 |
Ренессансное свободомыслие
|
|
|
|
Активное осмысление гуманистами широкого комплекса философских проблем — от этики и антропологии до онтологии и других областей, которые традиционно разрабатывала схоластическая теология, отчетливо выявило новые подходы к многообразию тем, а главное — свободное от догматизма их решение. Ренессансная философия уже в XV в. в ряде своих проявлений обрела пантеистическую окраску, что стало первым шагом на пути преодоления резкого противопоставления Бога его творению. Обожествляя саму природу, подчеркивая подчиненность человека естественным законам, гуманисты мыслили мироздание как гармоническое единство материального и духовного начал, в отличие от традиционного подчеркивания их непримиримого противоречия. Оправдывалась и плотская сторона двуединой человеческой природы. Антиаскетизм стал общим для гуманизма направлением этических поисков. Все это при очевидном пиетете гуманистов к христианскому вероучению вело к подрыву отдельных положений официальной католической догматики, что вызывало настороженную, а иногда и откровенно негативную реакцию церковных идеологов.
Проявлением ренессансного свободомыслия стали особенно характерные для флорентийских неоплатоников идеи «ученой религии», опирающейся на широкое философское основание, в том числе и языческую, восточную, иудейскую традиции. Христианство при таком подходе рассматривалось как высший синтез религиозно-философских исканий разных эпох и народов, а поиск «согласования» содержавшихся в них истин, проявляющихся в различных внешних формах почитания Бога, приводил к размыванию жестких границ между исповеданиями, соблюдение которых было непререкаемым правилом католической ортодоксии. Фичино и Пико мечтали не только о «философском мире», синтезе различных школ и направлений философии человечества, но и о единой религии, примиряющей разные конфессии. Истина едина, полагали гуманисты, но является людям в разном обличий, поэтическом или философском, языческом или христианском. Особое внимание уделялось при этом античному наследию. Общим для гуманистов стало представление о том, что в древности «под покровом басен» поэтического творчества можно обнаружить высочайшие истины мудрости и нравственные правила, которые не противостоят истинам христианской религии, а совпадают с ними или, по крайней мере, их подготавливают. Полярность язычества и христианства, которую утверждало учение церкви, при такой позиции теряла свою четкую определенность, на смену былым контрастам приходил поиск их общей основы. Эта позиция ставила под сомнение исключительность христианства в его католической ипостаси, на чем настаивала официальная церковь. В духе свободомыслия развивалась и теория познания гуманистов, их поиски научного метода. Их фундаментом стали не формальная логика и не апелляция к авторитетам (эту устоявшуюся схоластическую позицию гуманисты отвергали), а свободное искание истины и самих способов ее познания. Отсюда и широкий диапазон различных подходов к этой задаче у гуманистов — от наблюдений над реальной жизнью и природой (линия, четко обозначившаяся у Альберти и Леонардо да Винчи), до обращения к мистике чисел и каббалистике, как у Фичино и Пико. Идеи свободы человека, его познания и творчества —один из главных итогов гуманистической мысли XV в.
|
|
|
Историография
История заняла прочное место в системе гуманистических дисциплин уже в начальную пору их утверждения. Обращение к исторической тематике стало характерной чертой творчества многих гуманистов. История их интересовала не только сама по себе: как «наставница» в жизни и политике, она помогала обосновать разрабатывавшиеся гуманистами их собственные эстетические и социально-политические концепции. Этот двоякий аспект интереса к истории, осмысление прошлого и одновременно поиски в нем ответа на вопросы современности, оказал влияние на складывание различных направлений в гуманистической историографии, от эрудитского до политико-риторического. Последнее направление получило широкое распространение в официальной апологетической историографии больших и малых итальянских государств.
|
|
|
В исторических трудах гуманистов XV в. сохранилась идущая от предшествующей официальной хронистики верность локальным темам и приверженность местной политической традиции, обретавшей, однако, в их трактовке новые оттенки. Так, Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Бартоломео Скала писали сочинения по истории Флоренции и прослеживали судьбу ее пополански-демократических порядков, доказывая их бесспорное преимущество перед единовластием. В свою очередь венецианские историки-гуманисты конца XV — первых десятилетий XVI в. (Бернардо Джустиниани, Маркантонио Сабеллико, Марино Санудо Младший, Гаспаро Контарини и др.) всемерно подчеркивали достоинства олигархического строя Венецианской республики и видели в нем главную основу ее исторических успехов. Историки Миланского герцогства (в XV в. это гуманисты Пьер-Кандидо Дечембрио, Джованни Симонетта, Джордже Мерула, Тристано Калько) восхваляли достижения герцогов, отдавая предпочтение описанию «великих деяний» правителей из рода Висконти и Сфорца. Более сложный вариант отношения к истории представляет труд Лоренцо Валлы «О деяниях короля Фердинанда Арагонского». Он не лишен апологетичности в подходе к истории Неаполитанского королевства, но она рассматривается достаточно критично. Своих официальных историографов-гуманистов имели и республики — Генуя, Лукка, Сьена, и синьории (государства монархического типа) — Феррара, Мантуя и др. В обоих случаях гуманисты искали и находили в античной и средневековой истории городов примеры и образцы, которые подкрепляли их обоснование достоинств современных порядков. Традиция гуманистической историографии сложилась в XV в. и в Риме, в трудах видных деятелей новой культуры — Энея Сильвия Пикколомини (папы Пия II), Флавио Биондо, Помпонио Лето, Платины. Все они принадлежали в большей мере к эрудитскому направлению гуманистической историографии. Они обращались преимущественно к древнеримской истории, рассматривая ее, как правило, в русле более широкой проблематики, чем историки других городских центров ренессансной Италии. Их волновали вопросы о причинах гибели Римской империи (одну из них они видели в крушении республиканских порядков), об упадке древней цивилизации. Культурный аспект римской истории представлял для них особый интерес, что побуждало, в частности Биондо, привлекать археологический материал, описывать памятники и т. п. Они неизменно подчеркивали необходимость восстановить преемственность с древнеримской цивилизацией, по достоинству оценить ее культурные богатства.
|
|
|
Неоднородная в своей политической ориентации, что было следствием государственного полицентризма Италии, гуманистическая историография имела немало общих черт. Это сказывалось в понимании целей и задач историка. Он должен был дать достоверное, дидактически окрашенное описание прошлого. При этом особенно ценилась стилистическая выразительность исторического повествования. В едином русле шла у гуманистов и выработка критического метода исследования. Приоритет здесь отдавался выяснению подлинности источника, методике филологической критики текстов, привлечению вспомогательных данных археологии, нумизматики, палеографии, эпиграфики и т. д. Призыв «ad fontes!» (к первоисточникам) стал символом гуманистической историографии, наметившей научные подходы к изучению прошлого. Конкретными достижениями метода исторической критики, отличавшего гуманистов от средневековых историков, были использование текстов на языке оригинала, перепроверка данных хроник, сомнения в непогрешимости многих авторитетов, к которым гуманисты неизбежно обращались, и, наконец, отбрасывание всевозможных легенд, чудес, всего иррационального.
|
|
|
Ренессансное историческое знание развивалось преимущественно в светском ключе, его богословские аспекты не затрагивались, провиденциализм, вмешательство божественной воли выносилось за рамки человеческих судеб, исторического процесса в целом, творцами которого оказывались сами люди. Впрочем, секуляризация исторической мысли не всегда была последовательной — признавалась, хотя и не абсолютная, власть Фортуны над людьми, которые могли, однако, как полагали многие гуманисты, противостоять ей, опираясь на свою нравственную силу и знание. В причинно-следственных связях событий гуманисты стремились найти — и нередко делали это весьма успешно — естественное обоснование, поддающееся рациональному истолкованию. Подчеркивалась роль выдающихся личностей в истории. Самостоятельное значение приобретал биографический жанр, создание исторических портретов («Жизнь замечательных людей» Веспасиано да Бистиччи, «Жизнеописание пап» Платины). Признанием роли личности в истории были обусловлены, в частности, и весьма распространенные в трудах гуманистов так называемые вставные речи, вкладывавшиеся в уста отдельных деятелей с целью показать их влияние на дальнейший ход событий. Это было явным отступлением от принципа «ad fontes», уступкой дидактическим целям исторического сочинения.
Риторика. Филология. Литература
XV век стал эпохой интенсивного развития всех гуманистических дисциплин. Черты нового ярко проявились не только в этике, педагогике, историографии — значительные перемены произошли также в риторике и филологии. Их главным языком все еще оставалась латынь, но ее «варварский» средневековый вариант был оттеснен гуманистической латынью, равнявшейся на классические нормы. В риторике к концу столетия сложилось несколько направлений, связанных с ориентацией на Цицерона или Квинтилиана, либо отстаивавших право свободного выбора образцов среди античных авторитетов и создания новых канонов ораторского искусства. Преподавание риторики в школах и университетах Италии почти повсеместно стало прерогативой гуманистов, что отражало растущую социальную роль новой ренессансной культуры и прежде всего гуманистической образованности.
Свободный подход к пониманию принципов ораторского искусства и к методике его преподавания сформировался не сразу, но был в значительной мере итогом острых дискуссий в гуманистической литературе. В письмах и памфлетах Лоренцо Валла и Поджо Браччолини, Джованни Пико делла Мирандола и Эрмолао Барбаро, Анджело Полициано и Паоло Кортези горячо отстаивали свои позиции по проблемам красноречия, подчас столь полярные, что это приводило к откровенным ссорам. Ведь гуманисты видели в риторике не только средство совершенствования латинской речи, устной и письменной, но и науку убедительного воздействия на публику, позволяющую выразительно раскрыть суть новых философских, этических, политических и прочих идей. Пустое украшательство языка отвергалось гуманистами всех направлений — они, напротив, всячески подчеркивали значение смысловой наполненности речи, форма и содержание которой должны были пребывать в гармоническом единстве. Споры шли в ином русле — преимущественно о степени канонизации античных правил ораторского искусства, о том, необходимо ли только подражать древним авторам или можно дерзать на соперничество с ними в красоте и содержательности речи.
|
|
|
Характерен спор выдающегося флорентийского поэта, филолога и философа Анджело Полициано (1454—1494) с римским литератором-гуманистом Паоло Кортези. Последний считал авторитет Цицерона в стилистике непререкаемым, а задачу современных писателей и ораторов видел в подражании ему. Полициано решительно возражал: нельзя становиться «обезьяной Цицерона», образцы красноречия следует черпать у самых разных прекрасных авторов древности — не только у Цицерона, но и Квинтилиана, Стация, Вергилия и у многих других. Полициано отстаивал принцип «ученого разнообразия», то есть широкой эрудиции и начитанности не только в древней, но и в современной литературе. Именно в таком подходе он видел основу для совершенного владения искусством литературного и ораторского стиля. Отвергая абсолютизацию риторики Цицерона, свойственную многим его современникам, Полициано в то же время вполне разделял этико-философскую позицию Цицерона, серьезно повлиявшую на принципы гражданского гуманизма.
Большой вклад внес Полициано и в гуманистическую филологию, особенно разработкой метода исторической критики текста, когда каждый текст воспринимается в контексте эпохи, которой он принадлежит. Его филологические штудии во многом продолжили линию, начатую Петраркой и Валлой. Последний в сочинении «Красоты латинского языка» («Элеганции») призывал изучать слово в историческом развитии, учитывать вариации его смысла у разных авторов. Большое значение европейского масштаба имел критический текстологический комментарий Валлы к Новому Завету, взятый на вооружение сторонниками Реформации. Внеся свой вклад в развитие гуманистической филологии, Полициано применил ее достижения к анализу творчества латинских поэтов, в частности Стация, Овидия, Персия, в лекциях, которые он читал в университете Флоренции.
Как поэт Полициано многое черпал не только из античной латинской, но и из народной итальянской литературы. Это вполне соответствовало его представлениям о процессе развития и совершенствования языка. И в своей теории поэзии, и особенно в собственном поэтическом творчестве Полициано активно способствовал формированию ренессансного литературного стиля в латинском и итальянском вариантах. Лучшими созданиями Полициано стали итальянские поэмы «Стансы на турнир» и «Сказание об Орфее», написанные в 70-е годы. В них доминирует идея гармонии человека и природы — одна из ведущих идей всей ренессансной культуры. Поэзия Полициано жизнерадостна, пронизана чувством восторга перед красотой природы и призывом наслаждаться ею, как и красотой самого человека. Нельзя не подчеркнуть, что в итальянских стихах поэта античные мифы переплетались с мотивами тосканской народной лирики. Так, его баллада «Добро пожаловать, май» выдержана в стиле флорентийских майских песен, которые распевали в хороводах юноши и девушки, прославляя весну и любовь. В поэме «Стансы на турнир» (она посвящена брату Лоренцо Медичи — Джулиано и его возлюбленной Симонетте) мифологическая основа произведения служит автору для создания ренессансной идиллии, одухотворяющей природу и обожествляющей человека. В ней художественно воплощена и характерная для гуманизма проблема соотношения доблести и Фортуны. Ведущая тема поэмы — любовь, дающая радость и счастье, но и лишающая человека внутренней свободы. Прекрасный юноша-охотник Юлио (Джулиано), влюбленный в нимфу (Симонетту), горюет об утраченной свободе: «Где твоя свобода, где твое сердце? Амур и женщина отняли их у тебя». Нимфа среди прекрасных цветов — этот образ из поэмы Полициано навеял и ряд образов в живописи Боттичелли, в том числе в его шедевре «Весна».
В написанной для театра поэме «Сказание об Орфее» Полициано новаторски соединил распространенный в средневековом городе жанр миракля, «священного представления», с известным античным мифом об Орфее — певце, обладавшем волшебной силой, но не сумевшем сохранить свою возлюбленную Эвридику, навсегда оставшуюся в подземном царстве. Гуманистическую идиллию гармонии человека и природы не нарушает в этой драме даже гибель Орфея, который в поэме Полициано являет собой символ поэзии, меняющей мир.
Вторая половина XV в. — время разработки ряда теоретических проблем поэтики. Современник Полициано — Кристофоро Ландино в своих лекционных курсах по поэтике и риторике во Флорентийском университете (он комментировал сочинения Горация, Вергилия, других римских поэтов, но также и «Божественную комедию» Данте) подчеркивал цивилизаторскую роль поэтического слова и ораторского искусства. Путь человечества от дикости к цивилизованной городской жизни он связывал с благотворной функцией поэтов и ораторов, убеждавших людей, «чтобы они покидали леса и пещеры... и соединялись для совместной гражданской жизни в городах, управляемых ими на основе природной правды и человеколюбивой взаимопомощи». Культура слова, по убеждению Ландино, помогает сохранять исторический опыт человечества, она фиксирует знания, без которых невозможно поступательное развитие общества. Сама общность людей держится на слове, полагал гуманист, и развитие слова по сути и есть развитие цивилизации.
Последние десятилетия XV в. дали плеяду ярких поэтов и писателей. Крупнейший поэт этой поры — Лоренцо Медичи — сочетал в своем творчестве народно-реалистические мотивы (поэма «Ненча из Барберино») с идеями неоплатонической философии любви («Амбра», «Лес любви»). Особенно ярко дарование Лоренцо Медичи проявилось в карнавальных песнях, в его итальянской поэзии, воспевавшей радость жизни, великолепие каждого ее мгновения. Своеобразием переработки народных мотивов отмечено и творчество крупного флорентийского поэта Луиджи Пульчи, автора поэмы о великане «Большой Моргайте», где героика рыцарской литературы сочеталась с реализмом и комизмом фольклорной традиции. Латинская поэзия приобрела стилистическую ренессансную завершенность в творчестве неаполитанского гуманиста Джованни Джовиано Понтано, автора любовных элегий и эклог, дидактических поэм и сатирических диалогов в прозе («Харон», «Осел» и др.), проникнутых духом языческой мифологии.
Гуманистическая литература Кватроченто отличалась жанровым многообразием и в поэзии, и в прозе. Лидировали диалог и эпистола, а среди собственно беллетристических — басни, аллегории и новеллы. Предпочтение в этом столетии еще отдавалось латинскому языку, но многие гуманисты писали и на вольгаре, так что к концу века позиции итальянского языка значительно упрочились, особенно в новеллистике. Положенное «Декамероном» Боккаччо начало ренессансной новеллы оказалось столь значительным, что на это сочинение равнялись в той или иной мере последующие новеллисты в Италии и за ее пределами. «Декамерон» привлекал классической завершенностью стиля и художественной выразительностью. И если младший современник Боккаччо Франко Саккетти еще создавал свои новеллы в традициях средневековой городской литературы — его реалистические сюжеты и образы ярко воссоздают быт Флоренции XIV в., — то к концу XV в. влияние новелл Боккаччо оказалось весьма значительным. С одной стороны, гуманисты (к примеру, Бруни) пересказывали по-латыни сюжеты «Декамерона», с другой — создавались сборники новелл на вольгаре («Пекороне» Джованни Фьорентино, «Новелльере» Серкамби и др.), слепо копировавшие и фабулы, и композицию сочинения Боккаччо. Ярким явлением стал сборник новелл («Новеллино») Томмазо Гвардати, прозванного Мазуччо. Написанные на неаполитанском диалекте, его новеллы, хотя и подражали во многом «Декамерону», отмечены яркой спецификой. Это и образ самого автора, выпукло выступающий в сопровождающих новеллы заставках — посвящениях неаполитанским аристократам — и концовках (моральные сентенции). Это и местный колорит, при всей традиционности многих фабул высвечивающий с подчеркнутым реализмом современные автору нравы Неаполя. К XV в. относится начало складывания комедийного жанра. Среди комедий на латинском языке помимо созданных гуманистами были и плоды коллективного творчества университетских школяров — постановка комедий была связана с карнавалами. Возрождалась и римская комедия. В 1476 г. впервые в частныхдомах (Веспуччи и Медичи) была поставлена «Девушка с Андроса» Теренция. В Ферраре при герцогском дворе в 80—90-е годы многократно игрались комедии не только Терентия, но и Плавта. Бурное развитие ренессансной драматургии приходится уже на следующее столетие, ставшее временем окончательного утверждения в литературе итальянского языка.
|
|
|
