 |
Его несварение стало нарастать и впилось в другие органы.
|
|
|
|
Его несварение стало нарастать и впилось в другие органы.
– И где теперь этот парень?
– Не знаю. Наверное там, где без чьих-либо жалоб, может обезглавливать щенков и потрошить котят.
Отношения закончились плохо. Понял Торин.
– Послушай, – сказала Кили и вздохнула. – Я благодарна за разговор. Правда. Я никогда не стану твоей самой большой фанаткой, но готова признать, что ты не такой гончий пес, каким я тебя считала. Вот почему я все еще считаю, что нам нужно разойтись и возобновить нашу войну позже.
– Останься. Позволь мне позаботиться о тебе.
– Я не больна.
– Мы это уже проходили. Скоро будешь.
– Нет. Говорю тебе, я слишком могущественна. Ты никогда не встречал никого похожего на меня, так что не знаешь как я отреагирую на… – Мучительный кашель прервал ее отрицание. Кили сгорбилась, с усилием слишком большим для ее тела и прикрыла рот.
Прежде чем она умолкла прошло несколько минут. Она протянула свои дрожащие руки. Ладони были покрыты малиновыми пятнами.
Снова начал падать снег, но в этот раз его сопровождали яркие вспышки молний, исчерчивая небо. Торин осознал, что погода отвечала настроению Кили и понял, что это должно быть признаки страха и боли.
Кили, встретившись с ним взглядом, тряхнула головой.
– Нет. Нет.
Да.
– Ты инфицирована.
***
Менее чем через час, Кили выкашливала реки крови.
Менее чем через два, ее измучила лихорадка.
Кили пыталась что-то сказать Торину, повторяла что-то на подобии " дождь", " утонем" и " миньоны", но смысл этих слов был потерян для Торина. Единственное, что он мог понять было " не убивай…".
|
|
|
Он говорил, что убьет ее если она станет переносчиком. И ему стоило бы; так было бы лучше. Для нее, для мира.
Зачем тогда пытаться ее спасти?
Потому что не мог стряхнуть желание обнять ее. Потому что задолжал ей. Потому что не сможет быть с ней, никогда, если она умрет.
Торин ударил землю, разбрасывая грязь. Они разберутся с проблемой переносчика, если и когда это станет необходимым.
Как можно нежнее Торин кормил ее лекарствами. Часть воды из фляги он использовал, чтобы охлаждать ей лоб, а остальное вылил ей в горло. Но к середине второго дня вода закончилась, а Кили нужно было еще. Ее кашель ухудшился, а жар усилился и стал опасно высоким. Женщина, которая была достаточно могущественной, чтобы сравнять с землей темницу для бессмертных ослабла настолько, что даже не могла корчиться от боли, ее грудь едва ли поднималась и опадала, а дыхание стало свистящим… и даже иногда хрипело.
Предсмертный хрип. Он хорошо его знал.
Наиболее явный признак обреченности? Примерно на двадцать футов вокруг нее, вся трава засохла. Ближайшие деревья резко опали и высохли, не оставив ничего кроме ломких листьев и почерневшей коры.
По крайней мере снег перестал падать. Слабое утешение.
– Просто держись, принцесса, – сказал Торин, хоть и понимал, что девушка его не слышит, но все равно продолжал говорить. Он осторожно поднял ее на руки, убедившись, что одежда остается постоянной преградой.
Но даже без контакта кожи к коже, Кили умудрялась утопить его в эндорфинах, наиболее интенсивное блаженство в жизни, волна за волной насыщало его. Он затвердел. Он запульсировал.
Хочу снова почувствовать на себе ее руки.
Хватит!
Торин понес ее через лес, направляясь к поляне, которую делил с Ужасным Трио. Они будут с ним бороться. Они не поймут почему Торин помогает женщине, которая намеревалась его убить. Он сам едва ли понимал себя. Но их там не было, и выглядело все так, будто они давно уже ушли, сэкономив ему хлопоты боя.
|
|
|
Торин опустил Кили на берегу ручья. Он окунул тряпку в холодную воду и положил материал поверх ее покрытого потом лба. Ее зубы стучали, каждые несколько секунд тело содрогалось в конвульсиях, но температура так и не спадала.
Он снова поднял ее на руки и опустил посредине ручья, вместе с одеждой и всем остальным. Вода колыхалась и плескалась у самого ее подбородка… но жар, который излучала девушка начал нагревать воду. Торина пожирали отчаяние и страх.
– Гадес, – пробормотала она голосом не более чем надломленным хрипом. – Мой…
На Торина нахлынуло ужасающее спокойствие. Гадес, бывший правитель подземного царства? Мужчина, которому Торин не доверил бы даже пластинку жевательной резинки, не то что жизнь? Чистое зло? Отец Уильяма Вечно Похотливого и Люцифера, короля демонов?
Хотя, если уж на то пошло, Гадес не был настоящим отцом Уильяма и Люцифера. Он усыновил их каким-то таинственным, сверхъестественным способом. Но если быть честнее, это еще хуже.
Кили звала этого парня? Серьезно?
– Не надо, – умоляла она. – Не делай этого.
Гадес обидел ее? Не удивительно, и все же Торин хрустнул костяшками пальцев. Все что сделали с ней вернется к мужчине сторицей.
– Шшш. – В попытке успокоить ее, Торин провел затянутой в перчатку рукой по изгибу ее челюсти.
Это не ради меня… это ради нее.
Уже лжешь себе?
|
|
|
