 |
– Скажи своей чашке Петри. , мои мальчики вступят в ее королевскую гвардию в обмен на ее услуги во время нашей войны с Фениксами.
|
|
|
|
– Скажи своей чашке Петри
[32]
, мои мальчики вступят в ее королевскую гвардию в обмен на ее услуги во время нашей войны с Фениксами.
Его кулак взметнулся к носу Уильяма еще до того, как он понял, что вообще сделал. Хрустнул хрящ. Полилась кровь. Уилли назвал Кили чашкой Петри? Конечно нет. Это не смешно. Даже близко не забавно. Но зато правдиво. Поскольку именно это сделает с ней Торин, если не будет всегда осторожен, так ведь?
Уильям вновь улыбнулся, демонстрируя кровь на зубах.
– Надеюсь, ты не сломал ноготь из-за этого слабого любовного удара.
Торин собирался ответить, но уловил еще кое-что из сказанного Уильямом. Королевская гвардия. Он выругался от напоминания о планируемом королевстве Кили " запущенного за счет внешнего источника".
Она собирается переехать?
Без меня никуда не поедет.
– Ты участвуешь в войне? – спросил Хранитель Болезни. Поскольку похоже, что Торин будет. Он поможет Кили, всем, чем сможет.
" Возможно, даже вновь станет сражаться",
- подумал воин, загораясь азартом.
– Одной ногой здесь, другой – там. Есть Посланник, Аксель, который полон решимости поболтать со мной, и поэтому преследует меня. Я решил не общаться с ним, это означает, что я не могу долго оставаться на одном месте.
Посланники. Крылатые воины, которые живут на небе. Убийцы демонов и в какой-то мере союзники Повелителей.
– Есть идея. Почему бы тебе просто не убить Акселя?
– Есть причины. – Уильям махнул рукой, меняя тему. – Гадес хочет вернуть Киликаель. Ты знаешь это, так?
Мышцы под глазом Торина дернулись.
|
|
|
– Знаю. Гадес может облизать мои волосатые яйца. Кили моя.
Уильям закатил глаза.
– Тебе не стыдно? Потому что мне стыдно за тебя. Она моя, – дразнил он. – Печально, что ты так сильно себя изводишь. Как и все вы. Почему бы вам воинам аккуратно не удалить тампоны и притвориться мужчинами.
Торин ударил его в грудь словно горилла.
– Эй, останови меня, если услышишь… единственное Джилли.
Хорошее настроение вмиг пропало. Мужчина стал излучать напряжение настолько острое и густое, что даже Торин мог его почувствовать.
– Не понимаю, о чем ты лапочешь, – сказал Уильям. – Я – ее щедрый благодетель, а она – мой неблагодарный иждивенец. Я… идеальный образец отца. – Его голос надломился на последних трех словах, превратившись в рычание.
Торин усмехнулся.
– Отрицаешь, отрицаешь, отрицаешь все это?
– Заткнись.
– Чувак, я надеюсь стать шафером на вашей свадьбе.
***
Кили проснулась как от толчка, задыхаясь и выпрямляясь, казалось, тысяча мыслей одновременно атаковали ее. Какая стала предвестником? " Я люблю Торина".
Ее желудок опустился. Она любила его?
Ох… дерьмо. Она втюрилась. Несмотря на то, что всякое прикосновение к его коже делает ее больной. Несмотря на то, что Торин пытался ее бросить не один раз. Она не просто связана с ним и вытягивает из него силы. А полностью покорена. Попала под действие его чар. Стала его добровольной пленницей.
Кили осмотрелась и обнаружила, что все еще находится в его спальне. Он пододвинул стул к кровати. Заметив, что она пробудилась, Торин поднял поднос с едой с тумбочки и положил перед ней.
Под глазами темные круги, поверх волос натянута вязаная шапка. Скрывает беспорядок, причиной которого она стала? Он выглядел усталым, но сексуальным. Напряженным, но оживленным.
|
|
|
– Я болела? – спросила она с ужасом.
– Нет, – ответил Торин.
Кили выдохнула с облегчением.
– Я периодически выбегал и орал на своих друзей. Поешь, – бросил он. – Восстанови силы.
Все еще присматриваешь за мной.
Так сильно его люблю.
– Зачем ты кричал на своих друзей? – поинтересовалась она.
– Потому что они раздражали меня.
– Неоднозначный ответ. – Торин не хочет, чтобы она узнала?
– И все же точный.
Кили бросила виноград в рот и проглотила. Сок оказался прохладным и сладким, восхитительным.
– Я хочу, чтобы Даника была готова помочь мне отыскать другую девушку. – Чем скорее Виола окажется среди них, затем Баден, а потом таинственный мальчик, тем скорее Кили сможет приступить к поискам ящика… Утренней Звезды. – Но она не готова… так?
– Пока нет. Я разговаривал с Рейесом недавно. Даника спит, и встанет только когда он будет её, чтобы покормить.
Вот облом.
Кили обернулась простынями от шеи до пят и уселаcь к Торину на колени, осторожно обняв его, чтобы не задеть кожу.
– Скажу по секрету, – начала она. – Я счастлива и одновременно побаиваюсь, когда думаю о том, что ты освободишься от демона. Что если вдруг, ты захочешь другую женщину?
Торин, захочет пуститься во все тяжкие, поскольку такого раньше не испытывал? О Кили останется хотя бы мимолетная мысль?
Ненавижу низкую самооценку! Ненавижу неуверенность! Ненавижу сомнения!
Он тоже обнял ее.
– Этого никогда не случится, – заверил Торин ее, и его горячность понравилась Кили.
– Ты сейчас так говоришь, но…
– Скажи это. Почувствуй каждую клеточку моего существа. Кили, я потерялся в тебе и не хочу, чтобы меня нашли. Не могу представить миг без тебя… и не хочу. Ты – мое сокровище, моя зависимость, без прикосновений. Ты – моя болезнь, от которой я не желаю излечиваться.
Неуверенность сгорела дотла.
Он внезапно смущенно откашлялся. Но все еще крепко держал ее, когда сказал:
|
|
|
