Основные источники и формы конфликтов в современном мире

Как писали А.Кинг и Б.Шнайдер, «завершение холодной войны и ослабление напряженности между Востоком и Западом приоткрыли клапаны мирового парового котла и позволили скрытым конфликтам вылиться в открытые, а долго подавлявшимся стремлениям - выразиться в полной мере». И действительно, на фоне некоторого ослабления конфликтов между великими державами, которые в период холодной войны подстрекались противостоянием блоков и идеологическим антагонизмом между ними, наблюдается всплеск внутристрановых конфликтов.

По подсчетам наблюдателей, из 34 конфликтов, имевших место в 1993 г., большинство представляли собой борьбу за власть и территории. Очевидно, что в обозримой перспективе локальные и региональные конфликты различного масштаба и интенсивности станут наиболее вероятной формой силового решения территориальных, этнонациональных, религиозных, экономических и иных споров.

В определенных условиях могут оказаться правы Я.Накасоне и его соавторы, которые не исключают возможности возникновения новой формы противостояния Востока и Запада, а именно: между Юго-Восточной Азией, с одной стороны, и Европой вместе с США - с другой. В азиатской экономике более заметную роль играют правительства стран региона. Структура рынка этих стран ориентирована на экспорт. Здесь практикуется стратегия так называемого неомеркантилизма, суть которого состоит в ограничении импорта с помощью протекционистских мер в пользу отечественных конкурентоспособных производств и поощрении экспорта их продукции.

Опасность, которую представляет ядерное оружие для всего человечества, требует от международного сообщества принятия всех необходимых мер для предотвращения его распространения. Однако нельзя забывать, что изменяются роль и функции обычного вооружения, его параметры, такие как разрушительная сила, быстрота реагирования, мобильность, дальность, точность при снижении стоимости. При этом растет число стран, которым оно становится доступным, что увеличивает вероятность возникновения ограниченных или малых войн. Опасность эскалации конфликта и его распространения на новые территории возрастает по мере увеличения дальности поражения и искушения использовать оружие против соседей. Быстрые технологические изменения в области производства вооружений с большой долей вероятности могут привести к гонке вооружений локального или регионального масштаба. Уменьшение размеров и стоимости, сокращение трудностей, связанных с транспортировкой новейших моделей оружия, значительно облегчают процессы его приобретения и использования.

Особенно тревожным представляется тот факт, что постоянно растет число стран, особенно развивающихся, которые производят современные боевые самолеты, баллистические ракеты, вооружения новейших типов для сухопутных войск. По существующим оценкам, в 1991 г. восемь развивающихся стран могли строить боевые самолеты, шесть - танки и боевые вертолеты. К 2000 г. 15 таких стран уже обладают потенциалом для производства ракет. Согласно данным бюро технологических оценок США, шесть развивающихся стран производят 43 вида новейшего оружия по международным лицензиям. Некоторые из них занимаются экспортом оружия, тем самым содействуя созданию рынка покупателей, на котором оружие будет доступно любой стране, способной за него заплатить.

Весьма настораживают факты производства многими странами химического и бактериологического оружия на заводах, маскирующихся под выпуск мирной продукции. Немалую опасность представляет собой фактическое открытие доступа к обычным вооружениям негосударственным акторам. Новейшие достижения современной техники, технологические ноу-хау, позволяющие взрывать на расстоянии небольшие устройства, начиненные высокоэффективными ингредиентами, значительно снизили барьеры на пути приобретения и применения такого оружия отдельными небогатыми странами, мятежниками, террористическими группами и даже отдельными лицами.

Успешное использование противовоздушных ракет типа «стингер» афганскими моджахедами - наглядный пример, указывающий на неизбежность усиления этой тенденции.

В книге Б.Ремберга «Разрушение энергетических установок во время войны», выпущенной одним из центров стратегических исследований США в начале 80-х годов, обосновывается мысль о том, что уничтожение электростанций противника обеспечивает быструю и эффективную победу. На основании выкладок немецких и американских аналитиков утверждается, что война окончилась бы на два года раньше, если бы союзники с самого начала сосредоточили свои усилия на бомбардировке электростанций Германии: это имело бы катастрофические последствия для всей экономики и особенно для военного производства. К тому же отпала бы необходимость в массовых бомбардировках городов и материальных ресурсов.

При всей гипотетичности этой концепции нельзя забывать о возможности угрозы захвата и взрыва атомных электростанций с целью шантажа того или иного государства и даже мирового сообщества. Атомная станция может стать жертвой как террористов, так и противника (в случае войны), использующего АЭС в качестве мишеней для обычного оружия. Но наличие их во всех развитых странах как бы уравновешивает страх и создает своеобразный вариант взаимного гарантированного уничтожения.

Акты насилия, интенсивность и масштабы которых постоянно растут, становятся чуть ли не повседневным атрибутом жизни современного мира. Как отмечал бывший министр иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе, в условиях окончания холодной войны и распада биполярного мира мы все чаще сталкиваемся с нетрадиционными формами конфликтов, в которых агрессивное начало не обязательно олицетворяет «сильный» и «большой»: разрушительные процессы зачастую инспирируются агрессивной активностью меньшинств. Феноменальная «сила слабых» проявляется в их способности шантажировать крупные государства и международные организации, навязывать им собственные «правила игры». Растет число стран и регионов, охваченных разветвленными межнациональными преступными картелями торговцев оружием и наркотиками. В итоге наблюдается тенденция к криминализации политики и политизация преступного мира.

Возможно, большая война как средство разрешения споров между великими державами и устарела, но малые войны в различных формах остаются составной характеристикой современного мира. Есть значительная доля истины и в доводах тех наблюдателей, которые, оценивая конфликты последних лет во всемирном масштабе, предполагают, что так дает о себе знать предотвращенная, пропущенная третья мировая война. Не лишены основания аргументы авторов, которые считают, что распространяющийся по всему миру терроризм может принять характер заменителя новой мировой войны. Как писал Проэктор, «немыслимая четвертая мировая война распадается на камнепад всевозможных столкновений. Без громадных армий, без ядерного оружия. Но не исключено, с первобытной жестокостью, как в Тридцатилетней войне. Либо на короткие «локальные» войны со сверхсовременным, сверхточным оружием, суперавиацией, с новейшей информатикой».

И действительно, Руанда, Сомали, Оклахома, Сараево, газовая атака в токийском метро потрясают своей масштабностью и жестокостью. Создается впечатление, что наступила эпоха мелкомасштабных по геополитическим меркам войн и конфликтов.

Технологический прогресс порой порождает более сложные проблемы по сравнению с теми, которые он может решить. М.Вебер полагал, что технология или техносистема ведет к «расколдовыванию мира». Оспаривая этот тезис, Ж.Эллюль не без оснований говорил о том, что чары исходят от самой техники, вызывающей у человека ощущения силы, скорости, господства и одновременно религиозный трепет перед таинственным и непостижимым источником этих возможностей. В массовом сознании обывательское восхищение чудесами науки и новейших технологий сочетается с возрастающим чувством страха перед их всемогуществом. Именно с новейшими технологиями связан кажущийся парадокс современности: растущая рационализация общества ведет к господству иррациональности. «Перед нами, - пишет Ж.Эллюль, - своего рода чудовище, каждая часть которого рациональна, но которое в целом представляет собой и функционирует как шедевр неразумия».

Новые технологии, вызывая непредвиденные, непредсказуемые и в то же время необратимые последствия, постоянно ставят под сомнение будущее человечества. Например, такие достижения генной инженерии, как зачатие человеческого эмбриона в пробирке, выращивание отдельных органов человеческого тела ставят философов, юристов и правоведов перед серьезными дилеммами. Новые технологии, с одной стороны, расширяют возможности общества, с другой стороны, увеличивают их уязвимость. Чем сильнее зависимость людей от высоких технологий, тем больше вероятность допустить какую-нибудь трагическую ошибку, глобальный сбой, способные привести к катастрофе мирового масштаба.

Общеизвестен эффект проникновения компьютерного вируса, который может поражать мощные компьютерные системы. Такие нервные центры современного общества, как атомные электростанции, нефтеперерабатывающие предприятия, узлы связи, банки данных легко могут стать объектами диверсий и политического терроризма.

Дипломатия не успевает за развитием технологии. Пока разрабатывается механизм регулирования одной системы вооружений, возникает уже другая система, которая требует дальнейшего и более глубокого изучения всех деталей для создания адекватного механизма ее контролирования. Другой фактор - ядерная «асимметрия» разных стран, значительно затрудняющая достижение соглашения о контроле над стратегическими вооружениями.

Современные технологии не только способствуют усилению процессов глобальной взаимозависимости, но и лежат в основе революций, направленных против динамических перемен, которые в наиболее очевидной форме реализовались в Иране и некоторых других странах исламского мира. Взаимозависимость бывает позитивной и негативной. В первом случае интересы вовлеченных сторон совпадают и от достижения согласия в конкретном вопросе выигрывают все. О негативной взаимозависимости можно говорить тогда, когда какая-либо сторона не может принять те или иные меры в отношении своего противника без ущерба для самой себя или же принятие такой меры может побудить противника предпринять ответные шаги, ущерб от которых для нее перевешивает все выгоды. Наглядный пример подобной взаимозависимости в период холодной войны - все великие ядерные державы стали заложниками друг друга. Иными словами, всепланетарная взаимозависимость стран и народов носит амбивалентный характер. Люди объединены и связаны между собой, но в то же время зависят от доброй или злой воли друг друга.

Контроль за потоками информации и базами данных означает власть и экономические преимущества. Технология, взятая сама по себе, нейтральна, она не ставит перед собой целей, но может служить орудием их достижения во благо или во вред человеку и обществу. Здесь все определяет выбор, который в свою очередь зависит от нравственного здоровья, политических и иных позиций тех, кто делает этот выбор. Технология может быть использована как врагами, так и террористами, как сторонниками демократии, так и приверженцами диктатуры. Более того, совершенная технология в руках несовершенного человека может стать угрозой не только свободе людей, но и самому существованию человечества.

В основе усиления противоречий, конфликтов между странами и народами может оказаться фактор убывающих возможностей земли. В течение всей истории человечества, от Троянской войны до операции «Буря в пустыне», природные ресурсы составляли одну из ключевых проблем международных отношений. В наши дни переход к постиндустриальному или информационному обществу, как уже говорилось, сопряжен с введением наукоемких и энергосберегающих технологий, что естественно способствует экономии энергии. Однако нельзя забывать, что они применяются преимущественно в информационной сфере, которая нуждается в продукции металлургической, горнодобывающей, химической и других традиционных отраслей промышленности. К тому же важнейшей отраслью экономики любой страны остается сельское хозяйство. Значимость этого факта станет особенно очевидной, если учесть положение дел, например, в Китае - этом демографическом гиганте, где с каждым годом увеличивается численность населения. По существующим данным, при общей площади 9,6млн кв. км на одного жителя Китая приходится всего 0,9 га, что составляет 26% среднемирового уровня. Что касается пахотной площади, то в 1989 г. она не превышала 0,09 га или 28% среднегодового мирового уровня. При этом показательно, что за период 1952-1990 гг. она сократилась вдвое. Хотя КНР располагает значительными запасами природных ископаемых, однако в расчете на душу населения они невелики: например, запасы угля составляют 47% среднемирового уровня, железной руды - 49%, меди и алюминия - 30%, фосфора - 52% и т.д.

Поэтому при определении основных векторов общественно-исторического развития все большее значение приобретают пути и формы взаимоотношений человека с окружающей средой. Общество всегда так или иначе реагировало на изменения природных условий, модифицируя общественные отношения, политическую самоорганизацию, технологии, образ жизни и т.д. Это особенно важно, учитывая «закрытость» современного мира. Вероятность, а возможно и неизбежность превращения этой сферы в арену будущих мировых конфликтов определяется тем, что разные народы будут по-разному воспринимать вызовы и ограничения природы, разрабатывать и искать собственные пути решения экологических проблем.

Очевидно, что перед лицом агрессивной цивилизации повышается актуальность проблем, связанных с хрупкостью земной атмосферы и биоценозами. Проанализировавший эти проблемы канадский исследователь Т.Гомер-Диксон пришел к выводу, что в предстоящие десятилетия из всех крупномасштабных изменений, с которыми столкнет человечество, деградация и истощение пригодных для сельского хозяйства земель, лесов, воды и рыбных ресурсов окажут большее негативное влияние на социальные сдвиги, чем климатические изменения и появление озоновых дыр. Оскудение природных ресурсов влечет за собой появление множества проблем, которые не могут быть решены развитием науки и технологии. В будущем, по-видимому, люди будут получать нефть не только путем ее непосредственной добычи, но и из угля, битумных сланцев и нефтеносных песков. Жидкое топливо можно также получать из растений. Не исключено, что человечество откроет другие, пока неизвестные носители энергии. Но в обозримой перспективе вряд ли появится равноценная замена нефти и некоторым другим энергоносителям.

В наибольшей степени эти факторы отрицательно отразятся на бедных странах. Фактически они уже страдают от трудностей, вызванных нехваткой воды, лесов и особенно плодородной земли. Быстротекущие, непредсказуемые и сложные проблемы, связанные с окружающей средой, могут превалировать над усилиями по осуществлению конструктивных социальных реформ. Непрекращающийся рост населения, массовые потоки беженцев могут стать важными источниками разнообразных этнических, религиозных, региональных и иных конфликтов. Как уже отмечалось, деятельность международных и национальных преступных синдикатов и организаций, терроризм любой масти представляют реальную угрозу национальной безопасности любого государства.

Терроризм, становясь поистине глобальной проблемой, вынуждает национальные или национально-государственные властные структуры прибегать к жестким мерам, что в свою очередь выдвигает на повестку дня вопрос о расширении их прерогатив и полномочий. Все это может служить основой для постоянных конфликтов национального и субнационального характера. Субнациональное насилие не будет столь заметным или драматическим, как межгосударственные войны за ресурсы, но оно будет иметь серьезные последствия для интересов безопасности как развитого, так и развивающегося мира. Это может привести к ослаблению соответствующих государств и их контроля над своими периферийными территориями. Дробление любого более или менее крупного государства способно стимулировать возникновение потоков беженцев и мигрантов.

Возможен вариант, когда государство сочтет необходимым предотвратить подобный ход событий путем установления жесткого авторитарного, милитаризованного режима. Такие режимы более склонны к агрессии против соседних стран с целью отвлечь внимание от внутренних проблем. Если большое число развивающихся государств сделают крен в этом направлении, они могут поставить под угрозу военные и экономические интересы богатых стран. Как следствие может возникнуть парадоксальная ситуация: выдвижение на передний план факторов, ведущих к укреплению безопасности на макроуровне (глобальном), при одновременном «отпускании» факторов, ведущих к уменьшению стабильности и безопасности на микроуровне (локальном). В результате - углубление разрыва между глобализмом проблем и партикуляризмом механизмов их решения, которым располагает государство.

При всех пространственных, транспортных и коммуникационных трансформациях было бы некорректно говорить о том, что в нынешнем мире географический и территориальный факторы вообще потеряли значимость. Как представляется, именно географическая удаленность Вьетнама явилась одним из важных факторов поражения США. Показательно, что для накопления и дислокации сил, достаточных для осуществления операции «Буря в пустыне» в 1990 г., американцам понадобилось четыре месяца и то при активной помощи союзников. Национальная безопасность может существенно зависеть от уровня стабильности в близлежащих странах. Это говорит о том, что и в наши дни контроль над территорией и ресурсами остается одной из важнейших целей государства и его внешнеполитической стратегии. И в современных условиях меры по обеспечению безопасности невозможно представить без сохранения территориальной целостности и неприкосновенности. Это особенно верно применительно к развивающемуся миру.

В условиях дальнейшего нарастающего закрытия мира с его обострением ресурсного кризиса, т.е. истощением сырьевых запасов, усилением экологического императива, ростом численности населения, территориальная проблема не может не быть в центре мировой политики. Территория, которая всегда была главным достоянием и опорой любого государства, отнюдь не перестала играть эту роль, поскольку является основой природно-сырьевых, производственно-экономических, сельскохозяйственных, людских ресурсов и богатства страны. Именно условия завершенности или закрытости (хотя и не полной) мира, его полной поделенности, по-видимому, способствовали масштабности, ожесточенности и беспрецедентной жестокости мировых войн.

Во всех прежних цивилизациях угроза, в том числе уничтожения, исходила извне. Это можно утверждать, не ставя под сомнение тезис о внутренних факторах упадка и исчезновения цивилизаций. «Если бы все варварские завоеватели могли быть стерты с лица земли в одно мгновение, - писал Э.Гиббон, - то и совершенное их истребление не восстановило бы Западной (Римской) Империи, а если бы Рим пережил это событие, он пережил бы вместе с тем утрату свободы, мужества и чести». Внешние силы наносили лишь завершающий удар по устоям умирающей империи. Истории известны случаи, когда высокоразвитые цивилизации и империи погибали под натиском варварских народов, значительно уступавших им по уровню своего культурного развития. Иное положение теперь, когда освоен весь земной шар, мир стал завершенным, закрытым: угроза самому существованию мирового сообщества исходит всецело изнутри самого сообщества.

Приходится констатировать, что мир, к которому мы идем, не обязательно будет более безопасным, чем в период холодной войны. Как бы то ни было, холодная война, создав своеобразную тупиковую или патовую ситуацию в отношениях между двумя сверхдержавами и блоками, вместе с тем обеспечивала стабильность - хотя и конфронтационную - и предсказуемость возможных действий обеих сторон. В отличие от системы «концерта держав» XIX - начала ХХ в., при которой каждая из сторон пыталась отвести потенциальную угрозу от себя и направить ее на кого-либо из остальных участников этого «концерта», двухполюсная система обеспечивала как очевидность того, откуда исходит угроза, так и неизбежность ответной реакции со стороны потенциальной жертвы агрессии.

Это обстоятельство обеспечивало достаточно высокую эффективность биполярного сдерживания. Для этого периода была верна формула «ни мира, ни войны,» или, как ее сформулировал Р.Арон еще в 1947 г., «мир невозможен, война невероятна». Реальный мир был невозможен в силу биполярного идеологического противостояния, а настоящая война была невероятна из-за риска эскалации и взаимного ядерного разрушения. Теперь по окончании двухполюсного противостояния с сожалением приходится констатировать правоту французского обозревателя П.Аснера, который счел возможным сказать, что «мир в меньшей степени невозможен (благодаря исчезновению коммунистического тоталитаризма и крушению идеологии), а война в меньшей степени невероятна из-за почти повсеместно растущей анархии и обесценения ядерного оружия у одних и его бесконтрольного распространения среди других».

Список рекомендуемой литературы

Аснер П. Насилие и мир. От атомной бомбы до этнической чистки. М., 1999.

Богатурия А.Д. Великие державы на Тихом океане. М., 1997.

Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.

Дайсон Ф. Оружие и надежда. М., 1989.

Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция. М., 1991.

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1994.

Лоренц К. Агрессия. М., 1994.

Люкс Л. Россия между Западом и Востоком. М., 1992.

За пределами роста/Х.Д.Медоуз идр. М., 1994.

Метаморфозы Европы. М., 1992.

Мэхен А. Влияние морской силы на историю (1660-1783). М.-Л., 1941.

После «холодной войны»/Накасоне Я. идр. М., 1993.

Нэсбитт Дж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы: Мегатенденции. Год2000. М., 1992.

Паркер Дж. Преемственность и изменения в геополитической мысли Запада//Международный журнал социальных наук. 1993. №3.

Плешаков К. Геоидеологическая парадигма//Международная жизнь. 1995. №4-5. С. 111.

Плешаков К. Компоненты геополитического мышления//Международная жизнь. 1994. №10.

Сенарклен П.де. «Реалистическая» парадигма и международные конфликты//Международный журнал социальных наук. 1991. №3.

Сорокин К.Э. Геополитика современного мира и Россия//Политические исследования. 1995. №1.

Тинберген Я. Пересмотр международного порядка. М., 1980.

Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций//Политические исследования. 1994. №1.

Цыганков П.А. Международные отношения. М., 1996.

Эйзенштадт Ш. Революция и пребразование обществ. М., 1999.

Энценсбергер Х.М. Великое переселение (33 фрагмента об охоте на людей)//Иностранная литература. 1994. № 9.

Aron R. Paix et guerre entre nations. Paris, 1962.

Brodie B. War and Рolitics. N.Y., 1973.

Gallois P.M. Geopolitique. Les vois de la puissance. Paris, 1990.

Gilpin R. War and Change in the World Politics. Cambridge, 1983.

Globalism versusRealism. Boulder, 1982.

Grey C. Geopolitics of the Nuclear Era: Hartland, Rimlands, and the Technological Revolution. N.Y., 1977.

Harkavi R. Great Power Competition for Overseas Bases. The Geopolitics of Access Diplomacy. N.Y., 1992.

Herz J. Political Realism and Political Idealism. Chicago, 1951.

Keen S. Faces of Enemy. Reflections of the Hostile Imagination. San Fr., 1986.

Kennedy P. The Rise and Fall of the Great Powers. N.Y., 1986.

Luard T. The Globalisation of Politics. L., 1990.

Morgenthau H. Politics among Nations: Struggle for Power and Peace. N.Y., 1948.

Rosenau J. Turbulence in World Politics. L., 1990.

ымбурский В.Л. Остров Россия. Перспективы российской геополитики //
Геополитика: Хрестоматия / Сост. Б. А. Исаев. – СПб.: Питер, 2007. – С. 481–503¹.

⇐ Предыдущая146147148149150151152153154155Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: