Как Линкольн готовился к своим выступлениям

Как Линкольн готовил свои речи? К счастью, нам известны некоторые факты. И когда вы прочитаете здесь о его методе, вы заметите, что декан Браун в своих лекциях рекомендовал многие из тех приемов, которыми пользовался Линкольн за три четверти века до него. Одна из самых знаменитых речей Линкольна — это та, в которой он заявил с пророческим прозрением: «Сказано, что „дом разделенный выстоять не может“. Я думаю, что не может выстоять и правительство нашей страны, состоящей наполовину из рабов, наполовину из свободных». Эта речь была продумана, когда он занимался своей повседневной работой, обедал, прохаживался по улице, доил корову, ходил в мясную или бакалейную лавку с корзинкой в руке, накинув на плечи старый серый шарф, а рядом шел его маленький сын, болтал, задавал вопросы, начинал капризничать и дергать отца за длинные худые пальцы, тщетно пытаясь заставить его отвечать. Но Линкольн шел вперед, погруженный в свои мысли, думая о своей речи и явно забыв о существовании мальчика.

Время от времени, в процессе этого обдумывания и вынашивания мыслей, он делал записи, набрасывал отдельные фразы то тут, то там, на старых конвертах, на кусочках бумажных пакетов — на всем, что попадалось под руку. Все это он складывал в свою шляпу и носил до тех пор, пока не находилось время, чтобы сесть, разложить записи в определенном порядке, пересмотреть все в целом и подготовить для выступления и публикации.

Во время дискуссий 1858 года сенатор Дуглас повсюду произносил одну и ту же речь. Линкольн же все время готовился, обдумывал, размышляя, так что, по его словам, ему легче произносить каждый день новую речь, чем повторять старую. Тема непрерывно расширялась и углублялась в его сознании.

Незадолго до переезда в Белый дом он взял тексты конституции и трех речей и, не имея в руках больше ничего, заперся в темной, пыльной комнатушке над лавкой в Спрингфилде, где никто не мог помешать ему, и написал свою речь по случаю вступления в должность президента.

А как Линкольн готовил свою геттисбергскую речь? К сожалению, по этому поводу распространялись ложные сведения. Но подлинная история исключительно интересна. Вот она.

Когда комиссия, занимавшаяся геттисбергским военным кладбищем, решила организовать его торжественное освящение, она предложила выступить с речью Эдварду Эверету. Он был бостонским пастором, президентом Гарвардского университета, губернатором штата Массачусетс, сенатором Соединенных Штатов, посланником в Англии, государственным секретарем; он был признан самым талантливым оратором Америки.

Первоначально торжественная церемония была назначена на 23 октября 1863 года. Мистер Эверет весьма разумно заявил, что за такое короткое время он не может как следует подготовиться. Поэтому церемония была отложена почти на месяц, до 19 ноября, чтобы дать ему время на подготовку.

Последние три дня Эверет провел в Геттисберге, обошел поле битвы и освежил в памяти все то, что там произошло. Этот период обдумывания и вынашивания речи был наилучшей подготовкой. Он ясно представлял себе битву.

Приглашения на церемонию были разосланы всем членам конгресса, президенту и его кабинету. Большинство отклонило приглашение, и члены комиссии были удивлены тем, что Линкольн согласился приехать.

Следовало ли им просить его выступить? У них не было такого намерения.

Были высказаны возражения. У него-де не было времени на подготовку, а если бы даже нашлось время, была бы ему под силу такая речь? Да, конечно, он был способен успешно выступать в дискуссиях о рабстве или обратиться с приветствием к Союзу Купера[2], но никто еще не слышал, чтобы он произнес торжественную речь. Это была серьезная, величественная церемония. Они не могли рисковать. Следовало просить его выступить или нет? Они думали, думали… Если бы только они могли заглянуть в будущее и увидеть, что тот, в чьих способностях они сомневались, произнесет по этому случаю речь, которая будет всеми признана одной из самых незабываемых речей, когда-либо произнесенных человеком!

Наконец, за две недели до церемонии члены комиссии послали Линкольну запоздалую просьбу сделать «несколько подобающих случаю замечаний». Да, именно так они выразились: «несколько подобающих случаю замечаний». Подумать только, написать так президенту Соединенных Штатов!

Линкольн немедленно начал готовиться. Он написал Эдварду Эверету, получил текст речи, которую намеревался произнести этот маститый ученый, и через день или два, направляясь в ателье фотографа, чтобы сняться, взял с собой рукопись Эверета и прочитал ее во время ожидания.

Он целыми днями обдумывал свое выступление, обдумывал его, идя из Белого дома в военное министерство и обратно, обдумывал, растянувшись на кожаном диване в военном министерстве в ожидании последних телеграфных сообщений. Он сделал краткий набросок на листке бумаги и носил его с собой в своем шелковом цилиндре. Он непрестанно обдумывал речь, и она вырисовывалась в его сознании все яснее. Незадолго до выступления он сказал Ноа Бруксу: «Она еще не совсем написана и вовсе не закончена. Я переписывал ее два или три раза, и мне надо еще отделать ее, чтобы она меня удовлетворила».

Линкольн прибыл в Геттисберг вечером накануне церемонии. Маленький городок был забит до отказа. Его население, обычно составлявшее 1300 человек, внезапно выросло до пятнадцати тысяч. Тротуары были забиты, люди ходили по грязной мостовой. Гремела музыка шести оркестров, толпа пела «Тело Джона Брауна». Люди собирались перед домом мистера Уиллса, где остановился Линкольн, его вызывали, просили выступить. Линкольн ответил несколькими словами, обнаружив, пожалуй, больше прямоты, чем такта; он заявил, что не намерен говорить до завтрашнего дня. Известно, что он посвятил этот вечер шлифовке своей речи. Он даже ходил в соседний дом, где остановился государственный секретарь Сьюард, и прочитал ему вслух всю речь, чтобы выслушать его замечания. На следующий день после завтрака он все еще продолжал отшлифовывать ее и работал до тех пор, пока не раздался стук в дверь и ему не сказали, что пора занять свое место в процессии. Полковник Карр, который ехал вслед за президентом, рассказал, что, когда процессия двинулась, «президент сидел, выпрямившись в седле, и выглядел так, как подобает главнокомандующему армией; но в пути он наклонился вперед, его руки повисли и голова опустилась. Он явно был погружен в размышления».

Можно предположить, что даже в этот момент он снова продумывал свою маленькую речь, состоявшую из десяти бессмертных фраз, он «отделывал» ее.

Некоторые из речей Линкольна, к которым он проявил лишь поверхностный интерес, бесспорно, были неудачными, но он обладал необыкновенной силой воздействия, когда говорил о рабстве и о союзе штатов. Почему? Потому что он непрестанно думал об этих вопросах, и они глубоко его затрагивали. Человек, который провел ночь с ним в одной комнате в таверне штата Иллинойс, увидел, проснувшись поутру, что Линкольн сидит на своей кровати и смотрит на стену. Его первыми словами были: «Не может выстоять и правительство нашей страны, состоящей наполовину из рабов, наполовину из свободных».

Как готовил свои проповеди Христос? Он удалялся от толпы. Он погружался в размышления. Он бродил в одиночестве по пустыне, размышлял и постился сорок дней и сорок ночей. "С того времени, — пишет св.

Матфей, — Иисус начал проповедовать". Вскоре после этого он произнес одну из самых знаменитых проповедей в мире — Нагорную проповедь.

«Все это очень интересно, — можете вы возразить, — но я вовсе не собираюсь стать бессмертным оратором. Я всего лишь хочу время от времени делать несколько простых докладов».

Это верно, и мы хорошо понимаем ваши нужды. Эта книга написана со специальной целью — помочь вам и другим людям, подобным вам, достичь именно того, что вы желаете. Но какими бы непритязательными ни были ваши выступления, вы можете извлечь пользу из опыта знаменитых ораторов прошлых времен и в некоторой мере воспользоваться их методами.