Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Философский смысл христианства

Возникновение христианства знаменовало собой радикальный поворот в философском мышлении. В свете христистианского мировоззрения предшествовавшие ему религии средиземноморского ареала предстали как языческие, то есть религии, ориентированные на отдельное замкнутое сообщество людей и являющиеся специфическим продуктом творчества данного народа – религии “одного языка”. Таковыми были религиозные верования древних греков. От этих верований отталкивались и на них строили фило­софские системы выдающиеся умы античного мира – Платон, Аристотель, неоплатоники. Потеря древними религиями своего влияния и распростране­ние христианства означали одновременно и возникновение новой филосо­фии. Вместе с христианством утверждается универсализм мировоззрения, и хотя христианство длительное время сосуществует с язычеством (языческие школы, в частности платоновская Академия, закрываются в 529 г.), возникает новый тип философствования, соответствующий христианскому универса­лизму. Этот тип философствования опирается на фундаментальные идеи Священного Писания.

Бог – Личность

 

Не будет преувеличением констатировать, что дохристианская ан­тичность не знала в действительном смысле личного и единого Бога. Боги греческой мифологии не являются таковыми, поскольку единственная их бо­жественная черта – бессмертие; рождаются же они, воюют, размножаются, строят друг другу козни и так далее как самые заурядные люди. Лишь в библейском послании возникает понимание Бога как единого и универсального и в своей божественности непостижимо возвышающегося над человеком и природой. Если античность в философии сделала ряд шагов в направление осознания специфики божественного, то христианство выдвинуло совер­шенно особое понимание. Античные философы осознали, в частности, па­губность поклонения “меону” – чему-то бесформенному и неопределённому. В философии Платона божественным является в частности, Единое, выра­жающая принцип ограниченности, очерчённости. Аристотель существенно дополнил платоновский принцип идеей целостности, оформленности. Его божественный Ум есть “форма всех форм”. Но наряду с единым Богом ан­тичные мыслители допускали существование других божественных существ. Библейское же понимание уникального Бога, потенциально бесконечного, радикально отличного от всего прочего, исключило любую возможность подразумевать под “божественным” чтолибо другое. Библия подрывает любую форму политеизма (многобожия) и идолопоклонства.

В отличие от абстрактного Бога античных философов, христианский Бог являет собой личность. Аристотелевский и неоплатонический Бог остаётся некоторой точкой, бесконечно удалённой в пространстве и во времени. Её можно представлять более или менее картинно, как, например, со­держащую внутри себя четыре причины (у Аристотеля), но никак нельзя мыслить в качестве личности. Личность христианского Бога наиболее яркое воплощается в образе Христа, являющего собой непостижимую глубину, многомерность и уникальность бытия личности. В сочетании с личностью божественного становится вполне ясен смысл христианского монотеизма. Только с Богом-Личностью могут быть установлены отношения интимной духовности и взаимной любви. Вместе с тем надмирная и возвышенная природа божественного резко противостоит поклонению “земным кумирам”, склонности людей возводить на божественный престол земных властителей-императоров (как в Древнем Риме), диктаторов, лжепророков и прочих, кто претендует на духовную власть над людьми.

Идея творения

 

Эта идея является одной из центральных. В Библии прямо говорится о том, что Бог создал небо и землю, живые существа и человека – весь тварный мир. Христианскими богословами было подчёркнуто, что речь идёт о творении из ничего. Этим самым указывается на абсолютность Бога, который ничем не ограничен, не имеет “рядом” с собой никакого вечного, но небожественного начала. Бог есть несотворённое бытие, но всё сотворённое (тварное) не есть бытие как таковое, а лишь обладает бытием, получило бытие через участие в бытии. Концепцию “творения из ничего” принято харак­теризовать как креационизм (от лат. creato – создание).

Креационизм библейского учения призван устранить трудности и противоречия, с которыми сталкивалась дохристианская, прежде всего античная философская мысль. Разрубить гордиев узел этих противоречий при­звана идея творения из ничего. К их числу относятся противоречия единого и многого, бесконечного и конечного, неизменного и изменчивого, сверхчувст­венного и чувственного, абсолютного и относительного – все проблемы, о которых мы вели речь при обсуждении древнегреческой философии. Со­гласно Библии, мир един в своём истоке, поскольку бесконечным бытиём об­ладает только Бог: он безначален и бесконечен (бесконечен в “обе стороны”). Допущение изначального существования наряду с Богом чего-либо другого, например материи, означало бы фактически введение не одной, а двух в рав­ной мере божественных субстанций. Единое начало должно обладать творче­ски-порождающей энергией, заключать в себе всё и созидать тварный мир актом свободного творчества. С этой точки зрения библейская идея творения есть абсолютный монизм – признание одного и единственного начала (“моно” – один). Однако она же предполагает и дуализм (“дуа” – два), по­скольку речь идёт о принципиальной нетождественности божественного и тварного бытия. Бог сотворил мир согласно божественным законам, которые от самого момента творения управляют миром. Поэтому в тварном мире дей­ствует закономерность, или Премудрость Божия – София. Она есть его внут­реннее упорядочивающее начало, производное от божественного плана мира. Однако наряду с моментом упорядочивания Бог наделил тварный мир и сво­бодой. Всё сотворённое обладает свободой и в этом смысле автономно, не за­висит от божественного провидения, поэтому тварное бытие имеет возмож­ность отклоняться от божественной воли.

Бог творит свободно, “через слово”, желанием и велением блага. Всему даётся жизнь как бескорыстный дар. Но и даётся свобода выбора. Таким образом преодолевается характерное, в частности, для платонизма, презрение к чувственному бытию. Третирование материи, свойственное философии Платона, преодолевается христианской идеей творения, именно тем, что Бог творит из “ничего”. Этим исключается понимание материи как изначально противостоящей божественному бытию, неполноценной и “злой” субстанции. Бог изъявляет готовность принять на себя все грехи тварного бытия.

Идея творения преодолевает и “умственность” античной философии, полагавшим единственным путём приобщения к божественному путь научного познания, путь мышления. Христианская мысль прямо утверждает сверхразумность акта творения. С другой стороны, сотворив мир из “ничего”, Бог не может не любить его. Его любовь превосходит возможности ума; она сверхразумна, поскольку вмещает в себя и неупорядоченность мира, и его нецелесообразность, и его греховность. В божественной любви проявляется момент милосердия. Следовательно, человеческое отношение к сотворённому миру и Богу также не может ограничиться лишь научно-рациональным подходом, а предполагает истину Откровения и любовь к Богу.

 

Антропоцентризм

 

Дохристианская греческая мысль была определённо космоцентричной. Её общая установка в рассмотрении человека определялась идеей микрокосма как отражение макрокосма: человек есть часть Вселенной наряду с другими частями. Сократ, совершивший радикальный поворот греческого мышления к человеку в ряду других существ, хотя и акцентировал внимание на душе. Показательно также определение, данное Аристотелем: “Человек есть политическое (общественное) животное”. Человек и мир античностью не противопоставлены. Для Библии же характерна другая трактовка. Человек – не просто часть Вселенной, предмет среди предметов: он резко выделяется среди всех существ, поскольку создан “по образу и подобию Божию”. В сочетании с идеей надмирности христианского Бога этот тезис означает резкое возвышение человека в смысле возложения на него особой миссии и ответственности. Способность свободно принять Божью волю как свою собственную возводит человека на небывалую высоту, возвышая его среди тварных существ. Человек становится центром тварного мира.

Греки воспринимали законы межчеловеческих отношений как законы, идущие от “природы вещей”. Поэтому нравственность мыслилась ими в качестве продолжения природных законов в человеческом обществе. С этой точки зрения нравственные установления суть природная необходимость, которой человек должен подчиниться, поскольку в противном случае он станет причиной собственных бед и неприятностей. Бог античных философов – не более чем олицетворение природных законов и сам подчинён им. Христианский же Бог не только находится выше сферы природных законов, но и даёт нравственный закон людям. Этот закон выступает в виде божественного повеления. Следовательно, законы межчеловеческих отношений не являются природными и не установлены самими людьми: они божественного происхождения. Высшей добродетелью становится следование божествен­ным заветам. Требование нравственности прямо фиксируется в Священном Писании, прежде всего в десяти заповедях и в Нагорной проповеди Христа, а также во множестве данных им указаний и советов. Наибольший грех со­стоит в нарушении божественных заветов. Отказ следовать им означает не только неповиновение, но и стремление смертного человека возвыситься над другими людьми, подняться до уровня Бога и присвоить себе его права. Последствия легкомысленной самонадеянности человека раскрываются Библией в притче о “первородном грехе”.

Первородный грех состоит в неподчинении изначальному повелению не трогать плодов с дерева познания добра и зла. Вкусив запретный плод, человек продемонстрировал нетерпимость ко всякого рода ограничениям, нежелание нести груз ответственности, более того – желание быть Богом. Первый совершённый людьми грех свидетельствовал об их склонности полагаться в вопросах добра и зла, то есть во всех самых сложных вопросах, исключительно на самих себя. Но если человек таков, что неустранимо желает познать всё собственным путём, то ему должна быть известна и обрат­ная сторона этого стремления. Нарушив божественный завет, Адам и Ева вошли в мир зла, страданий и смерти, отделившись от Бога. Грех стал не только неизбежным атрибутом земной индивидуальной жизни человека, но вошёл в человеческую историю, в историческое развитие общества. Смертность человека становится синонимом человеческой греховности, преодолеть которую можно только на пути возврата к Богу. Явление Христа, его искупи­тельная жертва, преодолевающая грех, привнесённый в мир вместе с грехом Адама, и воскресение Христа – всё это свидетельствует о божественной го­товности снять вину с человека, освободить его от последствий греха. Дох­ристианская античная философия также искала путь спасения, освобождения от грехов. Она видела его по преимуществу в знании, в познавательной ак­тивности. Но дохристианские мыслители справедливо полагали, что этот путь доступен для немногих, поскольку все люди не могут профессионально заниматься наукой, то есть быть “философами”. Отсюда следовал вывод, что избавление от грехов доступно лишь меньшинству – только тем, кто обладает добродетелью познания. Библия же открывает иную возможность, перенося акцент с познания на веру.

 

Вера. Надежда. Любовь

 

Не будет преувеличением утверждать, что Библия открывает веру как особую способность души. Вера присуща человеку изначально. Поэтому люди всегда во что-нибудь верят. Слепота веры состоит в её неосознанности и неизбежно ведёт к поклонению земным кумирам. Античная философия старалась свести веру к знанию. Для мыслителей античной эпохи вера олицетворялась прежде всего с древней наивной мифологией. Философы относились к ней, как правило, скептически и свысока, рассматривая мифологию как неразвитый этап знания – форму мнения (“докса”). Они видели в мифологическом сознании способ мышления, свойственный необразованным людям. И хотя Платон включил в состав своей философии немало мифологических сюжетов, однако “эпистема”, то есть доказательное знание, - неизменно оценивалось им высоко, чем знание мифологическое. Если вера рассматрива­ется только с точки зрения познавательного значения, то она, конечно, пра­вомерно оказывается поставленной ниже знания, претендующего быть обос­нованным. Именно такой реализован античностью. В отличие от него Библия отказывается от рассмотрения веры как чисто познавательного феномена. Вера предстаёт как способность души, несводимая к знанию или незнанию. Вера постольку остаётся верой, поскольку она может существовать незави­симо от наличия или отсутствия знания, от его совершенства или несовершенства. Откровение призывает человека осознать ценность веры как таковой, ценность, отличную от той, которой обладает интеллект. Этим самым Библия открывает человеку новое измерение – измерение духовное.

Античная философия выделяла в человеке две составляющие – душу и тело. Библейское осознание значения веры открывает в бытии человека ещё одну сферу – сферу духа. Дух – это причастность к божественному, то есть сверхразумному, посредством веры. Духовное бытие раскрывается как бытие ценностей, принимаемых независимо от наличия или отсутствия подтверждений, основанных на соображениях целесообразности или утилитарности. Сфера сверхцелесообразности и сверхутилитарности – это сфера ценностей. Имея божественное происхождение, ценности формируют под­линное онтологическое пространство, лежащего по ту сторону видимого бы­тия, выше него. Тем самым они создают как бы “вертикаль” человеческого бытия. Это вертикаль основывается, прежде всего, на вере. Но она же предполагает ещё одно качество души – любовь.

Античная философия глубоко разработала теорию любви, приняв за её исходное определение любовь эротическую. Наиболее известна платоновская идея любви. Однако и у Аристотеля, и у неоплатоников, как и у философов досократиков (то есть у философов “физиса”), мы находим множества размышлений о любви. Вполне определённо можно констатировать, что дохристианская античная культура полагала любовь в качестве одного из важнейших принципов бытия. При этом речь шла в первую очередь об эротической любви. Эрос естественным образом связывался античными мыслителями с силой и красотой. Эрос – это тяга к совершенству, желание обладать, стремление восполнить недостающее в себе. Это сила завоевательная и воз­вышающая.

Совсем иной смысл приобретает понятие любви в библейской трактовке. Это не эрос, а более всего “агапэ”. Она предполагает самопожертвова­ние, милосердие и сострадание. Для христианина любовь – прежде всего Бог, а человеческая любовь есть стремление следовать божественному примеру. Бог любит людей и в самопожертвовании на кресте; он любит их, принимая во внимание не только человеческую силу, но и слабость. Любовь есть бескорыстный дар, а не что-то мотивированное вознаграждением. Любовь долготерпит и милосердствует, она не завидует и не превозносится. С христианской точки зрения любовь подразумевает отношение Бога к людям, отношения людей между собой (“любовь к ближнему”). Наконец, и половая любовь, помимо эротического момента, включает в себя “агапэ”, то есть самопожертвование, терпимость и доброту. Любовь к Богу обуславливает собой неустранимость надежды как одного из важнейших компонентов человеческой жизни.

Надежда есть убеждение в том, что праведный образ жизни, строящийся на соблюдении божественных заповедей, принесёт свои плоды не­смотря на всю тьму и весь грех, неизбежные в земной жизни. Надежде противоположны уныние и отчаяние. Если человек впал в уныние и отчаяние, то сердце и душа мертвеют. Главное средство от уныния и отчаяния – смирение. Смирение становиться, таким образом, фундаментальной добродетелью хри­стианства, качеством наиболее важным, удерживающим от греха и позво­ляющую вести праведную жизнь в несовершенном мире. Добродетель смирения решительно непонятна и незнакома дохристианской античности и в действительности парадоксальна: отречься от самого себя, принять тяжесть несовершенного мира на себя. Античный мудрец готов был стоически переносить тяжесть и несправедливость мира, в одиночку утверждая праведность личной жизни. Он верил лишь в себя и собственные силы. Христианское смирение предполагает соединение надежды с любовью к Богу и с божественной любовью к миру.


Список используемой литературы:

 

1. Шаповалов В.Ф. “Основы философии”, М., 1999;

2. Трубецкой С.Н. “Курс истории древней философии”; М., 1997.

3. Рассел Б. “История западной Философии.” М., 1993.

4. Гарен Э. “Проблемы итальянского Возрождения.” М., 1986.

5. Лосев А.Ф. “Очерки античного символизма и мифологии.” М. 1993

6. Рассел Б. “История западной Философии.” М., 1993.

7. Аверинцев С.С. “Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблемы современной России.” М., 1992.

8. Ницше Ф. “Философия в трагическую эпоху Греции”. М., 1994

9. Поппер К. “Открытое общество и враги”, М. 1992

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...