Справедливость: каждый занимается своим делом и не вмешивается в чужие.

[Три начала человеческой души]

В душе человека существует несколько начал: «несмотря на то, что она испытывает жажду, ее все-таки что-то удерживает, значит, в ней есть нечто отличное от вожделеющего начала, побуждающего ее, словно зверя, к тому, чтобы пить. Ведь мы утверждаем, что одна и та же вещь не может одновременно совершать противоположное в одной и той же своей части и в одном и том же отношении».

«…одно из них, с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовем разумным началом души второе, из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений».

 

Анализ третьего начала – является ли яростный дух тем же, что вожделеющий: «гнев иной раз вступает в борьбу с вожделениями и, значит, бывает от них отличен»; «человек, одолеваемый вожделениями вопреки способности рассуждать, бранит сам себя и гневается на этих поселившихся в нем насильников. Гнев такого человека становится союзником его разуму в этой распре, которая идет словно лишь между двумя сторонами. А чтобы гнев был заодно с желаниями, когда разум налагает запрет, такого случая, думаю я, ты никогда не наблюдал»; «Когда человек сознает, что он поступает несправедливо, то, чем он благороднее, тем менее способен негодовать на того, кто, по его мнению, вправе обречь его на голод, стужу и другие подобные муки: это не возбудит в нем гнева»; «На примере малых детей можно видеть, что они, чуть родятся, беспрестанно бывают исполнены гнева, между тем многие из них, на мой взгляд, вовсе непричастны способности рассуждать».

 

«…в государстве и в душе каждого отдельного человека имеются одни и те же начала, и число их одинаково».

 «государство у нас было признано справедливым в том случае, если каждое из трех его сословий выполняет в нем свое дело» -> «каждый из нас только тогда может быть справедливым и выполнять свое дело, когда каждое из имеющихся в нас [начал] выполняет свое» -> «способности рассуждать подобает господствовать, потому что мудрость и попечение обо всей душе в целом — это как раз ее дело, начало же яростное должно ей подчиняться и быть ее союзником» -> «обученные и подлинно понявшие свое назначение, будут управлять началом вожделеющим — а оно составляет большую часть души каждого человека и по своей природе жаждет богатства».

Справедливый честен (можно дать на сохранение богатство), «он в стороне от святотатств, краж, предательств, касаются ли они частного обихода — его личных друзей или же общественного — государственной жизни… не вероломен в клятвах и разного рода соглашениях… прелюбодеяние, пренебрежение к родителям, непочитание богов — все это скорее подходит кому угодно другому, только не ему».

«И ты еще хочешь, чтобы справедливость была чем-то другим, а не той силой, которая делает такими, а не иными как людей, так и государства?»

   

Несправедливость – раздор трёх начал. Вмешательство в чужие дела, восстание какой-то части души против души в целом.

«Справедливость и несправедливость ничем не отличаются от здоровых или болезнетворных начал, только те находятся в теле, а эти — в душе».

«…внести справедливость в душу означает установить там естественные отношения владычества и подвластности ее начал, а внести несправедливость — значит установить там господство одного начала над другим или подчинение одного другому вопреки природе».

 

«…целесообразно ли поступать справедливо, иметь хорошие привычки и быть справедливым, все равно, остается ли это скрытым или нет, и совершать преступления и быть несправедливым, хотя бы это и не грозило карой и исправительным наказанием».

Необходимо исследовать типы порочности.

Пять видов государственного устройства и пять видов души. Первый – разобранный Сократом (царская власть или аристократия), второй - …

  

Кн. пятая начинается со вставного фрагмента:

[Постановка вопроса об общности жен и детей у стражей]

Уделив женщинам сходное рождение и воспитание, получим таких же точно воинов или земледельцев (а также правителей), как и мужчины. Собака-самка во всём схожа с самцом, разве что чуть уступает им в силе. Они должны упражняться в мусическом и гимнастическом искусстве (хотя бы заниматься голыми в палестрах показалось сначала смешным), уметь ездить верхом и владеть оружием. «Когда на опыте стало ясно, что удобнее упражняться без одежды, чем прикрывать ею все части тела, тогда это перестало быть смешным для глаз: ведь разумные доводы убеждали, что так гораздо лучше».

Но женщины по своей природе считаются отличными от мужчин, поэтому и дело им (вроде бы) надо назначать соответственно их природе.

Однако это возражение может выдвинуть лишь тот, кто «состязается в споре», а не ищет истину. Собеседники столкнулись со «словесным противоречием». Природные свойства души не касаются пола: «они отличаются только тем, что существо женского пола рожает, а существо мужского пола оплодотворяет», «это вовсе не доказывает отличия женщины от мужчины в отношении к тому, о чем мы говорим».

"Один уродился способным к чему-нибудь, другой — неспособным; один легко научается чему-либо в деле, другой — с трудом; один, и немного поучившись, бывает очень изобретателен в том, чему обучался, а другой, хоть долго учился и упражнялся, не усваивает даже того, чему его обучали. У одного телесное его состояние достаточно содействует его духовному развитию, другому оно, напротив, только мешает" – вот какие различия изначально имелись в виду.

«По своим природным задаткам одна женщина способна врачевать, а другая—нет, одна склонна к мусическому искусству, а другая чужда Музам… разве иная женщина не имеет способностей к гимнастике и военному делу, тогда как другая совсем не воинственна и не любит гимнастических упражнений?.. И одна склонна к философии, а другая ее ненавидит? Одной свойственна ярость духа, а другая невозмутима?... Значит, встречаются женщины, склонные быть стражами и не склонные».

«Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и пусть отец не знает, какой ребенок его, а ребенок — кто его отец».

«Так же как ты отобрал стражей-мужчин, ты по возможности отберешь и сходных с ними по своей природе женщин и им вручишь их. Раз у них и жилища, и трапезы будут общими, и никто не будет иметь этого в частном владении, раз они всегда будут общаться, встречаясь в гимнасиях и вообще одинаково воспитываясь, у них по необходимости… возникнет стремление соединяться друг с другом».

«…в государстве, где люди процветают, было бы нечестиво допустить беспорядочное совокупление»; «Ясно, что в дальнейшем мы учредим браки, по мере наших сил, насколько только можно, священные. А священными были бы браки наиболее полезные». Наиболее же полезно получать детей от союза самых лучших стражей.

«…этим правителям потребуется у нас нередко прибегать ко лжи и обману — ради пользы тех, кто им подвластен. Ведь мы уже говорили, что подобные вещи полезны в виде лечебного средства… всего уместнее это будет при заключении браков и при деторождении… лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими и что потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших — нет, раз наше небольшое стадо должно быть самым отборным. Но что это так делается, никто не должен знать, кроме самих правителей».

«Надо будет установить законом какие-то празднества, на которых мы будем сводить вместе девушек и юношей, достигших брачного возраста, надо учредить жертвоприношения и заказать нашим поэтам песнопения, подходящие для заключаемых браков. А определить количество браков мы предоставим правителям, чтобы они по возможности сохраняли постоянное число мужчин, принимая в расчет войны, болезни и т. д., и чтобы государство у нас по возможности не увеличивалось и не уменьшалось... А жеребьевку надо, я думаю, подстроить как-нибудь так, чтобы при каждом заключении брака человек из числа негодных винил бы во всем судьбу, а не правителей»; «…юношей, отличившихся на войне или как-либо иначе, надо удостаивать почестей и наград и предоставлять им более широкую возможность сходиться с женщинами, чтобы таким образом ими было зачато как можно больше младенцев».

«Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц, все равно мужчин или женщин, или и тех и других, — ведь занятие должностей одинаково и для женщин, и для мужчин... Взяв младенцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой-нибудь части города. А младенцев, родившихся от худших родителей или хотя бы от обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено в недоступном, тайном месте. — Да, поскольку сословие стражей должно быть чистым. — Они позаботятся и о питании младенцев: матерей, чьи груди набухли молоком, они приведут в ясли, но всеми способами постараются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка».

«Женщина пусть рожает государству, начиная с двадцати лет и до сорока, а мужчина — после того, как у него пройдет наилучшее время для бега: начиная с этих пор пусть производит он государству потомство вплоть до пятидесяти пяти лет».

«Когда же и женщины и мужчины выйдут из возраста, назначенного для произведения потомства, я думаю, мы предоставим мужчинам свободно сходиться с кем угодно, кроме дочери, матери, дочерей дочери и старших родственниц со стороны матери; женщинам же — со всеми, кроме сыновей, отца, и их младших и старших родственников. Но хотя мы и разрешим все это, они должны особенно стараться, чтобы ни один зародыш не вышел на свет, а если уж они будут вынуждены к этому обстоятельствами и ребенок родится, пусть распорядятся с ним так, чтобы его не пришлось выращивать».

«Всякий будет называть своими детьми тех, кто родился на десятый или седьмой месяц от дня его вступления в брак, а те будут называть его своим отцом; их потомство он будет называть детьми своих детей, а они соответственно будут называть стариков дедами и бабками, а всех родившихся за то время, когда их матери и отцы производили потомство, они будут называть своими сестрами и братьями, и потому, как мы только что и говорили, им не дозволено касаться друг друга. Из числа же братьев и сестер закон разрешит сожительствовать тем, кому это выпадет при жеребьевке и будет дополнительно утверждено Пифией».

Зло для государства – потеря единства, наибольшее благо – то, что повышает солидарность граждан. Обособленность начинается с того, кто стал чем-либо владеть.

Наименования для сословий: «господа» (или «правители») и «граждане» (или «спасители» и «помощники» и «плательщики» и «кормильцы»). Между собой – «сотоварищи по страже».

«С кем бы из них он ни встретился, он будет признавать в них брата, сестру, отца, мать, сына, дочь или их детей либо дедов». «Только у граждан этого государства мощно звучало бы в один голос: "Мои дела хороши!" или "мои дела плохи!", если у одного какого-то гражданина дела идут хорошо или плохо».

«Причиной величайшего блага для нашего государства служит общность детей и жен у его защитников». «У стражей не должно быть ни собственных домов, ни земли и вообще никакого имущества: они получают пропитание от остальных граждан как плату за свою сторожевую службу и сообща всё потребляют».

«Тяжбы и взаимные обвинения разве не исчезнут у них, попросту говоря, потому, что у них не будет никакой собственности, кроме своего тела? Все остальное у них общее».

«… если кто с кем поссорится, он удовлетворит свой гнев в пределах этой ссоры, но не станет раздувать распрю … Тому, кто постарше, будет предписано начальствовать над всеми, кто моложе его, с правом наказывать их». «А младший, за исключением тех случаев, когда велят правители, никогда не решится, да оно и естественно, применить насилие к старшему или поднять на него руку, и думаю, что и вообще никогда его не оскорбит. Этому достаточно препятствуют два стража: страх и почтительность. Почтительность возбраняет касаться родителей, а страх заставляет предполагать, что обиженному помогут либо его сыновья, либо братья, либо отцы».

Жизнь стражей лучше жизни земледельцев: у них есть всё необходимое, но нет нужд заботиться о своей собственности или отстаивать свои интересы (за исключением обычных стычек).

 

Мужчины и женщины одинаково участвуют в войне, дети наблюдают с безопасного расстояния, чтобы учиться.

«Если кто из воинов оставит строй, бросит оружие, вообще совершит какой-нибудь подобный поступок по малодушию, разве не следует перевести его в ремесленники или земледельцы?... А того, кто живым попался в плен врагам, не подарить ли тем, кто захочет воспользоваться этой добычей по своему усмотрению?»

Доблестных стражей почитать пожатием руки, увенчанием головы венками, лучшей пищей, поцелуями, воспевать при жертвоприношениях и обрядах. Если доблестный человек умер, награждать почётным погребением (и долгой социальной памятью).

 

Эллины не порабощают друг друга на войне и не мародёрствуют. Между ними возможен раздор, а настоящая война – с варварами. Поэтому если стражи идут на эллинов, «посреди распрей они будут помнить о мире». Не поджигать домов и не разорять поля.

 

Дело меньше, чем слово, причастно истине, поэтому полностью справедливое государство построить невозможно. Достаточно хотя бы к нему приблизиться.

 

Главная перемена, которая должна быть осуществлена: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол».

Влюблённые, любители вина и честолюбцы радуются цветущим юношам или любому вину, или почёту и славе под любым предлогом. И философ вожделеет не к какому-то одному виду мудрости, но мудрости как таковой. Философ ненасытен в познании.

 

Главкон возражает: есть масса нелепых людей, которые всегда рады узнать что-то новое.

 

Сократ: философ ищет и хочет познать истину. Духовный взор философа способен видеть красоту саму по себе, а не отдельные её проявления. Те любознательные, о которых говорит Главкон, живут по мнению, а не по истине.

 

Мнение направлено на то, что временами существует, временами не существует (изменчивые и преходящие вещи). Знание направлено на бытие (поэтому оно истинно). То есть – на тождественную самой себе идею.

 

Управлять государством должен тот, кто знает суть вещей и имеет в душе отчётливый её образ. Кто не приемлет лжи. «У кого они устремлены на приобретение знаний и подобные вещи, это, думаю я, доставляет удовольствие его душе, как таковой, телесные же удовольствия для него пропадают, если он не притворно, а подлинно философ». Он рассудителен, не корыстолюбив, может охватить мысленным вором время и бытие, для него не много значит человеческая жизнь, смерть не кажется чем-то ужасным. Благородный, не хвастливый, умеет уживаться с людьми, справедливый. С хорошей памятью и легко обучающийся. С тонким умом и чувством соразмерности. Справедливость, мужество, рассудительность свойственны философу, как и идеальному государству.

 

Адимант возражает: почему же в реальности философы бесполезны для гос-ва?

Сократ: если в государстве негодный строй, то философы действительно беспомощны. «"Ты верно говоришь, что для большинства бесполезны люди, выдающиеся в философии". Но в бесполезности этой вели ему винить тех, кто не находит им никакого применения, а не этих выдающихся людей».

Большинство людей неизбежно порочно.

 

Философов «мало, но зато посмотри, как много существует для них чрезвычайно пагубного… Всякий до крайности удивится, если услышит, что каждое свойство, которое мы одобряли в подобных людях, оно-то как раз и губит душу, им обладающую, и отвлекает ее от философии: я имею в виду мужество, рассудительность, вообще все, что мы разбирали». «Относительно всякого семени или зародыша, будь то растения или животного, мы знаем, что, лишенные подобающего им питания, климата и места, они тем больше теряют в своих свойствах, чем мощнее они сами: ведь плохое более противоположно хорошему, чем нехорошему». «…самые одаренные души при плохом воспитании становятся особенно плохими». «Слабые же натуры никогда не будут причиной ни великих благ, ни больших зол».

 

Софисты потакают мнениям толпы. Поэтому воспитанные ими так испорчены. Толпа – зверь, живущий в соответствии с мнением. Софисты научились обращаться с этим зверем.

 

Философией необходимо заниматься с юности всю жизнь, особенно в старости.

 

«Тому, кто действительно направил свою мысль на бытие, уже недосуг смотреть вниз, на человеческую суету и, борясь с людьми, преисполняться недоброжелательства и зависти. Видя и созерцая нечто стройное и вечно тождественное, не творящее несправедливости и от нее не страдающее, полное порядка и смысла, он этому подражает и как можно более ему уподобляется. Или ты думаешь, будто есть какое-то средство не подражать тому, чем восхищаешься при общении?»

 

«…достаточно появиться одному такому лицу, имеющему в своем подчинении государство, и человек этот совершит все то, чему теперь не верят… если правитель будет устанавливать законы и обычаи, которые мы разбирали, не исключено, что граждане охотно станут их выполнять».

 

«…идея блага — вот, это самое важное знание; ею обусловлена пригодность и полезность справедливости и всего остального». Не знать данную идею – «это вроде того как приобрести себе какую-нибудь вещь, не думая о благе, которое она принесет».

 

«К благу стремится любая душа и ради него все совершает; она предчувствует, что есть нечто такое, но ей трудно и не хватает сил понять, в чем же оно состоит».

 

«…вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть».

 

«Считай, что так бывает и с душой: всякий раз, когда она устремляется туда, где сияют истина и бытие, она воспринимает их и познает, а это показывает ее разумность. Когда же она уклоняется в область смешения с мраком, возникновения и уничтожения, она тупеет, становится подверженной мнениям, меняет их так и этак, и кажется, что она лишилась ума».

 

«то, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и считай идеей блага — причиной знания и познаваемости истины».

 

«Солнце дает всему, что мы видим, не только возможность быть видимым, но и рождение, рост, а также питание, хотя само оно не есть становление… Считай, что и познаваемые вещи могут познаваться лишь благодаря благу; оно же дает им и бытие, и существование, хотя само благо не есть существование, оно — за пределами существования, превышая его достоинством и силой».

«…в душе: на высшей ступени — разум, на второй — рассудок, третье место удели вере, а последнее — уподоблению».

«После этого, — сказал я, — ты можешь уподобить нашу человеческую природу в отношении просвещенности и непросвещенности вот какому состоянию... посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная — глянь-ка — невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол… за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат… находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?»

«Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать, разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия именно тому, что видят?.. Далее. Если бы в их темнице отдавалось эхом все, что бы ни произнес любой из проходящих мимо, думаешь ты, они приписали бы эти звуки чему-нибудь иному, а не проходящей тени?.. Такие узники целиком и полностью принимали бы за истину тени проносимых мимо предметов».

Выйдя на свет истины, они «были бы поражены сиянием, что он не мог бы разглядеть ни одного предмета из тех, о подлинности которых ему теперь говорят».

 

«…область, охватываемая зрением, подобна тюремному жилищу, а свет от огня уподобляется в ней мощи Солнца. Восхождение и созерцание вещей, находящихся в вышине, — это подъем души в область умопостигаемого».

«…как глазу невозможно повернуться от мрака к свету иначе чем вместе со всем телом, так же нужно отвратиться всей душой ото всего становящегося: тогда способность человека к познанию сможет выдержать созерцание бытия и того, что в нем всего ярче, а это, как мы утверждаем, и есть благо».

«…способность понимания… божественного происхождения; она никогда не теряет своей силы, но в зависимости от направленности бывает то полезной и пригодной, то непригодной и даже вредной».

«Раз мы — основатели государства, нашим делом будет заставлять лучшие натуры учиться тому познанию, которое мы раньше назвали самым высоким, то есть умению видеть благо и совершать к нему восхождение»

 

Разделы наук, направленных на познание чистого бытия: счёт и число, рассуждение и размышление (над противоречиями), умение видеть тождественное, единое в бесконечном множестве. То есть арифметика. Затем – геометрия и астрономия. «Мы будем изучать астрономию так же, как геометрию, с применением общих положений, а то, что на небе, оставим в стороне, раз мы хотим действительно освоить астрономию и использовать еще неиспользованное разумное по своей природе начало нашей души». Плюс музыка: «общих вопросов и не выясняют, какие числа созвучны, а какие — нет и почему». «Диалектический метод придерживается правильного пути: отбрасывая предположения, он подходит к первоначалу в целью его обосновать». Разделы диалектического метода — познание, рассуждение, вера, уподобление.

«…ты называешь диалектиком того, кому доступно доказательство сущности каждой вещи».

 

«…счет, геометрию и разного рода другие предварительные познания, которые должны предшествовать диалектике, надо преподавать нашим стражам еще в детстве, не делая, однако, принудительной форму обучения… Свободнорожденному человеку ни одну науку не следует изучать рабски. Правда, если тело насильно наставляют преодолевать трудности, оно от этого не делается хуже, но насильственно внедренное в душу знание непрочно». Учить, играя.

 

Учить, «когда они уже будут уволены от обязательных занятий телесными упражнениями. Ведь в течение этого срока, продолжается ли он два или три года, у них нет возможности заниматься чем-либо другим. Усталость и сон — враги наук».

 

«Вот тебе и придется подмечать, кто наиболее отличится в этом, кто будет стойким в науках, на войне, и во всем том, что предписано законом. Из этих юношей, когда им исполнится тридцать лет, надо будет опять-таки произвести отбор, окружить их еще большим почетом и подвергнуть испытанию их способность к диалектике, наблюдая, кто из них умеет, не обращая внимания на зрительные и остальные ощущения, подняться до истинного бытия».

 

«Разве не будет одной из постоянных мер предосторожности не допускать, чтобы вкус к рассуждениям появлялся смолоду? Я думаю, от тебя не укрылось, что подростки, едва вкусив от таких рассуждений, злоупотребляют ими ради забавы, увлекаясь противоречиями и подражая тем, кто их опровергает, да и сами берутся опровергать других, испытывая удовольствие от того, что своими доводами они, словно щенки, разрывают на части всех, кто им подвернется», «а кто постарше, тот не захочет принимать участия в подобном бесчинстве; скорее он будет подражать человеку, желающему в беседе дойти до истины, чем тому, кто противоречит ради забавы, в шутку».

На обучение и отбор требуется пятнадцать лет. «А когда им будет пятьдесят, то тех из них, кто уцелел и всячески отличился — как на деле, так и в познаниях — пора будет привести к окончательной цели: заставить их устремить ввысь свой духовный взор и взглянуть на то самое, что всему дает свет, а увидев благо само по себе, взять его за образец и упорядочить и государство, и частных лиц, а также самих себя — каждого в свой черед — на весь остаток своей жизни. Большую часть времени они станут проводить в философствовании, а когда наступит черед, будут трудиться над гражданским устройством, занимать государственные должности».

 

Устроить такое государство следует так: «всех, кому в городе больше десяти лет, они отошлют в деревню, а остальных детей, оградив их от воздействия современных нравов, свойственных родителям, воспитают на свой лад, в тех законах, которые мы разобрали раньше».

 

Резюме: «в образцово устроенном государстве жены должны быть общими, дети — тоже, да и все их воспитание будет общим; точно так же общими будут военные и мирные занятия, а царями надо всем этим должны быть наиболее отличившиеся в философии и в военном деле…  как только будут назначены правители, они возьмут своих воинов и расселят их по тем жилищам, о которых мы упоминали ранее; ни у кого не будет ничего собственного, но все у всех общее. Кроме жилищ мы уже говорили, если ты помнишь, какое у них там будет имущество… За охрану наши стражи, подвизающиеся в военном деле, будут получать от остальных граждан вознаграждение в виде запаса продовольствия на год, а обязанностью их будет заботиться обо всем государстве». Этот строй наилучший, он царский или аристократический.

 

Четыре вида порочного государства. Наилучший человек должен быть самым счастливым, наихудший – самым несчастным.

 

Тимократия (соперничество и честолюбие). "Тимократический" человек «пожестче, менее образован и, хотя ценит образованность и охотно слушает других, сам, однако, нисколько не владеет словом. С рабами такой человек жесток, хотя их и не презирает, так как достаточно воспитан; в обращении со свободными людьми он учтив, а властям чрезвычайно послушен; будучи властолюбив и честолюбив, он считает, что основанием власти должно быть не умение говорить или что-либо подобное, но военные подвиги и вообще все военное: потому-то он и любит гимнастику и охоту».

 

Олигархия (имущественный ценз; у власти богатые, бедные не участвуют в управлении. Ценность богатства). "Олигархический" человек: «в глубине души свергает с престола честолюбие и присущий ему прежде яростный дух. Присмирев из-за бедности, он ударяется в стяжательство, в крайнюю бережливость и своим трудом понемногу копит деньги. Что ж, разве, думаешь ты, такой человек не возведет на тот трон свою алчность и корыстолюбие…?»

 

Демократия (уравнивание всех в правах и назначение на должность через жребий. Ценность свободы). "Демократический" человек: «весь преисполнен таких лишенных необходимости желаний и вожделений, под властью которых он находится, тогда как человеком бережливым, олигархического типа, владеют лишь необходимые вожделения».

 

Тирания («власти имеют возможность отнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив, правда, большую часть себе». Тиран – изначально ставленник народа). "Тиранический" человек: «чуть только они достигнут такой власти, они велят народу назначить им телохранителей, чтобы народный заступник был невредим». «В первые дни, вообще в первое время он приветливо улыбается всем, кто бы ему ни встретился, а о себе утверждает, что он вовсе не тиран; он дает много себе утверждает, что он вовсе не тиран; он дает много обещаний частным лицам и обществу; он освобождает людей от долгов и раздает землю народу и своей свите. Так притворяется он милостивым ко всем и кротким… Когда же он примирится кое с кем из своих врагов, а иных уничтожит, так что они перестанут его беспокоить, я думаю, первой его задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе... да и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели и перебивались со дня на день, меньше злоумышляя против него». «Чтобы сохранить за собою власть, тирану придется их всех уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился».

Тиран «связан блаженной необходимостью либо обитать вместе с толпой негодяев, притом тех, кто его ненавидит, либо проститься с жизнью». Следовательно, наихудший из правителей действительно самый несчастный.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: