Развитие веданты в ведах и упанишадах

Из трех вед - Ригведы, Яджурведы и Сама-веды - первая является основной работой, остальные две содержат гимны Ригведы, расположенные тем или иным образом, удобным для их исполнения при жертвоприношениях. Гимны Ригведы состоят главным образом из молитв, обращенных ко многим божествам: Агни, Митре, Варуне, Индре и др. В гимнах воспеваются могущество и великие деяния разных богов и содержатся молитвы, взывающие к их помощи и милости. Жертвоприношения богам состояли в возлиянии очищенного коровьего масла и других веществ в жертвенный огонь, сопровождавшемся гимнами и песнопениями в их честь. Эти божества считались реальностями, порождающими и руководящими всеми явлениями природы, как, например, огнем, солнцем, ветром, дождем и пр., от которых зависят такие явления, как жизнь, земледелие и благосостояние. Природа, хотя и населенная различными божествами, считалась подчиненной некоторому основному закону (ри-та), управляющему всем миром - предметами природы, так же как и живыми существами. Функцией этого закона является не только сохранение порядка, но и установление справедливости во вселенной.

Вера во многих богов называется политеизмом; поэтому очень часто говорят, что веды политеистичны. Но ведийские идеи имеют такие особенности, которые ставят данную точку зрения под сомнение.

Каждый бог, когда к нему обращаются с молитвой, превозносится в гимне как верховный бог, творец вселенной и владыка всех других богов. Поэтому Макс Мюллер утверждает, что название политеизм не подходит для этой веры, и предлагает другое - 'генотеизм'.

Но является ли ведийская вера политеизмом или генотеизмом,- это в значительной мере зависит от того, как мы объясним ее. Веды можно назвать политеистичными, если возвеличивание в них каждого бога до степени верховного божества считать не показателем действительного убеждения всех авторов в превосходстве такого божества, а только преднамеренным преувеличением, поэтической гиперболой. Но если ведийские поэты действительно верили в то, о чем они говорили, тогда генотеизм был бы лучшим названием. Последняя точка зрения более чем вероятна, так как в Ригведе мы встречаем места, где ясно утверждается, что разные божества служат лишь проявлениями единой, лежащей в основе всего реальности. 'Единая реальность называется мудрецами по-разному: Агни, Яма, Матаришва'. Такое определенное утверждение оставляет мало сомнений в существовании веры в единство, лежащее в основе всех богов.

По мнению многих авторов, ведийское мышление эволюционировало, причем идея о боге постепенно развивалась от политеизма через генотеизм к монотеизму, то есть к вере в единого бога. Эта гипотеза, может быть, и верна. Но при нашей готовности прислушиваться к голосу критиков не следует забывать и того, что даже наиболее развитой форме индийского монотеизма присуще убеждение в том, что, несмотря на единство бога, он проявляется во многих богах, причем каждому из них можно поклоняться как форме верховного божества. Даже в настоящее время в Индии имеются различные культы - шиваизм, вишнуизм и т. п.,- процветающие рядом друг с другом. Почти каждый из них основывается на философии единого верховного бога - единой всеобъемлющей реальности.

Индийский монотеизм в его живых формах, от ведийского периода до наших дней,основан, скорее, на вере в единство богов в лице единого бога, чем на отрицании многих богов ради единого бога. Таким образом, индийский монотеизм обладает особенностью, отличающей его от христианства или магометанства. Эта особенность характерна для индийской ортодоксальной религии в целом, а не только для религии ведийского периода.

Вера в единство всех богов, с которой мы встречаемся в Ригведе, составляет часть более общей идеи, которую мы также находим здесь в ясной форме,- идеи о единстве всего сущего.

В знаменитом гимне 'Пуруша-сукта', который и поныне ежедневно произносится каждым набожным брамином, ведийский пророк, быгь может, впервые в истории человечества высказал мысль об органическом единстве всей вселенной. Вот некоторые строфы этого гимна.

'У Человека тысяча голов, тысяча глаз, тысяча зубов; он покрывает землю со всех сторон и простирается на десять пальцев за ее пределы.

Человек - это все то, что есть, и все то, что будет; управляя бессмертием, он и все то, что произрастает благодаря пище.

Таково его величие; и Человек еще более велик: весь сей мир -это четвертая часть его, три четверти бессмертны на небе.

Ибо на три четверти Человек уходит вверх: но одна четверть его остается здесь и затем распространяется повсюду на живой и лишенный жизни мир'.

Все существующее - земля, небеса, планеты, боги, живые существа и неживые предметы - понимается здесь как части одной великой личности (пуруша), которая пронизывает собой весь мир и в то же время всегда остается вне его. В пуруше все, что есть, было и будет,- едино. Этот гимн представляет собой поэтическую " проницательность, раскрывающую не только вселенную - как единое органическое целое, но также и верховную реальность, как имманентную, так и трансцендентную; бог пронизывает собой весь мир, но в то же время он не исчерпывается миром и остается вне его.

В западной теологии эта концепция называется панентеизмом (не путать с пантеизмом): не все равно богу, но все есть в боге, который более велик, чем все.

Вспышка пророческого воображения, проявившаяся в цитированном выше гимне, показывает нам все разнообразие идей, которые вдохновляли ведийские умы,-монизм, панентеизм и органическую концепцию мира.

В другом гимне, называющемся 'Насадия-сукта', мы знакомимся с ведийской концепцией безличного абсолюта. Реальность, лежащая в основе всякого существования, есть первичная реальность, из которой происходит все; эта реальность, как говорится в гимне, не может описываться ни как существующая, ни как несуществующая. Здесь мы имеем, быть может, первый проблеск концепции неопределенного абсолюта, представляющего собой реальность, лежащую в основе всех вещей, но не поддающуюся описанию.

Гимн начинается так:

'Тогда не было ни того, что есть, ни того, чего нет, не было ни неба (sky), ни небес (heaven), которые выше'.

Заканчивается гимн словами:

'Он, от которого возникло все сотворенное,- сотворил ли он его, или нет,- высочайший пророк на высочайших небесах, он поистине познает,- или разве даже он не познает?'.

По поводу связи между пониманием первичной реальности как личности и как неопределенного абсолюта следует сказать, что в описании реальности как личности имеется упоминание о ее трансцендентном аспекте, который не поддается описанию в рамках объектов опыта и, таким образом, является неопределимым. Следовательно, личное и безличное понимание бога считаются двумя аспектами одной и той же реальности.

Хотя многие из важных элементов веданты и могут быть найдены, таким образом, в Ригведе, они выражены там в поэтической форме. Метод, с помощью которого мудрецы приходят к этим взглядам, не упоминается, а равно не приводятся и аргументы для их обоснования.

Философия должна быть основана главным образом на ясном размышлении и убедительной аргументации. Поэтому, строго говоря, в ведах нет настоящей философии.

Первая попытка философских спекуляций обнаруживается в упанишадах, где ясно ставятся и обсуждаются проблемы бога и вселенной. Но даже здесь философский метод получения определенного вывода на основе точной аргументации проявляется лишь отчасти. Некоторые из упанишад, написанные стихами, содержат, подобно Ригведе, вдохновенные высказывания по философским вопросам. Подобные философские изречения встречаются также и в других упанишадах, написанных прозой. Лишь в немногих упанишадах можно найти приближение к философскому методу изложения, когда путем вопросов и ответов делается попытка привести, шаг за шагом, скептически настроенного ученика к некоторому выводу.

Но, несмотря на отсутствие точных форм аргументации, упанишады чарующе обаятельны и привлекательны. Это потому, что в них сочетаются возвышенность идей, глубина проникновения, магический призыв ко всему, что есть добродетельного и возвышенного в человеке, и неотразимая сила, с которой они отстаивают свои идеи, как будто они порождены непосредственным созерцанием истины. Шопенгауэр, на которого упанишады произвели сильное впечатление, заявил, что во всем мире нет учения столь благотворного и столь возвышающего, как учение упанишад. Он называл их утешением своей жизни.

В упанишадах мы чаще всего встречаемся со следующими проблемами: Что такое реальность, из которой происходят все вещи, благодаря которой все живет и в которой все исчезает после разрушения? Что представляет собой то, с помощью познания которого может быть познано все? Что представляет собой то, с помощью познания которого неизвестное становится известным? Что представляет собой то, посредством познания которого можно достигнуть бессмертия? Кто такой Брахман? Кто такой Атман?

Уже сама природа этих вопросов предполагает, что мыслители упанишад были вполне уверены в существовании всепроникающей реальности, лежащей в основе всех вещей, возникающих из нее, существующих в ней и возвращающихся в нее, и в том, что существует некоторая реальность, посредством познания которой может быть достигнуто бессмертие.

Эта реальность иногда носит название Брахман (бог), иногда - Атман (я), иногда же - просто cam (бытие).

'В начале был только Атман',- говорится в 'Айтарейе' (1.1.1) и 'Брихадараньяке' (1.4.1). 'Все это есть Атман',- говорится в 'Чхандогье' (7.25.2). 'Если познан Атман... познано все',- говорится снова в 'Брихадараньяке' (4.5.6). Мы читаем также: 'Вначале было только бытие (сат); оно было одним без второго' ('Чхандогья', 6.2.1). Далее, 'Все это есть Брахман' ('Мундака', 2.2.11, и 'Чхандогья', 3.14.1). В этих различных контекстах термины 'Брахман' и 'Атман' употребляются как синонимы. В некоторых местах ясно говорится: 'Это Я есть Брахман' ('Брихадараньяка', 25.19); 'Я есмь Брахман' (там же, 1.4.10).

Упанишады переносят центр внимания с ведийских богов на я человека. Они анализируют я, проводя различие между внешней оболочкой и его внутренней реальностью. Тело, чувства, ма-нас, интеллект и порождаемые ими удовольствия поддаются ощущению и считаются преходящими, меняющимися модусами, а не постоянной сущностью я.

Внешние оболочки, так сказать, покровы, скрывают внутреннюю, постоянную реальность, которая ни с чем не может быть отождествлена, хотя все коренится в ней и представляет собой ее проявления. Реальное Я есть чистое сознание, а всякое частное сознание объектов является его ограниченным обнаружением. Будучи не ограниченным никаким объектом, это чистое сознание также неограниченно.

Реальное Я называется Атманом. Как бесконечная сознательность, я человека тождественно Я всех существ и, следовательно, богу, Брахману. В 'Катхе' говорится: 'Я скрыто во всех вещах и поэтому не кажется пребывающим там, но оно воспринимается особо проницательным (keen-sighted) с помощью острого, постигающего интеллекта'.

Делается все возможное, чтобы помочь человеку открыть это свое реальное Я- Познание Я рассматривается как наивысшее познание; всякое другое познание и изучение считается по отношению к нему низшим. Метод самопознания осуществляется через контроль низшего я, его глубоко укоренившихся интересов и импульсов посредством изучения, размышления и повторного сосредоточения до тех пор, пока силы прошлых привычек и мыслей полностью не преодолеются твердой верой в познание истины. Это трудный путь, в который и может пуститься только тот, кто настолько силен и мудр, что ради добродетели может отвергнуть приятное.

Ведийская вера в жертвоприношение была поколеблена упанишадами, которые объявили, что жертвоприношениями нельзя достигнуть высочайшей цели бессмертия. В 'Мундака-упанишаде' говорится, что эти жертвоприношения подобны плотам, которые дали течь (то есть оказались бесполезными в океане мирских страданий), и те глупцы, которые считают их лучшим средством, страдают в старости предсмертными муками и умирают. Выполнение ритуалов в лучшем случае может обеспечить душе временное пребывание на небесах, но когда заслуженная ею в этом мире награда исчерпана, она снова рождается (спускается на землю). Более глубокое значение придается жертвоприношению, когда поклоняющееся я и боги, которым поклоняются, отождествляются. Таким образом, церемонии приношения жертв богам должны рассматриваться только как внешние деяния, имеющие значение для непосвященного, который не понимает тайны вселенной.

Жертвоприношение, предназначенное для Я, или Брахмана, выше жертвоприношения божествам. Только через познание Я, или Брахмана, может быть прекращено повторное рождение, а вместе с ним - всякое несчастье. Кто поистине поймет свое единство с Бессмертным Брахманом, тот постигает (realise) бессмертие <становится бессмертным>.

Упанишады представляютБрахмана не только как чистую основу всякой реальности и сознания, но и как первоисточник всякой радости. Мирские удовольствия являются всего лишь искаженными частями (fragment) этой радости, подобно тому как объекты мира являются ограниченными проявлениями этой Реальности1. Тот, кто может погрузиться в глубочайшие тайники своего я, не только осознает свое тождество с Брахманом, но достигает сердца Бесконечной Радости. Яджнявалкья говорит своей жене Майтрейи' 'Доказательство того, что Я есть источник всякой радости, заключается в том, что оно является самой драгоценной вещью для человека. Всякий человек любит другого человека или вещь потому, что он отождествляет себя с этим лицом или вещью, рассматривая их как свое собственное я'. 'Нет ничего драгоценного самого по себе',- говорит Яджнявалкья.

Жена дорога не потому, что она жена; муж дорог не потому, что он муж, сын дорог не потому, что он сын; богатство дорого не ради самого себя, Все дорого вследствие того, что это - Я - То, что я само по себе является блаженством, можно доказать также тем, что во время сна без сновидений человек забывает о связи с телом, чувствами, умом и внешними объектами и погружается, таким образом, в самого себя, пребывая в спокойствии, не нарушаемом ни удовольствиями, ни страданиями.

Последующие авторы-комментаторы 'Брахма-сутры' дают свои собственные ясные и подробные истолкования упанишад и сутр. Из различных соперничающих друг с другом школ, которые возникли этим путем, наиболее известной является школа Шанкара-чарьи. То, что несведующими людьми принимается в настоящее время за веданту и даже иногда за индийскую философию, есть в действительности адвайта-веданта школы Шанкары. Следующей по степени популярности является вишишта-адвайта школы Рамануджачарьи. Мы рассмотрим философию веданты в той форме, в какой она получила развитие в этих двух школах.

123	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: