 |
Выявление и утилизация положительных впечатлений
|
|
|
|
Возможно, самое главное для терапевта - выявить положительные впечатления ребенка: его увлечения, любимые фильмы, героев мультипликационных фильмов, друзей, любимых животных, приятные события, воспоминания и тому подобное, короче, все, что оставило в ребенке благотворный след. Такой подход отличается от традиционного, когда в центре внимания врача находится само заболевание. Как терапевты, мы вполне осознаем силу воздействия горьких воспоминаний и душевных травм, но как-то приуменьшаем или вовсе не замечаем, что не меньшей силой обладают положительные эмоции. Наша практика показывает, что порой полезно и для врача, и для ребенка отвлечься от негатива и для равновесия поинтересоваться приятной стороной жизни ребенка. Эти положительные ассоциации станут для терапевта чем-то вроде "входного билета" в неповторимый внутренний мир ребенка с его богатыми возможностями. Кроме того, они послужат "каркасом" для метафоры, подсказав знакомые ребенку события и обстоятельства.
Опираясь на факты собственной жизни, Эриксон умело и очень человечно использовал эту сторону жизни в своей терапевтической практике. В биографическом очерке об Эриксоне Росси описывает, как Эриксон поднял себя на ноги после полного паралича в возрасте 17 лет, в результате полиомиелита. Удалось ему это с помощью сенсорной памяти:
"В последовавшие затем [за болезнью] недели и месяцы Милтон перебрал отпечатавшиеся в памяти чувственные ощущения, чтобы заново научиться двигаться. Часами он смотрел, например, на руку, пытаясь вспомнить ощущение в руке, когда она держит вилы. Понемногу пальцы стали едва заметно и не в лад подергиваться и шевелиться. Эриксон не сдавался, движения стали заметнее и согласованнее, он уже мог сознательно управлять ими. Надо вспомнить, как рука держится за сук? Что делают ноги, ступни и пальцы ног, когда лезешь на дерево?"
|
|
|
Росси публикует разговор с Эриксоном, в котором выясняет, как происходил процесс реабилитации.
Росси (Р): Во время самореабилитации между 17 и 19 годами ты учился на своем прошлом опыте, используя воображение для воссоздания того же результата, что достигается с помощью реального физического усилия.
Эриксон (Э): Скорее напрягая память, а не воображение. Мы ведь хорошо помним вкус разных продуктов, например, холодок на языке от мятных таблеток. В детстве я любил лазить по деревьям и прыгать с ветки на ветку. Вот я и вспомнил все те выкрутасы, чтобы почувствовать движения, доступные только упругим мышцам.
Р: Ты активизировал реальные воспоминания детства, чтобы определить, насколько ты можешь управлять своими мышечными движениями и как восстановить эту способность полностью.
Э: Да, нужна действенная память. В восемнадцатилетнем возрасте мне пришлось восстановить в памяти все мои детские движения, чтобы заново научиться управлять своим телом.
Естественно, что Эриксон постарался использовать свой поразительный личный опыт в работе с пациентами. Это был один из тех подходов, которые в совокупности позволили Эриксону создать новую парадигму в терапии, когда центр тяжести был перенесен с патологии на потенциальные ресурсы.
Приводим краткий диалог врача и ребенка, иллюстрирующий процесс восстановления в памяти положительного опыта.
В семье с двумя детьми двенадцатилетняя Полана была младшей. Родители отзывались о ней как об "идеальном ребенке с ровным и предсказуемым поведением". В школе она была лучшей ученицей и хорошо ладила со сверстниками. Все изменилось несколько недель тому назад, когда старший брат решительно ушел из дома, разругавшись в пух и прах с отцом. Полана потеряла аппетит, стала плохо спать. Исчезло ее прежнее усердие, домашние задания оставались невыполненными, а в школе, как жаловались учителя, она все время "витала в облаках".
|
|
|
Выслушав родителей, терапевт встретился с девочкой наедине.
Терапевт (Т): Времени прошло немного, а какие значительные
перемены в твоей жизни!
Полана (П): Да, я так скучаю по Бобби. Я так беспокоюсь за
него, что с ним. От него было только два звонка с тех пор, как он ушел, а я оба раза была в школе. [Полана начинает плакать.]
[Каждый раз, вспоминая Бобби, Полана снова переживает ту ужасную ночь, когда папа и Бобби кричали друг на друга, грохали стульями и хлопали дверьми. Она никогда раньше не видела их в таком гневе.]
Т: Как ты думаешь, от чего тебе стало бы легче?
П: Если бы Бобби был здесь, прямо сейчас [плачет].
Т: Допустим, он здесь, что было бы тогда, что бы ты
почувствовала?
П: Бобби бы крепко обнял меня и сказал, что никогда больше не уйдет. Мне было бы так хорошо внутри [почти перестает плакать].
Т: А есть в твоей жизни еще что-нибудь, от чего тебе делается хорошо внутри?
П: Я очень музыку люблю. Вы об этом?
Т: Угу (утвердительно кивает головой). А что еще помимо музыки?
П: Мой песик Педлз, он такой глупыш... А еще мама учила меня шить на машинке, и я придумала себе платье - до того, как Бобби ушел [снова грустнеет].
[ Чтобы упоминание о брате не привело девочку вновь в негативное состояние, терапевт предпринимает отвлекающий маневр и быстро бросает девочке фломастер со словами, что через минуту он ей пригодится, потому что она будет рисовать.]
Т: Молодец, Полана, ловко поймала! А что тебе особенно нравится в музыке?
П: [Лицо проясняется.] Когда я слышу мою любимую группу, я начинаю приплясывать под музыку, это так здорово! Больше ни о чем не хочется думать. [Терапевт определяет сенсорные ресурсы как кинестетические и слуховые.]
Надо отметить, что необходимая положительная информация "добывается" очень ненавязчиво, и процесс этот нельзя изобразить в виде схемы, которая годится на все случаи жизни. Терапевту не всегда удается с первых вопросов пробудить в ребенке нужные воспоминания. У нас на лечении был один мальчик в состоянии глубокой депрессии, который вначале не мог вспомнить ничего радостного в своей жизни. Использовав более тонкую тактику, мы стали задавать ребенку "наводящие" вопросы, пытаясь вызвать какие-нибудь специфические ассоциации в его памяти. Вдруг он воскликнул: "Звук дождя! Я люблю слушать, как дождь барабанит по крыше!"
|
|
|
Приводим пример терапевтической метафоры, придуманной на основе собранной информации.
Бобби и магазин игрушек
Моя встреча с Бобби произошла несколько лет назад, когда ему
было два с половиной года. В то время ко мне ходила лечиться Аннет, его мама. Когда малыша не с кем было оставить, она приводила его с собой. Отец ушел из семьи сразу же после рождения сына, что и вызвало у Аннет глубокую клиническую депрессию. Лечение шло успешно, и депрессию удалось снять. Через пару лет Аннет снова заглянула ко мне проконсультироваться насчет кое-каких воспитательных проблем с Бобби. На этот раз мы быстро с ними справились.
Подрастая, Бобби стал обвинять маму в уходе отца. И вот мать с сыном вновь появились в моем кабинете. Мальчику уже было девять лет, и Аннет была серьезно напугана внезапными приступами, когда мальчик разражался рыданиями, переходившими затем в истерические крики и необузданные припадки злобы и ярости. В эти моменты никакие уговоры не действовали, мальчик просто ни на что не реагировал. Но по многим косвенным признакам было ясно, что Бобби тоскует по отцу, хотя на словах он в этом не признавался. Мальчик замыкался всякий раз, когда я пыталась завести речь об отце.
От Бобби я узнала, что у него есть собака, что он любит мягкие игрушки и с удовольствием разглядывает витрины магазина игрушек, расположенного недалеко от дома. Исходя из этой информации, я придумала историю про удивительный магазин игрушек, где на полках сидели игрушечные собачки и поджидали, когда их кто-нибудь купит и заберет к себе домой. Одних собачек покупали дети, за другими приходили вместе мужчина и женщина, для третьих хозяином становился один мужчина, а четвертые доставались одной женщине. По ночам собачки обсуждали на своем собачьем языке, в какую семью каждая мечтает попасть.
|
|
|
"Я хочу туда, где весело", -заявила одна собачка.
"Мне хотелось бы туда, где есть мама", - объяснила другая. А третья грустно промолвила: "Я буду рада любому, то полюбит меня и будет обо мне заботиться".
Но один песик был твердо убежден, что счастье ждет его только в той семье, где есть папа и мама, а на другое он не согласен. Как-то подошла к нему девочка и хотела взять его с собой, но у песика сделался такой несчастный вид, что девочка тут же передумала. Зашла как-то в магазин женщина и тоже залюбовалась песиком, но у того сделалась такая злобная морда, что женщина проворно отошла и выбрала другую игрушку. Постепенно всех собачек раскупили и осталась только одна, та самая, что мечтала о доме с мамой и папой.
Однажды живший на соседней полке игрушечный волшебник заметил: "Надо как-то решать твою проблему, иначе так и будешь тосковать на полке до конца своих собачьих дней. Знаешь, отложи-ка в сторону все свои горести и печали и вспомни свое собачье детство, как ты тогда умел беззаветно и без разбору любить. С чего это ты так держишься за свой единственный выбор? Давай обратимся к моей волшебной палочке, и она подскажет, что делать. Моя палочка никогда не грустит и не злится, от этого в конце концов можно устать и тогда не сможешь подняться и творить чудеса. Я коснусь тебя палочкой и ты поймешь, что жить надо с тем, кто тебя любит".
Помимо других подобных метафор я использовала в лечении само поведение мальчика. Не укоряя его, я заметила, что он мог бы кричать, визжать и злиться получше, и дала ему задание. По вечерам он должен встать перед зеркалом и включить магнитофон. Сначала надо сделать очень грустное лицо, сопровождая это соответствующими звуками. Затем надо определить, в каких частях тела печали больше, а в каких меньше. Такие же инструкции были даны в отношении чувства гнева.
Через две недели мать сообщила, что сын прямо-таки благоговейно выполняет мои предписания, без всякого понукания. Непроизвольные приступы эмоций в целом прекратились. Правда, однажды, когда они с Бобби были в гостиной, мальчуган принялся за старое. Мать нервно спросила: "Бобби, с тобой все в порядке?" Внезапно прервавшись, сынишка улыбнулся и бодро объяснил: "Все о`кей, мам, я просто упражняюсь, как велела доктор". Постепенно мальчик осознал ценность своего дома - такого, какой он есть, с одной мамой. Эмоциональные вспышки прекратились, а энергия находила нормальный выход в обычных мальчишечьих забавах.
|
|
|
