государственного и народного хозяйства: казенные банки были искусственными органами для закрепощения капитала, для принуждения его служить главнейшим образом даже почти исключительно, нуждам казны и помещиков. Это свое назначение они исполняли очень хорошо, пока под ними была прочная почва: пока крепостное право стояло незыблемо. Но раз это основание начало расшатываться – банки неминуемо должны были рухнуть”.

Это отрицательное мнение о российских дореформенных кредитных учреждениях стало господствующим в литературе по этому вопросу еще с 60-х гг. XIX в., со времени “комиссии по устройству земских (т.е. земельных) банков”, на которую возложена была разработка новой системы кредитных учреждений России. Лишь очень немногие исследователи положительно оценивали деятельность дореформенных банков. К ним относится проф. П.П.Мигулин, который утверждал, что их ликвидация была большой ошибкой. По его мнению, дореформенные банки “следовало децентрализировать и развить в них на широких началах коммерческие операции”.

Становление банковского дела в России происходило в условиях натурального хозяйства, при крепостном праве, крах которого открыл новую и страницу в истории российских банков, связанную с мощным развитием частной инициативы во всех областях народного хозяйства. В России появляются акционерные банки. Первым таким банком стал “С.-Петербургский частный коммерческий банк”, учрежденный в 1864 г. Печать оригинальности в развитии банковского дела, когда по словам проф. М.И. Боголепова, “банковский кредит разнообразных форм часто в невозможных соединениях, был всецело представлен государственными банками разных наименований. Не в одной России государство должно было выступить пионером в банковском деле, как и во многих других областях хозяйственной жизни, например, в области фабрично-заводской промышленности. Поэтому не в этом лежит печать оригинальности в развитии российского банковского дела. Оригинально здесь то, что с 1733 г., когда в России впервые правительство открывает банковские операции, и до 1864 г., то есть на пространстве 130 лет частная инициатива совершено была чужда банковскому делу”.