 |
Мастера и «работные людишки» демидовских заводов
|
|
|
|
Демидовым везло на талантливых людей. Многими из успехов на своих заводах хозяева были обязаны энтузиазму и трудовому творчеству заводских умельцев, новаторов, талантливых мастеров.
Так уж получилось, что сегодня широко известны и прославлены имена «тагильских умельцев» – Ефима и Мирона Черепановых, Егора Кузнецова, Климентия Ушакова и других. Слава их заслужена. Но совсем незаслуженно забыты или полузабыты, или просто остались неизвестными имена демидовских мастеров, которые ещё в первой половине XVIII века своими изобретениями и открытиями так высоко вознесли Россию в металлургии и технике.
В ХХ веке западные экономисты сделали открытие: главной причиной промышленного успеха, главным богатством является не капитал, а таланты, знания людей, их способность создавать богатства. Можно вспомнить, что в не очень давние годы не только пропагандисты, но и историки-профессионалы объясняли горное могущество Демидовых с нещадной эксплуатацией. Что было, то было – и каторжный режим, и обманы, и обсчеты, и жестокие наказания, и даже злодеяния. Об этом свидетельствуют исторические документы и народные легенды. Но по жестокости эксплуатации им не уступали и казенные заводы, а демидовских показателей достичь не могли.
Оказывается Демидовы мало платили, а порой и обсчитывали приписных крестьян, которые выполняли подсобные, неквалифицированные работы. специалистов же они ценили хорошо, лучше, чем на других заводах, и на этом выигрывали. Никита и Акинфий Демидовы выискивали и собирали талантливых мастеров любыми способами: принимали беглых и пришедших с других заводов, выпрашивали у губернаторов и горных начальников, переманивали у своих конкурентов, выписывали за большие деньги иноземцев или просто-напросто крали.
|
|
|
По подсчетам историка А.С.Черкасовой, уже в 1921 году на Невьянском заводе находилось 250 квалифицированных работников – мастеров и подмастерьев, в то время как на Алапаевском их имелось всего 73. Причем, только пятая часть специалистов прислана в Невьянск «по указу», а остальные наняты «вольным наймом».
Готовых мастеров тогда в России было мало. А Невьянский завод рос, и множились его фабрики, строились новые заводы. Росла и потребность в спеицалистах. А раз нет готовых мастеров – нужно их создать, выучить. И Невьянский завод Демидовы превратили в своего рода школу, «академию» по подготовке мастеров высокого класса, и это произошло ещё во времена Никиты Демидова. У них обучались ученики и казенных заводов. Демидовские мастера участвовали в сооружении многих казенных заводов. О нехватке хороших мастеров Геннин писал и адмиралу Апраксину, покровителю Никиты Демидова: «Того ради покорно прошу – пожалуй, мой батюшка, изволь к нему отписать, чтобы он в даче оных мастеров со мною не спорил».
Лучшими в России стали доменные мастера уральских заводов Демидова. Причем они возводили оборудование вовсе не по существующему английскому образцу, а по вновь изобретенному, в несколько раз превосходящему лучшие европейские.
Сейчас доказано, что в строительстве Невьянской башни впервые в мире был использован принцип железобетона, нашедший своё широкое применение в зодчестве уже в ХХ веке. Там же был установлен металлический громоотвод, тогда как во всех учебниках по физике записано, что громоотвод (молниевод) изобретен американским учетным в 1752 году. Все эти изобретения, прямо скажем мирового масштаба, а имена изобретателей могли бы стать национальной гордостью. Но не стали. Мы не знаем имен этих гениальных мастеров, как и имени изобретателя царь-домны, и почему так? – один из загадочных вопросов, которые возникают при изучении истории первых Демидовых.
|
|
|
Одна из версий: Демидовы принимали на своих заводах беглых, которые находились вне закона и скрывались от правительства или церкви. Среди них могли находиться и незаурядные мастера, чей талант раскрылся на заводе. Но Демидовы опасались упоминать их имена в документах.
Очень важно рассказать о связи Демидовых со старообрядцами. Дело в том, что уже давно историками говорится, что заводы Демидова стали «раскольничьими гнездами»: раскольники заинтересовали Акинфия прежде всего принадлежностью к рудному и литейному делу, именно среди старообрядцев объявились рудоплавцы самого высокого класса. Демидовы и раньше старались привлечь на свои заводы староверов разных городов, например, ещё в 1716 году по приказу царя (которого, надо полагать, умолил об этом Демидов) начальник олонецких заводов прислал в Невьянск доменщика Федора Казанца и «дощатого» мастера Плечева. Но были и другие пути привлечения мастеров из раскольников, сокрытые от посторонних глаз. Демидовы, и особенно Акинфий Никитич, выходили прямо на старообрядческих руководителей и имели с ними дела.
А когда в свои последние годы Петр I обрушил на староверов волну репрессий, десятки тысяч раскольников нашли прибежище на Урале и в Сибири, очень многие оказались на демидовских заводах и работали у Акинфия рудознатцами, мастерами, подмастерьями. Все (буквально все!) приказчики и управляющие его заводов были раскольниками. А ведь грозный Петр требовал, чтобы староверам «ни у каких дел начальниками не быть, а быть токмо в подчинении». Но Акинфий дерзко пренебрегал императорскими угрозами и каждый раз бросался на защиту своих приказчиков-раскольников, если им угрожала опасность от властей. Были случаи когда он вытаскивал их из лап Тайной канцелярии.
Старообрядцы составили костяк, основное население Акинфиевых заводов. Чтобы не быть голословной, сошлюсь на подсчеты профессиональных историков: «На 12 уральских заводах А.Демидова во время второй ревизии учтено 4159 раскольников…Они составляли 43% людей, учтенных ревизией. Однако на самом деле раскольников было больше, так преследования со стороны светских и духовных властей заставляли многих скрывать своё вероисповедание".
|
|
|
Получается, что демидовская горная империя – в то же время и царство старообрядческое; Невьянск, а затем и Нижний Тагил превратились не только в горные, но и раскольничьи столицы, произошло соединение, скорее даже слияние старообрядчества с демидовским горным царством. Старообрядца становятся управляющими заводов, приказчиками, занимают и все другие руководящие должности в заводских поселках. Большинство их – и среди мастеровых, и работных людей. Это выгодно Акинфию – среди раскольников много одаренных людей, они не пьют вина, умеют хранить тайны и секреты, дисциплинированы и терпеливы, великолепно работают. Это на руку и старообрядцам – могучая фигура Акинфия Демидова защищает их от преследований и репрессий светских и церковных властей.
Такой симбиоз, оказавшийся на удивление живучим и плодотворным, существовал около трех десятилетий при жизни Акинфия и несколько лет после его смерти. И если учитывать то, что старообрядцы стояли за самобытную, творческую и самостоятельную личность, протестуя против жестоких попыток Петра и его преемников превратить подданных лишь в покорных исполнителей, то можно только восхищаться так называемой «кадровой политикой» Акинфия Демидова, с которой его заводы процветали и развивались.
Но вот и другие данные…
Иначе обращались Демидовы со своими крепостными - «работными людишками». Страшная картина открывается со страниц журналов наказаний частных заводов тех лет и со страниц рапортов управителей и приказчиков владельцам, хозяевам заводов. Порой эти канцелярские деловито-хладнокровные рапорты, спокойно перечислявшие, сколько за истекшую неделю высечено розгами, сколько заковано в кандалы, а сколько просто так замордовано мастеровых и крестьян, представляют собой единственный документ, по которому можно проследить истоки дела или найти автора изобретения. «Со страниц рапортов с аккуратно выполненными таблицами, - с горечью писал Б. Кафенгауз, изучая архивные документы демидовских заводов, - заполненных тщательно цифрами, доносится голос жестоко замученных людей, топивших в вине свое горе и неволю. Они «отлучались» от тяжких работ или, не выдержав, разражались «дерзкой» речью против ближайших мучителей. Порка, выстрижение лба, цепи, кандалы и заводская тюрьма назначались несчастным по простому распоряжению приказчиков или по велению владельца, без какого-либо контроля со стороны властей».
|
|
|
«Железо сибирское, - писал В.Н.Татищев в 1736 году, лутчее есть в России, и оного ныне до полумиллиона пудов в Англию и Голландию продается, дешевле шведского. Вскоре же, чаятельно, оного вчетверо и более умножится».
Как свидетельствуют архивные документы, из всех уральских заводов лишь два – казенный Екатеринбургский и демидовский Нижнетагильский – отличались постоянством работы и четко организованным ритмом. На абсолютном большинстве заводов, как отмечает Д.Кашинцев, «доменные печи бездействовали годами, а периоды работ выявляли весьма сильные колебания в отношении выхода продукции. Более или менее на одном высоком уровне держался Екатеринбургский завод, эти перебои создавались многими причинами – и засушливыми годами, когда высыхали пруды, и нехваткой рабочих рук, и традиционной сезонностью работы, которая заставляла отпускать на сельскохозяйственные работы не только приписных крестьян, но и самых мастеровых. Лишь «домны Демидова, - заключает Д.Кашинцев, - действовали несравненно исправнее казенных. Годичные колебания продукции его заводов соответствовали, надо думать, колебаниям лучшего из казенных Екатеринбургского завода». Но достигалось это благополучие жестокой эксплуатацией мастеровых, горняков и приписных крестьян.
Рабочий день на Нижнетагильских заводах начинался в четыре утра и продолжался после обеденного перерыва до тех пор, пока «в вечеру, когда ударит 4 часа, звонить 50 раз, когда будет шихта и смена людям, а особливо в плавильнях». А чтобы набрать нужное количество мастеровых и для работы в фабриках, и «в горе», то есть на рудниках, Акинфий Демидов не брезговал никакими средствами: рассыпал в центральные губернии России своих приказчиков для «улешивания посулами», чтоб ехали жить на Урал, скупал крепостных у разорявшихся помещиков, правдами и неправдами стремился закабалить государственных, приписных к заводам крестьян, «привечал», наконец, беглых и каторжников «с забритыми лбами». Сохранились легенды о «годовой избушке» Демидовых. «На Ялупанове острове, близ Чистого болота, от Невьянского завода в семи верстах, южнее Тагильской дороги». В эту «годовую избушку» под надзор стражников Демидовы направляли всех беглых, которых судили на заводах «благостную жизнь», на деле оборачивавшуюся не меньшей каторгой, чем та, с которой они бежали. В этой избушке беглые жили до тех пор, «пока лик их не превращался в невьянский – отрастали бороды и волосы. А тех, кто упирался идти в горные работы или пытался убежать вновь, стражники заковывали в «матренку», представлявшую собой железный, запиравшийся сзади на замок ошейник, спереди которого подвешивалась гиря фунтов пять весом. И в таком виде заставляли работать по 12 – 15 часов в сутки «до их охоты», то есть до тех пор, пока приказчики не убеждались, что в бега эти люди больше не ударятся.
|
|
|
Страшная картина открывается при знакомстве с документами той поры, раскрывающими условия труда и способы закабаления в заводские работы приписных крестьян. Демидовы не брезговали ничем, даже копеечными штрафами стремясь «намертво» закрепить людей за заводами. «А кто будет пойман с ворованным лесом, писал Акинфий в одном из своих ордеров, - на Магнитке или около Магнита, правьте с таких плутов по рублю», а слободы, приписанные к заводам, раскладывались долги умерших и беглых, взятых в рекруты, но еще числившихся в «ревизских скасках...». Таким образом, Акинфию Демидову удавалось к середине тридцатых годов XVIII века занять на своих заводах свыше десяти тысяч человек. Из них одна треть крепостные, то есть купленные у помещиков, а остальные попали в демидовскую кабалу “по принуждению”.
Нижнетагильск, как со временем стали называть поселок, был пестрое, разноязыкое племя – из каких только губерний и краев российских не было здесь людей!
Как и большинство других горнозаводских поселков, Нижнетагильск строился “концами”: на Выйском, например, поселке, или попросту Вые, селились домовитые и обстоятельные кержаки – в прочных избах с крытыми дворами: у самого завода, поближе к конторе, - конторщики и мастера, а уж на Гальянке самая что ни на есть беднота.
О степени эксплуатации на Нижнетагильском заводе даже детей говорит довольно красноречивая жалоба Никиты Демидова самому Петру I: «Ежели забирать малолетков 6 – 12 лет в школу, то заводчикам неоткуда людей брать, и оттого впредь заводов размножать будет некем, также и заводчикам ревностной охоты не будет...». Ведь «работными людишками» становились уже 6-7-летние дети, руду сортировать на крупные и мелкие куски вполне, по мнению хозяев, способные.
Идея «арифметических школ» принадлежала, как известно, самому Петру I – не «по адресу» на первых порах попала жалоба. Однако Демидовы не сдавались. Новый «отпуск» они направили уже в Берг-коллегию, мотивируя на этот раз свое нежелание открывать «арифметическую школу» в Нижнетагильске тем, что детей к учебе приходится им «принуждать»: «Обывательских детей от 6 до 12 лет в школах обучать охотников, а в неволю ж принуждать, понеже такого возраста многие заводские работы исправляют и при добыче железных и медных руд носят руду на пожиги и в прочих легких работах и у мастеров в науках бывают». И Берг-коллегия с этой мотивировкой Демидовых согласилась, дав указание Татищеву детей в «арифметические школы» «не принуждать».
Давая оценку тридцатых-сороковых годов жизни Нижнетагильского завода, когда они под управлением Акинфия Демидова так быстро выросли и окрепли, Д. Н. Мамин-Сибиряк писал:
«Акинфий Демидов был истинным птенцом гнезда Петрова, и на нем точно отпечатался образ гениального царя. Акинфию Демидову, как и Петру, не сиделось на месте. Основывая один завод за другим, он зорким взглядом смотрел уже в далекую Сибирь, где по слухам, кроме железных руд, находились богатые залежи серебра и золота...
Но этот гениальный человек у себя дома, на заводах является истинным сыном своего века: под его железной рукой стонали не только приписанные к заводам крестьяне, но и сами подьячие, разные приставники, приказчики и прочий служивый люд. Кнут, плети, батоги, застенки – все шло в ход...».
Из Невьянска, где еще пока оставалась резиденция Демидовых, Нижнетагильским приказчикам шли грозные указания: «Наперво наказывать словами, а ежели они по словесному приказу делать не будут, то штрафовать их кусною ломкою, а третично и телесным наказаниемНе выносившие издевательств и истязаний крестьяне жаловались в Берг-голлегию: «При заводской работе происходило нам не только излишне противу наложенного на нас подушного оклада, но и самые мучительные ругательства. Прикащики и нарадчики незнаемо за что немилостиво били батожьем и кнутьями. Многих крестьян смертельно изувечили, от которых побоев долговременно недель по 6 и полугоду, не зарастали с червием раны...».
А Акинфий Демидов в ответ на эти челобитные разражался новым гневом: «Без наказания не оставлять и поступать тирански без всякого милосердия!».
Как мы видим, на Демидовском заводе было все – и таланты, которые ценились, а также были кровь, пот и кнут – так создавалась крупнейшая на Урале и в Сибири заводская вотчина, охватывавшая пространство больше иных европейских стран.
Историческая необходимость в металлургическом производстве, обусловленная реформами в стране, пассионарные личности (по определению Л.Н.Гумилева), стоявшие во главе дела – Никита и Акинфий Демидовы, удачное использование человеческих талантов и труда – на этих факторах основаны богатство, слава и могущество Нижнетагильского железного завода. Это можно назвать поистине трудовым подвигом как отдельных личностей, так и всего народа, великим прогрессивным делом, способствовавшим модернизации страны, превратившим её в сильное государство с более современной социально-экономической и политической структурой.
|
|
|
