 |
Как и гарнизон крепости, на сторону восставших перешел Кексгольмский полк, охранявший телеграф.
|
|
|
|
Захват мостов тоже прошел успешно. Отряды Красной гвардии из десяти мостов захватили девять, свели их и обеспечили путь заводским отрядам к Зимнему.
У врага оставался еще Николаевский (ныне лейтенанта Шмидта) мост. Его охрана бежала, когда к нему стал приближаться крейсер «Аврора». Моряки свели мост и поставили свой караул.
Около полуночи 24 октября (6 ноября) Военно-революционный комитет послал в Гельсингфорс (Хельсинки) шифрованную телеграмму на имя руководителя революционных моряков матроса П. Е. Дыбенко: «Высылайустав». И на рассвете 25-го в Петроград вышел отряд миноносцев с пятью тысячами моряков. Большой эшелон моряков двинулся на помощь революции и по железной дороге. Латышских стрелков пока решили не вызывать, потому что сил было достаточно.
Большой радостью для всех был приход в Смольный Ленина. Вера в скорую победу окрепла. Но впереди было еще много дел. На карте Петрограда красные флажки, которыми отмечались захваченные пункты, стояли еще не так густо, как было намечено в плане. И главное, город еще не был изолирован от внешних сил. Владимир Ильич эту ночь провел перед картой сражения за ключевые позиции города.
Октября (7 ноября) началось новыми успехами восставших. Еще ночью был занят Главный почтамт. Городская электростанция тоже оказалась в руках рабочих: Зимний отключили от сети, и там погас свет. К концу дня солдаты Кексгольмского полка и красногвардейцы захватили телефонную станцию — теперь уже Зимний лишился связи, зато в Смольном она работала надежно.
ГОРОД ОТРЕЗАН
Главное же - революционные отряды заняли вокзалы и взяли в свои руки
Управление движением поездов. Войска неприятеля теперь не могли попасть в город. К тому же, как оказалось, большинство частей, на которые рассчитывало правительство, остались на местах. Одни заняли нейтралитет, другие присоединились к революции — подтверждалось правило восстания о том, что колеблющиеся переходят на сторону тех, кто одерживает победу.
|
|
|
Были и части, верные правительству, а их не пустили революционные соседи. Так была задержана 5-я Кубанская кавалерийская дивизия, две Петергофские школы прапорщиков, артиллерия в Павловске и 1, 4 и 14-й полки донских казаков, другие войска.
Вечером Временное правительство, непрерывно заседавшее в Зимнем дворце, убедилось, что помощь извне не успеет. И Керенский, глава правительства, в автомобиле американского посольства сумел тайно уехать в Гатчину — встречать эшелоны с подкреплением.
ПЕРЕВЕС В СИЛАХ У БОЛЬШЕВИКОВ
В начале восстания Зимний охранялся довольно надежно. «Разведка сообщает,— писал член Военно-революционного комитета В. А. Антонов-Овсеенко,— что в Зимнем сосредоточены: 3-я Петергофская школа прапорщиков — 400 штыков, вторая Ораниенбаумская школа — 500 штыков, ударный женский батальон — 200 штыков... до 200 донских казаков, отдельные юнкерские и офицерские группы, отряд комитета увечных воинов и георгиевских кавалеров, отряд студентов и т. п. и батарея
Михайловского артиллерийского училища — всего до 1800 штыков, изрядно пулеметов, 4 броневика, 6 орудий. Была еще рота самокатчиков, но по постановлению батальонного комитета ушла в крепость».
Между тем улицы и площади, прилегавшие к Зимнему, все теснее заполнялись революционными отрядами. Тысячи и тысячи бойцов готовились к решающему штурм, у гигантский перевес в силах, на котором настаивал в плане-приказе Владимир Ильич, был создан. Особенно заметно это стало днем, когда к городу подошли военные корабли и с них высадилось пять тысяч матросов. Один из кораблей — броненосец «Заря свободы» встал у входа в Морской канал и взял под прицел орудий Балтийскую железную дорогу, подкрепил пехотинцев, охранявших ее.
|
|
|
Видя бесполезность сопротивления, страшась гнева восставших, ушли от Зимнего казаки и другие отряды. Охранять его, по сути, уже было некому. И только надежда на приход подкреплений все еще удерживала за дровяными баррикадами юнкеров да женский батальон.
НАЧАЛО ШТУРМА И ПОБЕДА
Ночью, после того как Временное правительство отклонило ультиматум и отказалось сдаться, ударило орудие «Авроры». Это был сигнал к штурму Зимнего. С улиц, прилегавших к Дворцовой площади, с винтовками, гранатами, пулеметами бросились в атаку матросы, красногвардейцы, солдаты... Ружейный огонь юнкеров, укрывшихся за штабелями дров, и пулеметные очереди броневиков не смогли остановить наступавших. Устрашенные грозным натиском, бежали с броневиков пулеметчики. Почти прекратилась стрельба из-за дровяных укрытий — женский ударный батальон целиком сдался в плен. Только юнкера отступили в здание и забаррикадировали входы.
Вот как описывает последующие события Антонов-Овсеенко:
«Десятка два наших проникли в калитку, на лестницу. Трах-тах, выстрелы, взрыв гранаты... Отброшены!..
— Не пройти! — говорит какой-то матрос.— Загородились!...
Еще орудийный удар. Совсем близко!.. С Морской наши.
И вновь неясная борьба у калитки. Сыплют новые сотни сдающихся.
Вновь напирают наши. Прорвались в ворота, в калитку. По узкой извилистой лестнице, к тому же забаррикадированной, атаковать трудно. Но кто-то прорывается обходом...
И дрогнули, наконец, юнкера. Прислали сказать, что сопротивление прекращают. Поднимаемся. Пестрая толпа восстания за нами... Обширные залы скудно освещены... Зияет в одном пробоина от трехдюймовки. Повсюду матрацы, оружие, остатки баррикад, огрызки.
Юнкера и какие-то еще военные сдавались.
Но вот в обширном зале, у порога — их неподвижный четкий ряд с ружьями на изготовку.
|
|
|
