Организационное устройство войска в Новгороде в средневековье

 

Организационное устройство новгородского войска является одним из самых спорных вопросов, связанных с исследуемой темой. Наиболее подробно вопрос разбирал М.Г. Рабинович в своей работе «Военная организация городских концов в Новгороде Великом в XII-XV вв». Анализируя летописные сообщения, в частности, описания ряда внутриновгородских междоусобиц, он убедительно доказал наличие собственной военной организации у каждого из новгородских концов.

В то же время, М.Г. Рабинович пытался доказать, что кончанская организация была основой военной организации Новгорода: «Во всех больших походах новгородским полком командуют пять военачальников. Эта пятерка «воевод новгородских», как называет их летопись, водит войско в большие походы, ставит важные крепости, заключает договоры и т.п.». Чтобы обосновать приведенный тезис автор приводит ряд цитат из новгородских летописей. Далее приведены эти цитаты в том виде, в котором они были опубликованы в работе Рабиновича:

1. «В 1340 г. когда новоторжцы обратились в Новгород за помощью против князя Симеона, новгородцы послали во главе войска «Матвея Валфромеевича, и Терентия Даниловича с братом, и Валфромея, посадниця сына Остафьева, и Федора Авраамова» (Новгородская первая летопись. С.339)»²⁹¹

Безусловно, речь идет о военном походе, однако, из пяти воевод двое -братья, то есть принадлежат к одному боярскому роду, к одной семье, а значит, являются представителями одного новгородского конца. Фраза же «Валфромея, посадниця сына Остафьева» относится к одному лицу - сыну посадника, Варфоломею Остафьевичу. Таким образом, уже после внимательного прочтения имен воевод видно, что они не могут быть представителями пяти концов. Приведенная цитата не может подтверждать тезис Рабиновича о представителях всех пяти новгородских концов в походе. Она его, наоборот, опровергает.

2. «В 1350 г. в поход на Выборг новгородское войско пошло во главе «с Борисовым сыном наместницким, с тысяцким с Иваном Федоровичем, с воеводами - с Михаилом с Даниловичем, с Юрьем Ивановичем, с Яковом с Хотовым» (Новгородская первая летопись. С.350.)»

Здесь опять не может идти речи о представителях всех пяти концов. Собственно, воевод, которые могли бы быть представителями своих концов всего трое. Четвертый военачальник - тысяцкий. В силу своей должности он является представителем всего Новгорода, как того конца, из которого он родом, так и четырех остальных. Пятый воевода - сын наместника Бориса, то есть, либо княжеского наместника в Новгороде, либо владычного наместника в Карельской земле, по территории которой должен был пройти поход. И в том и в другом случае он не может быть представителем одного из новгородских концов.

3. «В 1384 г. «Ехаша из Новгорода на Яму город ставити воеводы: Есиф Захарьинич, Юрьи Онцифорович, Иван Федоров, Федор Тимофеев, Степан Борисов» (Новгородская четвертая летопись. С.94.)»

Здесь речь идет не о военном походе, а о «градоставлении» -строительстве крепости Ям. Пять указанных воевод вполне могут быть представителями пяти новгородских концов. Это логично, ведь градоставление - дело трудоемкое, требующее серьезных трудовых и финансовых затрат. В XIII-XV вв. в Новгороде было пять концов. Каждый из них имел собственное вече, своих старост, свою политическую организацию, церкви, монастыри, кончанскую землю, казну. И если Ямскую крепость ставили всем Новгородом, то есть за счет казны и усилий всего города, то необходимо было участие в этом предприятии представителей всех административно-хозяйственных единиц города, то есть всех его пяти концов.

4. «В 1435 г. летопись называет во главе новгородского войска шесть воевод: «Ездиша воеводы новгородскыи зиме посадник новгородчкой Иван Васильевиц, и посадник Григорий Кириловиц, и тысяцкой Федор Олисеевиц, Есиф Васильевиц, Онанья Симеоновиц, Остафей Есифовиц и бояре новгородский, и новгородчов много... с рушаны... и порховице...». Шестой воевода здесь особо отмечен. Он - посадник новгородский, т.е. степенной посадник, командующий, как и обычно в таких случаях, всем ополчением волости, включавшим не только новгородцев, но и рушан и порховичеи.»

В трактовке этой цитаты М.Г. Рабинович противоречит сам себе. Термина «степенный посадник» источник не упоминает. Прилагательное же «новгородчкой», которое исследователь почему-то интерпретирует как «степенный» могло относиться как к одному, так и к обоим упоминаемым посадникам. Тысяцкий - представитель власти всего Новгорода, а не отдельного конца - он не может быть во главе одного из кончанских ополчений. Пять воевод и один стоящий над ними глава, таким образом, получатся, только если предположить, что оба упомянутых в источнике посадника - «старые», занимавшие должность степенного посадника в прошлом, а сейчас они являются старостами своих концов и их представителями в войске. Но даже в таком случае эта цитата будет единичным упоминанием о военном походе, в который были назначены воеводы, возможно, являющиеся представителями пяти концов. В то же время источники сообщают о множестве походов, в которых этот принцип явно не соблюдался.

. «В 1393 г. в поход на Двинскую землю были посланы при князьях: «воеводы новгородскыя: Тимофей посадник Юрьевич, Юрьи Онцифорович, Василий Синец, Тимофей Иванович, Иван Александрович...» (Новгородская четвертая летопись. С.94)». Эта цитата сознательно помещена после цитаты, связаной с 1435 г. Здесь М.Г. Рабинович не выделяет посадника, не ставит его над всем ополчением. Посадник ему необходим «для ровного счета» до пяти воевод.

Таким образом, даже поверхностный анализ приведенных самим М.Г. Рабиновичем цитат показывает искусственность предложенной им модели устройства новгородского войска. Пятичастное деление Новгорода как политической и административной системы доказано многочисленными исследовательскими работами и подтверждается источниками. Однако, предположение М.Г. Рабиновича о пяти кончанских воеводах во главе новгородского войска вступает в противоречие с источниками всякий раз, когда дело касается дальнего военного похода.

В то же время, как верно отметил М.Г. Рабинович, в источниках прослеживается стремление новгородцев соблюдать принцип представительности (как в отношении всех концов Новгорода, так, зачастую, и в отношении всех сословий новгородского населения) везде, где дело касается политических или финансовых решений - при подписании договоров, градоставлении и т.п.

Однако соображения военной целесообразности принуждали новгородцев давать отправляемому в поход войску каждый раз столько воевод, сколько было необходимо для решения конкретной военной задачи. Так, например, в 1411 г. во время похода новгородцев на Тиверский городок, взятый шведами, летопись сообщает о наличии тринадцати воевод: «а воеводы быле у новгородчкых полков: посадник Юрьи Онцифорович, посадник Фома Есифович, посадник Александр Фоминиц, Иван Данилович, Григории Богдановиц, Офонос Есифов сын посадниц, Михайло Иванович сын посадниц, Андреи Иванович, Иван Федорович сын посаднич, Фома Трощеикин, Дмитрии Иванович, Есиф Филипович, Аврам Стефанович».

В 1411 г. в поход на Норвегию был послан один воевода: «Ходиша из Заволочья войною на Мурмане новгородчкым повелением, а воевода Яков Степанович, посадник двиньскыи, и повоеваша их».

Во время политических междоусобиц военными руководителями кончанских отрядов новгородского ополчения вполне могли быть политические лидеры новгородских концов - кончанские старосты. Однако, во время войны с внешним противником наиболее целесообразным способом руководства войсками является единоначалие.

Высшим органом власти в Новгороде являлось вече. Оно же, как мы уже показали, было главной частью новгородского войска - ополчением «новгородцев». Военная дисциплина и подчинение руководителю в войсках такого рода строятся в первую очередь не на принуждении и наказании, а на гражданской ответственности и уважении подчиненных к своим лидерам. Новгородское ополчение могло подчиняться лишь тем, кого само выбрало своим руководителем.

Вече приглашало князя, выбирало посадника и тысяцкого. Причем, во всех официальных документах Новгорода посадник упоминается раньше тысяцкого. Стало быть, роль посадника в управлении войском тоже была по значимости выше, чем у тысяцкого. Высшим авторитетом среди «новгородцев» - воинов пользовался, безусловно, их главный выборный вождь - посадник, а следующим по значимости был тысяцкий.

Однако князь всегда приглашался в Новгород не только как верховный судья и символ законности, но и как военачальник, приходящий с отрядом высококвалифицированных воинов-дворян. Приглашение князя в Новгород на княжение всегда означало не только венно-политический союз с ним, но и признание его, как военного специалиста.

Таким образом, посадник и тысяцкий могли руководить войском в силу своего политического авторитета, а князь - в силу своей репутации военачальника.

В 1134 г. «ходи Всеволод с новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали, и воротишася на Дубне опять; и на том же пути отяша посадницьство у Петрила и даша Иванку Павловицю». Здесь поход возглавляет князь Всеволод, однако, вече, собравшееся прямо в походе, смещает посадника. Посадник, как мы знаем, руководил всей Новгородской землей. Быть может, он не смог обеспечить строительство переправ или сбор продовольствененых запасов для похода? Если «новгородцы» вынуждены были отказаться от похода, а значит и от предполагаемой военной добычи, по вине посадника Петрилы, то это объясняет, почему они тут же, в походе, его переизбрали. Можно, конечно, предположить, что смещение посадника не связано с вынужденным отказом «новгородцев» от похода. Однако, тогда, переизбрав его, они продолжили бы поход. Либо, если бы вина лежала на ком-то другом (например, на князе, или на тысяцком), то это вызвало бы попытки смещения тысяцкого или князя. Князю, как мы увидим далее, по результатам походов 1134-1135 гг. также предъявлялись претензии, однако в неудаче первого похода 1134 г. он обвинен не был, хотя явно его возглавлял.

Стремление «новгородцев» отправиться в поход на Суздаль было так велико, что поход все же состоялся. После окончания летней и осеннй распутицы (на сухопутном пути из Новгорода в Суздаль расположено множество рек, озер и болот), видимо, дождавшись, когда новый посадник сделает необходимые приготовления к походу, «на зиму, иде Всеволод на Суждаль ратью, и вся Новгородьская область, месяця декабря в 31; и сташа денье зли: мраз, вьялиця, страшно зело. И бишася на Ждани горе, и много ся зла створи: и убиша посадника новгородьскаго Иванка, мужа храбра зело, месяця генъваря в 26, и Петрила Микулъциця и много добрых муж, а суждальц боле; и створше мир, придоша опять».

Бывший посадник Петрила Микульчич упоминается в списке погибших сразу следом за посадником Иванком, хотя другие знатные мужи по именам не названы. Летописец как бы подчеркивает, что, несмотря на организационные промахи первого похода Петрилу нельзя подозревать в симпатиях к врагам. Бывший посадник пошел в поход, которым руководил его политический противник - Иванко и до конца выполнил свой долг гражданина - «новгородца».

В 1136 г. «новгородьци призваша пльсковичь и ладожаны и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода... А се вины его творяху: 1, не блюдет смерд; 2, «чему хотел еси сести Переяславли»; 3-е, «ехал еси с пълку переди всех, а на то много; на початый велев ны, рече, к Всеволоду приступите, а пакы отступити велит»».

Чаще всего в летописях говорится о том, что новгородцы выступают в поход «одним полком», даже когда в поход идет все новгородское войско. Так, например, в 1262 г.: «идоша новгородци с князем Дмитрием Александровичем великым полком под Юрьев; бяше тогда и Костянтин князь, зять Александрову и Ярослав, брат Александров, с своими мужи, и Полотьскыи князь Товтивил, с ним полочан и Литвы 500, а новгородьского полку бещисла, толко бог весть». Здесь все «бесчисленное» новгородское войско - это один полк.

М.Г. Рабинович утверждает, что «в начале XIII в. мы имеем уже вполне достоверное летописное известие о кончанской военной организации в повествовании о распре князя Всеволода с посадником Твердиславом в 1220 г. Когда разногласия дошли до вооруженного столкновнения города с князем, вокруг Твердислава «скопившася пруси и Людин коньц и загородници, и сташа около него пълком, и урядише 5 пълков» (НПЛ. С.212) соответственно пяти концам города». Однако эта циатата, при внимательном ее рассмотрении, не подтверждает, а опровергает тезис М.Г. Рабиновича. Ведь вокруг Твердислава собрались представители всего двух концов и одной Прусской улицы, а не представители всех пяти концов. Выходит, они должны были, следуя логике М.Г. Рабиновича, «урядится» на 2 или на 3 полка, а не на 5 полков. Видимо, упомянутое в летописи разделение сторонников Твердислава на полки было продиктовано текущими тактическими соображениями и не имело отношения к кончанскому делению.

В источниках упоминаются также «сотни» и «тысячи», как элементы организационной структуры новгородского войска и новгородского общества в целом. Как считает подробно рассматривавший этот вопрос А.А. Горский: «То, что зарождение десятичной системы относится к доклассовому обществу, не вызывает сомнений... Для германцев и славян была характерна ломка племенной структуры накануне складывания раннесредневековых государств. Представляется, что именно с этой ломкой, в ходе которой «старые» племена (с кровнородственными связями в основе) сменились территориальными образованиями - племенными княжествами и союзами племенных княжеств, связано появление десятичного деления общества. По-видимому, «тысячей» именовалась военная организация племенного княжества. О связи «тысяч» именно с военной организаций говорит тесная соотнесенность этого понятия с понятием «воевода»: «воеводьство держащю Кыевьскыя тысяща Яневи» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 208.); «воеводьство тогда держащю тысящая Кыевьскыя Ивану Славновичю» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 457.)»³⁰⁴.

Первое упоминание о новгородской тысяче относится к восстанию новгородцев против варягов в 1015 году: «князь Ярослав разгневася на гражаны, и собра вой славны тысящу, и, обольстив их, исече, иже бяху Варягы ти исекле; а друзии бежаша из града».

Наиболее развернутое упоминание о сотнях мы встречаем в «Уставе о мостех», причем, сотни там явно не привязаны к местности. Названия сотен связаны с именами - видимо, с именами сотников. Однако, несмотря на экстерриториальность новгородских сотен, на них, наравне с улицами, возложена обязанность по поддержанию в порядке мостовых. В договорной грамоте Новгорода с Тверским князем Михаилом Ярославичем порядок освобождения княжеских «закладников» в Торжке определяется следующим образом: «А что закладников в Торжьку или инде, или за тобою, или за княгынею, или за мужи твоими: кто купец, пойдет в свое сто; а смерд придет в свои погост; тако пошло в Новегороде, отпусти их прочь.» Это прямое указание самих новгородцев на то, что в Новгороде купцы платили налоги по сотням, также, как смерды платили по погостам.

Таким образом, сотня это экстерриториальное объединение купцов. Собственно, любого воина, распродающего полученные в походе трофеи, можно считать купцом. В то же время, любого купца, отправляющегося в путешествие и соответственно вооруженного и снаряженного, можно считать воином. Новгородский тысяцкий часто упоминается в связи с решением торговых вопросов и вопросов налогообложения купечества. В то же время, иностранцы в своих документах слово «тысяцкий» часто переводят, как «hertogh», то есть воевода, глава земельного ополчения. Таким образом, «тысяча», состоящая из «сотен» - это экстерриториальное объединение, имеющее одновременно и военные и торговые функции. Такое объединение функций для средневековья не выглядит чем-то противоестественным. Война и торговля в средние века шли бок о бок. А «новгородцы», как уже отмечалось выше, видели в войне, в первую очередь выгодное коммерческое предприятие. Новгородские воины-купцы «покручаются» на войну так же, как на торговое предприятие.

Тысяцкий при описании походов новгородцев упоминается гораздо реже, чем посадник и князь. Так, среди десятков сообщений о походах в Новгородской первой летописи встречается всего три упоминания о том, что тысяцкий отправился в поход в качестве воеводы: В 1293 году «посла великыи князь Андреи князя Романа Глебовича и Юрья Мишинича, Андреяна тысячкого, в мале новгородцов к городу свеискому...» В 1350 году «Ходиша новгородци воевать на Немечкую землю, с Борисовым сыном с наместьницим, с тысячкым с Иваном с Федоровичем, с воеводами с Михаилом с Даниловичем, с Юрьем с Ивановичем, с Яковом с Хотовым, и приидоша к городу к Выбору» В 1435 году «Ездиша воеводы новгородчкыи в зиме: посадник новгородчкои Иван Васильевиц, и посадник Григории Кюрилович, и тысячкой Федор Олисиевич, Есиф Васильевиц, Онанья Семенович, Остафеи Есифович, и бояри новгородский и новгородчов много, а с рушаны Федор Остафьев, Михаила Буйносов и порховице; и идоша триима путми, и казниша ржевиц, и села вся пожгоша по Ръжеве, по плесковьскыи рубеж, божиею помощью приидоша в Новъгород вси здрави и с полоном.»

Во всех процитированных отрывках тысяцкий возглавляет не новгородскую тысячу, не все городское ополчение, а какую-то его часть, и таким образом, выступает не в качестве тысяцкого, а в качестве назначенного воеводы, который к тому же, является (а, возможно, в прошлом являлся) новгородским тысяцким.

В то же время, в стандартном описании отправляющихся в поход новгородцев тысяцкий не упоминается. Но ведь и сотские вовсе не упоминаются при описании походов новгородского ополчения, хотя они, безусловно, возглавляли сотни ополченцев.

Тут следует принять во внимание, то, что летописцы стремились зафиксировать необычные события, а в событиях обычных отмечали именно особенности, отличия. Участие тысяцкого в походе в качестве главы новгородского ополчения было для современников явлением обычным, очевидным, и само собой разумеющимся. Там, где сообщается, что в поход пошли новгородцы, уже имеется в виду, что они пошли во главе с тысяцким. Необычно, и достойно примечания участие тысяцкого в походе в каком-то ином качестве, чем глава городского ополчения, что и отражено в приведенных выше примерах. В 1293 году - тысяцкий выступает во главе малой части новгородцев, а не всего новгородского ополчения. В 1350 и 1435 гг. он выступает в качестве одного из воевод.

В то же время, участие в походе князя и даже посадника не было обязательным, само собой разумеющимся явлением. Именно поэтому об их участии в походе летописцы исправно сообщают.

В 1234 году отражая нападение литовцев «князь же с новгородьци, въседавъше в насады, а инии на коних». Мы видим стандартную формулировку, многократно использующуюся в летописях при описании выступления новгородцев в поход. Отдельно упоминается князь, но тысяцкий среди отправившихся в поход не упоминается. В то же время, среди погибших в бою, которым увенчался поход, летопись называет «Феда Якуновича тысячьского». 1о есть тысяцкий участвовал в походе, как всегда выступал во главе новгородского ополчения. Это было обычно, и об этом летопись не упоминает. Но гибель тысяцкого в бою - явление редкое, и именно поэтому о нем сообщается в летописи.

В 1268 году «сдумавше новгородци с посадником Михаилом, призваша князя Дмитрия Александровича ис Переяславля с полкы, а по Ярослава послове послаша; и посла Ярослав в себе место Святъслава с полкы.» Летопись сообщает, что в поход отправляются новгородцы, посадник и ряд князей. В то же время, в Раковорской битве не только погиб посадник Михаил, но и без вести пропал тысяцкий Кондрат. Здесь мы опять видим, что тысяцкий не упоминается при выступлении новгородцев в поход, хотя на самом деле он в походе участвует, возглавляя новгородское ополчение.

В 1228 году «князь Ярослав... поиде в Пльсков с посадником Иванком и тысячьскыи Вячеслав». Псковичи испугались, что князь собирается расправиться с ними, и просто не пустили его в город, что князя глубоко оскорбило. Вернувшись в Новгород Ярослав выступил на вече, упрекая псковичей: «не мыслил сем до пльскович груба ничегоже; н везл есмь был в коробьях дары: паволокы и овощ, а они мя обещьствовали». Таким образом, здесь летопись фиксирует участие тысяцкого с заведомо мирной поездке. В летописях зафиксированы десятки упоминаний об участии новгородского тысяцкого в посольствах и прерговорах. Летописцы всегда отмечали подобное участие, так как оно не было само собой разумеющимся -дипломатическая деятельность не была непосредственной обязанностью новгородского тысяцкого.

Исходя из всего вышесказанного, можно утверждать, что новгородский тысяцкий возглавлял новгородское городское ополчение - тысячу, которое, собственно, и «покручалось» в походы, добывая «богатый полон». В начальный период развития новгородского войска - в XI-XII вв. в походы ходило все новгородское ополчение, а значит, возглавлял все ополчение именно тысяцкий. К XIII в. произошло расслоение новгородского войска на «вятших» - имеющих достаточное снаряжение для дальних походов и «молодших» - не имеющих такого снаряжения. Все чаще в походы ходят только «вятшие». В этом случае «вятших» новгородцев возглавляет, безусловно, тысяцкий. Однако у нас нет никаких упоминаний о специальной должности отдельного руководителя всех «молодших» ополченцев. Скорее всего, и они подчинялись тысяцкому в случаях, когда собиралось новгородское ополчение в полном составе.

Итак, тысяцкий стоял во главе всех «новгородцев», объединенных в один полк, в новгородскую «тысячу». В то же время, посадник был «главнее» тысяцкого. Именно посадник был главой новгородской администрации в пределах всей Новгородской земли. Видимо он возглавлял объединенное ополчение «новгородцев» и жителей пригородов.

Это предположение подтверждается тем, что посадник не упоминается в сообщениях о выступлении в поход всякий раз, когда речь идет об участии в походе всей Новгородской земли. Для современников было очевидным, что если в поход отправляется ополчение всей Новгородской земли, то его возглавляет посадник. Так, зимой 1135-1136 года «иде Всеволод на Суждаль ратью, и вься Новгородьская область, месяця декабря въ 31; и сташа денье зли: мраз, вьялиця, страшно зело. И бишася на Ждани горе, и много ся зла створи: и убиша посадника новгородьскаго Иванка...». В формуле, описывающей отправление новгородского войска в поход, посадник не упоминался, однако он участвовал в походе, и упомянут среди погибших. В то же время, посадник часто упоминается в случаях, когда в поход идет не «вся Новгородская область», а только одни «новгородцы». В этом случае участие посадника в походе не было очевидным, само собой разумеющимся, и поэтому возникала необходимость отдельно о нем упомянуть.

Организационное устройство новгородского войска не было результатом воплощения в жизнь какой-то умозрительной схемы или системы. Это устройство складывалось стихийно и изменялось, дополнялось по мере возникновения новых составных частей. К сожалению имеющиеся у нас сведения не позволяют подробно проследить развитие организационной структуры новгородского войска. Более или менее уверенно мы можем говорить об организационном устройстве новгородского войска только начиная с XIII в. О более раннем периоде можно высказать только ряд соображений:

1) Верховным военачальником новгородского войска считался князь.

2) Княжеский двор с самых первых десятилетий не был основной военной силой новгородского войска, но всегда считался его важной, жизненно необходимой составной частью. Отсутствие в Новгороде князя и его двора воспринималось новгородцами как явление опасное и временное, которое необходимо исправить, пригласив нового князя.

3) Основной составляющей новгородского войска, как по численности, так и по военной силе всегда было новгородское ополчение, которое могло участвовать в военных действиях и самостоятельно, без княжеского войска и без княжеского руководства.

4) Решения об участии ополчения в военных действиях принимались на вече, причем новгородцы XI-XII вв. считали нормальным явлением участие всего новгородского ополчения или его значительной части в качестве приглашенной наемной силы в заграничных (за пределами Новгородской земли) войнах.

Опираясь на имеющиеся у нас письменные источники для XIII-XV вв. можно построить связную модель организационного устройства новгородского войска в поздний период его существования.

Основу новгородского войска составляло конное, хорошо вооруженное новгородское ополчение, состоящее из профессиональных военных (занимающихся в мирное время деятельностью, близкой к военному делу -сбор дани, охранная служба, судебные приставы и т.п.). Непосредственно к ним примыкали полупрофессионалы, не выполняющие в мирное время военных задач, но способные в кратчайший срок выступить на собственных лошадях, с собственным оружием и снаряжением в поход и имеющие богатый опыт военных действий в составе новгородского конного ополчения. Выше перечисленные категории «новгородцев» были поделены по сотням. Возможно, в «сотни» входили вообще все «новгородцы». Вместе эти сотни составляли новгородскую «тысячу». Возглавлял «тысячу» новгородский тысяцкий.

В случае необходимости на помощь новгородскому конному ополчению выступали ополчения пригородов - такие же полупрофессиональные конные воины, владеющие собственным конем, доспехом и оружием. Каждое из пригородских ополчений возглавлял свой воевода (пригородский посадник). Руководство над объединенным ополчением Новгорода и его пригородов, то есть над ополчением «всей земли Новгородской» осуществлял новгородский посадник.

В то же время, судя по сведениям о внутриновгородских смутах, каждая улица и каждый конец Новгорода имели собственную военную организацию. Смуты возникали, как правило, по поводу того, представитель какого конца, какой стороны получит должность посадника, тысяцкого. Даже если формально в момент смуты имеются выбранные посадник и тысяцкий, сам факт смуты говорит о том, что их авторитет пошатнулся, их права подвергаются сомнению, часть «новгородцев» им не подчиняется.

Таким образом, во внутриновгородских конфликтах мы, чаще всего, имеем дело с временно обезглавленной военной организацией Новгорода. При этом новгородская «тысяча», как правило, оказывается расколотой на несколько враждующих частей, влившихся в соответствующие уличанские и кончайские военные структуры. Руководят этими структурами кончанские политические лидеры. Кончай екая и уличанская военная организация существовали одновременно с общеновгородской - тысячной. В то же время кончанская организация в первую очередь создавалась для самообороны и решения политических вопросов. Военная организация улиц и концов - это логичное продолжение уличанского и кончанского гражданского, хозяйственного самоуправления. Значение уличанской и кончанской военной организации значительно возрастало в периоды временной анархии.

В то же время, новгородская «тысяча» и «сотни» - это, в первую очередь, элементы военной организации всего Новгорода. Значение «тысячи» и «сотен» возрастало в ходе противостояния с внешним врагом, когда, «новгородцы» чувствовали себя уже не представителями отдельных, соперничающих концов, а представителями всего Новгорода. В мирной жизни тысячная и сотенная администрации также взяли на себя экстерриториальные функции. Купеческие сотни объединяли в себе представителей всего Новгорода, занимающихся определенной торговой деятельностью (например, оптовой торговлей воском, как Иваньковская сотня). Тысяцкий отвечал за общеновгородские вопросы, которые новгородцы не могли решить в рамках улиц и концов - суд по имущественным делам, управление и взимание торговых пошлин на общеновгородском торгу. Торгово-административная составляющая функций тысяцкого выросла, видимо, из его обязанностей во время военных походов. Мы имеем все основания для того, чтобы считать, что именно на тысяцком лежала обязанность после похода производить справедливый раздел военной добычи между участвовавшими в походе «новгородцами».

В ХП-ХШ вв. произошло расслоение новгородского ополчения и ополчений пригородов. Результатом стало отделение конного ополчения -«вятших» от хуже вооруженной, но более многочисленной массы «молодших», «пешцев». Призыв на военную службу «пешцев» был экстренной мерой и происходил лишь в случаях крайней опасности. Для дальних походов силы «пешцев» применялись редко, так как требовались большие затраты на прокорм многочисленного, медленно передвигающегося войска в походе. Основным применением «пешцев» становится защита родного города в случае нападения на него или в случае угрозы нападения. «Пещцы» активно учавствуют и в столкновениях при внутриновгородских конфликтах. Пешим ополчением, видимо, руководят уличанские и кончайские старосты. Общее руководство и над «пешцами» и над конными «новгородцами» осуществляет тысяцкий. Общее руководство над «новгородцами» и присоединившимися к ним ополчениями новгородских пригородов осуществляет посадник. Общее руководство над всем новгородским земельным ополчением, над собственным «двором» и над приведенным собственным войском осуществляет новгородский князь. В случае отсутствия новгородского князя, его функции военачальника может исполнять его наместник или специально приглашенный служилый князь.

Такие структуры, как постоянные гарнизоны, ополчения пригородов, не выступившие в общий поход, отряды «молодцев» - «ушкуйников» действуют, как правило, самостоятельно, вне общего новгородского полка, однако подчиняются приказам посадника, князя. Зачастую посадник или князь (возможно, совместно, возможно, с одобрения веча) назначают таким отдельным отрядам воевод.

войско новгород вече князь

Литература

1. Азбелев С.Н. Повесть о Куликовской битве в Новгородской летописи Дубровского. // Летописи и хроники. Сборник статей 1973 г. Посвящен памяти А.Н. Насонова. - М., 1974. С. 164-172.

2. Азбелев С.Н. Сказание о помощи новгородцев Дмитрию Донскому. // Древний Новгород. - М., 1983. С. 77-102.

3. Азбелев С.Н. Происхождение рассказа о Куликовской битве в Новгородской Первой летописи. // ПНиНЗ. - Новгород, 2006. С. 66-73.

4. Александров А.А. Псковский деревянный меч с изображениями: традиции и семантика. // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. - СПб. -Псков, 1997. Т. 1. С. 29-33.

5.    Быков А.В. Любечская битва и роль Ярослава Мудрого в формировании новгородского войска. // ПНиНЗ. - Великий Новгород, 2005. С. 35-41.

6. Быков А.В. «Вой» и «дружина» в древнерусских письменных источниках. // ПНиНЗ. - Великий Новгород, 2006. С. 41-47.

7.  Быков А.В. Молодцы-ушкуйники как составная часть новгородского войска XII-XV вв. // ПНиНЗ. - Великий Новгород, 2006. С. 57-65.

8.    Калинина А.Н. «Призвание» Довмонта: к проблеме появления

9. литовского князя на русском столе. // ПНиНЗ. - Новгород, 2000. С. 59-64.

10. Карский Е.Ф. Русская Правда. По древнейшему списку. - Л., 1930. -93 с.

11. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие Х-ХШ вв. Вып.1. Мечи и сабли. - М.-Л., 1966. - 176 с.

12.  Сороколетов Ф.П. История военной лексики в русском языке XI-XVII вв.-Л., 1970.-384 с.

13. Тихомиров М.Н. Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII-XV вв. - М., 1941. - 62 с.

14.  Янин В.Л. У истоков новгородской государственности. // Вестник Российской Академии наук. Т. 70, № 8. 2000. С. 675-680.

15. Янин В.Л., Хорошев А.С, Рыбина Е.А., Сорокин А.Н. Степанов А.М., Покровская Л.В. Археологические исследования в Людином конце Великого Новгорода в 2002 г. // НиНЗ. - Великий Новгород, 2003. С. 9-16.

.   Янин В.Л. «Черный бор» в Новгороде XIV-XV вв. // Куликовская битва.-М., 1983. С. 98-107.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: